Пекло

– Последствий какого рода опасается ИТИ?

– Когда жертвами временного кульбита становится один или два человека, самое страшное, что им грозит, это заточение в психушку. Поэтому те из них, кто благоразумнее, помалкивают о случившемся с ними аномальном происшествии. Боятся, что их объявят сумасшедшими. Вот почему Контроль Временного Континуума не вмешивается в подобные инциденты. На этом уровне их урегулирование происходит само собой, без лишнего шума. Но чем больше жертв попадает в кульбит, тем сложнее им сохранить это в секрете и не повлиять на естественный ход истории. Ну а если их количество исчисляется десятками или даже сотнями, представляешь, как сильно это событие исказит содержание Книги Времени?

– Насколько вообще точны прогнозы насчет Скважинского кульбита?

– В таких случаях они никогда не бывают точными. Благодаря тебе и твоей дубайской командировке мы знаем, что кульбиты две тысячи шестнадцатого года напрямую связаны с черными разломами и затеянной «серыми» игрой. Это облегчает нам задачу, но ненамного. Местная временная аномалия будет иметь прямое отношение к пакалям – это несомненно И если мы их отыщем, то гарантированно предотвратим кульбит. А не отыщем – рискуем сами очутиться в нем и быть отброшенными назад в прошлое. Кстати, по этой же причине нам с тобой не разрешили оставить здесь таймбот. Для него такие аномалии все равно что электромагнитный импульс для компьютера. А мне еще за ту машину времени, которую «серый» уничтожил в Дубае, предстоит в ИТИ объясняться. Вдобавок, если мы сами угодим в кульбит, таймбот окажется не только неисправным, но и безнадзорным. И не сможет в случае своего обнаружения самоликвидироваться. Что тоже категорически недопустимо.

– Как далеко нас может отбросить во времени?

– От нескольких часов до нескольких лет. Твоя жизнь при этом как бы отмотается назад, к определенной точке. Но будешь помнить все вплоть до того момента, как ты угодил в кульбит.

– Что ж, хороший повод начать жизнь заново и исправить допущенные ранее ошибки, – заметил Кальтер, глянув на свое отсутствующее левое предплечье, вместо которого теперь стоял высокотехнологичный стальной протез.

– Или, наоборот, натворить новые ошибки, гораздо более ужасные, – возразила Вера. – Изменить свою жизнь к лучшему, вернувшись в прошлое, удается только в кино. На практике этому мешает великое множество факторов, из которых ты способен учесть от силы два-три – те, что являются для тебя очевидными. Но прочие так или иначе будут подталкивать тебя жить так, как ты привык. И ты опять начнешь делать то, что получается у тебя лучше всего.

Мост миновали без задержек, разве что едва не столкнулись лоб в лоб с каким-то ошалелым торопыгой на микроавтобусе. Отчаянно сигналя, он выскочил на встречную полосу и отвернул в сторону за миг до столкновения – вероятно, вез в больницу раненых из пострадавшего района и потому спешил как мог. Хаос вокруг быстро разрастался, а пыль и темнота его только усиливали. Все чаще на пути агентов встречались разбитые машины. И все больше испуганных людей выскакивали на дорогу, того и гляди норовя угодить под колеса.

– Отлично! – заметил Кальтер, притормозив на перекрестке, чтобы пропустить БТР, а также движущийся за ним крытый военный грузовик. – Армия уже здесь. МЧС тоже вот-вот подтянется, так что с формой мы подгадали. Хорошо бы еще с документами не ошибиться. В памяти наших «умных корочек» есть данные о военных спасателях?

– Есть, – кивнула Верданди, раскрыв планшет-хамелеон и просматривая содержимое его вместительной памяти. – Вот, по-моему, неплохой вариант: эксперты по химической разведке. Противогазы у нас с собой. Компактное оборудование, которое можно выдать за газоанализаторы и прочие инструменты – тоже. Умных слов я знаю много, да и ты, наверное, еще не всю таблицу Менделеева забыл.

– Не забыл, – согласился Куприянов. – Чтобы пустить пыль в глаза, этого хватит. Ладно, пускай будут химики. Главное, не попадаться на глаза настоящим химикам, а то они нас живо раскусят.

