Наш последний эшелон

Премьер. Логично, Егор Егорович, и умно. (Пауза.) Кстати, совсем забыл: Семенов ранен.

Президент. Кто эт такой?

Премьер. Заместитель Полькова. Покушение. Выходил из машины, и тут…

Президент. Поймали?

Премьер. Нет пока…

Президент. А Польков намекнул?

Премьер. Конечно. Сразу заявил, что дело рук тех, кто хочет сорвать выборы, кто против реформ, движения вперед…

Президент. Хорошо. (Потягивается.) Хороший хоть заместитель?

Премьер. Польков убивается.

Президент. Да? Тогда, понимаешь, указ о награждении надо писать. Завтра с голосования, э-э, приду – сяду.

Премьер. Завтра же воскресенье.

Президент. И что? У президента нет выходных. Да, Леша (прищуривается), а ты за кого голоснешь?

Премьер. За вас, естественно, Егор Егорович.

Президент. А мне?.. Посоветуй, я, э-э, не определился еще.

Премьер. Ну-у, я не знаю…

Президент. За себя неудобно… Хотя, понимаешь, каждый голос, отданный за, э-э, демократию, – необходим.

Премьер. Необходим.

Президент (поднимает рюмку). За продолжение, понимаешь, курса реформ!

Премьер. За продолжение!

Пьют.

Президент. «Серебро Сибири»… Вот, Леша (берет в руки бутылку), где-то черт знает где, понимаешь, а умеют водку изготовлять. А? Вот и наша задача, задача, понимаешь, всех россиян, научиться всё делать хорошо и, э-э, добротно. Делать на совесть! Тогда и с Китая не повезут, рынок наполнится нашим, хорошего, э-э, качества, по низким, понимаешь, ценам, и наступит стабилизация. И только тогда, Леха, мы по-настоящему, понимаешь, на равных, войдем в мировое пространство.

Премьер. Да, да, Егор Егорович, правильно вы говорите. Вот бы каждый россиянин понял это…

Президент (махнув рукой). Долго еще не поймут, Леша, ой, понимаешь, долго. Воровать привыкли, тяп-ляпать привыкли, а, понимаешь, работать… Вот ты научись нефть в высококачественный бензин, э-э, переделывать, тогда я его на Запад погоню, а не сырец этот. Ты научись вон шкафы, понимаешь, делать, «Сникерсы» разные, «Вольвы», тогда я, э-э, границы прикрою, а пока – во! (Делает выразительный жест.) Свободные люди, понимаешь, должны, понимаешь, и есть вкусно, и ездить удобно. Водка вот появилась хорошая – и ее берут! Вот в Сибири я был, пили с Настасьевым. Нашу, э-э, российскую пили. «Абсолют» – не лезет, «Блэк», понимаешь, «дэт» – не лезет, потому как свою делать теперь научились!

Премьер. Да это-то всегда делать умели…

Входит жена президента.

Жена президента. Вот они, орёлики! И опять водку жрут!

Премьер (с улыбочкой). После рабочего дня, Рада Макаровна, не грех.

Жена президента. Не грех! Тебе-то ничё, а ему (показывает на президента) на люди опять завтра надо. Фотографы там, пресса…

Премьер (слегка обидевшись). И я тоже завтра пойду на люди.

Жена президента. У тебя рожа не опухает…

Президент. Ну, э-э, хорош! Ворвалась, понимаешь, как эта! «Серебро же Сибири» пьем!

Жена президента. Да хоть «Золото Колымы»! Марш спать, в самом деле! Голосовать завтра.

Президент. Дела еще, Рада, указы надо писать.

Жена президента. В понедельник напишешь. Давай-давай, шевелись.

Президент (твердо). Не пойду!

Жена президента. Вот щас я охрану вызову! (Направляется к двери.) Принудительно уложат…

Премьер. Не надо, Рада Макаровна. Через десять минут мы закончим. Мы обсуждаем тактику… понимаете…

Жена президента (смотрит на часы). Чтоб через семь минут этот (показывает на президента) был дома.

Премьер. Конечно-конечно, Рада Макаровна. Тут же два шага.

Жена президента уходит.

Президент. Кур-рва старая… Надоела, понимаешь, до чертиков. (Наполняет рюмки.) Знаешь, Леша, э-э, я тут, кажется, понимаешь, влюбился. Только, это, как другу!..

