Записки русской гейши

В квартирах никто не убирал – всем вечно было не до этого: нужно сделать макияж, маникюр, позвонить всем гостям, соврать, что ты соскучилась и хочешь поскорее их снова увидеть (одни раз гость дал мне прослушать около дюжины сообщений, оставленных на его автоответчике разными женщинами, работающими хостес, с абсолютно одинаковым содержанием) и успеть добежать до “Маруи” – самого большого на Кинсичё супермаркета, где ждёт очередной кавалер (он, конечно, уже знает, что у русских женщин считается хорошим тоном, опаздывать, но всё рано будет злиться).

Конечно, не смотря на различия характеров и воспитания, почти все девчонки обзаводились подругами. В этом была своя выгода и свой риск. Если твой гость не жадный, можно попросить его, чтобы он посадил за столик твою подругу, тогда, если тебя отсаживают к другому гостю, мужик остаётся под присмотром, и других девчонок за стол к нему уже не сажают. Конечно, был риск, что подруга сама воспользуется возможностью и отобьёт у тебя хорошего гостя, поэтому все старались заводить дружбу с не самыми симпатичными коллегами…

Я и старая сволочь допиваем кофе, и не спеша, отправляемся в обратном направлении. Японец и его мерзкая собачонка, похоже, в прекрасном настроении, а вот мне не терпится поскорее добраться до своей комнаты в особняке, чтобы позвонить оттуда своему мальчику и убедиться, что и сегодня он хочет меня видеть.

4

Он говорит, что хочет видеть меня всегда, и так как сегодня суббота, мы можем встретиться уже через час.

Я поправляю макияж – наношу побольше туши на ресницы, побольше блеска на губы и побольше тонирующего средства под глазами, и сообщаю старой сволочи, что поеду в спортклуб прямо сейчас. Как назло, он вызывается отвезти меня туда самолично – ведь в субботу не должно быть пробок на дорогах. Значит, придётся ещё полчаса топать пешком от клуба до разрушенной церкви (у меня с моим мальчиком стало традицией встречаться именно там.) Я уже предвкушаю, как подойду к нему, улыбаясь, не спеша, положу руки ему на плечи, и почувствую, как он обнимает меня, прижимая к себе, а потом в первый раз (в первый раз за сегодняшний день) поцелую – крепким и долгим поцелуем, почувствую запах его кожи и одеколона, зажмурюсь от удовольствия…

– Почему ты улыбаешься? – спрашивает японец.

Я возвращаюсь с небес на землю и думаю о том, что вот так и прокалываются все неверные жёны и мужья!

– Представила, как буду купаться в бассейне…

– А может, представила какого-нибудь мускулистого тренера? – старая сволочь смотрит на меня с выражением ворчливой подозрительности на физиономии.

Я вздыхаю: ”Ну вот, начинается!”

– Не волнуйся – они мускулистые, но по лицу видно, что совсем дураки, а я с дураками не связываюсь – ты не в счёт, – старая сволочь пропускает эту шпильку мимо ушей. – К тому же, я ведь не говорю по-немецки!

– И всё равно подозрительно – зачем тебе каждый день ходить в спортклуб? У тебя отличная фигура!

– А вдруг я начну толстеть? – эта реплика заставляет старую сволочь на минуту призадуматься, а затем он выдаёт следующее изречение:

– Да, что правда, то правда – вы русские все к старости становитесь толстыми, поэтому ты должна уже сейчас начать работать над своим телом, я хочу, чтобы ты, как можно дольше оставалась красивой.

Я возмущена этим заявлением до глубины души, и уже открываю рот, чтобы выступить в защиту чести своей нации, но во время соображаю, что стереотипы времён холодной войны и железного занавеса, внушённые моему мужу средствами массовой информации, мне на руку… и закрываю рот.

Мы садимся в автомобиль.

– Пристегнись.

– Терпеть этого не могу! В России никто никогда не пристёгивается! Один раз я пристегнулась, когда ехала в такси, потому что мне накануне дурной сон приснился, так водитель надо мной смеялся – смеялся!

– Ты теперь не в России, – замечает германско – подданный японец ехидно и даже как-то мстительно. Я решаю, что я ему это припомню…

Какое-то время мы едем молча, слушая по радио красивую лиричную песню. Я представляю, как мой мальчик садится в вагон метро и едет на встречу со мной. Я представляю, что сижу сейчас там, рядом с ним, обняв его… Стоп! Я чувствую опасность – ни к чему мне так сильно увлекаться! Я смотрю на старую сволочь, будто ожидая от него поддержки, но… глаза б мои его не видели! Вот если бы он поскорее умер…

И что тогда?

