Горячая точка

Машинально включил телевизор и пока телевизор нагревался, бросил взгляд на часы – через несколько минут должна начаться трансляция финального матча по хоккею между чешской командой и нашей с Олимпийских Игр из Нагано. Появилась первая телевизионная картинка местного телеканала и сразу же стала ясна причина суматохи вокруг дома террористов в Джихаскари.

Экран телевизора показал удивительную картинку: большая комната, большой и богато накрытый стол, за которым по-хозяйски расселись террористы. Скромно сидящий с краю стола хозяин дома, трое заложников и во главе стола главарь террористов Гоча Эссегуа, а рядом с ним четвёртый заложник, чех Ярослав Кулишик и все с готовностью уставились в объектив телекамеры. Беспрерывно за кадром тараторил тележурналист, а объектив телекамеры поехал несколько в сторону и показал работающий телевизор.

– Сегодня же финальный матч по хоккею между Чехией и Россией. Вот и решили террористы устроить этот дешёвый спектакль.... Типа, вот мы какие смелые и храбрые – нас окружили, а хоккей смотрим… И не просто смотрим, а с уважением к Чеху, к заложникам, устроили и для них просмотр….

Давно заметил тягу большинства грузин к дешёвым понтам, поэтому ядовито перекривился, ухмыльнулся и с удовольствием посмотрел последующим за этим сюжетом финальный матч. Искренне болел и переживал все сложные моменты матча. Иной раз вклинивалась картинка из дома с террористами и я, пока всех показывали общим планом, лихорадочно пересчитывал бандюг. И получалось, что на охране дома стояло один, два террориста и вот сейчас всех их можно было разом брать. Но никто не собирался бесшумно снимать часовых и одним ударом, с минимумом риска взять всех кучей. Террористы спокойно веселились и с удовольствием болели, как это не странно за российскую команду и огорчались, когда нам забивали шайбу. Немного оживились и заложники, с удовольствием поглощая пищу и запивая её вином, но они со сдерживаемым азартом болели за чешскую команду. К сожалению – мы проиграли. Чехи оказались сильнее и после окончания финального матча главарь террористов поднялся с бокалом вина и поздравил с победой рядом сидевшего чеха, после чего выпил с заложником вино, а дальше к чеху потянулись с вином остальные бандюги, чокались с ним, с другими заложниками и снова садились за стол. Даже на экране телевизора было видно, что они крепко поддатые и вели себя довольно беспечно.

На моё мнение их можно было смело брать.

Но ночь прошла спокойно и никто не дал команду «обученному и опытному» грузинскому спецназу на проведение финальной части операции по освобождению. Да и день тоже прошёл спокойно. Приехал генерал Суконный. С ним, конечно, Володя Буйнов, неизменный «адъютант» генерала и ещё пару офицеров. Расположились в нашем штабе, в комнате для гостей, побросали свои вещи и убыли в городскую полицию. Там им полковник Мания выделил отдельный кабинет и мы перегнали к ним от нас радийку для связи с Командующим напрямую, минуя наш узел связи. А уже вечером поступило из Джихаскари первое обнадёживающее сообщение – террористы освободили первого заложника уругвайца, капитана Хулио Набак. Ну, что ж – процесс пошёл… Правда, грузины не озвучили Дорофееву на каких условиях он был освобождён.

Радовался я не долго, так как из городской полиции сообщили об обстреле группы грузинских полицейских в районе нашего 301 блок-поста неизвестными из автомата с насадкой для бесшумной стрельбы. Полицейские не пострадали, а я в течение последующих двух часов разбирался с этой стрельбой.

Ночь прошла спокойно и сегодня 23 февраля – наш, Военный праздник. И моё праздничное настроение даже не поколебало сообщение о минировании центральной школы Зугдиди. Тетенов быстро собрал группу разминирования, забрал свою сапёрную собаку и умчался в школу, а через полтора часа сообщил о ложном минировании.

