Важным источником для анализа численности польского населения является перепись населения 1920 г. Перепись проводилась еще до окончания Гражданской войны и охватила 47 губерний России, в том числе и территорию Сибири. По данным Сибстатуправления, здесь проживали 57 103 поляка. Поляки по численности занимали седьмое место после русских, украинцев, белорусов, немцев, татар и бурятов. Их доля в населении Сибири составляла 0,6 %. По губерниям Сибири польское население распределялось следующим образом: Алтайская губерния – 2016 человек, Енисейская – 11 825, Иркутская – 7530, Новониколаевская – 5881, Ойротская область – 62, Омская губерния – 12 738, Томская – 17 051[288].

Но в условиях Гражданской войны данная перепись не могла быть точной. По сведениям участников общероссийской конференции польских коммунистов, проходившей в ноябре 1921 г., в Сибири проживало 67 тыс. поляков. И. И. Костюшко приводит сведения о почти 90 тыс. поляках, проживавших в Сибири в данный период[289].

По переписи 1920 г. в Алтайской губернии проживали 2016 поляков, а по данным комиссии народного образования губернии на октябрь 1921 г. их численность превышала 3000 человек[290].

В Томске по данным переписи 1920 г. проживали 3247 поляков, а в сельской местности – 11 386[291]. В 1925 г. в Томске доля польского населения составляла 1,8 % и была ниже, чем в целом по городам губернии, а среди сельского населения поляки составляли 0,7 %[292].

В Омской губернии соотношение городского и сельского польского населения было примерно таким же. Из 12 738 поляков, проживавших в 1920 г. в Омской губернии, жителями городов являлись (сюда включены также жители полосы отчуждения железной дороги) 6280 чел. (49,3 %), в том числе в Омске проживали 3611 поляков[293]. В Омске поляки по своей численности превосходили украинцев и белорусов. Доля их в населении города выросла по сравнению с 1917 г., когда поляки составляли 3,5 % и находились на третьем месте после русских и украинцев[294]. Мужское польское население превосходило по численности женское как в городе, где оно составляло 57,1 %, так и в сельской местности губернии (55,2 %). В 1920 г. из уездов Омской губернии больше всего поляков проживало в Татарском уезде – 2081 человек, Тарском – 1408 и Омском – 945. Меньше всего поляков проживало на территории Тюкалинского и Славгородского уездов (соответственно 323 и 108 человек)[295]. Численность польского населения в Западной Сибири по сравнению с довоенным периодом снизилась. На территории Омского уезда польское население составляло в 1920 г. 33 % от уровня 1915 г. (прил. 10), на территории Тарского уезда – 32 % от уровня 1913 г. (прил. 9). Правда, необходимо учитывать изменения границ уездов, но в целом налицо падение численности поляков на данных территориях. По данным Польбюро, в 1920 г. в Омске проживали вместе с беженцами и военнопленными 12 тыс. поляков. К июлю 1921 г. численность поляков в Омске сократилась до 10 тыс., а в Омской губернии составила 25 тыс. [296]

В Алтайской губернии по переписи 1920 г. городское польское население превосходило сельское, и его доля составляла 56 %[297]. По сведениям Польбюро на 1920 г. по классовому составу польское население Сибири – это преимущественно промышленные рабочие, ремесленники и служащие в железнодорожных учреждениях[298].

По данным отчетов Польбюро из Сибири, на февраль 1921 г. в Томске проживало 10 тыс. поляков, а в Томской губернии – 22 тыс.[299] По информации польских коммунистов от 17 октября 1921 г. в Омской губернии проживали 30 тыс. поляков, из них 12 тыс. приходилось на городское население. Как свидетельствуют данные отчета польских коммунистов за 1920 г., численность польского населения Омска составила 12 тыс. По данным Польбюро РКП(б), на июль 1921 г. численность польского населения в Омской губернии составляла 35 тыс. В отчете Польбюро Омска, который был составлен в ноябре 1921 г., говорилось, что численность польского населения в губернии составляла 35 тыс., из них в Омске проживали 10 тыс.[300] По сведениям Сиббюро, в Сибири к этому времени проживали до 300 тыс. поляков. Из них 80 тыс. – крестьяне-колонисты, «переселенцы 1900–1912 гг.»; военнопленные «польской армии» с семьями – 30 тыс.; беженцы и военнопленные Первой мировой войны – 70 тыс.; эмигранты (служащие, рабочие) – 120 тыс.

