Пришествие Хиспа

– Если они такие страшные, – начал я медленно и с расстановкой, – беспощадные, жестокие и никого не оставляют в живых, то откуда же о них вообще узнали?

На парня стало жалко смотреть, из него будто выпустили весь воздух, он как-то сгорбился, сжался и покраснел, еще чуть-чуть и начал бы шаркать ножкой по земле. В общем, приобрел совершенно неподражаемый вид, я едва сдерживал рвущийся наружу хохот, столь комично он выглядел.

– Мой тебе совет: прежде чем поверить чему-то, сначала убедись, что это действительно правда, а пока не будет подтверждения достоверности полученной информации, воспринимай все как полуправду, от кого бы ты ее ни получил. – Судя по выражению его лица, он понял только первые три слова, остальное воспринял как нечто жутко заумное. Решив не травмировать «ребенка», я перевел свои слова на более доступный ему уровень понимания:

– Не верь всему, что тебе говорят.

Вот это он точно понял. Да еще как! Не среагируй я вовремя, мог остаться без чего-нибудь очень важного для моего существования – руки, например. Не знаю, что его так задело в моих словах, но задело, видимо, сильно, раз он, забыв про всяких там эхербиусов, попытался если не отправить меня на тот свет, то существенно покалечить точно. Впрочем, неожиданно выяснилось, как для него, так и для меня, что реакция у меня на пару порядков выше, чем у него. Так что я остался цел и невредим, а он сидел в трех метрах от меня и, усиленно сопя, потирал ухо. Ударил я его совсем легонько, боясь что-нибудь ему сломать; будь он побольше, ударил бы посильнее, а от этого и последствия стали бы другие. Впрочем, ему хватило ума больше на меня не бросаться. А я даже искренне извинился перед ним, помог встать, подал валяющийся меч и отряхнул пыль с точно такой же жилетки, что была одета на мне.

– Парень, ты был бы поаккуратнее, а то, как выяснилось, я очень нервно отношусь к тому, что меня собираются убить. Тебя звать-то как?

Тот сначала меня внимательно оглядел, а потом что-то пробурчал, по-видимому, свое имя. Когда я попросил повторить еще раз, мне показалось, что он опять на меня бросится, но потом, явно через силу, он все же выдавил из себя:

– Ролу Гранд.

– Очень приятно познакомиться, а меня зовут Крэйзи Хисп.

Видимо, с именем я все же маленько просчитался, так как он был явно чем-то впечатлен. Но в следующий момент его лицо, который уже раз за время нашей беседы, стало выражать искреннее удивление.

– Вам не кажется мое имя странным?

В чем вопрос?! Конечно, кажется! В моем мире такого вообще не встретишь, а вот про твой мир я совсем ничего не знаю.

– А что, оно должно было мне что-то сказать? – В голос я добавил немного волнения, будто мне не терпится услышать ответ.

– Да, вообще-то, нет, – ответил он немного растерянно. – Просто все считают его очень странным, но, к сожалению, родители погибли раньше, чем я смог спросить, почему они меня так назвали.

Я решил кое-что проверить:

– А мое имя тебе странным не кажется?

В его взгляде опять промелькнуло какое-то выражение, которое я заметил минутой раньше, вроде это было понимание чего-то, что я еще пока сам не понимал, а затем он ответил, тщательно подбирая слова.

– Показалось. – Он даже кивнул головой в подтверждение своих слов. – Если мое имя просто странное, то ваше… как бы это сказать… совсем странное. Даже звучит как-то необычно – Крэйзи Хисп. Вы, наверное, из очень далеких мест?

Подумаешь, тоже мне дело. Мало ли как меня решили назвать, что из этого-то? Но если бы я знал свое будущее, то никогда бы не стал так называться. Слишком правильно подобрал, так нельзя. Но, увы, над временем я не властен, так что своего будущего я не знал и знать не мог.

В это время с другой стороны деревни послышалось множество голосов, из чего я сделал вывод, что горе-защитники решили вернуться. Через минуту мои слова подтвердились, они шли толпой вслед за каким-то человеком, судя по его осанке, далеко не простым крестьянином. Скорее всего, он именно тот, кто преподал этим людям азы обращения с оружием. Неудивительно, что, испугавшись меня, они первым делом помчались к тому, кого считали своим защитником. Да и выглядел он как бывалый воин. Не было того самодовольного, предвкушающего выражения на лице, которое говорило лишь о неопытности. Этот же, по-видимому, считал, что лучшая победа – без боя.