Премьер. Понимаю, Егор Егорович.

Президент. И в кого, думаешь? В дочку, э-э, ну этого… (смеется) Скворцова. В Марину евоную.

Премьер. А?

Президент (виновато пожимает плечами). Так вот… понимаешь…

Премьер. И как же с его отставкой?

Президент. Это разные, э-э, вещи! Любовь – личное, понимаешь… А тут вопрос о России.

Премьер. И вы с ней, простите, Егор Егорович, у? Или – у?

Президент. Нет, как же можно! У меня же жена, понимаешь, дети, э-э, внуки. Как можно? Тем более – репутация президента… Но вот по утрам… Идет она утром по коридору в умывальник, шлепанцы, понимаешь, – чмок, чмок, и во мне всё, э-э, переворачивается так, понимаешь. С кровати тихо так соскочу, дверь так, э-э, приоткрою. А она уже далеко, а коридор-то длинный такой… Такая она, понимаешь, воздушная, э-э, милая, на Скворцова совсем не похожа. И тут жена еще (морщится) как всхрапнет, понимаешь… Эх, трудно, Леша, трудно, э-э, быть президентом… Давай просто выпьем!

Пьют.

Премьер. М-да, Егор Егорович…

Президент. Только никому, Леша! Понимаешь – государственная тайна. (Пауза.) Да и стыдно как-то… Хотя, знаешь, как вижу ее, Марину, чувствую, что, э-э, молодею, силы в меня, понимаешь, так и вливаются. Но ты не думай – президент понимает!.. Правда, вот подкладывали же молоденьких нашим генсекам, громыкам, и те ничего, долго жили, понимаешь, руководили. Может (смеется), и нам эту практику вспомнить? Указ (смеется) напишу.

Стук в дверь.

Войдите!

Входит жена премьера.

Жена премьера. Добрый вечер, Егор Егорович!

Президент. Добрый, добрый, Анжела Степанна. Э-э, присаживайтесь, остограмьтесь, понимаешь!

Жена премьера. Спасибо, не хочется. Я за своим (кивает на премьера) премьерчиком. Можно забрать? Поздно уже, а завтра на участок с утра, потом в деревню собрались. Электрички-то бесплатные завтра.

Премьер. Как это бесплатные? Кто тебе чушь такую сказал?

Жена премьера. Да вот сказали… Пойдем. Можно, Егор Егорович?

Президент. Что ж, можно. У нас, понимаешь, свобода теперь… Мне тоже пора, уже вон и, э-э, жена прибегала, сердилась тут… А электрички я специальным указом бесплатными сделал. Пускай вздохнет народ. Ничего, не обеднеем… Что у вас на ужин сегодня?

Жена премьера. Котлеты по-полтавски, картофельное пюре и салат овощной.

Президент (вздыхает). У нас, значит, то же. (Поднимается, ставит в шкаф пустую бутылку, слышен звук соприкосновения с другими пустыми, извлекает полную.) Вот вам, понимаешь, «Серебро Сибири». Выпейте за успех завтрашнего, э-э, волеизъявления. Чтоб, понимаешь, в сторону реформ так и идти. Углублять, понимаешь, и расширять (смеется), как Миха, дружок, говорил… Хорошая водка, э-э, Анжела Степанна, честно!

Жена премьера (принимает бутылку). Спасибо от всей души, Егор Егорович, но ему сегодня больше ни капли. И так уже…

Премьер. Да ладно тебе…

Звонит телефон.

Президент (снимает трубку). Президент слушает! А-а, Федот Мартемьянович, здравствуйте! Уже, понимаешь, пришли?.. Конечно, конечно! Наша разведка не спит. (Смеется. Зажимает трубку ладонью; серьезно.) Теплицын пришел!

Премьер. Шустрый старик!

Президент. Просит принять, понимаешь, немедленно. (В трубку.) Ну, э-э, конечно, Федот Мартемьянович, нам есть о чем поговорить… Понимаю. Проходите… Ну, передайте ему трубку… Дежурный, президент говорит. Пропустите там совесть нации, понимаешь, но прозвоните хорошенько. Не дай бог что, понимаешь!.. Ага, ну всё. Отбой. (Кладет трубку.) Со Спасских ворот звонил. Щас, э-э, явится.