По данным секции Алтайского губернского Оргбюро РКП(б) к марту 1920 г. в губернии проживали до 40 тыс. поляков[301]. В августе 1921 г. в Барнауле проживали 2500 поляков, Бийске – 700, Камне-на-Оби – 200, Горном Алтае – 100. Деятели Польбюро отмечали, что в Алтайской губернии «поляков мало, потому что здесь шла война с Колчаком и эмиграция»[302].

Из всего польского населения 35 % по данным Сиббюро проживало в городе, 40 % – на железной дороге и примерно 20–25 % – в деревне[303]. По данным Польбюро при уездном комитете РКП(б), в Новониколаевске в октябре 1921 г. проживали 9 тыс. поляков, в Новониколаевском уезде – до 1 тыс.[304]

Данные переписи 1920 г. и сведения Польбюро резко отличаются. По переписи 1920 г. в Западной Сибири (Алтайская, Новониколаевская, Омская и Томская губернии) проживали 37 686 поляков. По сведениям Польбюро в период с 1920 по 1921 гг. здесь проживали, по разным данным, от 102 до 117 тыс. поляков.

Численность польского населения в годы войны сокращалась в связи с ростом смертности, призывом мужчин на фронт. С другой стороны, польское население региона росло за счет беженцев и военнопленных. Таким образом, с началом Первой мировой войны претерпел существенные изменения состав польского населения в Сибири. До минимума сократился поток добровольных переселенцев в Сибирь. Зато в край прибыли беженцы, выселенцы из прифронтовых районов и военнопленные.

Заключительный, третий период, изучаемой нами темы связан с первыми послевоенными годами и репатриацией поляков на родину. После подписания мирного договора в Риге в 1921 г. начался процесс репатриации поляков на родину. По данным Сиббюро ЦК в сентябре 1923 г. в Сибири проживали 68 тыс. поляков[305]. Совместная польско-российско-украинская смешанная комиссия по репатриации 25 июня 1924 г. в своей резолюции заявила об окончании процесса репатриации. Сообщалось, что 1 млн репатриантов вернулись в Польшу с апреля 1921 по апрель 1924 г., а в СССР остались примерно 1,5 млн поляков[306].

По сведениям В. Масяржа, в рамках репатриации 1921–1923 гг. в Польшу из Сибири выехало около 27 тыс. человек, из них военнопленные составили 5572 человека[307]. По нашим данным, среди прибывших эшелонами из Сибири с 16 июля 1921 по вторую половину января 1923 г. преобладающую группу составляли беженцы, численность которых составила 36 404 человека, военнопленных было 5957 человек (прил. 16).

Одной из характерных особенностей развития Сибири является многонациональный состав ее населения. К примеру, перепись 1926 г. показала, что в городских поселениях края проживали представители более 50 наций и народностей[308]. Поляки составляли важную часть многонационального населения региона. По данным переписи 1926 г. в Сибирском крае проживали 45 854 поляка. В округах Западной Сибири: Барабинском, Барнаульском, Бийском, Каменском, Кузнецком, Новосибирском, Омском, Рубцовском, Славгородском, Тарском и Томском – проживали 26 935 человек (59 % поляков, проживавших в крае)[309]. В Уральской области по переписи 1926 г. проживали 6865 поляков[310].

В 1926 г. на территории Сибирского края в сельской местности проживали 32 605 поляков. Наибольшая численность польского населения в западной части края наблюдалась в селах округов: Барабинского – 3688 человек, Новосибирского – 1802, Омского – 2860, Тарского – 2305, Томского – 5804[311].