Почему-то я не уверена, что тогда всё будет замечательно.

Богатая женщина средних лет и молодой красивый парень – на что это похоже? Богатый старик, его молодая жена и её любовник, а это на что похоже? С какой стороны не взгляни, а выглядит это банально и пошло. И старая сволочь, и я этого заслужили, а вот мой мальчик – нет. В нём нет ни пошлости, ни банальности – он чист и необычен, и я не хочу осквернять его, втягивая, в пустую интрижку. Я могу отказаться от него сейчас, пока не поздно и найти кого-нибудь попроще, по заурядней…

А может быть, я идеализирую его? Может быть, я уже влюбилась и потому вижу его с нимбом на голове, как все влюблённые дуры?

Вот так и знала, что если не высплюсь, начнут всякие мысли не нужные в голову лезть! И старая сволочь, как назло помалкивает – нет бы, отвлёк меня, какой-нибудь глупой болтовнёй!

– А может, пообедаем где-нибудь, а потом ты пойдёшь в спортклуб?

Ну нашёл, что сказать! Только этого мне не хватало…

– Нет. Нельзя тренироваться с полным желудком, к тому же я ещё не голодна.

– Мне заехать за тобой?

– Охота тебе ездить туда сюда? Я такси возьму.

Он останавливает машину возле входа в клуб и, суетясь, выбегает из неё, чтобы открыть мне дверь. Хотя я сама его приучила к этому, сейчас его услужливость меня раздражает. Прихватив большой пакет со спортивным костюмом, купальником и кроссовками, я выхожу из автомобиля, игнорирую попытку старой сволочи поцеловать меня в щёку на прощание и захожу в спортклуб. Получаю ключ от шкафчика и поднимаюсь в раздевалку.

В субботу днём народу многовато – женщины, некоторые с детьми… Я всё ещё раздражена – мне не хочется видеть этих людей, и ни к чему быть среди них. Я зачем-то открываю свой шкафчик, поправляю макияж, расчесываю волосы, звоню Косте: ”Я немного опоздаю…” Уже уходя, обращаю внимание на женщину, которая говорит с ребёнком по-русски, почему-то чувствую себя одинокой…

Это всё из-за того, что я не выспалась.

Странно, но чаще всего, я чувствовала себя одинокой именно дома – в Москве (хотя, родилась и выросла я в Мурманске, но квартиру себе купила в столице). Возвращаясь из очередной поездки, я оказывалась будто в вакууме – ни подруг, ни любимого, ни повода, чтобы идти работать (деньги то есть!), учиться я тоже ни чему не хотела… Я никогда не беспокоилась о своём будущем, хотя и понимала, что не смогу ездить в Японию всю жизнь – максимум до тридцати шести лет, если хорошо сохранюсь. Моё легкомыслие многих удивляло – все девчонки уже имели или старались получить какую-нибудь профессию, а я нет. Думаю дело не в легкомыслии, просто я чувствовала, что мне это ни к чему. Это не моя судьба – вставать ни свет, ни заря, давиться в общественном транспорте, целый день торчать на какой-нибудь скучной, рутинной работе… Нет, я чувствовала, что рождена порхать по жизни бабочкой – красивой и беззаботной!

Но для этого мне нужен был мужчина. Вот только откуда его взять женщине, которая почти не выходит из дома? Я начала знакомиться через Интернет, но первое, что спрашивают друг у друга знакомящиеся люди – это чем ты занимаешься?

Я стала ненавидеть этот вопрос, и конечно пыталась врать – говорила, что работаю менеджером. Но кто-нибудь обязательно хотел заехать за мной после работы! Если же я говорила, что пока только ищу работу – кто-нибудь обязательно вызывался устроить меня в приличную фирму! Если я говорила о себе правду, то видела, как у мужчины менялось выражение лица, и читала по глазам о том, что он думает: “Вот я дурак! Повёл себя с ней как с порядочной, а она шлюхой оказалась!”

Я старалась объяснить, что хостес – это не проститутка. В мои обязанности входило только сидеть за столом, с пришедшим в клуб гостем, разговаривать с ним, пить, подливать ему спиртное в стакан, подносить зажигалку к сигарете, когда он прикуривал (многие девчонки, смеясь, рассказывали, что они ни как не могли избавиться от этой привычки, и часто приводили своих русских бой-френдов в замешательство таким знаком внимания), танцевать, если пригласит, что случалось крайне редко – большинство японцев очень стеснительные, не считая конечно не которых эксцентричных чудиков.