Жена премьера (недовольно). Еще, поди, и останется ночевать.

Президент. Ну а куда ему, на ночь-то глядя… Вон в задней комнате, э-э, постелим. Как раз, понимаешь, любимый его Иосиф Виссарионыч там (смеется) думать любил. (Садится.) Так-то, друзья: тяжело, понимаешь, быть президентом.

Премьер (самоотверженно). Мне остаться, Егор Егорович?

Президент. Да нет, Леша, иди, э-э, отдыхай… Или лучше так – через полчасика подходи, будто случайно. И скажешь, что, мол, устал президент, только черт-те откуда приехал… Уведешь, э-э, меня.

Премьер. Понял, Егор Егорович. (Подталкивает жену к двери.) Пошли скорей ужинать.

Премьер и его жена уходят.

Президент (смотрит на часы). Ни сну, ни, понимаешь, покою… Сейчас будет морали читать до утра. Совесть нации, едрить его!.. (Встает, прохаживается по кабинету.) А благодаря кому, спросить, он, э-э, совестью стал? У? Ну и гнил бы до сих пор в своей эмиграции. А теперь вот надо морали читать, в лаптях, понимаешь, ходить! Пупулист, понимаешь…

Стук в дверь.

Да!

Входит Теплицын.

А-а, Федот Мартемьянович! (Идет навстречу; здороваются за руку.) Ну, как здоровьице? Как, понимаешь, творчество? Над чем работаете, коль не секрет?

Теплицын (со вздохом садится). Не работаю ныне совсем.

Президент (тоже садится). Э-э, а что так? России нужны, понимаешь, хорошие книжки.

Теплицын. Душа мечется, сердце болит… Даже статьи написать не могу. А ведь надо писать, надо слово свое сказать!

Президент. Надо, надо, Федот Мартемьянович! Особенно в такое, понимаешь, судьбоносное время. На вас ведь, э-э, вся Россия смотрит, совета вашего ждет, понимаешь, мнения.

Теплицын. Да… Россия… Терять я стал веру в нее и в народ ее.

Президент. Кхм… (Встает, подходит к шкафу.) Если уж вы, э-э, Федот Мартемьянович, веру теряете!.. (Ставит на стол бутылку, рюмки.) Ладно, сейчас вот хлопнем чутка, и всё, понимаешь, вернется! «Серебро Сибири», Федот Мартемьяныч! Отличная, э-э, водка! Вот где-то, черт знает где, ее делают, а отличная получается!

Теплицын. Не пью водки я… стар я уж для водки…

Президент (наполняя рюмки). Э, да какая старость! Вы же русский человек, Федот Мартемьяныч, а русские водочку в любом, понимаешь, возрасте не отвергают. Давайте вот за возрождение!

Теплицын. За возрождение?.. Что можно считать возрождением?

Президент (с рюмкой в руке ходит по кабинету). Возрождение, э-э, России, это, во-первых, не допустить к власти этих (кивает на бюсты на шкафу), во-вторых, не пустить, понимаешь, под откос наши реформы. Россия устала от потрясений, она не хочет, э-э, пятиться назад. Даже человеку это трудно, а тем более, понимаешь, целому государству.

Теплицын. Мы же про возрождение…

Президент. А это и есть, и есть возрождение! Э-э, сделать Россию снова великой державой! Сделать богатой, сильной, понимаешь, смело войти в мировое пространство! Выпьем же, Федот, э-э, Мартемьянович!

Теплицын. Сомневаюсь я…

Президент (упавшим голосом). В чем?

Теплицын. В реальности… в правильности курса… Плохо народу, Егор Егорович, очень плохо… Веришь, нет, а на грани он…

Входит жена президента. Еще за дверью слышны ее возмущенные восклицания.

Жена президента. Ну сколько можно, в самом-то деле?! Что я, по десять раз разогревать, что ли, должна?! Идешь ты домой, наконец, или нет, в самом деле? (Замечает Теплицына.) Ой, Федот Мартемьянович… Здравствуйте, дорогой!

Теплицын. Здравствуйте, Рада Макаровна, здравствуйте…

Жена президента. Как здоровье ваше? И Матрены Евпатьевны?