Численность польского населения в Западной Сибири к середине 1920-х годов в сравнении с довоенным периодом сократилась. Так, на территории бывшей Томской губернии численность польского населения в сравнении с 1912 г. сократилась в два с половиной раза (прил. 1–4). Заметным было сокращение польского населения в крупных городах: Новониколаевске, Омске, Томске, – где численность польского населения в сравнении с 1914 г. сократилась примерно в два раза. Например, в Омске в 1915 г. проживали 4210 поляков, к 1920 г. их насчитывалось 3611, а по переписи 1926 г. – 2528. На территории бывшей Тобольской губернии к 1926 г. в сравнении с 1910 г. численность городского польского населения сократилась в два раза (прил. 6), а польское население, проживавшее на селе, сократилосьв сравнении с 1913 г. более чем в два раза (прил. 7 и 9). Всего по нашим подсчетам на территории Западной Сибири к 1926 г. проживали 29 443 поляка.

Польский исследователь Галина Хамерска полагает, что по своему статусу поляки Сибири в конце XIX в. делились на следующие группы: 1) ссыльные и каторжане; 2) добровольные переселенцы; 3) поляки, находящиеся на царской службе (военные, чиновники, учителя); 4) прибывшие в Сибирь в поисках работы (главным образом интеллигенция); 5) священнослужители; 6) путешественники[312].

Следует признать такое деление польского населения Сибири на группы вполне обоснованным. Правда, необходимо внести уточнения в данную классификацию. К числу добровольных переселенцев или поселенцев, как мы считаем, надо отнести коренных сибирских поляков, то есть потомков ссыльных. Переселенцы второй и четвертой групп, на наш взгляд, относятся к одной группе переселенцев, прибывших в Сибирь по экономическим причинам. К этой группе относится не только интеллигенция, но и рабочие и крестьяне. Численность последних двух групп в составе польского населения в Сибири с каждым годом возрастала.

Польская диаспора в России, в том числе в Сибири, в XIX – начале XX в. формировалась в результате либо добровольного, либо принудительного переселения поляков на русские земли. В конце XIX – начале XX в. и вплоть до начала Первой мировой войны Сибирь оставалась местом ссылки, но среди поляков, переселявшихся в этот период в Сибирь, уже преобладали те, кто прибыл сюда добровольно. В начале XX в. на территории России Царство Польское было единственным местом, откуда эмиграция носила массовый характер. Для рассматриваемого периода характерны значительные колебания численности польского населения на территории Западной Сибири, причиной которых являлись в основном миграции. По данным переписи 1897 г. в Западной Сибири проживали 13 264 поляка, по нашим подсчетам к началу Первой мировой войны численность польского населения на территории края достигла примерно 60 тыс. человек. По переписи 1920 г. в Западной Сибири проживали 37 686 поляков, а к 1926 г. их насчитывалось 29 443 человека. Что касается данных Польбюро о численности польского населения в Сибири, то они, на наш взгляд, сильно завышены.

Определение этнической принадлежности членов изучаемой группы является одной из самых дискуссионных в этносоциологических исследованиях. Получается, что в любой ситуации психологический критерий: самоощущение, самоидентификация, личностное восприятие – и определяют принадлежность индивида к изучаемой группе[313].

Как считает Е. Новицка, поляки Сибири не являлись с самого начала целостным сообществом, они не только были оторваны от материнской культуры, но и не имели возможности сохранить свою культурную отличительность в новой среде. «Застывшая» польская идентичность – это своеобразная консервация архаичных культурных проявлений у тех поляков, которые добровольно переселялись в Сибирь достаточно крупными группами. Самым известным примером подобного сообщества являются жители деревни Вершина на севере Иркутской области[314]. Ситуация с русским влиянием характеризуется близостью двух славянских культур. В язык жителей деревни Вершина вошло много русских слов. Русский был и остается языком, гарантирующим участие в жизни общества, социальное продвижение[315]. В современном обществе развивается процесс появления новых диаспорных сообществ, возрастает их роль в политической, социально-экономической и культурной жизни России и Сибири в том числе. На примере польской диаспоры мы можем выявить общие черты, характерные для подобных сообществ, и их специфические черты. Среди последних можно назвать «пульсирующий» характер польской диаспоры в XIX в., когда менялись численность и социальный состав под влиянием социально-политических и экономических факторов – сочетание ссылки и добровольных переселений[316].