Я объясняла это всё – мужчины делали вид, что они мне верят, но я чувствовала – не верят. Это очень обидно, потому что даже сейчас, когда мне уже тридцать лет, если пересчитать всех мужчин, с которыми я занималась сексом, то и дюжины не наберётся (наверное, это раз в десять меньше, чем у любой другой современной женщины!), а ко мне приклеивали насмешливо-презрительный ярлык – гейша.

Свидания так же входили в мои обязанности. Не важно, во сколько я встречалась с гостем и что делала с ним, к двадцати тридцати мы должны были вместе прийти в клуб, тогда уходя, он платил немного больше, чем обычно, а я получала три тысячи йен, вместо тысячи, если гость просто приходил в клуб и просил, чтобы за его стол посадили именно меня. Если гостю было всё равно, кто с ним сидит, меня могли посадить за его столик на полчаса и никаких дополнительных денег за это не платили, но если мужчина пришёл специально ко мне, то приходилось сидеть с ним до тех пор, пока он не уйдёт или до тех пор, пока ко мне не придёт ещё один гость, тогда приходилось сидеть с ними по очереди – полчаса с одним, полчаса с другим. Иногда приходило сразу полдюжины поклонников одновременно (как, сговорившись!) сидели, посматривая друг на друга, как бы равнодушно, но на самом деле цепко – пытались определить, кто чего стоит, и в каких я с каждым из них отношениях… Я очень веселилась в такие дни!

Говорили в основном о какой-нибудь ерунде – напивались, флиртовали и шутили. Иногда, не шутя, выясняли отношения. Не сложно найти тему для беседы, если сидишь за столиком с мужчиной всего полчаса, а если он приходит к открытию клуба в 20.00, а уходит, когда клуб закрывается в три часа ночи? А были и такие сумасшедшие!

На свиданиях обычно мужчины показывали местные достопримечательности – Диснейленд там или императорский дворец, или приглашали в ресторан, или в магазин… Иногда в ювелирный приводили и говорили – выбирай, что хочешь! И почти никогда не требовали секса, хотя понятно, что надеялись, но не говорили об этом прямо. Если через какое-то время мужчина понимал, что ты не собираешься с ним спать, претензий не предъявлял и подарков назад не требовал, просто переключался на какую-нибудь другую девочку – вдруг с ней повезёт?

Если у меня за неделю было три свидания, я получала премию – 5000 йен, четыре свидания – 10000, пять – 15000, шесть – 20000 и семь – 25000 йен. Благодаря старой сволочи, который в Японии был “Немцем” (почти всем постоянным гостям придумывались прозвища), у меня было свидание каждый день, но и без него тоже, правда, только во время первых поездок…

Ещё можно было подзаработать на спиртных напитках и фруктах – тысяча йен за бутылку, чего-нибудь не дешёвого или столько же за вазу с фруктами, если удавалось гостя на это раскрутить (как правило – удавалось). Почти все девчонки предпочитали фрукты – здоровье берегли, хотя любительниц выпить, тоже хватало. Мне это всегда казалось очень забавным – получать деньги за то, что ешь и пьёшь!

Ещё, раз в месяц самым популярным девушкам клуба выдавались премии – это очень подстёгивало самолюбие, и многие стремились к популярности не столько ради денег, сколько ради того, чтобы утереть нос конкуренткам и почувствовать себя самой-самой. Мне это удавалось не раз – во время второй поездки, я была самой популярной девушкой клуба в течение всех шести месяцев (столько обычно длится одна поездка).

А зарплата у русских гейш всего 80000 йен в месяц (это что-то около семисот долларов) плюс одна тысяча в день на питание, но благодаря премиям, чаевым (многие гости давали на чай, при чём если уж давали то, как правило, не меньше 10000 йен) и подаркам (один раз из поездки я вернулась домой сразу с тремя норковыми шубами) удавалось заработать намного больше.