Вскоре выяснилось, где именно им предстояло заниматься «химической разведкой». Большой взрыв прогремел в промзоне, располагавшейся вокруг местного элеватора, где в связи с началом уборочной страды работы велись в три смены. По этой причине количество жертв там, наверное, исчислялось десятками, и то в лучшем случае.

Толпы людей, спешащих в еще не оцепленную зону бедствия, быстро росли. И потому прибывшие сюда военные столкнулись с серьезной проблемой – брошенными в беспорядке автомобилями, через которые их колонна не могла пробиться. Вернее, могла, но пока пыталась проложить себе дорогу, не прибегая к тарану – гудением клаксонов и криками в мегафоны.

Не помогало. Заблокированная легковушками и скопившимися перед элеватором грузовиками с зерном армейская техника, похоже, крепко застряла на подступах. А позади завывали сиренами и сверкали мигалками машины «Скорой помощи» и пожарной охраны. Которым, в свою очередь, мешали уже не только гражданские, но и военные автомобили.

Мнимые химики бросили «Субару» на обочине, не доезжая до скопления транспорта, и присоединились к неорганизованной группе врачей, которые не стали дожидаться, когда их машины прорвутся через заслоны. Подхватив чемоданчики и носилки, эти медики решили добраться до пострадавших пешим ходом. Большинство зевак не рисковало соваться на задымленную территорию, толпясь за оградой промзоны. Но прочие – видимо, те, у кого здесь работали родственники или друзья, – спешили туда наряду со спасателями. Элеваторная охрана и не думала им препятствовать. Она была слишком малочисленна, чтобы сдержать натиск толпы, да и зачем вообще ее сдерживать? Люди рвались сюда с искренним желанием спасать пострадавших, и отказывать им в этом было бы сродни преступлению.

Две лишние пары рук спасателям явно не помешали бы, но Кальтер и Верданди прибыли сюда не за этим. Подобно пилотам захваченного террористами самолета, они думали не о чьих-то конкретных жизнях, а о том, как благополучно посадить лайнер и не дать погибнуть всем пассажирам и членам экипажа. Поэтому, едва агенты проникли на территорию элеватора, они сразу отделились от врачей. И стали действовать обособленно, стараясь держаться подальше и от жертв трагедии, и от спасателей.

– Металлоискатель? – лаконично осведомился Куприянов у напарницы, когда они расчехлили необходимое оборудование.

– Включен и откалиброван, – доложила она. – Однако здесь слишком много металла, а он может экранировать разбросанные артефакты… Если, конечно, они тут вообще есть.

– Если есть черный разлом, значит, должны иметься и пакали, – заключил Кальтер. – Для начала давай исследуем взрывную воронку. Где еще, как не там, быть гипотетическому центру Скважинской аномальной зоны?

Отыскать космический объект и место его столкновения с Землей было уже не так сложно. Сопоставлять его, к примеру, с Тунгусским метеоритом, конечно, не стоило, но кое-какие общие последствия у этих двух катастроф имелись. А именно – деревья и столбы, поваленные промчавшейся по округе ударной волной. Все они, а также другие металлоконструкции, упали верхушками в сторону границы промзоны. «Химикам» оставалось лишь взять курс туда, куда указывали основания валявшихся столбов и древесных стволов, и не отклоняться от прямого маршрута.

Впрочем, они и так не прошли бы мимо воронки. Она, а также окаймляющий ее, образовавшийся при ударе земляной вал занимали немалую площадь. Склады, цеха, сушилки, дробилки, сепараторы, зерновые бункеры, транспортеры, эстакады, тепловые и силовые магистрали… На границе промзоны они выглядели практически неповрежденными, но по мере приближения агентов к цели разрушения становились все сильнее. В самой воронке и по ее краю здания, оборудование и прочие конструкции были и вовсе уничтожены. А их обломки перемешались с землей так, будто по ним целую неделю раскатывала дюжина бульдозеров.

Сам элеватор – угловатая и продолговатая бетонная коробка с башенной надстройкой посередине – на первый взгляд выглядел неповрежденным. От него до кратера было довольно далеко, а ударная волна вряд ли нанесла урон такой громадине… на первый, опять-таки, взгляд. Но если присмотреться, сквозь пыль и дым было заметно, что одна из стометровых стен зернохранилища – та, что была к воронке ближе всех, – опасно отклонилась от вертикали. И теперь она напоминала во мраке чуть скошенный борт исполинского морского судна. Насколько она устойчива, определить не удавалось, но творящийся вокруг хаос сказывался на ее равновесии не лучшим образом.