Когда он подошел ко мне на расстояние вытянутого меча и остановился, я оценил его умение: дистанция между нами не позволяла мне до него дотянуться. Я, не сдержавшись, улыбнулся. Он сразу понял значение улыбки и, в отличие от крестьян, которые недоуменно переглянулись, усмехнулся в ответ, а затем легонько качнул головой в знак приветствия. Я ответил точно таким же едва заметным кивком. Удивительно! Я в этом мире всего-то несколько часов, а уже действую так, будто прожил тут пару лет. А ведь я могу никогда не вернуться домой. Только сейчас, увидев этого воина, я вдруг понял это. А ведь там, в прежнем мире, у меня остались, друзья, семья – все, кого я когда-либо знал. Я ведь действительно могу их больше не увидеть. ДА КАКОГО ХРЕНА Я ТУТ ВООБЩЕ ОКАЗАЛСЯ?!! Хорошо, что я был не один, иначе, наверное, сделал бы что-нибудь такое, что было бы несовместимо с дальнейшей жизнью, а так меня в чувство привело какое-то движение. Действуя на одних рефлексах, я упал назад, на спину, а затем, оттолкнувшись, перекувырнулся через правое плечо. В фехтовальной школе первым делом учили падать, ничего себе не отбивая. К счастью, обладая должными навыками, я и сейчас даже не ушибся. Когда же встал, машинально отряхивая пыль со своей одежды, увидел, что воин стоит с поднятой рукой и на лице его написано несказанное удивление. Видимо, он хотел просто похлопать меня по плечу, а нападать даже близко не собирался. Изобразив благородное лицо (как я его понимаю), я негромко сказал:

– Извините. Задумался и не понял ваших намерений. – Потом, посмотрев на моего визави, понял, что пора знакомиться, иначе дело дальше переглядывания не пойдет, поэтому шагнул навстречу и протянул руку: – Крейзи Хисп.

Воин заинтересованно оглядел мою руку, затем, сделав встречный шаг, со словами: "Ахманов Ярослав", – уверенно ее пожал. Значит, здесь в ходу и наши имена?! Блин, надо было назваться своим настоящим, а теперь результатом стал опять огонек непонимания, промелькнувший в его глазах, точно такой же, как совсем недавно у Ролу. Но огонек промелькнул и пропал, а воин вежливо попросил следовать за ним в его дом за деревней:

– Он здесь совсем недалеко, просто я люблю уединение.

Дом был как минимум в двадцати минутах ходьбы от деревни (быстро же сбегали крестьяне до него или, что более вероятно, встретили хозяина на полпути) и выглядел вполне уютным. Чем-то он мне напомнил дом моих родителей, да и размеры соответствовали; думаю, для этого мира подобный дом – очень большая роскошь.

Внутри все оказалось еще лучше. Повсюду лежали превосходные ковры, ворс которых был столь толстый и мягкий, что можно было смело спать прямо на полу. В гостиной был красивый камин и – целое множество различных растений, вплоть до карликовых деревьев. Видимо, хозяин был не просто воин; а может, успел где-то прилично наворовать, до того момента, как его уличили и пришлось делать ноги, но, мне кажется, обычному человеку такой дом явно не по карману.

Когда мы, основательно перекусив, что оказалось очень кстати, устроились на веранде, он заговорил, словно отвечая на мой невысказанный вопрос. Наверное, заметил, как я разглядывал его владения.

– Родители мои были очень богатыми людьми, но мне надо было воевать, показать себя. – Усмехнулся и добавил: – Если бы не родители, не знаю, на что бы я сейчас жил, и главное – жил ли бы вообще. А теперь обучаю за деньги военному делу некоторых людей, по преимуществу, крестьян. Правда, их практически ничему не научишь, время упущено, а детей они отдавать в обучение не хотят. Боятся, что когда те вырастут, уйдут из дому – воевать. – Он снова усмехнулся и быстро проговорил: – Но не будем обо мне, у меня вся жизнь обычная, давай лучше о тебе.

