Женечка

Инна Щептева

Женечка

Евгении Андриенко

Эта книга – напоминание о моей бесконечной любви к тебе

Женечка

Я пальчиком гладила полные вены

На руке по-августовски загорелой,

Прижималась губами стыдливо к ключице,

И молилась не оступиться…

Не дай Бог сорваться (словами Набокова)

Язычком шагать по плечам, идиотке,

Ошалело – по сгибам, и позвонками-

Переступами охмелеть.

Я ложилась щекой на нежное плечико,

Растворяясь в томной ночной беспечности,

Боже мой, Женечка, если б заметили,

Чтобы сказали мы?

Подразнили кино, купили обновки,

Продавщицу смутили смехом, чертовки!

И поужинав, живо смеясь с официантом,

Сели вечеру угождать.

Просидели на нашей Новокузнецкой

До открытия баров, и если честно,

Если бы не прием экзаменов,

Напоила б тебя вином!

И стояла Луна такая красивая,

"Меньше сарказма", – тебя попросила.

Отстраненно, но будто слегка по-детски

Обещала мне "сукой не быть".

И потом показала колено разодранное,

Я подула на ранку, и с нежным шепотом

"Все пройдет" завернула тебя в ладошки,

Обещая не отпускать.

Пробежали по площади кошки рыжие,

Ты, погладив меня, сказала "Бесстыжие

Эти обе, как ты, не смотри откровенно так,

Я итак все давно поняла".

А потом у вагона поцеловавшись,

Мы, уставшие, ночью наспех расстались,

И я думала, это коленка ведь

О любви мне сказала все.

Принц и Роза

Когда ты поражен одиночеством,

Не спасает уже словотворчество…

Ты смотришь мультик и чувствуешь:

Он про нас! Но ты ж так не думаешь…

Ты Маленький принц, а я твоя Роза,

Прирученная и оставленная в морозы.

Не нужны мне люди, они другие,

Не единственные, не родные.

Главное, что видит сердце, не взор наш,

И сердце мое лишь тебе улыбается.

И пусть все вокруг говорят другое,

Но сердце: «Она самое дорогое».

Вот была никем, а ты приручила —

Я стала твоей, а ты моим миром.

И что мне делать, если мир рушится?

Строить одной? – Да кому он нужен!

Так Роза ждала и умирала,

Молилась, верила, не замерзала,

Но холода в России суровые —

Умерла, не хватило здоровья.

А принц летал дальше, встретился с лисом —

И понял одну важную истину.

Но принцы бывают такие разные!

Понял – забыл ее сразу.

Принц жил дальше, похаживал в гости,

Бегал в делах, слушал новости.

И никогда не страдал по Розе,

Что где-то, ожидая, замерзла.

Одуванчики

Обнимаю тебя, словно маму,

Хватаюсь обеими руками —

Но нахожу лишь воздух.

В носик целую,

Как она меня баловала, родную,

Но просыпаюсь – неправда.

Держусь близко: велено,

А то потеряюсь – верно. —

Температура – привиделось.

Смотрю с тобой фильмы,

Как любишь, красивые,

Но я одна в квартире.

Держусь за твой пальчик,

В лицо – одуванчик,

Но сейчас зима, а не лето.

Ложусь спать, мечтающая

С тобой, обещавшей,

Что прощания для нас нет.

Отпустить тебя

Отпустить тебя —

Это подписать себе смертный приговор,

Не глядя,

В упор.

Отпустить тебя —

Это больше не писать никогда ни о ком,

Голову сбивая

О стол.

Отпустить тебя —

Это больше не продохнуть,

Это не путь,

Это конец пути, – пусть.

Отпустить тебя —

Значит себя похоронить,

И одной

Болью выть.

Мертвые и одиночество

Вычеркнув меня из списка живых,

Ты, в сущности, ничего и не изменила.

Если до тебя было жить невозможно,

То после – невыносимо.

Ты победила, если желала,

Но вряд ли у тебя вообще был план

По истреблению из своей жизни

Меня, любительницу мелодрам,

Мармеладных объятий, сладких улыбок,

Вечного желания к тебе прильнуться,

Взяв за руку, лечь на плечо драгоценное, —

И неба коснуться.