Подводя итог, необходимо обратить внимание на преимущественно «городской» характер польского национального меньшинства в Сибири, т. к. доля поляков, проживавших в городах, в несколько раз превышала среднесибирский показатель. В Сибири центрами концентрации польского населения являлись губернские города и населенные пункты вдоль Сибирской железной дороги. В составе польского населения Западной Сибири преобладали мужчины, что объяснялось переселенческим характером польской диаспоры. Социальный состав польской диаспоры в Западной Сибири в конце XIX – начале XX в. характеризовался преобладанием рабочих и крестьян. Тем не менее, процент грамотности польских переселенцев был значительно выше среднесибирского показателя. Коренные перемены в жизни страны произошли с началом Первой мировой войны. Численность польского населения сократилась в связи с ростом смертности, призывом мужчин на фронт. В годы войны существенно изменился состав польского населения в Западной Сибири. Поток добровольных переселенцев в Сибирь сократился до минимума. Зато в край прибыли беженцы, выселенцы из прифронтовых районов и военнопленные. В результате репатриации, проходившей в Сибири в 1921–1924 гг., численность польского населения в Сибири сократилась.

2.2. Польское население городов, поляки на государственной службе в Западной Сибири

В ряду окраинных регионов страны Сибирь занимала особое место. С одной стороны, она являлась краем ссылки и каторги, с другой – территорией активной колонизации. Местная власть рассматривала «штрафную» колонизацию как элемент, необходимый для освоения края. С другой стороны, некоренные этнические группы, в том числе и поляки, были малочисленны, проживали не компактно и при полицейском надзоре не представляли для государства опасности[317]. По данным отечественных историков, в Сибирь вместе с добровольно переселившимися членами семей в период с 1863 по 1866 гг. были сосланы 18 673 польских повстанца. Польские исследователи говорят о 38 тыс. поляков, сосланных за участие в восстании 1863–1864 гг., но точное количество сосланных в Сибирь поляков никто из исследователей назвать не может[318].

По данным С. Г. Пятковой, польские ссыльные размещались в 18 городах Западной Сибири, в Тобольской губернии численность ссыльных-горожан превышала показатели по Томской губернии[319].

В основном из ссыльных и их потомков формируются в 1870-е-1880-е годы первые устойчивые польские колонии в городах Сибири. В период с 1866 по 1883 гг. правительство опубликовало 11 «Высочайших помилований», касающихся амнистии польских повстанцев 1863 г.[320] Они получили право переселиться в Европейскую часть России или в Царство Польское, но, как правило, Сибирь покидали люди одинокие, а семейные оставались.

Повелением императора от 11 марта 1881 г. повстанцам 1863 г. разрешалось причисляться в городские общества губерний и областей, соседствовавших с местами их водворения[321]. В результате в городах Сибири, прежде всего в губернских и областных столицах: Иркутске, Томске, Тобольске и Омске – формируются значительные польские колонии.

В 1890-е годы началась активная добровольная миграция польского населения в Сибирь. Наряду со ссыльными в Сибирь прибывали добровольные переселенцы: служащие, офицеры русской армии, купцы, ремесленники, рабочие и крестьяне. Важно отметить, что с Сибирью поляки связывали не только надежды улучшить свое материальное положение, сделать карьеру, но и избежать крайностей в этнической политике государства, с которыми они сталкивались в западных регионах страны[322].

В пореформенный период города в Сибири росли прежде всего из-за притока переселенцев из Европейской России. Радикальная перемена в отношении поляков к Сибири наступила в связи со строительством с 1891 г. Транссибирской магистрали. На строительстве работали польские инженеры, техники и рабочие, а после вступления дороги в строй в Сибирь стали прибывать польские железнодорожники. За ними устремились чиновники и служащие, юристы, учителя и врачи, а также представители других профессий, которые поселялись в городах и поселках вдоль Сибирской железной дороги[323].