Быстро он перешел на «ты», хоть я и не был особо против, а вот с заявлением, что у него обычная жизнь, которая мне неинтересна, я бы мог основательно поспорить. Мне, напротив, слушать его было очень интересно, а вот желание говорить о моей личности у меня отсутствовало напрочь. Слишком много пришлось бы врать, чего делать не хотелось. Не то чтобы я был таким уж правдолюбцем, но врать человеку, у которого придется просить кров, как-то совершенно не хотелось, по крайней мере, в главном, а по мелочам – так на то они и мелочи.

– А может, хватит моего имени и честного слова, что я хороший парень? – лучась добродушием, поинтересовался я.

– Не хочешь, не говори, – совершенно спокойно откликнулся мой хозяин. И, в свою очередь, полюбопытствовал: – Тебе есть где жить?

– Нет. Я пришел из очень далеких мест. Правда, я бы сказал, одновременно и совсем близких. Это смотря с какой точки зрения рассуждать. В плане географии – это всего часа четыре пути, а если брать по соотношению миров, то, пожалуй, это столь далеко, что не хватит тысячелетий, чтобы туда дойти. – Все это было сказано с небрежностью императора, который пытается научить крестьянина простым истинам. Тут же стало понятно, что воин не осиливает полученную информацию, впрочем, ему хватило ума понять, что переспрашивать бессмысленно, так что он просто сказал:

– Оставайся у меня, сколько хочешь, мне это будет не в тягость, а сейчас извини: мне надо идти. Я должен выполнять свои обязанности. – С этими словами он встал со скамейки, на которой мы сидели, и, сойдя с крыльца, направился к опушке того гигантского леса, с которым я уже имел счастье познакомиться. Удивляясь самому себе, я прокричал ему вслед просьбу поучить и меня вместе с крестьянами, на что он сначала удивленно замер, а затем лишь кивнул головой в знак согласия.

Владеть мечом в этом мире, казалось бы, на первый взгляд, совсем легко. Что может быть проще? Возьми кусок железа и научись его вовремя подставлять под удары своего противника. Но нет. Все так, да не совсем. Хотя, если сравнить то, что я читал (и изучал) о нашем современном фехтовании, с тем, что показывал мне Ярослав, то было много общего и много отличий, в чем-то оно было неизмеримо сложнее, в чем-то легче. По тем урокам, что он мне давал, я понял, что здесь господствуют устоявшиеся приемы, если ты бьешь, скажем, одним ударом, то твой противник выставит против него другой, который был уже проверен на деле. Быстро уловив, в чем мое преимущество, я после трех недель чуть ли не круглосуточных тренировок начал удивлять своего учителя чем-то, по его представлениям, совершенно немыслимым. Я нарушал абсолютно все устоявшиеся приемы. Среди них были уникальные, передававшиеся от отца к сыну, от учителя к ученику. Эти приемы, по существу, представляли просто неожиданный выпад, умело вписанный в "рисунок боя", от которого практически не существовала защита, если только ты не из «чудовищных» эхербиусов. Все проанализировав, я понял, что они просто обладали большей фантазией и скоростью, чем остальные, поэтому и были непобедимыми воинами. Так что, когда учитель начал мне показывать «уникальные» приемы, я, повергнув его в полный шок, спокойно парировал их. Без всяких представлений о точно такой же уникальной защите от этих ударов. Я просто видел меч, пытающийся до меня «добраться», а потому мешал ему это сделать своим мечом. Я не был скован глупыми представлениями об устоявшихся приемах атаки и защиты; как мне было удобней, так и блокировал, и парировал. Сплошная импровизация с изрядной долей логики. Правда, мне потребовались две недели, чтобы понять это. Ярослав заставлял запоминать удары, которые мне показывал, а затем и защиту от них. Я сначала думал, что это просто какой-то бред. Зачем все это запоминать? Ведь и ударов и защит можно придумать практически бесконечное множество! Чтобы их все запомнить, нужно иметь просто нечеловеческую память! Когда я задал этот вопрос учителю, тот сначала удивленно на меня посмотрел, а затем выдал совершенно немыслимый, по моим представлениям, ответ:

– А их и нельзя запомнить все.