Случается ли у тебя чувство вины,

Что я на обочине жизни, в реве?

Или ты самозабвенно живешь в работе,

Не чувствуя запаха крови?

А впрочем, не важно: давно все простила.

Я слишком люблю, ключевое тут – слишком.

Давно бы бросить писать тебе,

О тебе, для тебя. – Не те нервишки.

Просит сердце, тобой расковырянное:

«Пожалуйста, не умирай, пиши».

И слезы просят писать каждый вечер

На помин усопшей (впрочем, давно) души.

Единственно, кто ее оживила,

Сейчас уже вспоминает редко:

У нее жизнь легкая, без привязок —

Вот она бережет нервные клетки.

А когда-то тебе были очень важны

Мои настроения, пульс, дрожь в голосе.

Как быстро люди проходят сквозь. —

Я завидую мертвой холодности.

Почему моя смерть совсем иная?

Мне или больно, или все равнодушно?

А у тебя, черт, такая воздушная,

И жить тебе вовсе не душно?

Когда-нибудь, может, мы прекратимся:

Мое воображение и память потухнет

Болезнью шизофренически прогрессирующей. —

И нас в мире больше не будет.

Ты будешь одна, с каким-то вновь встреченным,

А я не повторюсь десятой раз строчкой.

И убьет меня любовно, спокойно,

Единственно верное мне одиночество.

Почему, природа?

Почему природа не предусмотрела,

Чтоб у меня был ребенок от любимой женщины?

Почему ей взялось да и захотелось,

Чтоб мужчина участвовал в деторождении?

Я хочу, чтоб маленькая моя Женечка

Бегала по квартире, кричала: «Мама!»

Разве я этого не заслужила

Любовью своей покаянной?

В этом мире взяли да порешили:

Женщина рожает лишь от мужчины.

А мне, от той, что мне выше звезд,

Значит нельзя, «суке ревнивой»?

Да не лесбиянка я, не хочу баб,

Я люблю единственную, неземную,

И кто же вправе меня проклинать,

Что я дочку хочу такую же?

«Мама, мама, когда придет Женя?»

«Скоро, мой масик, с работы вернется».

И нас ручонками сладко-пончиковыми

Обернула б: «Играться хочется».

Никогда

Я за тебя вечно дралась,

Своими когтями рвала пространство,

А теперь, ненужная, и ты в лицо

Мне стреляешь с бессердечным лихим постоянством.

Как из двухстволки, – прямо в глаза

Строчишь неответами равнодушия,

Не отвечая на сообщения,

Полудохлую тварь, меня душишь.

Да добьешь, не волнуйся, осталось недолго.

Когти мои давно стерты в кровь,

И моя завидное для меня постоянство

Истончается – кровоточить тебе про любовь.

Она есть, она плачет, течет стихами,

Рвотой захлебываясь от истерик,

Но вновь двухстволка на перезарядке,

Пока с книжкой тебя жду в постели.

Расстались – и ладно. Найдутся люди,

Гораздо лучше нас, интереснее.

Только мне не нужны, как тебе, другие,

И, боюсь, мир вовсе не тесен.

Значит, прощаться – решила за нас,

И не будет другого решения.

Значит, мечте на полях умирать

И не ждать никогда воскрешения.

Самое сладостное

В ссоры мы не играем:

Мы не подростки-переростки.

А если вдруг что-то случается,

Сильнее друг к другу жмемся.

Вернее, жмусь я сильнее:

Вдруг что-то себе надумаешь,

И, надувая красные щеки,

Возьмешь да меня отпустишь…

Без вниманья на боль и ошибки:

Не сгущаем – все преходяще.

Главное, из обид возвращаться

Не прошлыми, а настоящими.

Ссоры, как показатель любви для меня:

Обижайся – я буду оправдываться.

Это же самое сладостное —

Влюбляться в тебя при любых обстоятельствах.

Скажи?

Во мне снова нет стихов к тебе:

Во мне уборка и коммунальные платежи.

А как ты справляешься без меня от рутины,

Скажи?