Юзеф Околович, сравнивая миграцию поляков в Северную и Южную Америку, Западную Европу, Турцию и Россию, отмечал, что в Западной Европе в основном был спрос на рабочие руки, «на физическую силу», а в России, где, по его словам, культура была ниже и не хватало «интеллигенции», специалист всегда находил работу. В отличие от иммиграции в Западную Европу и Америку, которая состояла в основном из крестьян и поденщиков, иммиграция вглубь России была представлена преимущественно интеллигентами, ремесленниками, квалифицированными рабочими[324].

В. И. Дятлов обращает внимание на то, что «меньшинства, избежавшие ассимиляции и вытеснения, неизбежно должны приобрести некие новые качества и свойства, комплекс которых можно условно назвать диаспоральностью». Важнейшее из данных качеств – это умение найти свое место в системе разделения труда и социальных ролей принимающего общества, особые культурные и психологические характеристики. Важной задачей было найти в принимающих обществах свою «экономическую нишу», которая могла бы обеспечить высокий уровень жизни, создать материальную основу для сохранения идентичности, а с другой стороны, обеспечивала бы безопасность. Ближе к настоящему времени, в рамках индустриального общества, на первый план выдвигаются государственная и частная служба, интеллектуальные профессии[325].

Накануне Первой мировой войны наибольшие колонии поляков в Западной Сибири находились в городах Томске, Тобольске и Омске. По данным католического календаря за 1909 г. католиков в Тобольске было 5270 человек, Томске – 11 415, Омске – 5523[326], большинство прихожан-католиков составляли именно поляки. Для сравнения: на востоке края, в Красноярске, проживало 5 тыс. поляков, в Иркутске и Владивостоке – по 3 тыс., в Нерчинске – 2 тыс.

Несколько тысяч поляков работали в Сибири в качестве обслуживающего персонала на железной дороге. Это были инженеры, техники, рабочие, служащие всех специальностей. Инженеры находились на государственной службе и являлись офицерами, поскольку ведомства путей сообщения, почтово-телеграфное, горное, межевое и лесное были военизированными. К началу XX в. из 65 штатных инженерно-технических работников Западно-Сибирской железной дороги поляки составляли 21 человек, или 32 %. Среди них находились такие выдающиеся специалисты, как Константин Позняк, Болеслав Саврымович и Владислав Павловский. Концентрация «польского элемента» на Сибирской железной дороге вызывала тревогу ее служащих, хотя департамент полиции после проверки жалоб сделал вывод, что опасность преувеличена[327]. По переписи 1897 г. к группе занятых в сфере «пути сообщения и сношения» относилось 4,7 % поляков, проживавших в Сибири, а по России в целом таких было 2,1 %[328].

По переписи 1897 г. в Томской губернии на железной дороге работали 167 поляков, из них мужчины составляли 161 человек (96 %). Вместе с членами семей занятые на железной дороге составляли 5 % польского населения губернии. В Тобольской губернии на железной дороге в 1897 г. работали 48 поляков, из них мужчины составляли 100 %, вместе с членами семей польских железнодорожников насчитывалось 92 человека (1,6 %)[329].

К 1 февраля 1911 г. на Сибирской железной дороге в Акмолинской области, Томской и Тобольской губерниях в качестве инженерно-технических работников и служащих работали более 60 поляков[330]. В Омском уезде Акмолинской области на железной дороге работали 35 поляков, что составляло примерно половину самодеятельного польского населения. Вместе с членами семей они составляли 46,5 % польского населения уезда[331].

Из отчета о деятельности библиотек Сибирской железной дороги за 1899–1910 гг. среди подписчиков поляки находились на втором месте после русских. Поляков среди подписчиков библиотеки было 69 человек (8,3 %)[332]

В начале XX в. в ведении Томского округа путей сообщения состояли следующие водные пути: Обский, Иртышский и Обь-Енисейский участки. В 1895–1915 гг. помощником делопроизводителя Томского округа путей сообщения, бухгалтером, а также заведующим счетной частью являлся коллежский асессор Владислав Плятер-Плохоцкий[333]. В 1908 г. в качестве техника Томского округа путей сообщений работал отставной штабс-капитан Павел Карачевский-Волк. Тогда же на Обском участке, на пароходе «Первый» капитаном 2-го разряда являлся Августин Корбут. В 1895–1896 гг. Карачевский-Волк и Корбут принимали активное участие в жизни польской общины Томска в качестве членов Томского римско-католического благотворительного общества[334].