А потом, как ни в чем не бывало, продолжил занятие. Впоследствии я все же выяснил то, что меня интересовало. Мне стало понятно, как устроен «мир» здешних фехтовальщиков. Чем больше ты знаешь приемов, тем выше твое мастерство, оно и понятно. Но чтобы стать Высшим мастером фехтования, нужны постоянные тренировки, иначе потеряешь свой статус, что тоже вполне закономерно. Фехтовальщиков такого уровня на всей планете (Ярослав сказал "во всем мире", но я понял, что это равнозначно, как если бы он сказал "на всей планете"; спрашивать, знает ли он, что земля круглая, я не стал) насчитывалось не больше пятисот, просто мастеров было около тысячи, что-то вроде подмастерьев тоже были, и их число составляло уже приблизительно пять тысяч, потом шли рыцари, за ними воины, а дальше – ополченцы. Были еще наемники, но они никак не классифицировались, так как к их числу мог относиться любой человек. Но за умение фехтовальщика надо было платить. Чтобы не забыть приемы, приходилось все время тренироваться и тренироваться, ни на что другое просто не было сил. Если не будешь повторять все выученные приемы, то потеряешь свою форму, и тогда твой статус понизится. Тренировки в основном нужны были трем категориям – Высшим мастерам, мастерам и подмастерьям. Они также необходимы рыцарям, но в очень небольшом количестве (так как они попадали в несколько другую категорию). Воин же вообще мог не тренироваться, так как владел только стандартным набором атак и защиты. Как я уже сказал, за мастерство надо платить, причем не просто силой и временем. Если ты всю жизнь посвятил только мечу и ничему другому, то человек превращается в "боевое животное" (другого термина я просто не подобрал, да и, на мой взгляд, он был самым подходящим). Половина таких фехтовальщиков не умеют даже читать и писать. Зато хорошо убивают, для другого они попросту не предназначены. Хотя некоторые мастера, из тех, кто выросли в богатых семьях, знают грамоту и письмо и даже находят на это время, но они больше полагаются на свою фантазию и логику. Они просто видят рисунок боя и могут «вести» его. Честно говоря, я не понимал, почему остальные не делают точно так же? Ведь это самый лучший способ обучения! Но я в этом мире пробыл слишком мало для того, чтобы хоть в чем-то нормально разбираться.

Дворянам хватает одной четырехчасовой тренировки в неделю, и как раз они-то и считаются самыми опасными, а совсем не те, которые каждый день махают мечом. Последние же, кто должен быть упомянут, это те самые эхербиусы, их по-другому называют "демонами меча", так как им практически не нужны тренировки (вранье, тренировки нужны всем!), но при этом победить их не могут даже Высшие мастера, они очень умны, многому обучены и ввиду этого «чудовищно» опасны. Это, конечно, если верить всему тому, что я о них слышал; представление об эхербиусах было составлено после простого анализа всей полученной информации, но вот за ее достоверность я не ручаюсь.

На то, чтобы все это понять, проанализировать и сделать выводы, у меня ушел примерно месяц, по истечении которого я стал выигрывать в дружественных спаррингах с учителем. Одновременно я получал от Ярослава информацию об этом мире, о его устройстве, законах, правилах, людях – в общем, все что только можно было о нем узнать, при этом не выдав, что я человек другого мира.

Но под конец месяца я начал ощущать какой-то дискомфорт. То не мог уснуть на протяжении трех ночей, а потом проспал двое суток, то во время тех же трех дней ничего не ел и не пил, а потом, когда проспался, начал просто уничтожать еду. Где-то еще через неделю почувствовал, что у меня болит все тело, причем казалось, что болит каждая клеточка организма. Именно в таком состоянии я лежал уже четвертый день, а боль не только не проходила, но и, казалось, росла и росла. Ярослав чего только ни пытался сделать, даже где-то ученого врача откопал, но тот лишь развел руками, сказав, что не имеет ни малейшего представления, что со мной происходит. На пятый день, перед тем как отключиться, я произнес… Хотя нет, не так. Кто-то сказал моим языком для Ярослава следующие слова:

– Ничего не бойся, через четыре дня твой друг очнется полностью здоровым.

* * *

А потом я как бы провалился, но не в блаженную темноту, а в раздражающий свет:

– О! Извини, – сказал чей-то голос (не Ярослава!), и свет стал просто светом, не режущим, даже по-своему приятным. – Не привык я к гостям, а мне свет совсем не мешает.

– Ты кто? – стараясь оглядеться, спросил я и тут понял, что у меня нет тела. Довольно странное ощущение… Я «походил» из стороны в сторону, потом «повертелся» на месте, даже «попрыгал» и «присел» пару раз. Стало весело – все-таки не каждый день обходишься без тела. А потом опять раздался тот же голос:

– Наигрался?