Конечно, почти все девчонки рано или поздно заводили себе японского любовника – кто-то из расчёта, чтобы продолжать получать подарки, но большинство влюблялось в своих не молодых, не слишком привлекательных, низкорослых и, как правило, женатых любовников, при чём гораздо сильнее, чем те в них. Из-за них и возвращались в Японию снова и снова, хотя никто никого никогда не ждал. Уже через день после прощальной вечеринки, освободившийся гость приходил в клуб, и начинал ухаживать за новенькой девушкой…

5

Я вижу его из далека – он сидит, забравшись с ногами на скамейку. В руках у него букет роз – ещё не раскрывшиеся красные бутоны. Несколько лет назад я загадала, что выйду замуж за первого мужчину, который догадается подарить мне розы не бордового цвета – он первый… Я подхожу к нему, улыбаясь, а он встаёт и молча протягивает мне цветы – я беру их из его рук.

– Какие красивые! Спасибо. Но ведь ты же знаешь, что я не смогу их забрать?

– Ты можешь сказать, что купила цветы себе сама…

– Это покажется подозрительным… А кстати, по какому поводу такой подарок?

– Разве нужен повод, чтобы подарить розы любимой девушке?

– Так, минуточку! Ты ничего вчера ночью не натворил? – спрашиваю я, нахмурившись и изображая подозрение, – Всем известно, что мужчины дарят женщинам подарки без повода только тогда, когда у них совесть не чиста!

– Ты права – совесть у меня не совсем чиста. Я соврал тебе сегодня утром, – отвечает он, изображая раскаивающегося грешника, – я не пошёл вчера в клуб с друзьями… – тут он делает драматическую паузу, а я на всякий случай начинаю нервничать, – Вместо этого, я всю ночь вылизывал…

– Что?! – кричу я, почти с не притворным возмущением. Он не выдерживает, и смеётся над двусмысленностью, которую я придала его словам своим вопросом.

– Вылизывал квартиру, которую снял накануне, потому что надеялся, пригласить тебя туда сегодня, но боюсь, она всё равно выглядит довольно убого… – говорит он, ещё улыбаясь, но уже серьёзно.

Я задумываюсь, что мне сделать вначале – поцеловать его, а потом сказать, что мне не терпится побывать в его новой квартире, какой бы она не была, или сначала сказать, что мне не терпится побывать в его новой квартире, а потом поцеловать?

Я выбираю второй вариант, потому что знаю, что после того, как я его поцелую, в течение нескольких минут мне не захочется ни о чём говорить, только стоять, прижавшись к нему, вдыхая запах его кожи, и думая о том, что всё-таки есть на свете счастье, и как это глупо и странно, что оно зависит от какого-то мальчишки…

– Это немного далековато от сюда, – говорит он, когда я наконец-то отрываюсь от него, – минут сорок на автобусе, но на такси, я думаю, быстрее доедем…

– Постой, поедем на автобусе – я не хочу, чтобы ты из-за меня разорился!

– А я не хочу, чтобы ты считала мои деньги и жалела меня, – отвечает он с внезапно похолодевшим лицом.

Гордец, чёрт побери! Я извиняюсь, он забирает у меня пакет и мы, держась за руки, идём к стоянке такси.

– Просто в автобусе мы могли бы ехать стоя и прижимаясь, друг к другу… – говорю я, чтобы разрядить напряжение, возникшее после моей бестактности. Он бросает на меня взгляд – искоса через плечо и усмехается. Красавец!

Мы садимся в такси, он говорит водителю адрес и обнимает меня одной рукой, я целую его в щёку, он улыбается. Почти всю дорогу мы едем молча – только иногда целуемся, но скорее нежно, чем страстно – стесняемся водителя.

“Интересно, волнуется ли мой мальчик?” – думаю я и глажу его спину под футболкой, украдкой наблюдая за ним. Он чувствует, что я смотрю на него, но делает вид, что не замечает этого, глядит в окно – спокойный и хладнокровный, иногда очень обаятельно морщит лоб, как бы о чём-то задумавшись, а на самом деле потому, что знает, что ему это очень идёт…

Он ещё ни разу не занимался сексом. Я не поверила, когда он мне сказал об этом – красивый двадцати летний парень и девственник, разве такое возможно в наше время? Но он не шутил, я это почувствовала. Он признался мне в этом через неделю, после нашей первой встречи – спокойно и просто, не стесняясь. Объяснил это тем, что все немки – крокодилицы и он их не хочет.

– Обычно, парням свойственно преувеличивать свой сексуальный опыт… Наверное, ты очень уверен в себе, – сказала я ему тогда.

– Да – это мой единственный недостаток, – ответил он, улыбнувшись, и добавил, – Просто я не хочу тебе врать.