Большую часть инженеров польского происхождения составляли выпускники высших учебных заведений Санкт-Петербурга и Москвы, поскольку в Царстве Польском вузов было мало. В начале XX в. в Петербурге обучались до 4 тыс. поляков, в Москве – до 2 тыс.[335]

Так, один из них, инженер-технолог Иосиф Нагурский окончил Петербургский технологический институт в 1875 г. С 1903 по 1908 гг. Нагурский заведовал механическим отделом Томского округа путей сообщения, затем работал в Иркутске, где в техническом отделе отвечал за безопасность судов[336].

Одно из первых крупных инженерных сооружений Транссиба – мост через реку Обь. Строительство данного моста положило начало одному из крупнейших городов России – Новосибирску (бывш. Новониколаевск). Большой вклад в основание Новониколаевска внес инженер Викентий-Игнатий Роецкий. В начале 1891 г. было принято правительственное решение о проведении детальных изысканий Западно-Сибирского участка Транссиба (от Челябинска до Ачинска). Начальником работ и председателем комиссии по изысканиям этого участка был назначен видный инженер, транспортный строитель Константин Яковлевич Михайловский. К. Я. Михайловский решил организовать особую изыскательскую партию (Пятую Обскую). Пятая Обская партия под руководством Н. Г. Гарина-Михайловского и его старшего помощника В.-И. Роецкого проводила изыскания в течение двух сезонов в 1891 и 1892 г. и выбрала место, где Обь как бы зажата в гранитных берегах. Оно оказалось удобным для строительства моста.

Викентий-Игнатий Роецкий родился 1 февраля 1861 г. в семье мещан. В 1884 г. окончил Петербургский университет со степенью кандидата и в 1887 г. – Институт инженеров путей сообщения «со званием гражданского инженера, с правом производства строительных работ». С мая 1889 г. Роецкий являлся штатным инженером IX класса, исполняющим обязанности младшего помощника делопроизводителя технического отдела Управления казенных железных дорог.

Молодой инженер показал себя с наилучшей стороны, поэтому начальник изысканий Западно-Сибирской железной дороги К. Я. Михайловский в своем прошении к Временному управлению казенных железных дорог назвал его в числе 12 инженеров, которым с 15 апреля 1891 г. поручалось проведение изысканий по трассе Челябинск – Мариинск, и назначил его начальником изыскательского отряда для определения местоположения железнодорожного моста через реку Обь[337].

Для составления проекта моста через Обь необходимы были окончательные изыскания и гидрографические обследования реки в месте выбранного варианта мостового перехода[338]. Для выполнения этой задачи из Колывани 20 июня 1891 г. в Кривощеково отбыл отряд Роецкого, входивший в состав 5-й Колыванской партии. Отряд Роецкого тщательно обследовал около 100 верст берегов Оби вверх и вниз от Колывани и выделил пять возможных переходов в наиболее узких местах Оби: вверх по течению от Колывани у села Кривощеково и ниже Колывани вблизи населенных пунктов Скала, Юрт-Ора, Дубровино и Ташара[339]. Роецкий после отъезда Н. Г. Гарина-Михайловского в Самару остался за начальника 5-й партии, завершил изыскания и представил пояснительную записку с обоснованием преимуществ «кривощековского» варианта перехода Оби. Это направление сберегало 3 млн руб. на строительстве моста, позволяло проложить линию по местности с наиболее выгодным рельефом и «спрямить» путь в восточном направлении от Омска[340]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

Шеффер Г. Диаспоры в мировой политике // Диаспоры. 2003. № 1–2. С. 163.

Заринов И. Ю. Поляки в диаспоре: Сравнительная характеристика этнической истории польских диаспор в России, США и Бразилии. М., 2010. С. 12.

<1...4 5 6 7 8 9 >

На страницу:

Перейти

6 из 9