Три поэмы. В критическом сопровождении Александра Белого

Глава четвертая

1Не объяснить, пожалуй, в чем причина,Не указать, которого числа,Но если я действительно мужчина,То зрелостьПосле армии пришла.Привет-поклон тебе, казарма взвода,Треклятый плац, привет тебе, привет!Вы мне растолковалиЗа три года,Чего не мог постичь яДвадцать лет.Припомнишь все —Что лестно, что не лестно…Но я скажу, и мог бы повторить,Что армия – единственное место,Где учат делать, а не говорить.Чабрец у скатов.Щавель бородатый.На лысых сопках – камни-валуны.И вдруг – казармы.Здесь живут солдаты —Великие работники страны.Сквозной забор.Ряды кленовых прядок.Два-три насмерть застриженных куста —Сухой геометрический порядок,Солдатская святая чистота.Клюют носами в сук вороны-сони —Сегодня жди добавочных костей:Согласно древних правил, в гарнизонеБольшим обедом потчуют гостей.В гражданке что —Хоть с полдня и до сна ешь.А тут команда – встань и не ворчи.О! Да тебя не сразу и узнаешь.– Ну, как, герой, казенные харчи?Стоит он, чуть сутулясь от укола,С лицом сурово-важным, как мандат.А тальи нет.И гимнастерка колом —Типичный начинающий солдат.Ему еще и строй – большое бремя.Что там харчи?– Тут дело не в харчах.– А в чем тогда?– Да вот… Уходит время.Не вышло, видно, из меня врача.Все моем, чистим, словно перед свадьбой,Устав зубрим, шнурки из кожи вьем.Что день грядущий мне готовит, знать бы– Всему свой срок.Увидим, доживем.2Мое сравненье – не большая новость.Никто не станет отрицать того,Что если служба – это как бы повесть,То карантин – лишь азбука всего.В нем аз —Конец развинченной походке.В нем буки —Шомпол, ветошь, карабин.В нем веди —Философия обмоткиИ тьма не мене сложных дисциплин.А дальше —Цепь запретов и наказов,Где крепче стали каждое звено:Беречь мундир.Не обсуждать приказов.Учить уставы.Не быть болтуном.Иметь в ушанке нитку и иголку.Знать назубок мортиру и ТТ.Не пить.Не ныть.Не бегать в самоволку.Быть честным, смелым, сильнымИ т. д.Мне б написать в картинах эти звенья.Но я начну,Чтоб не пропал замах,Военной жизни первые мгновеньяС второго оформления бумаг.3Армейский писарь, щеголь и повеса,Ладонью лоб нахмуренный потерИ записал:«По роду службы —Слесарь,А по последней должности —Актер».Не то, чтобы его вгоняли в слезы,Но плоскостей был океан пролит.Обшучивать подобные курьезыВеселым людям сам господь велит.Но мы пока оставим юмористов.Важнее то, что он один в полкуИз всех новоприбывших металлистовПоставлен был не в строй,А к верстаку.Итак, прощайте, плацы, полигоны, —На старом месте – новая заря.В руках напильник,На плечах погоны…Судьба, должно быть,Снова в слесаря.Мильоном дел шумит, гудит эпоха,А выбор прост, как хинный порошок:Или крепиться и работать плохо,Или работать очень хорошо.Решись попробуй…Голова, как вата.Кровь засыпает, чуть в виски стуча.И то, и это было горьковатоДля человека с будущим врача.Ему, конечно, и во сне не снилосьБыть у лихого воинства в чести.Здесь выше прочих доблестей ценилосьУменье на ходу изобрести.Вполне хватает выдумки мышиной,Где вам не могут предложить всерьезИз двух гвоздей и пишущей машиныК семи ноль-ноль сработать…Паровоз!А тут —Заданье выслушал покорно,На бедра – фартук, в руки – молоток,И завтра на побудке вместо горнаВсе стекла в окнах расколол гудок.