Тебя греют фильмы серебряных ноток,

Книжки той же эпохи, да?

У тебя жизнь давно на гладких полочках,

Или же я не права?

Да права, все давно на полочках, в строчку

Мысли, чувства, мечта-не мечта, похороненная.

Ты другим – лишь тварь потускневшая, одинокая,

А для меня стала первородной…

Хорошо, что нет меня в твоем мире:

Можно просто пыль протирать под дождь,

Хорошо считать, что я появилась

У тебя совсем не в серьез…

Ты же знаешь увереннее

Ты же знаешь увереннее,

Что лучше для меня, что – для себя.

Я никто уже в твоей жизни?

Я, верно, права?

Ты не берешь трубку,

Даже когда душа – в хлам,

Не отвечаешь на сообщения,

С крыши и с бритвой в руках.

Я никто, я фантик,

Я пакет, вылетевший в окно. —

Кричать тебе бесполезно:

Тебе давно все равно.

А меня заверяют ангелы,

Что не должно тебя оставлять.

Может быть, это злое проклятие,

А не Бог зовет к тебе пасть?

Конечно, надо на равных,

Конечно, ты здесь права.

Тем более кому править

В стране, где лишь детвора?

Ты юна, и ты так беззаботна

В окружении вечных проблем.

Я не знаю, как достучаться

До твоих мне вечных измен…

Я рядом, я рядом, я слушаю,

Но ты – ничего, только воздух.

Наверное, мне придется

Превратиться в промозглую

Зиму, простужено-грязную,

И напоминать каждой лужицей,

Каждым горлом простуженным,

Что печалям твоим я прислужница.

Взрослых не существует,

Взрослые – тоже дети.

Поэтому, чтоб ни случилось,

А я за тебя в ответе.

Какими же словами прожечь твою душу?

Какими же словами прожечь твою душу?

Какими стихами напомнить о нас?

Мы ж, покаянные, все-таки были

У друг друга и выше, чем к небу – глаза.

Проще, все проще, мы просто были,

Умильно прильнувшие к мирозданию.

Почему же ты так легко разлюбила

Тишины двоих чудесное таинство?

Какими же подарками завоевать твое сердце

(Может, которого для меня нет)?

Я отдам все самое драгоценное,

Чтоб хоть на одно письмо получить ответ…

Какими же поступками завоевать твое внимание

(Не уверена, что ты хочешь серенад под окном)?

Я могу с цветами в воздушном шаре

Подняться к тебе, если хочешь, – назло?

Я лечусь, я стараюсь, от любовной зависимости,

Чтобы больше тебе отраженьем – не больно,

Я уже практически выздоравливаю

От того, чтобы быть твоей подневольно.

Услышь же меня и останься рядом.

Я ребенок, я воин, я сильнее всех,

Но только с тобою иду я, не глядя

И не страшась боли, на плаху побед.

Я не знаю, что делать. Я исписалась.

Люблю, люблю, люблю до конца.

Боже мой, если тебя не останется,

То не останется и меня.

Пожалуйста, не теряй меня

Зачем же ты меня теряешь?

Я тебя очень люблю.

Ведь ничего не меняется,

Если я рядом и жду,

Когда я понадоблюсь снова.

Мои прикосновения, взгляд —

Когда опять будешь готова

Мне их насквозь разрешать.

Ты ж ничего не теряешь,

Если прочтешь о себе,

И мне нарочито ответишь:

«Испортились». Но вполне

Этого будет достаточно,

Чтоб хоть нитью одной держать связь.

А то мы что пленники разных Земель,

И нас уже не завязать.

Не теряй меня. В мире столько

Лиц прохожих, лиц одиноких.

И зачем же сливаться с толпою —

Тебе, душевной копией

Одиночества, сил перебарывать,

Даже когда уже умер.

Пожалуйста, не теряй меня —

Это глупейший поступок

Среди миллиардов непонимания,

Пошлости, глупости, обстоятельств,

Старости, смерти, болезни, депрессии,

Губительной чувств отсталости.

Не теряй меня, не теряй меня.

Я теперь буду немногословна.