Теплицын. Да какой оно в наши годы? Скрипим потихоньку.

Жена президента. Давно прилетели?

Теплицын. Пришел я. Пешком шел, на Россию глядел…

Жена президента. Прямо пешком?.. Да вы проголодались, наверно?! Пойдемте ужинать. У нас сегодня котлетки по-полтавски, пюре, редисочка… Пойдемте, в самом деле, Федот Мартемьянович! И вот Егор тоже не ел. Только вот прилетел, и сразу сюда. Всё дела, всё дела…

Президент. Во-во! Надо, понимаешь, заправиться!

Теплицын. Редисочка, говорите… Животного-то я не ем… Но, может… Нам поговорить нужно с Егором Егоровичем. О важном поговорить… Может, попозже?..

Жена президента (смиренно). Как скажете, Федот Мартемьянович.

Президент. А лучше, Радочка, знаешь, э-э, сюда. Мы как раз поговорим и поедим заодно, понимаешь. У, разумно?

Жена президента. Можно, конечно. Сейчас тогда принесу.

Президент. Помочь?

Жена президента. Да нет. Там, я видела, Марина Скворцова по коридору болталась, ее попрошу.

Президент (торопливо). Угу, угу…

Жена президента уходит.

Да, Федот Мартемьянович, нам, понимаешь, есть о чем говорить. (Садится.) Но всё же давайте сначала, э-э, выпьем за встречу, за правильный выбор, э-э, россиян!

Теплицын. Вы-ыпьем… Вся Россия пьет-запивается…

Пьют.

Президент. Ездил я тут к Настасьеву, в его, э-э, деревню. Так он Христом Богом молил, понимаешь, не допустить к рулю этих (кивает на шкаф). Говорит: придут, понимаешь, они – пропадет Россия.

Теплицын. Я полностью с ним согласен. Нельзя, это гибельно для нее, но… (Вздыхает, морщится.) Эх-х… Ну, как там Настасьев? Как здоровье? Работает как?

Президент. Закончил свою, э-э, трилогию. Премию мы ему тут же дали. Я, понимаешь, указ написал. (Потягивается.) Вы тоже, Федот Мартемьянович, пишите, э-э, что-нибудь, и вам дадим. Надо же.

Теплицын. Надо-то надо… (Протяжно вздыхает.)

Стук в дверь.

Президент (торопливо). Да-да!

Дверь неловко открывается, и входит Марина с подносом. Президент вскакивает, суетливо помогает ей расставлять блюда.

Спасибо, э-э, Мариночка, большое спасибо. (Теплицыну.) Это Марина, доча министра нашего обороны.

Теплицын (двусмысленно). М-да…

Президент. А это, Мариш, Федот Мартемьянович Теплицын, великий русский писатель, лауреат, э-э, премии самой главной. Совесть нации, понимаешь!

Марина. Очень приятно. (Президенту.) Рада Макаровна сейчас принесет остальное. Приятного аппетита.

Президент. Спасибо, Мариночка.

Марина уходит. Президент смущенно и жадно провожает ее глазами.

Теплицын (сурово). Не похожа на папу.

Президент. Да и он, в принципе, человек-то, понимаешь, неплохой. Но, э-э (наполняет рюмки), Чечня эта… его… винят.

Входит жена президента с тарелками.

Жена президента (глядя на бутылку в руках мужа). Да уж не пей! Уж набрался же, в самом деле, Егор!

Президент. Для аппетита, Рада, по капельке. Капельку же, э-э, можно, Федот Мартемьяныч?

Теплицын (двусмысленно). М-м…

Жена президента. Вот наснимают тебя завтра, опять скандал…

Президент (морщится). А-а!.. Ступай, Рада, э-э, спасибо.

Жена президента (Теплицыну). Ну вот, по-простому у нас. Ужинайте, решайте вопросы.

Президент. Ложись, Рада, меня не жди. Мы тут засидимся, понимаешь…

Теплицын. Да, поговорим… накопилось.

Жена президента (ворчливо). Говорите, говорите… Завтра вон голосовать надо с утра, в самом деле, потом в деревню ехать. (Уходит.)