Мы выходим из такси – вокруг восточный Берлин, с его панельными многоэтажками, которые можно увидеть в любом городе, уже не существующего союза. Не могу сказать, что меня радует это зрелище – скорее наоборот, расстраивает, но я стараюсь это скрыть.

– Как на исторической родине, правда? – говорит он, усмехаясь.

– Да, я сейчас расплачусь от ностальгии! – и чтобы поскорее сменить тему, спрашиваю, – Надеюсь, ты догадался купить бутылку шампанского?

Он останавливается:

– Ты же говорила мне, что терпеть не можешь шампанское, потому что в Японии тебе постоянно приходилось его пить.

– Ах, да – точно…

– Я купил мартини.

– Умничка!

За мартини, почему-то ничего не платили – только за шампанское, от которого у меня пучило живот, и появлялась отрыжка – тысячу йен.

Мы заходим в подъезд, он открывает дверь квартиры на первом этаже и пропускает меня вперёд. Заходя в прихожую, я чувствую, что начинаю нервничать, и злюсь на себя – какого чёрта, ведь это у него будет в первый раз, а не у меня!

Однокомнатная квартирка – не уютная, но я на уют и не рассчитывала. Мы оба сразу засуетились и, избегая, глядеть друг на друга, занялись делом – каждый своим: я ищу, во что бы поставить цветы, он открывает бутылку мартини.

Ох уж это вечное смущение двух людей, которые пришли в отель или в квартиру, чтобы впервые заняться друг с другом сексом! Конечно лучше, когда это происходит неожиданно и спонтанно, но обстоятельства реальной жизни не часто предоставляют такую возможность. Если бы сейчас была ночь, и мы оба были бы пьяны, было б проще – мы вцепились бы друг в друга, изображая или на самом деле испытывая бешеную страсть, повалились бы на пол или в кровать, срывая одежды…

Но сейчас день, мы оба трезвы и нам обоим неловко.

Когда цветы водружены в дешёвую вазочку, а мартини налито в бокалы, я говорю тост:

– За твою первую квартиру!

А про себя думаю: ”И за твою первую женщину…” Наши глаза встречаются, и я понимаю, что он подумал о том же.

Когда я держу бокал в руках, мои руки дрожат – его нет. Мы оба это замечаем, и я улавливаю в его глазах что-то… Может быть чувство превосходства? Мои руки! Я научилась, держать лицо, и владеть голосом, но мои руки всегда выдают меня…

Мы делаем всего один глоток – я ощущаю сладкий вкус мартини, потом он ставит свой бокал на стол, берёт мой из моих дрожащих рук, отпивает из него, улыбаясь: ”Я хочу знать твои мысли…” И притягивает меня к себе…

С того момента, как он признался, что ещё девственник, я всё время играла роль опытной женщины, соблазняющей мальчика, но сейчас что-то изменилось – мы, будто поменялись ролями. Я растерялась – стою, как дура и смотрю на его плечи под чёрной футболкой. Резким движением, он снимает её с себя, я вижу, какое красивое у него тело – мышцы накаченные, но ещё слишком худенький… Я смотрю в его тёмно-карие глаза, и он целует меня в губы, сразу же, как только наши глаза встречаются.

6

Моим первым любовником был японец. Чистенький, скромненький, в сшитом на заказ костюмчике – сейчас он не смог бы произвести на меня впечатление, но тогда… Что видела, восемнадцати летняя девчонка из провинциального городка? Прыщавых одноклассников, отчима в спортивном трико, бритоголовых братков, от которых приходилось, уносить ноги с дискотеки…

Он ухаживал за мной в течение трёх месяцев – возил в Диснейленд и в Киото, водил в очень дорогие рестораны. Я целовалась с ним, но и только. А потом в Японию приехала его бывшая любовница, и я наконец-то дала ему то, чего он хотел, лишь бы он не пошёл за этим к ней. Дело было в отеле “Твенти ван” (позднее я побывала там со всеми своими японскими любовниками, и во всех лав – отелях на Кинсичё тоже, хотя в четыре утра туда ни попасть).

Лав – отель – гениальное изобретение японцев! Удивительно, что оно ещё не распространилось по всему миру! Это не большие отели с номерами без окон, в которых можно в любое время, анонимно снять комнату с большой кроватью, ванной, телевизором с бесплатным порно каналом и прочими удобствами.