Целый день я сидел у себя в кабинете у радиостанций и ждал каких-нибудь сообщений и грустил, вспоминая каждый праздник 23 февраля – как праздновал, как веселились. Наиболее яркие воспоминания были связаны с 23 февраля 1978 года, когда проходил службу командиром второго огневого взвода гаубичной батарее в Германии и мы праздник встречали на полевом выходе на полигоне Ютербог. На краю лагеря была расставлена большая палатка, накануне скинулись деньгами и к вечеру в палатке был накрыт богатый стол с обильной выпивкой. Много было тостом, песен под гитару. Смеха… Чего-то не поделив, сцепились между собой командир третьей батареи капитан Евминов и его командир взвода Боря Мусин, о голову которого комбат вдребезги разбил гитару и мы со смехом и шутками сначала растащили их в стороны и потом долго мирили, пока они не упали мертвецки пьяными, а утром не могли ничего вспомнить. Осталось даже несколько хороших, качественных фоток той офицерской пирушки. Вспомнился и 23 февраля 1988 года. Я уже был начальником разведки одного из учебных центров на Кубе. Вытащили столы на улицу перед домом, женщины быстро накрыли их заранее приготовленными и закупленными закусками. Вместе с семьями, с детьми, всем составом учебного центра дружно расселись. В нашем учебном центре тогда служил прапорщик, командиром взвода обеспечения и он был единственным среди нас, который повоевал в Афганистане командиром взвода. Правда, я не знал каким взводом он там командовал, то ли хозяйственным, как у нас, то ли строевым? Ходил ли он в рейды или отсиживался в базовом лагере? Не знаю. Хотя если судить по его внешности и как он здесь зарекомендовал себя – то вряд ли… Обычный тыловой прапорщик. Поговаривали, что он даже награждён орденом «Красной Звезды», но так ли это точно никто тоже не знал. Но всё-таки он служил два года в Афгане, что-то там видел, что-то пережил и наверно имел определённый боевой опыт, но справедливости ради надо сказать – никогда не кичился этим. А мы не были там и ничего не имели. Поэтому он заслужено воспринимал многие тосты, поздравления, обращённые к нему как к единственному среди нас боевому военнослужащему. По жизни у меня было и есть много принципов, которых я твёрдо придерживался, и один из них – «Сам не напрашивайся, но если посылают – езжай». Когда начинался Афган, я ещё служил в Германии. Срочно начали формировать сводные подразделения для посылки в их в Афганистан. Стали выдёргивать офицеров и прапорщиков, среди которых было много моих товарищей и сослуживцев. Ждал вызова и я, но сия чаша миновала меня. Почему не предложили мне ехать – не знаю? Я ведь был хорошим командиром взвода и пользовался авторитетом не только среди сослуживцев, но и у командования части. В Союзе, когда служил в Свердловске, несколько раз был в шаге от того, что меня вот-вот пошлют, но не суждено было. Всегда в последний момент что-то у командования не складывалось, или ещё что-то мешало им принять решение и мне отказывали, или посылали другого. Я же по своему активному характеру, воспитанный на советских книгах и фильмах о войне, довольно близко принимал к сердцу этот пробел в своей военной биографии…

Поэтому сидел за столом напротив прапорщика, смотрел на него и думал: – А как я себя поведу в боевой обстановке? Сумею ли чётко оценивать обстановку и быстро принять правильное решение? Как буду командовать солдатами? И пойдут ли бойцы за мной?

Кто бы мне тогда сказал, типа такие слова: – Боря, да чего ты тут переживаешь? Пройдёт всего три года и развалится Советский Союз… По территории бывшей страны прокатится волна войн… А ещё через три года, именно 23 февраля ты, Боря, примешь бой во главе своей противотанковой батареи… Примешь бой с танками противника и выиграешь его. И примешь его ни где-то на территории иностранного государства, а в России.

Да…, если бы кто-то мне сказал об этом…. Да, я рассмеялся бы тому человеку в лицо. Вспоминал и 23 февраля 95 года, как в тот день вступил в бой с танковой колонной и чем он для меня закончился. Бой–то я тогда выиграл вчистую – уничтожил два танка, БМП и двенадцать человек, только вот последствия выигранного боя были для меня плачевными. Немножко выпил, вспоминая, как на следующий день меня расстреливали, там же на месте боя, как потом пережил три покушения. Погрустил, потом бесшабашно махнул рукой: – А, ладно… Это было три года назад и всё в конце концов закончилось благополучно. С праздником Мужики….

Не знал я тогда, что через два года, тоже 23 февраля 2000 года, я буду разворачивать свою артиллерию у одного чеченского селения, чтобы отразить нападения боевиков с двух сторон. Но это будет тоже через два года и я, сидя за столом, грустил, вспоминая свои 25 лет военной службы.

Эти два дня 23 и 24 февраля прошли в целом спокойно, в какой-то мелочной суете, в решении незначительных задач и проверке сомнительной информации, которая поступала постоянно с разных сторон и разных источников.