Президент (увлеченно). Нас тут, понимаешь, Польков заразил всех подсобным хозяйством. У него самого удойное стадо, лошадки, пчелы, и мы всей командой, понимаешь, решили. Деревенька у нас целая, в Дедовском районе, ну, где Былкин свои, понимаешь, агроэксперименты устраивал. (Встает, ходит по кабинету.) Эх, приедешь туда, а там, понимаешь, приволье, природа кругом, коровы, э-э, мычат, гуси гогочут. Вот где, понимаешь, настоящая жизнь… С охраной только проблемы – в отставку рвутся. Что, дескать, понимаешь, пастушки мы или офицеры «Альфы»? Даю отставку, замены-то у меня, э-э, полно, кадров хватает… (Садится.) Ну, давай, Федот Мартемьяныч, накатим! И закуска есть, всё, понимаешь, чин-чинарем. Редиска вот, она своими руками рощена, понимаешь, сам ее ростил. Ну, поехали!

Теплицын (неожиданно бойко). Поехали, Егор Егорыч!

Пьют, закусывают.

Президент. Нелегко мне, понимаешь, столько всего… Астраков вот обратно просится. Из иностранных министров в разведку. Какой, говорит, я министр, э-э, дипломат… тем более командировки всё. Совсем хозяйство запустил, понимаешь. (Смеется устало.) Нет уж, говорю, Володька, как раз такие министры России и нужны. У нее еще много врагов! Не забывай! Клинтон, он, понимаешь!.. Все равно, э-э, просится – въелся, понимаешь, в сад-огород… Ну как водочка? Хороша?

Теплицын. Хороша.

Президент. Наша, «Серебро Сибири»! Настасьев меня ею всё, э-э, потчевал… Кхм-кхм… (Встает, подходит к магнитофону, включает его осторожно, как человек, боящийся нажать не на ту кнопку в сложном и дорогостоящем аппарате.) Сейчас музычку послушаем. По вечерам, э-э, люблю.

Звучит песня группы «Неприкасаемые» «Скорый поезд придет ровно в шесть часов».

Сукачев, понимаешь, Гарик…

Теплицын (зажимает уши). Выключите, Егор Егорович! Не надо этого, ради бога!

Президент (нехотя выключает). А что, хорошо же. И ребята, понимаешь, хорошие, на концерты меня, э-э, приглашают, вот записи дарят. «Не принимайте, – просят, – популярных решений. Это попса!» (Перебирает кассеты.)

Теплицын. Я вот о чем поговорить-то хотел, Егор Егорович…

Президент. Щас, понимаешь, поговорим. Щас вот найду… Ага. (Вставляет в магнитофон кассету.)

Из магнитофона: «Телефон доверия президенту. Москва, 999-98-99. (Гудки.) Алло. Здравствуйте! Говорит Кедрач Антон Сергеевич. Строитель из Нижнего Новгорода. Тридцать шесть лет. Уважаемый Егор Егорович, знайте, вы единственный человек, кто…»

Теплицын (чуть не плача). Ну не надо! Каждый день по радио по десять раз! К тому же, Егор Егорыч, сегодня политическая реклама запрещена!

Президент (выключает). Э-э, а я и забыл совсем, понимаешь. Сам указ написал – и забыл. (Садится.) М-да-а…

Пауза.

Теплицын. Я вот о чем хотел… В больших сомнениях я. Тяжело на душе… Куда идем? Что там, впереди?.. Пришел спросить.

Президент. Э-э… Федот Мартемьянович, странно, понимаешь, получается. Ты – совесть нации, у тебя мы совета просить, э-э, должны. Как так, понимаешь? Вот я к Настасьеву, понимаешь, приехал, и он мне сразу: «Христом Богом, понимаешь, молю – не допустите этих (кивает на шкаф) до власти. Придут они, понимаешь, – потеряем Россию! Мы за нее в ответе: я, вы, Егор Егорыч, и великий наш гуманист Федот Мартемьянович. Только мы!» Вот так, понимаешь, человек понимает. И правильно, э-э, понимает!

Теплицын. Я тоже понимаю. Но трудно людям, ох как им трудно. Беспросветно. Вот что вижу, вот мучаюсь чем. Да, мы в ответе, но что же ответить?!