У меня после тебя – немота. —

И я буду очень удобной.

В моей лодке только двое

В моей лодке только двое:

Я и мои убеждения.

И если тебе не нравится это,

Твое право, мне ж недоступно сомнение.

Возраст уже не тот,

Середина жизни, что омут.

Тебя я к себе не звал,

Мне не до слез твоих, кровью

Я доказал все себе,

Не впускаю чужих в свои воды.

Тем более из таких,

Которая из других пьет соки.

Омут моих убеждений

Позволяет мне жить свободно.

Мне хватило – ну перестань плакать,

С меня подобных тебе – довольно.

Обидели

Я счастлива, что у меня есть ты!

И если меня обидели – то к тебе!

Можно по-детски прижаться

Или со всех ног расплакаться,

Попросить по головке погладить,

Нежно в лобик поцеловать. —

Какое же божье чудо

Прикосновений твоих благодать!

И вот мне уже не хочется злиться

На себя, слабовольно обиженную.

И слезы поцелуями мои осушаемые…

(Может, и пусть обижают).

Я тебя очень сильно люблю,

Спасибо, что ты бережешь мою детскость.

Другой бы бросил меня в мешок

Неуместной больной бесполезности.

Воспоминания

Со временем платье изнашивается,

И ты либо ходишь в нем дома, либо выбрасываешь.

Так и с воспоминаниями:

Ты либо кутаешься в них, либо от них избавляешься.

Я от тебя избавляюсь.

Прости, но лимит геройства завоевывать тебя исчерпан.

Я тебя очень люблю.

Но у меня не осталось нервов.

Я избавляюсь от всего:

От поцелуев, слов, духов, колечек.

Прости, что тратилась, бывало, на меня,

Но сумка желтая твоя меня калечит.

Меня калечит все, где ты:

Все уголки, все кинотеатры,

Мосты, дороги, магазины —

Везде и все, что было нами.

Угрюмость лиц людей в кафе

(Мы ненавидели их блеклость).

Везде ты. – По рукам я связана,

И мне не обрести ту легкость,

С которой ты людей теряешь,

Или сдаешь в утиль – не знаю.

Здесь все тебя напоминает,

Здесь жить – за гранью.

Я все выкидываю, все.

Ни времени нет, ни надежды.

Оно ведь, правда, не резиновое,

А ты все где-то там по-прежнему.

Персиковая

Персиковая моя девочка.

Моя тайна. Мое обожание.

Ты навсегда убежала?

Мне теперь вечно слышать молчание?

Малиновые губки твои

Не скучают по моим, из вишни?

Я ничего не слышу:

Только известно Всевышнему.

Руки твои не устали

Не находить рук преданных?

Я у тебя верная:

Либо ты, либо одиночеству вверена.

Гладит тебя по головке?

В оголенную шейку прицеливается —

Поцеловать не удерживается?

И дрожит, если за руку держится?

Цветы и ненавистные мишки,

Шлет тебе любовные письма

(Которые от меня лишние)?

А от другого, может, желаннее жизни?

Нежная моя и воздушная,

Надеюсь, ты там не трусишь?

По жизни идешь без грусти,

С упорством, но прежней чувственностью?

Нужно так мало

Иногда ты пенсионерка,

Иногда играешь в кокетку.

Ты уж давай разберись,

Может, ты вообще малолетка?

Что тебе от меня надо?

В очередной раз промолчать?

Сказать, как любишь мужчин,

А на меня тебе наплевать?

И что я не взрослая для тебя

(Кто б говорил о мудрости!?),

Бросить мне пару дежурных фраз,

Отрицая свою трусость?

Да, мы случились, для меня это чудо!

Ты ж в скорлупу спряталась,

И, не отвечая на сообщения,

Как страус, мне не показываешься.

Не были мы ошибкой!

Трусишка, ничего ты не натворила!

Ты – единственная моя радость,

Ты – божья милость!

Боже, какая глупость!

Все, что нам нужно – так мало!

Сесть вместе рядом

И помолчать, взявшись за руки.

Незамеченная

Выжимай из меня последние соки:

Мне это очень нравится.