В основном она касалась абхазской стороны: то вдруг появилась информация о приведении в боевую готовность батальона абхазов в Очамчире и сосредоточении призывников в Гальском военкомате. То о ведении инженерных работ на том берегу, о новых позициях для миномётчиков… и так далее и тому подобное. В основном информация не соответствовала действительности, но и абхазы в свою очередь, тоже не сидели сложа руки.

25 февраля в 1 ночи из штаба ООНовцев по моторолле сообщили об освобождении следующего заложника, шведа, майора Мартина Молгара и что к 15 часам дня ожидается освобождение остальных заложников, но о каких-либо подробностях как об освобождении шведа и освобождения других было неизвестно.

Мы как будто оказались в информационном вакууме: грузинские силовики с генералом Суконным, полковником Дорофеевым, да и с самой заинтересованной стороной – ООНовцами информацией о ведении переговоров с террористами не делились и приходилось эту информацию добывать практически по крупицам. А та информация, которая попадала к нам, была довольно интересная и давала обильную пищу для размышления. Причём, такую что можно было бы смело заявлять, что нападение на ООНовцев, похищение – всё это было совместно заранее спланированной акцией силовиков и террористов, которая вполне возможно могла дать толчок к дальнейшим, обвальным, негативным событиям. Но об этом не хотелось думать и мне приходилось лишь принимать сообщения, которые после обеда вдруг внезапно посыпались как из разорванного мешка.

14:08 Один из заложников, чех Ярослав Кулишик, стащил у террористов мотороллу, попросился в туалет и оттуда сумел по ней связаться со своими. Доложил, что обстановка у террористов резко обострилась. Они о чём-то постоянно совещаются и нервничают.

14:30 Пришло сообщение от Дорофеева о том, что освобождение остальных заложников затягивается предположительно до утра следующего дня.

15:00 В нашу радиосеть влезли посторонние абоненты и на ломанном русском языке начали общаться между собой. Это было для нас неприятным сюрпризом. Сразу же поднял «на уши» узел связи, подполковника Сабурова и приказал им сделать всё, чтобы исключить дальнейшее проникновение в нашу сеть.

17:00 Неожиданно для всех террористами был освобождён третий заложник, уругваец капитан Ролан Гарсия.

17:30 Освобождён четвёртый заложник, чех Ярослав Кулишек. Это сообщил по радиостанции Володя Буйнов.

17:35 ООНовцы подтвердили это сообщение, но только добавили, что чех сумел бежать через окно в туалете из дома и сейчас находится в двух километрах от населённого пункта Джихаскари. Двигается в направление какой-то реки, чтобы там спрятаться и дождаться темноты.

Хм…. – Я задумался. Что-то тут не клеится… Когда захватили заложников, то я попросил особиста Мишу охарактеризовать, по возможности конечно, каждого из захваченных ООНовцев. Так вот, только швед более-менее тянул на решительную личность, способную в такой критической ситуации сделать неожиданный ход. Остальные – два уругвайца, как мы русские говорим – «просто ни о чём». Никакой ценности они как военные и как ООНовцы не представляли – как это ни цинично об этом говорить. Чех – Ярослав Кулишик, вообще, по словам особиста, размазня, мягкотелый, безвольный и толстый…. Так что от чеха нельзя было, по идеи, ожидать таких решительных действий. Поэтому – ну просто этого не может быть.

17:40 – «Алтаец» (это был позывной Буйнова), Я, «Лесник 51» (это уже мой, с Чечни позывной). Приём.

– «Лесник 51, Я «Алтаец» на приёме. – Радиоканал был закрытый, поэтому можно было говорить в открытую.

– «Алтаец» – подтверди информацию по освобождению чеха. Что-то тут не сходятся концы с концами….

– «Лесник 51», две минуты назад стало известно следующее от полицейских. Главарь террористов Гоча Эссегуа предоставил чеху «коридор», по которому тот и ушёл.

– Ну, тогда всё понятно. Самому ему убежать духу бы не хватило….

18:05 Ещё одно сообщение от полиции. Гоча Эссегуа скрылся из окружённого дома в неизвестном направлении.

18:30 Буйнов уточнил, а эти сведения были уже от одного из офицеров краевого министерства госбезопасности. Гоче Эссегуа и ещё двум террористам был предоставлен коридор, по которому те благополучно ушли из окружённого дома….