Радиационный фон в эпицентре держался выше нормы. Хотя и не настолько, чтобы бить тревогу и изгонять отсюда всех выживших. Рост радиации мог продолжиться, но пока этого не происходило. Причиной ее скачка служил, разумеется, космический гость, который вряд ли являлся простым метеоритом. Кальтер предположил, что на Скважинск обрушился орбитальный мусор вроде обломков ракеты-носителя. И все же было в этой теории нечто, лишающее ее правдоподобия и логической стройности. А именно – габариты мусора. С трудом верилось, что в ближнем космосе могло быть когда-то утеряно нечто подобное. Пускай скептики называют околоземное пространство две тысячи шестнадцатого года большой космической свалкой, такой мусор все равно выглядел бы там слишком заметно. Так же заметно, как выглядела бы, к примеру, списанная в утиль подлодка на свалке провинциального городка типа того же Скважинска.

Пройдя вдоль кольцеобразного земляного барьера, агенты нашли место, где отсутствовали зеваки, и взобрались на вал. Спасателей на нем не было. Они бежали прежде всего туда, откуда доносились крики о помощи, а здесь раздавались лишь треск пламени, скрежет деформированного металла и шум скатывающихся в кратер осыпей. Наверняка под этим завалом тоже находились люди, но все они молчали. Впрочем, при взгляде на него становилось ясно, почему Кальтер и Вера не слышали криков. Даже если там кто-то выжил, он был либо контужен, либо погребен в земле, либо то и другое вместе, поэтому шансов дождаться помощи у него почти не оставалось.

С вершины вала стало возможно оценить размеры воронки и наконец-то увидеть причину, которая ее породила. Когда Кальтер рассмотрел, что пробило в земле яму диаметром более ста и глубиной примерно двадцать метров, он лишь покачал головой и озадаченно пробормотал:

– Невероятно! Вот так сюрприз!

– Что-то не так, дядя Костя? Разве не этот космический мусор мы должны были здесь обнаружить? – удивилась Верданди.

– Какой угодно мусор, но только не такой, – ответил Куприянов. – Кое-кто из моих знакомых по прошлой жизни продал бы душу дьяволу, чтобы хоть одним глазком взглянуть на это. Ты хотя бы примерно представляешь, что мы нашли?

– Похоже на космическую станцию. Только цвет у нее странный. Какой-то он… совсем не космический, – заключила Вера, продолжая осматривать издали лежащую на дне воронки конструкцию. Она состояла из нескольких разновеликих цилиндрических и шарообразных модулей, некогда соединенных между собой перемычками шлюзовых отсеков. При ударе о землю эта «гирлянда» разорвалась в нескольких местах, и о прежней ее конфигурации можно было лишь догадываться. Дымящиеся модули и их обломки разлетелись по воронке, а некоторые зарылись в ее склон. Вокруг них валялась уйма других покореженных конструкций, не похожих на детали зерноперерабатывающих агрегатов. Судя по всему, еще недавно это были элементы солнечных батарей, антенн, датчиков и иного внешнего оборудования станции, не успевшего сгореть в плотных слоях атмосферы. Отсюда следовал вывод, что прочие обрушившиеся на Скважинск объекты являлись фрагментами этого орбитального сооружения и оторвались от него на подлете к Земле.

Однако самой странной его особенностью, как подметила Верданди, являлся цвет, в какой была окрашена станция. Могло показаться, что сплошь черной она стала, обгорев в процессе падения, но это не так. Наоборот, следы горения на модулях нельзя было рассмотреть во мраке из-за черного покрытия их корпусов. И не просто черного. Его цвет отличался такой глубиной и однотонностью, что те места обшивки, куда не налипла грязь, выглядели прямо-таки маленькими «черными дырами». Такого же цвета было внешнее оборудование, а также консоли и кронштейны, к которым оно крепилось. И лишь грязь да отблески пламени придавали окраске станции хоть какую-то пестроту и разнообразие.