Здесь емче слова звонкое железо.Здесь нужен былПоэт и металлист.И приуныл«По роду службы —Слесарь,А по последней должности —Артист».4В двенадцать,Выйдя из-за сопок дальних,Чтобы служивым не наделать зла,Ночь благородно обошла дневальныхИ незаметно к нарам подползла.Все тихо-тихо…Только вдруг проблеетКакая-то приблудная коза.Спокойной ночи.Веки тяжелеют.Приятных снов.Смыкаются глаза.Приходит крепкий сон.И с этих пор мыВ плену у старых радостей и ран.Цвета ветшают, мир меняет формы,Фантазия включает свой экран.Плакат вбирает краски гобелена,Уходит в своды плоский потолок…И вот,Припав на левое колено,Дневальный произносит монолог.Он, к небесам протягивая руки,Прощается с неласковой землей,И гаснут,гаснут в темном зале звуки.Театр поперхнулся тишиной.Так вот оно —Великое начало!Так, значит, ожидание не зря —Да здравствуют Шаляпин и МочаловВ одном лице,Прекрасном, как заря!Шумят над речкой бутафорской лозы,А он не хочет замечать того,Как кто-то юный и русоволосыйИз дальней ложи смотрит на него.Он говорит,Что путь лежит на Альпы,Сквозь царство снега, смерти и ветров,И в подтвержденье вдруг хватает…скальпельИ делает из скальпеля… ведро.Все как-то слишком грубо и не мудро:Ведро – понятно.А зачем о ней?Но сон есть сон.И все решает утро,Которое гораздо мудреней.5Восход приноровился к распорядку,И честно ждали первые лучи,Пока сигнал:«Закончить физзарядку!»Сыграют удалые трубачи.Еще над миром тишина, как шуба,И только вдруг:– На ру-ку!– На ре-мень!Без пехотинской суеты и шумаАртиллеристы начинают день.И лишь ему с утра – в немолчный грохот.Чтобы явить слесарное нутро,Из старых банок«Концентрат гороха»Он должен сделать новое ведро.Игривый тон да не поймется ложно.Я знаю, кроме всякой чепухи,Что делать ведра —Это так же сложно,Как понимать хорошие стихи.Тем более —Паяльник нужно бросить:В полку посуду пробуют огнем.Тем более —Заказчик очень просит,Чтоб были ребра жесткости на нем.Все глупо так,Хоть провались на месте,Еще до старта предрешен финал —Как человек, он мало знал о жести,А как жестянщик, ничего не знал.Но скажешь разве —Вот, мол, незнакомо?Чего не знаешь,В том твоя вина.Итак, заказчик обеспечен комомВ связи с законом первого блина…Но если робость сразу не скосила,Но если злостью скомкано нытье —ЗаконыВдруг утрачивают силу,И буйно просыпаетсяЧутье.Пусть было рваным жесткое стаккатоИ молоток к ладони прикипал,Но он за четверть часа до закатаЖонглерским жестомДужку приклепал.Конец подводным отмелям и рифам! —

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Завальнюк Л. За отступающим горизонтом. – Благовещенск: Амурское книжное издательство, 1956. С. 27.

2

У Боратынского зеленый цвет – главный в приложении к миру земному, красота которого переживается на контрасте с мраком смерти. См.: Рудакова С. В. Символика цвета в художественном мире Е. А. Боратынского. elar.urfu.ru›bitstream/10995/31805/1/evf_2011_.

3

Завальнюк Л. Планета Зет. – М.: Зебра Е, 2006, с. 13.

4

Арутюнова Н. См. ее пример. vk.com›doc62414560_161417690.

5

Сковорода Г. Разговор, называемый алфавит, или букварь мира / Сковорода Г. Соч. в 2-х тт. – М., Мысль, 1973, Т.1. – С. 421.

6

Там же. С. 420.

7

Там же.