– «Лесник 51» – послышался возбуждённый голос Буйнова, – ну, тут и маразм. Несколько минут тому назад привезли трёх арестованных террористов. Арестованы, но они с автоматами. Подвезли на машине к крыльцу МГБ и там их, представляешь, встретили объятиями. После чего все зашли в здание госбезопасности. Я попробовал пройти в здание, но меня не пустили. А через некоторое время вышел один из террористов с автоматом в руке и на машине МГБистов укатил в Джихаскари, уговаривать других сдаваться. «Лесник 51» – вот что хочешь то и думай….

18:40 «Рапира 10» вышла на связь и сообщила, что четвёртый заложник, чех, подобран полицейскими и привезён в полицейское управление Зугдиди.

18:45 Вышли на связь ООНовцы и попросили подтвердить, что чех находится в полицейском управлении города. Я, ссылаясь на сообщение грузинской стороны, подтвердил информацию. ООНовцы отключились, но через пятнадцать минут вновь вошли в связь со мной и сообщили мне, что информация по чеху неверна. Ярослав Кулишик оказывается в 18:50 вновь вышел на связь и сообщил, что он находится в трёх километрах от Джихаскари, но в каком именно месте не знает. Он закопался в грязь в придорожной канаве около какой-то дороги и боится оттуда вылезать, хотя видит что на дороге патрулирует полицейская машина. Он очень напуган и боится, что полицейские его задержат и отдадут обратно террористам….

Я, пообещав разобраться в данной ситуации, отключился и выматерился. Ну и ссыкло…. Всё правильно, этой размазне Гоча Эссегуа наверно дал под зад и просто взашей вытолкал его из дома, зная что ему вот-вот дадут коридор … Блин, Европа сраная…

19:03 – «Рапира 10», Я «350й». Всё-таки подтвердите – чех Ярослав Кулишик у вас или нет?

– «350й» к сожалению нам подсунули дезинформацию. Чеха у нас нет и нет информации о его местонахождении, – прощебетала милым женским голосом радиостанция. – Я плюнул с досады и сообщил об этом в миссию ООН.

21:50 Наконец-то чех найден и находится в миссии ООН в безопасности. А ООНовцы по радиостанции попросили меня не снимать охрану с их штабов, которые охраняли вместо грузинских полицейских наши солдаты. Я успокоил их – пока обстановка не нормализуется – мы их будем охранять.

22:15 Пришло сообщение от Буйнова, что задержано 6 террористов и их привезли в краевое МГБ.

Я откинулся на спинку стула, закинул руки на затылок и сладко потянулся, прогнувшись с удовольствием максимально назад. Устал…, очень сильно устал…. Как ни крути, а за шесть суток поспал в общей сложности часов десять. Остальное время бодрствовал около радиостанции в готовности принять любое сообщение и тут же среагировать на него. И принимал, принимал решения, ответственность за которые полностью ложились на меня. Да, было сложно, трудно и не имея в таких делах опыта, можно было спокойно «включить дурака» и уйти в сторону. Последствия для меня в этом случае были бы минимальные. Ну…, высказали бы сожаления что майор не справился.., не потянул…, не оправдал возложенное на него доверие…. Вернули бы обратно на должность оперативного дежурного… Да и всё…. Естественно упал бы мой авторитет в глазах Командующего, генерала Суконного, в глазах ряда полковников из числа замов командующего. Ну и что? Кто такой для меня Командующий – генерал-майор Коробко? Очередной генерал, которого забуду на следующий день, как уеду из Абхазии. Но…, я уважаю генерала Коробко и мне, тоже если честно говорить, не безразлично его мнение обо мне. Но, тем не менее, Командующий МС в зоне Грузино-Абхазского конфликта лишь краткий эпизод в моей военной карьере. Генерал Суконный? Так я его и сам не уважаю, поэтому его мнение мне вообще «до лампочки».

Полковники, замы командующего – это отдельный разговор. Меня гораздо больше в этом случаи волновало бы мнение моих сослуживцев – звена подполковник-майор. И если бы они ко мне после моего «ухода в сторону» отнеслись с презрением, вот это было бы гораздо болезненней для моего самолюбия, чем то, что меня в течение месяца на каждом совещании полоскали…. Но прошёл бы месяц, другие проблемы, задачи заслонили мой проступок и я дальше служил бы нормально и спокойно.