А в тот первый раз, я лежала на маленькой кровати в обычном отеле под своим, истекающем потом любовником, зажмурив глаза (потому что боялась, что капли его пота туда попадут), и ничего не чувствовала, кроме удивления – в кино это всё выглядит как-то по-другому. Когда он слез с меня, то в первую очередь посмотрел на полотенце, которое предусмотрительно подложил мне под зад – крови не было. Он ничего не сказал мне об этом – ни тогда, ни потом, я тоже промолчала. Просто не знала, что сказать – до встречи с ним, я даже ни разу ни с кем не целовалась, но крови почему-то не было.

Позднее я рассказала об этом матери, и она призналась мне, что у неё была та же проблема. Вот почему мой папаша спустя тринадцать лет после их развода просил мать честно сказать ему “теперь, когда это уже не имеет значения”, был он у неё первым или нет? Я, случайно подслушав их разговор, подумала тогда: ”Он, что – совсем дурак, не знает, как определить девственница ли девушка, с которой переспал? Даже я это знаю!” А оказывается, вот как бывает… Лет триста назад в какой-нибудь мусульманской стране с нас бы за такое недоразумение, после первой брачной ночи кожу живьём содрали! (Я читала об этом в какой-то книжке.)

Как всё-таки не справедливо устроен этот мир по отношению к женщине! И клитор у нас совсем не там, куда мужики всовывают свой член, поэтому после секса, в большинстве случаев, испытываешь только чувство досады за напрасно потраченное время…

В восемнадцать лет я была такой наивной, что страшно вспомнить! Думала, что раз я переспала с этим мужчиной, то теперь он и будет моим единственным на всю жизнь. А у него оказался живот, как у беременной женщины, который скрывали, его сшитые на заказ костюмчики! Позднее, я множество раз замечала, что внешность редко бывает обманчивой и внешнее уродство часто отражает уродство внутреннее.

Любовник заразил меня трихомонозом, и обвинил в том, что это не он, а я его заразила. “Думаешь, я верю, что ты спала только со мной? Что все эти подарки тебе дарили просто так?” Я вспомнила, какими глазами он смотрел на новые серёжки и колечки, которые у меня появлялись, и поняла, что в этот момент он думал о том, что я переспала с кем-то за этот подарок, но ничего не говорил, и продолжал встречаться со мной, как ни в чём не бывало…

Ему тоже пришлось, делать мне подарки.

“Разве это справедливо, что мужики, которым ты ничего не позволяешь, одевают и обувают тебя? А этот хрен, который имеет тебя, когда у него есть на это свободное время – ещё ни разу ничего тебе не подарил, хотя, он гораздо богаче большинства твоих гостей? – спросила меня одна девчонка, с которой я работала в клубе, – Не будь дурой – раскручивай его! Если бы он был порядочным мужиком, а не хитрожопым гадом, то сам бы давно предложил тебе шопинг, или он не знает, как мало нам платят?”

С тех пор, я каждую неделю водила его в магазин – в восторге от этого он не был, но и отказываться оплачивать мои покупки, тоже не решался.

Только один раз, во время предпоследней поездки у меня был любовник, которого я жалела и не раскручивала – он бросил меня через полтора месяца. Это стало хорошим уроком для меня. Во время последней в своей жизни саёнара-пати (прощальной вечеринки), когда мне дали микрофон, чтобы я сказала последнее спасибо гостям – я его сказала, а потом добавила по-русски, обращаясь к девчонкам: ”Возьмите с них всё, что сможете, и никогда никого не жалейте”.

7

– Что ты нашла во мне? Почему я тебе понравился?

– Ты молод, красив и не испорчен.

– Короче, во мне нет ничего особенного!

– Может быть для кого-то, но не для меня…

Солнечный свет проникает сквозь задвинутые шторы. Мы сидим в кресле и целуемся, никуда не торопясь.

– Я хочу сам раздеть тебя.

– Хорошо…

Я давно заметила в нём стремление доминировать, и мне это нравится, хотя мне и самой это свойственно, но почему-то я никогда не влюблялась в мужчин, которые позволяли управлять собой…

Я улыбаюсь, а он в это время с серьёзным видом стягивает с меня футболку, снимает бюстгальтер – на несколько секунд останавливается, разглядывая мои груди, берёт их в руки, я слегка приподнимаюсь, чтобы он смог, схватить мой сосок губами. Когда он слегка кусает его, я вдруг чувствую такое сильное возбуждение, что мне становится больно. Я пытаюсь расстегнуть свои джинсы, но он замечает это и останавливает меня – расстегивает их сам, и начинает, не спеша, стягивать с бёдер, но когда я остаюсь в одних трусиках, замирает, не зная на что решиться дальше…