Президент (размеренно). Действительно, реформы, понимаешь, идут не совсем гладко. Даже, э-э, совсем не гладко. Во-первых, темное наследие этих (кивает на шкаф), потом, понимаешь, Ворошилов со своей шоковой терапией… Но, э-э, и Москва не сразу строилась. Время, общие усилия и целенаправленная, понимаешь, работа – вот что нужно для возрождения, э-э, России. А тут кто? Вор, понимаешь, на воре, алкаш на алкаше… Задумал я, Федот Мартемьяныч, перемены сделать в команде, но это государственная, э-э, тайна пока. (Потягивается.) Сложно настоящую команду собрать… Вот Польков, понимаешь, вот это человек новой, э-э, формации, настоящий хозяйственник! Москву во что превратил! Цветет, э-э, и ширится!

Теплицын. Не к добру она цветет и ширится, ой не к добру.

Президент (махнув рукой). А, не понимаю я тебя, Федот Мартемьянович. Не понимаю, понимаешь, твоих настроений! Как не к добру-то?! Гляди, этак можно из совести, э-э, нации запросто и в оппозицию перескочить. У нас, кстати, есть кандидаты на совесть. Вот академик Тихачёв, например, – давно уже, понимаешь, почти совесть нации, и тоже сидел. Да тот же Настасьев!.. Хорошо мы с ним поговорили в его, э-э, беседке на берегу. Получил я от него благословение…

Теплицын. В монастырь уйду. В Оптину пустынь.

Президент (сурово). Каждый свободен, э-э, выбирать… Еще по стопочке?

Теплицын. Что уж теперь – не откажусь… Водка действительно замечательная.

Президент. Вот! Вот какая-то хоть, э-э, позитивность! Молодец, Мартемьяныч!.. Научились, понимаешь, изготовлять продукт. И оформлена как, гляди. И магнитный, э-э, код имеется! (Наливает.) Зря ты, Федот Мартемьяныч, нюни пускаешь. Все, понимаешь, стабилизируется. Поездил я по стране, посмотрел – верным путем, э-э, все же идем. Да, трудно нам, понимаешь, много еще, понимаешь, всякой сволочи… Вот даже, э-э, вице-премьер у меня был, Сакс, архитектор, понимаешь, разгосударствления, и тот заворовался. Деньги коробками, э-э, таскал. Открыли уголовное дело, я, понимаешь, указ написал… И генеральный, э-э, прокурор… А сколько этих министров, банкиров, директоров, э-э, фондов летит! Трудно, понимаешь, быть президентом… Ну (поднимает рюмку) поехали!

Пьют.

Теплицын (закусив редиской). Когда я шел сюда, остановился перед храмом Христа Спасителя. Пал на колени и просил Господа дать сил мне сказать всё, что наболело… Да, видно, он не услышал…

Президент. Вот, э-э, кстати, и про Христа, понимаешь, Спасителя. Возрождаем же, Федот Мартемьяныч, возрождаем Россию!

Теплицын. За храм спасибо вам, Егор Егорович, от всего народа. Народ вам этого не забудет. Вопрос только, будет ли через тридцать лет народ русский…

Президент (перебивает). Да не мне спасибо! Я только, э-э, указ написал, а строил, понимаешь, Польков. (Потягивается.) Вот еще бы нефть научиться перерабатывать, «Вольвы» свои строить, магнитофоны, понимаешь, не хуже этих, и зажила бы Россия, в мировое пространство на равных вошла!

Теплицын. Роскоши, Егор Егорович, особой не надо. Она развращает. У одних «Вольво» есть, у других его нет. Из-за этого и преступность. Я своим сынам специально магнитофонов не покупаю…

Президент. А сколько им лет, сынам?

Теплицын. Старшему, Ермилу, сорок семь скоро будет, а младшему, Аввакуму, шестнадцать. Между ними каждый через два года.

Президент. И все с вами живут?

Теплицын. Все со мной.

Президент. А, э-э, женаты?

Теплицын. Нет, пока не женил. В эмиграции русских, особенно по духу, не найти было, а здесь не подобрал пока. Тоже негусто… Но я не о том, Егор Егорович, поговорить-то пришел. (Прокашливается.) Тут, Егор Егорович, не до «Вольв»… Мои сыны в домотканом ходят – и ничего… Как же вот людям, учителям, например, совсем без зарплаты прожить несколько месяцев? Шахтеру как же голодным в шахту спускаться?