Я ещё раз сладко потянулся, запрокинув голову назад, и чуть не перевернулся вместе со стулом. Меня спасло от смешного падения тем, что в последний момент носками ног с грохотом упёрся снизу в крышку стола. Замер и ещё раз, но уже осторожно потянулся….

Нет…., я другой. Недаром в моих служебных характеристиках мои начальники писали следующую формулировку: – …способен в сложные и критические моменты принимать смелые и рискованные решения и брать на себя ответственность за последствия этих решений….

Можно, конечно, лечь прямо сейчас спать, тем более что всё закончилось благополучно и честно заслужил отдых. Но всё-таки я из другого теста. Мне нужны были подробности и немедленно…

Быстро накрыл стол, куда выставил спиртное, сходил в «Реанимацию» подкупил колбаски, ещё закуски и заказал яичницу яиц на 20 с разными разносолами. Всё это принесут ко мне, когда позвоню.

Через пятнадцать минут в комнате появились капитан Тетенов и подполковник Сабуров, которые с энтузиазмом присоединились к моим приготовлениям. Ко всему тому, что я приготовил: Тетенов метнулся к своим сапёрам и притащил оттуда большую тарелку с жареным мясом, а Сабуров из узла связи принёс половину кастрюли солёной капусты, от вида которой у нас всех потекла обильная слюна. Мы быстро расположились за столом и приняли первые пятьдесят грамм коньяка, после чего усиленно заработали челюстями, особенно налегая на капусту, щедро сдобренную острыми специями.

В первом часу ночи появился подполковник Буйнов. Тетенов и Сабуров к этому времени уже спали в своих кроватях, поэтому когда Володя сел, выпил добрую порцию коньяка и стал рассказывать, закусывая горячей, принесённой из «Реанимации» яичницей, нам никто не мешал.

– Боря, вот я, да и ты не имеем опыта по освобождению заложников…. Но думаю, что если бы это происходило на самом деле, то было бы море нервотрёпки, лихорадочной суеты, беготни. Принималось бы куча бестолковых решений, которые тут же бы и отменялись…. А тут…, тишина. Спокойствие. Все ходят как слоны и такое впечатление, как будто все, от последнего опера до министра госбезопасности знали – Всё Закончится Благополучно.

И вакуум информации, как всё равно кран перекрыли. Ладно они ООНовцам, полковнику Дорофееву ничего не говорили…. Боря, только между нами…, тебе эта информация не помешает. Основная информация и интересная, которая заслуживает внимания, есть только у МГБэшников и у Абхазской прокуратуры в изгнании. У городской полиции и у краевой есть лишь общая, довольно специфическая информация….. Да, у них можно узнать нормальную информацию о криминальной ситуации в регионе, в городе. Ну…, там дадут более-менее какую ту конкретику по тому или другому случаю, происшествию в Зоне Безопасности. Да и всё… Полковник Мания погряз в своих проблемах в городе, а Кухалашвили….. Помяни моё слово, но его скоро снимут. Поэтому ему не до службы – как бы самому удержаться. Так вот, Дорофеев не пользуется у них у всех авторитетом и с добыванием какой-либо информации у него проблемы…., слушай, а чего мы сидим, базарим? Ну-ка, давай ещё хлопнем по рюмашке.

Володя быстро разлил коньяк и мы, чокнувшись, с удовольствием выпили и дружно полезли вилками в тарелку с капустой.

– Так вот, продолжаю: Дорофеев качает информацию в другом месте. У нас с ним так сразу сложилось, что я брал информацию у силовиков, а он у полковника Ошкерелия…. Да, кстати, ты ещё с ним не познакомился?

Я отрицательно качнул головой и плеснул грамм по пятьдесят коньяка в кружки.

– Будь осторожен с ним…. Редкостная сволочь, – Буйнов выпил коньяк и осуждающе покачал головой, – я так и не смог с ним сойтись. Ниже меня на две головы, толстожопый, понторылый, как и все грузины, которых где-то там прислонили к власти. Как же…. Главный грузинский военный наблюдатель. Блядь – шишка на ровном месте. Хотя он артиллерист и ты тоже артиллерист… Так что, может быть на этой почве и законтачишь с ним? Да, конечно, полковника Дорофеева принимают в этих кабинетах, отдают должное его должности как Начальнику Южной Зоны Безопасности, как главному миротворцу тут от России, но информации с гулькин член. Так что мне пришлось с кем-то выпить, с кем-то погулеванить по саунам. Да…, пришлось и информацией кой-какой поделиться. Наладил контакты, пошла неплохая информация. Да…. Так и я, даже по своим старым связям, никакой информации не получил. Попробовал сыграть на вражде между краевой МГБ и городской – тоже голяк. Все ходят, такие важные и как будто в рот воды набрали… Что там у них происходит – ни хрена не понять и не узнать. Так, Боря, я к чему это тебе рассказываю? Чёрт, выпил то ничего, а нить разговора уже потерял… Устал наверное…

Я засмеялся и вновь разлил очередную порцию коньяка: – Давай, Володя, за нить эту… Чтоб не терять её… Чтоб эта нить куда положено…. Нам, нас привела. А рассказывал ты про то, как информацию не мог добыть.