– Нет, нет! – воскликнул я и продолжил "эксперименты".

Передать при этом мои ощущения просто невозможно, но с каждым мгновением мне становилось все веселее и веселее, а через минуту я уже носился в потоках света, хохоча как полный псих. Где-то минут десять мне потребовалось, чтобы прийти в себя, но все равно изредка я невольно подхихикивал.

– Теперь наигрался? – спросил голос с безграничным терпением.

– Ага! – по-детски довольно ответил я, попробовал еще шмыгнуть в сторону, но ничего из этого не получилось, так что добавил: – Наигрался.

– Слушать готов?

– Смотря что! От парочки анекдотов я бы не отказался, хотя, если есть прикольная история, то я бы и ее послушал. Сказку не хочу. Они нынче не в моде, та же история с байками, приелись они уже, да и недолюбливаю я их. Вот если ты мне какую-нибудь НФ расскажешь или фэнтези, то тогда с радостью послушаю. Ну так как? Что рассказывать будешь?

– А ты наглый, – спокойно резюмировал мой собеседник.

– А то! Наглость – второе счастье. А вот с совестью вышел облом. Игрались мы с ней, игрались, а потом – хрясь! И шею она, бедняжка, свернула, пришлось похоронить. Так что с тех пор нету у меня ее. Чувства прекрасного тоже ни фига нет, обделили меня им. Ну а в остальном, вроде, полный порядок. Хам, циник, пофигист – стандартный набор юного программиста. Что-нибудь еще интересует?

– И да и нет. Ты псих? – весело спросил голос.

– Я Хисп! – ответил я тоном оскорбленной невинности – Попрошу не путать.

– Значит, Психованный Хисп. А ты ничего. Мне нравишься.

– Рад за тебя. Ну, так в чем проблемы? Зачем меня сюда надо было тащить? Я так понимаю, это ведь ты выдернул меня из моего тела? Спрашивай, что хотел, а потом верни обратно.

– А с чего ты взял, что ты не умер? Ты же заболел? Так может, ты умер, а это рай?

– Рай? – Я огляделся по сторонам, потом пролетелся по кругу и констатировал: – Значит, фигня этот рай.

– Тебе здесь не нравится? – с удивлением спросил голос.

– Ну-у… если диванчик в угол, шторочки на окна, цветочков в горшочках понатыкать, комп с выделенкой поставить, то… будет совсем неплохо, а так интерьерчик слабоват. Советую сменить дизайнера.

Раздавшийся хохот оглушил бы, наверное, будь у меня здесь свое тело, а так – только временный ступор. Впрочем, он быстро прошел.

– А ты не меньший псих, чем я.

– Возможно, – отозвался подхохатывающий голос, – но, может, все-таки поговорим серьезно?

– Давай.

– Во-первых, попал в этот мир ты благодаря мне.

– Опа-а! Если это во-первых, то мне уже не хочется знать, что у тебя во-вторых, и совершенно отказываюсь слушать, что будет в-третьих. Между нами говоря, у меня там родители остались, сестра, друзья, знакомые, девушки. А ты, сволочь такая, дал хотя бы для начала сделать выбор. Хрен там с друзьями, девушками и тем более знакомыми, но семья-то моя переживает. Они же меня наверняка мертвым считают, а я здесь прохлаждаюсь. Так их бы хоть предупредил.

– Успокойся. В твоем мире не прошло еще и минуты, слишком разные временные потенциалы между двумя магическими эквивалентами этих миров.

– Э-э… что?! – Прозвучало достаточно жалобно, а этот голос опять заржал, как ненормальный.

– Что, не понравилось? Ладно, это я пошутил, просто разное течение времени в твоем и этом мире, по меркам твоего мира прошло только две наносекунды с момента твоего перехода, так что тебе здесь придется пожить достаточно долго, чтобы тебя потеряли в твоем мире.

– Но я же могу умереть, и тогда моя семья все равно достигнет того момента во времени, когда станет известно о моем исчезновении, и они будут переживать.

– А какая тебе будет разница? Ты же будешь мертв, чего тебе беспокоиться?

– А ну покажись!!!

– Зачем? – недоуменно отозвался голос.