– Я не слишком хорошо разбираюсь в этом вопросе, – продолжала Верданди, – но, насколько мне известно, космической станции «Мир» в две тысячи шестнадцатом уже не существовало. А для «Международной» эта штука явно маловата. Разве только на Скважинск упала не она, а лишь ее фрагмент…

– Могу поспорить, что с МКС сейчас все в порядке, – ответил Кальтер. – И с китайской «Тяньгун» – тоже. То, что ты видишь, по всем признакам напоминает так называемый «Черный фантом» – секретную американскую станцию, которую разведки многих стран считали мифом.

– И твое Ведомство – тоже?

– Ведомство почти не интересуется космосом – оно по большей части копошится в земной грязи. Но кое-какая непроверенная информация до нас доходила. Американцы якобы смонтировали «Черный фантом» на гораздо более высокой орбите, чем МКС – то ли полторы тысячи километров, то ли еще выше. Материалы туда доставлялись под видом обычных спутников связи. Станция довольно крупная и, тоже по слухам, защищена специальным покрытием. Оно не только предохраняет космонавтов от высокого излучения, ослабляя его каким-то сложным высокотехнологичным способом. Также оно отлично поглощает солнечный свет, не позволяя засечь объект с Земли.

– И что за эксперименты военные проводили на «Черном фантоме»? Понятно, что тоже секретные. Но ведь у вас были на сей счет какие-то версии?

– Версий на самом деле выдвигалось много. Но проще было бы обнаружить «Фантом» в телескоп, чем найти среди наших догадок ту, что походила на правду. Да и кто бы ее искал? Сначала требовалось раздобыть доказательства, что такая станция вообще существует, а уже потом пускать эти данные в оперативную разработку… Что ж, вот они и доказательства. Да такие, что о других и мечтать не приходится. Жаль, после затопления Москвы и тектонического «выверта» в Питере этот подарок мало кого обрадует. Но лишним тоже не будет, даю гарантию.

– Если наш разлом находится на внешней поверхности одного из модулей, отсюда его не обнаружить, – сокрушенно заметила Верданди, осматривая станцию в бинокль. – Придется спуститься в воронку и исследовать объект вблизи.

– Придется, – согласился Кальтер. – Одно скажу точно: грязи поверх разлома не будет. Я этот «след Иблиса» в Дубае хорошо изучил. Он поглощает весь мусор, что входит в соприкосновение с его поверхностью.

Некоторые из самых отчаянных – и предприимчивых – зевак (в основном молодежь) уже спустились по склону и ходили вокруг раздолбанного в хлам космического гостя, фотографируя его на мобильные телефоны. Кальтер в который раз за последние пятнадцать лет отметил про себя, как же трудно стало блюсти секретность в современном «мобильно-цифровом» мире. То ли дело раньше: маловероятно, что в подобной ситуации у кого-то из таких вот свидетелей оказался бы под рукой фотоаппарат. А если бы и оказался, невелика беда. Пока будет проявлена пленка и напечатаны снимки, пока на них отыщется покупатель, пока снимки дойдут до редакции, пока их поместят в какую-нибудь газету, а ее затем развезут по адресатам… За время, что потребовалось бы тогда для обнародования секретных сведений, спецслужбы пять раз успели бы их перехватить и сохранили бы этот инцидент в тайне. А что сегодня? Одно нажатие на кнопку карманного телефона, и сенсационное фото уже вывешено в Интернете, где его могут увидеть миллионы пользователей со всего мира. Причем задолго до того, как спецслужбы оцепят район катастрофы. Немыслимая скорость распространения информации! А если вдобавок учесть, по скольким каналам одновременно она может быть распространена…

Хотя нет, у этих любителей горячих интернет-сенсаций праздника не будет. По крайней мере, здесь и сейчас, ведь мобильная связь отсутствует. А пока они отводят душу, нащелкивая снимки, вокруг воронки выстроится оцепление, а то и не одно. И раз уж военные прибыли в город до катаклизма, значит, у них есть сведения, с чем они тут столкнутся. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Так что вскоре эти зеваки расстанутся со своими мобильниками в принудительном порядке. Никакого произвола – обычное дело для мест, где вводится чрезвычайное положение.

Кальтеру и Вере снимки «Черного фантома» не были нужны. Да и сам он интересовал их постольку поскольку. Их портативный металлоискатель являл собой самую современную для 2016 года модель и обнаруживал объекты любой заданной конфигурации в радиусе пятидесяти метров. Иными словами, дойдя до центра воронки, агенты могли просканировать ее всю. Другой вопрос, не создадут ли им помехи обломки станции. Если разлом здесь, разбросанные вокруг него пакали могут быть придавлены модулями, сдвинуть которые с места вдвоем, без помощи техники, явно не удастся.