Володя радостно заржал и также жизнерадостно выпил коньяк.

– Точно, Боря, что-то закосел я быстро. Так вот. Привозят они задержанных террористов. Хотя бы для вида автоматы у них забрали… Ни хрена, и тут же у крыльца МГБ начинают обниматься, лобызаться, как давние кореша. Ёлки-палки!!! Когда они зашли в здание, я тоже было сунулся за ними, но меня так вежливо, под ручки и в сторону. Вован, говорят, не положено… там у нас свои дела. Ну, я типа – конечно, всё понимаю и делаю вид что к своей радийке пошёл, а сам в здание городской полиции и через чёрный ход, где оба здания торцами соединяются, пробрался в МГБ. Сунулся в один, второй, третий кабинет – никого. А в четвёртом все они дружненько сидят за столом и с террористами шампанское пьют – даже меня не стесняются….

Ну, что? Поглядел я на это блядство и ушёл. Как говорится – комментарии излишни. Так что, Боря, мы завтра уедем, а ты тут это дерьмо расхлёбывать будешь. Поверь мне, я всё-таки тут три месяца прослужил – это не конец какой-то там локальной операции. Это только начало, причём более солидной. Так что, давай выпьем за твою удачу – она тебе понадобиться. И спать – устал я.

Утром проснулся отдохнувшим. Бодренько поднялся, привёл себя в порядок и после завтрака поднялся к полковнику Дорофееву. Он вчера вернулся их Джихаскари и как только получил сообщение о том, что чех находится в миссии ООН, сразу же лёг спать. Сели за стол и обменялись информацией по итогам минувших событий. А итоги следующие:

Заложники освобождены. Потерь среди террористов и полицейских сил нет. Задержано 12 террористов, трое ушли. Захвачено много оружия и боеприпасов. К настоящему времени из Зоны безопасности в сторону Тбилиси через блок-пост 307 проследовало два автобуса «Икарус» со спецназовцами в количестве 100 человек.

Главная задача, которая стоит перед нами на эти дни – это проследить за выводом силовых подразделений и бронированной техники, которая зашла в Зону Безопасности и усилить контроль за деятельностью Абхазской прокуратуры в изгнании. Она в эти дни ушла в тень основных событий и развила бурную деятельность в среде беженцев. Неплохо было бы получить более подробную информацию.

– Борис Геннадьевич, – мы закончили обсуждение дальнейших задач, – ты, давай бери машину и проскочи в город, на рынок, может ещё куда… Погляди, поговори, покачай информацию, послушай о чём народ говорит. Надо держать «ушки на макушке»: покушение на Шеварнадзе, полицейские операции – здесь у нас, захват заложников – это цепочка. И самое хреновое, что где второй конец этой цепочки – ни черта не видно. Мне кажется, что спокойные деньки закончились и нам придётся потрудится и очень потрудится. Нам надо сейчас работать на опережение. Так что езжай, заодно развеешься, а то ты тут семь дней просидел, а я сегодня отдохну. Что-то себя не особо чувствую – тоже очень устал.

Мне до того осторчетела за эти дни наша база, что, сунув в боковой карман куртки пистолет, по карманам рассовал запасные магазины с патронами и через десять минут уже трясся в автомобиле по щебёночной дороге к выезду на асфальт. Выскочили на асфальтированное шоссе, свернули направо и помчался в город. Через пять минут езды, справа промелькнуло здание штаба главного военного наблюдателя от Грузии полковника Ошкерелия. Лично меня с ним ещё не знакомили, но издалека показывали и я сейчас его наблюдал на крыльце штаба в кругу своих подчинённых, с которыми он что-то бурно обсуждал, оживлённо жестикулируя руками. Увидев мою машину, они прекратили разговор и долгими взглядами проводили ГАЗ-66.