– Чтобы я мог тебе хорошенько врезать!!! Какая разница, жив или мертв буду я?!! Главное – последствие, а этим самым последствием будут страдания моей семьи, что мне совершенно не нравится!

– Какие мы добрые! Хорошо, что ты ответил именно так, а не иначе. Не бойся, в случае твоей смерти твоя семья все будет знать, и им не придется больше ни в чем нуждаться. Но в обмен на это ты мне должен помочь сделать одно дело.

– А если я не соглашусь? – довольно грубо оборвал его я.

– То ты останешься в этом мире навсегда, – довольно жестко ответил голос. – Причем не на семьдесят или восемьдесят лет, которые ты прожил бы в своем мире, а до конца существования этой цивилизации, если же она не перестанет существовать, то и ты не перестанешь.

– Я могу покончить с собой.

– Не покончишь. Ты просто не сможешь это сделать. Ты сам установил свои принципы, а они против самоубийства.

– Но я могу действовать под впечатлением момента! Слишком большое потрясение, и я просто могу не успеть прийти в себя и что-нибудь с собой сделаю. – Звучало это, прямо скажем, не слишком уверенно, но все же хоть что-то.

– Нет. Когда настанет критический момент, ты образумишься и не сделаешь этого, у тебя такое мышление. А теперь отвечай на мой вопрос: ты согласишься помочь мне на тех условиях, которые я предложил?

– Да это чистый шантаж! – возмущенный такой несправедливостью, вскричал я.

– Именно.

В бешенстве я начал хаотично летать, стараясь хоть как-то успокоиться, а также подавить в себе желание набить морду этому существу, кем бы оно ни было. Вот ведь гад! Он просто не оставил мне выбора, хотя самое обидное было не в этом. Мне ведь хотелось ему помочь, невзирая на последствия и возможно грозившую гибель Вот это-то и было самым отвратительным. И сейчас я искал выход, чтобы согласиться и в то же время насолить «ему», но, к сожалению, не видел его. Ладно, первый раунд за ним:

– Хорошо. Я согласен. Только, если что, ты выполнишь любую мою просьбу, в чем бы она не заключалась, в рамках разумного, конечно.

Теперь настало время думать голосу. Через некоторое время, видимо, просчитав все, что можно, он ответил:

– Ладно, но контролировать разумность твоего желания буду я сам. И некоторые вещи я просто не в состоянии сделать, иначе я бы тебя не просил о помощи. Моя власть в мирах очень мала, но кое-что я все же могу.

– Пусть будет так, а теперь, наконец, скажи, в чем заключается твоя просьба?

– Пока рано, ты еще не готов. Сейчас я выдернул тебя из твоего тела, чтобы ты не сошел с ума от боли, которую испытывает твой организм. К сожалению, твое тело запомнит эту боль. Так что у тебя будет нарушен порог чувствительности, тебе придется вновь учиться управлять своим телом и чувствовать его.

– А чем вызвана эта боль? – недоуменно спросил я собеседника.

– Эволюцией.

– То есть как?

– Просто, переходя барьер, ты слишком надолго застрял между мирами, в результате чего сильно облучился магией этого мира. В твоем она отсутствует практически полностью, и столь мощное ее воздействие подтолкнуло эволюцию, на грани которой стоял твой организм. Магия ускорила процесс, и теперь он реализуется в очень короткие сроки.

– Это значит, я могу проснуться уже не человеком?

– Нет, проснешься ты человеком, но вот каким – уже другой вопрос, на который даже я не могу сейчас дать ответ. Именно поэтому ты еще не готов выполнить ту задачу, ради которой я тебя вообще перенес в этот мир. Сначала тебе придется научиться управлять своим новым телом и постараться раскрыть свои новые возможности, которые просто обязаны появиться. Это может занять достаточно много времени… Хотя… ты индивид странноватый, потому за факт это утверждение не бери. Когда же более-менее освоишься в своем теле, иди в город Хогарт. Думаю, там ты сможешь получить дополнительные навыки и знания, которые не будут лишними, а дальше посмотрим.

– Хорошо. Скоро ты вернешь меня обратно в мое тело?

– Прямо сейчас. Процесс формирования закончен, ты был без сознания четыре дня. Я несколько ускорил происходящие в тебе изменения, иначе это могло занять слишком много времени, по истечении которого ты мог вообще умереть, просто от истощения. Если у тебя вопросов нет, то я сейчас же верну тебя обратно.