Прогонять от «Фантома» гражданских, как поступили бы настоящие военные, агенты КВК не стали. Не хотели привлечь к себе лишнее внимание и засветиться потом на фотоснимках зевак. Кальтер велел Вере держаться от них подальше и не поворачиваться к ним лицом. Но боковым зрением заметил, что многие из гражданских нацелили «глазки» встроенных в мобильники камер в их направлении. А кто-то самый любопытный не вытерпел и прокричал:

– Эй, ребята! Да-да, вы двое, в камуфляжах! Вы кто? Вы случайно не из космического агентства?

– Без комментариев! – не оборачиваясь, крикнул в ответ Кальтер. Пока Вера искала гипотетический центр воронки, он с помощью фонарика бегло осматривал модули, мимо которых они проходили. Документы-хамелеоны и куприяновский протез – многофункциональная модель, разработанная для скалолазов-инвалидов, – являлись их единственным оборудованием, не имеющим аналога в данной временной эпохе. Прочие их инструменты, а также оружие полностью ей соответствовали, хотя и были самыми современными моделями. Чего не нашлось ни в ИТИ, ни здесь, так это индикатора черных аномалий. И потому скважинский разлом, так же как дубайский, тоже пришлось разыскивать прадедовским способом. То есть буквально на ощупь – тыча в обломки станции телескопическим щупом. Который при необходимости тоже легко превращался в оружие, поскольку в него был встроен шприц с быстродействующим снотворным.

– Вот здесь наша точка отсчета, дядя Костя! – доложила Верданди, остановившись рядом с наполовину зарывшимся в землю самым крупным цилиндрическим модулем – судя по всему, базовым. – Будем считать, что это и есть центр аномальной зоны. А теперь попрошу меня не отвлекать – начинаю детальное сканирование местности.

Кальтер украдкой обернулся и отметил, что в десятке шагов позади плетутся трое зевак с фотоаппаратами наготове. Они боялись приближаться к суровым людям в униформе, и в то же время им не терпелось разнюхать, что эта парочка военных тут выискивает. Само собой, зеваки обратили внимание на то, с какой оперативностью исследователи появились на месте происшествия. И это лишь раззадоривало любопытство охотников за сенсациями.

Следя за скучной работой «химиков», зеваки надеялись, что им удастся подсмотреть или подслушать что-нибудь любопытное. Такое, из чего получатся сногсшибательные комментарии к фотографиям, которые они потом выложат в Сеть. Их прогнозы оправдались – вскоре и правда кое-что случилось. Зеваки ошиблись в одном. Подозревай они, какой на самом деле им уготован сюрприз, то мигом рванули бы прочь без оглядки…

Пока Верданди сканировала местность на предмет обнаружения пакалей, Кальтер неторопливо обошел вокруг главного модуля. И, тыча в него щупом, надеялся, что они с напарницей все-таки отыскали центр зоны, а с минуты на минуту найдут разлом и пакали. Однако, исследовав объект со всех сторон, Куприянов с сожалением подытожил, что на его корпусе нет никаких аномалий. А те разломы, какие есть – это самые обычные трещины. Правда, заглянуть через них внутрь не удалось, поскольку все они были слишком мелкие.

Модуль был сильно измят, поэтому его шлюзовые люки оказались перекрыты и заблокированы. Каких-либо опознавательных знаков на нем также не нашлось, но для секретной станции, летавшей над Землей в режиме «стелс», это было неудивительно. Вблизи – на расстоянии вытянутой руки – уровень радиационного фона модуля резко подпрыгнул вверх, и Кальтер не стал проверять, из чего сделано его защитное покрытие. На вид оно напоминало твердый полимер вроде тефлона. Но в действительности это явно был не он, поскольку такой материал сгорел бы при падении «Фантома» сквозь плотные слои атмосферы.