Как ты ведешь тонкой бровью,

Делая вид непонятой,

Почему я на взводе.

Пальцы нервно стучат в такт пульсу,

И изображаешь искусно:

Тебя не касается – почему так.

Подумаешь, полгода мне не отвечала.

«Что изменилось, что год не виделись?»

Действительно, та же бровь

На прежние темы: любовь,

Кровь, суицид, единственная… —

Для тебя все давно пустое.

Так зачем опять, сидя вместе,

Говорить, как общение дорого.

Что для тебя дорогого?

Что мы ни черта не близкие?

И тянем любовь, как ириску,

Увеличивая боли риски?

Мне от тебя нужна ты.

Что тебе – не знаешь сама.

Лучше бы опять на "Вы",

Бездушная красота.

Но тебя потянуло на прошлое —

И мне снова очень тревожно,

К чему приведет эта встреча,

Где лишь ты, вновь со мной незамеченной.

Органы чувств

После тебя вкус любой женщины мерзок,

Вкус губ и вкус тела,

Шампуня, духов, помады,

Вкус жизни и смерти, вкус взглядов.

Дешево себя продающие,

Ничего не ждущие,

Барышни-крестьянки

И под итальянок.

После тебя звук гнусав и сер

И невозможно глупы речи.

Они вдалбливается в жизнь мою,

Словно молотом по наковальне. – Жду.

Выживаю,

Конечно, о тебе мечтая,

Каждый день как-то тая

Моими воспоминаниями.

После тебя мир нечеток, рассеян,

Одно сплошное мутное стекло.

И какие-то новые лица —

И их всех еще надо вынести.

В воспоминания прячусь глубже:

Мне там лучше,

Там не душно,

Там еще меня слушаешь.

После тебя запахи – ужас – резкие,

Дешевые, потные, гадкие.

Днями Chanel твой вдыхая —

Я еще есть, чуть живая.

Хорошо, подарки остались —

Я могу забавляться,

С ними то мне не расстаться,

И каждый день радоваться.

После тебя все руки шершавые,

Неухоженные, такие чужие. —

Ни к кому не хочется прикасаться,

Даже пытаться.

Лучше бы нам остаться,

Лучше бы нам не каяться,

Но не думаю, что возможно

Навсегда не прощаться…

Пьета

Давай заснем глубоким сном –

И не расстанемся навеки, ни потом…

И будем сниться лишь друг другу:

Без недругов, друзей, недугов,

Без ссор, сомнений, заверений,

Вдвоем обнявшись – вен сплетенье.

И никого не будем помнить,

И не узнаем лиц, что внове.

Забудем и себя навеки:

О чем мечтали, что хотели,

Но совершить мы не сумели,

Растаяв в тишину лилейную.

Сольемся с молчаливым эхом,

Пусть ищут нас – но не заметят.

Как статуя Пьеты, столетий старше,

В паучьей клетке спрятавшиеся.

Мы спим с тобою: сон беспечен.

Мы покалеченные, бесконечны.

Никто не потревожит более:

Заснули навсегда в свободе

Присяги двух сердец друг к другу,

Мы, преданные чувству глупому,

Но глубину его постигшие, —

Наш сон осмысленнее жизни.

Да быть такого не может!

Вернулась! И больше не убежишь?

Или ты скверная девчонка, неверная,

Снова свинтишь?

Вернулась? А как же твои ухажеры

Постоянные упертые, топорные?

Со мной ведь ты не в мажоре…

У нас с тобой постоянные ссоры,

Вопли, порывы, срывы —

Теперь ты готова на разговоры?

Да брюзжу, я рада – вернулась!

Вовремя, сильно, красиво…

Но вновь я в тебя не влюблюсь…

Да потому что люблю до сих пор!

Смешно, а ты думала что, зеро?

Тогда возвращалась на что?

Я ждала тебя: красила парус

В твой любимый цвет, колко-желтый,

Молясь, не навсегда, чтоб расстались. —

И сбылось! «Мечты материальны».

Ты рядом, печальна сакрально.

А я счастливее всех реальных,

И нереальных счастливее тоже:

Рядом мечта – немота…

Да быть такого не может!