Не найдя «след Иблиса», Кальтер тем не менее обнаружил кое-что другое. Или, вернее, сначала ощутил это кожей. За те несколько минут, что он обходил модуль, температура вокруг него стала подниматься, и довольно быстро. Чувствовалось, что тепло исходит именно от этого объекта, и что воздух нагревается лишь рядом с ним, а не во всей воронке. Отступив на несколько шагов, Куприянов не заметил, что поверхность «Фантома» начинает раскаляться или дымить. Из трещин сочилось едва заметное свечение, и, когда Кальтер ощутил жар, обшивка уже накалилась так, что от нее можно было бы прикурить сигарету. А также обжечь лицо, попытавшись приставить глаз к щели, дабы выяснить, что же нагревается в утробе этого космического монстра.

– Ну как твои успехи? – поинтересовался он у Веры, не сводя взгляда с подозрительного модуля. – Долго еще?

– Я же просила меня не отвлекать… – заворчала она, но напарник ее перебил:

– Придется отвлечься. Что-то здесь не так. Радиация не повышается, но «бочка» раскаляется изнутри, хоть бифштексы на ней жарь. Не знаю, в чем тут дело, но нам лучше уйти отсюда. И поскорее.

– Еще минутку, дядя Костя, – попросила Верданди, проверив по индикатору время, оставшееся до завершения сканирования. – Исследую последний сектор.

– Ладно, заканчивай, – не стал спорить Кальтер. Модули станции были рассчитаны на гигантское давление – и внешнее, и внутреннее. Раз нагревающийся отсек не развалился при контакте с землей, внутренний взрыв одного или даже нескольких кислородных баллонов он подавно выдержит. Ну а если дело все-таки не в них, а в ядерном реакторе, бежать уже бесполезно – шарахнет так, что четверть города взлетит на воздух, не говоря о радиационном заражении…

Впрочем, пока у агентов не было повода не доверять своему дозиметру. Он работал в дежурном режиме и не торопился поднимать тревогу.

К этому времени в небе над Скважинском барражировало уже множество вертолетов, и их шум Кальтера не настораживал. Но когда сразу три транспортно-боевых «Ми-24» вдруг зависли над кратером, и с каждого из них были сброшены спусковые фалы, Куприянов понял, что уйти отсюда тихой сапой у них с Верой не получится.

К месту падения «Черного фантома» прибыл десант. И прибыл он вовсе не за тем, чтобы помогать спасателям в поисках пострадавших. Спускающаяся с вертолетов команда, подобно агентам КВК, тоже имела четкую цель: обеспечить секретность, блокировав подступы к обломкам станции и растянув над ними маскировочные тенты. Последние, свернутые в тюки, были сброшены на землю еще до того, как десантники заскользили вниз по фалам. После чего все зрители тут же переключили внимание на новых участников действа, взявшись фотографировать их эффектный спуск с вертолетов.

И тут зеваки в полной мере прочувствовали на себе справедливость поговорки «Любопытство сгубило кошку». Пока они щелкали фотокамерами, три десятка очутившихся на земле вояк быстро оценили обстановку, отрезали им пути к бегству и грубыми толчками согнали публику с вала в воронку. А затем, игнорируя протесты, подвергли свидетелей обыску, изъяв у них мобильники, фотокамеры, флэшки и прочие гаджеты, где могли храниться отснятые здесь снимки.

Во избежание недоразумений или конфликта Кальтер даже не подумал убегать и прятаться. Сложив щуп и засунув его в карман «разгрузки», он решительной походкой направился к командиру десантной группы, замеченному им еще издали. Помня наказы дяди Кости, Вера также убрала с глаз все подозрительное оборудование. И пошагала следом, изображая из себя уже не напарницу Кальтера, а его дисциплинированную подчиненную.

Взводом десантников командовал майор Тульский (о чем сообщала его нагрудная нашивка). Это не выглядело странным, потому что в подчинении у майора были не рядовые и сержанты, а сплошь капитаны да лейтенанты. Это, в свою очередь, свидетельствовало о том, что к месту падения иностранного космического аппарата выслали не обычных солдат-срочников, а элитный отряд спецназа. Какой именно отряд, было неясно – кроме нашивок со званиями и фамилиями другие опознавательные знаки у бойцов отсутствовали. Но наметанный глаз бывшего оперативника Ведомства легко мог определить, что эти ребята явно не из Центра, а местные. Работали они слаженно, однако легкая шероховатость в их действиях присутствовала. Что было заметно еще во время их спуска с вертолетов. Сразу становилось понятно, что бойцы Тульского упражняются в этом реже, чем их собратья по оружию из более натасканных столичных подразделений.