Моя Вселенная

Ты оставила меня,

Сказав: «Мне больно, что тебе больно».

То есть, другими словами, бросила

Один на один с болью.

Но, зная людей, я простила,

Как измену, истерики, неответы.

И продолжаю писать тебе

Разве что не сонеты?

У нас разница в двадцать лет,

Причем, кажется, со знаком минус,

Но будь же чуточку помудрее,

Не впадай ты в свой климакс.

Нельзя расставаться теми,

Кто похожи, как в бою павшие,

Нельзя расставаться с тем,

Кто за тебя жизнь… отдам же!

Хватит играть в эгоистку,

У тебя для этого слишком глаза грустные.

Да и мне крайне необходимо

Попробовать твой борщ вкусный.

Я тебя ничем не обидела,

Я тебе не изменила ни разу,

А ты взяла нас и вычеркнула,

Для чего – так сразу?

Да, не сахар я, и не вата.

Но и ты тоже сталь каленая,

И что нам теперь из-за этого

Ходить по Земле разведенными?

Еще столько стихов не написано,

Еще столько вина не выпито.

Ладно, давай не дури,

Позвони и пойдем хоть выйдем.

Прогуляемся, кофе попьем,

Послушаю опять твои «я не жалуюсь»,

Я по ним очень скучаю,

Как и по рассказам твоим не кающимся.

По улыбке твоей скучаю,

По молчанию скучаю очень,

И чтоб за руку тебя взять,

Удивить любопытных прохожих.

Тишина твоя неоправданна.

Я тебе ничего не сделала.

Я по-прежнему сильно люблю тебя,

Приплетаясь «люблю» к каждой теме.

Ты – большая моя Вселенная,

Мириады звезд в тебе не разгаданы!

Тебе срочно нужен помощник

Разобраться, почему «все так странно»…

Не «легка» жизнь, моя ты волшебница,

И не «ко всему ты в жизни готова».

Но чтоб не случилось с нами,

Я жду тебя снова и снова…

Мечта умирает…

Ужасно хочется тебе писать,

Хочется с тобою одной говорить,

Но мне абсолютно нечего сказать,

А тебе веселее, должно быть, там пить.

Как написать тебе ни о чем?

Непогода, холодный кофе, один.

Ни с кем не общаюсь, кроме тебя,

То есть молчу беспрерывно.

Сигареты выкурены, посуда помыта,

Машинка крутится – создает фон.

Я смотрю просто прямо, взгляд мой мутен,

И никогда не звонит телефон.

Прохладно в комнате: окно открыто,

Белье поменяла, поела рис,

Что-то читаю, что друзьям обещала,

Ожидая сон, но ты мне не снишься…

Ужасно хочется говорить с тобою,

Но лишь те же слова и обыденность будней.

Меня номинировала на «Поэт года»,

Но тебе слушать это, наверное, нудно.

Хочется просто сказать: я все помню,

Я есть, я твоя, влюблена и скучаю.

И мне очень больно: молчание холодно,

Ты прости – ни о чем я. Мечта умирает…

Как прежде

Любимая, как я тобой восхищаюсь!

Когда же ты все успеваешь!?

Работать на трех работах?

Заботиться о посторонних?

Принимать звонки от своих пациентов

До времени позднее вечернего?

И при этом выглядеть бодро,

Молодо, и завидно здорово?

Какая же ты умница! Ты поражаешь!

Ты пример силы для подражания,

Ты образец красоты для модели —

Ты идеальное Божье творенье!

Единственный недостаток —

Мой любимый ужасный характер.

До чего же ты вредной бываешь —

Просто меня убиваешь,

Без ножа меня режешь.

Не осталось неужели для меня местечка?

Ты занятая, волчок бесконечный,

Но раньше же мы были вечными…

Я буду тихонечко тебя радовать:

Стихами, подарками баловать,

Слушать о накипевшем,

И брошу курить, если станем, как прежде.

Или чуточку лучше:

Без драм, души мучающие,

Без истерик ревностно-пьяных,

Без сарказма и слабости ранить.

Природа не любит точные копии