Нужно, впрочем, заметить, что хотя общее правило таково, каким я его представил, но попадаются порой блистательные исключения, и о некоторых из них я скажу после. Тем не менее, гаморра остается учреждением вредным в высшей степени. Настоящее правительство, кажется, сознает это, но до сих пор ему еще не удалось ничего сделать в этом отношении, и оно даже, чтоб ослабить одну партию гаморристов, обращалось к другой. Может быть, оно вынуждено было к тому необходимостью, но во всяком случае это подает дурные надежды на будущее. Уничтожить гаморру разом нет никакой возможности. Крутые и строгие меры ни к чему не приведут. Если бы даже перестрелять и перевешать всех гаморристов, пока правительство не приобретет полного доверия к себе народа, пока оно не заменит существующей безурядицы благоразумными и правительство исполняемыми полицейскими постановлениями, пока ладзарон не почувствует себя гражданином, и ему не представится честная деятельность, сколько не разгоняйте разбойничьих шаек, какие хотите употребляйте жестокие меры, вы не дойдете до благополучных результатов.

Замечателен следующий факт. Большинство гаморристов, так дружелюбно уживавшихся с прежним правительством, во время последней революции оказались против него, и многие из них обнаружили необыкновенную, и непонятную, горячую, бескорыстную преданность итальянскому движению. Позвольте познакомить вас с двумя личностями подобного рода, – Гамбарделлой, рыбаком с Санта-Лучии, и Санджованнарой, целовальницей[121] из Старого Неаполя.

Лично я мало знал Гамбарделлу; видел его раза два или три в Palazzo d’Angri, где жил Гарибальди. Один раз я был представлен ему его приятелем, поручиком национальной гвардии. С неаполитанцем очень трудно познакомиться, в особенности если вы говорите с ним чистым итальянским языком. Гамбарделла стеснялся перед новым лицом; он только что вышел от диктатора и был, как говорится, не в своей тарелке. У него одна из тех резких и выразительных физиономий, которые в Неаполе встречаешь на каждом шагу и на которые, по привычке, перестаешь обращать внимание. Между тем человек этот очень замечательный. Родившийся и выросший среди разврата, который успел, конечно, несколько пристать к нему, он настолько выказал привязанности к национальному движению, что не воспользовался днями смут, чтобы набить карман, как многие другие, но напротив употребил всю свою власть гаморриста для поддержания порядка в эти трудные минуты. Еще при прежнем правительстве он выказывался ревностным патриотом, потерпел за то много гонений и насиделся в тюрьме. При вступлении Гарибальди в Неаполь, он встретил его от лица народа и сказал при этом длинную речь на неаполитанском диалекте. Не знаю, понял ли ее Гарибальди, я же со своей стороны видел только отчаянную мимику. Оратор не мог кончить своей речи. Он с неподдельным волнением бросился на колени и поцеловал руку народного героя. После это Гарибальди имел с ним много свиданий, и между ними бывали продолжительные разговоры. Из этих-то и тому подобных разговоров Гарибальди в несколько дней успел коротко ознакомиться со страной, которую видел первый раз, но которой понял и угадал все нужды и спешил по возможности удовлетворить их административными распоряжениями.

Несколько дней после того как я познакомился с Гамбарделлой, я встретил представившего меня ему поручика национальной гвардии. Личность эта сама по себе очень замечательна. Принадлежа к мелкой буржуазии, он не получил никакого образования. Замечу мимоходом, что в Неаполе очень мало людей с этим обыкновенным образованием, которое встречаешь всюду во всех городах Европы. Там вы найдете очень хороших ученых, но конторщика для магазина найти трудно. Это происходит от того, что во всем Неаполе нет ни одной порядочной школы, ни одного из тех легких и дешевых средств образовать себя, которыми мог бы воспользоваться каждый, и потому только тот, кто положил себе специальною целью образоваться, может достигнуть этого, и то если не лишен материальных средств.

Но перейдем к моему поручику. Простой и добродушный на вид, он был хитер и пронырлив, вместе с тем готов душой и телом привязаться к первому встречному. Не раз скомпрометированный перед бурбонским правительством, он почти весь промежуток времени от 1848 г. и до нового объявления конституции провел в тюрьме, откуда через посредство гаморристов вел деятельный заговор. Едва выпущенный на волю, он вошел в сношение с рыбаками и окрестными жителями и приготовлял их к новым событиям. При этом он сошелся с Гамбарделлой и в короткое время сблизился и подружился с ним. Одна была несчастная слабость у бедного патриота, а именно – говорить вычурно и изысканно, что ему не всегда удавалось, и иногда придавало его речам странный характер.

В этот день мой приятель был как-то особенно нахмурен: оливковое лицо его было длиннее обыкновенного, и на левой руке навязан черный креп. «Печальные вести», сказал он мне. – А что? Разве… «Да неужто вы не слышали о неприятном событии, случившемся сегодня утром с Гамбарделлой?»

Я ничего ровно не знал. Собеседник мой вытер кулаком глаза, голос его дрожал, а он не хотел выказать свое волнение. Несколько минут он не мог сказать ни слова. «Voi conoscevate la prepotenza di quest'uomo (вы ведь знали своенравие этого человека), – сказал он с досадою, – вот оно-то его до добра не довело». Гамбарделла утром того дня поссорился с рыбаком на Санта-Лучии. От слов дело дошло до драки; но сын рыбака, с которым ссорился Гамбарделла, мальчик лет пятнадцати, подбежал к нему сзади и всунул ему по самую рукоятку свой нож между ребер. Толпа бросилась на убийцу и на отца его, и насилу потом подоспевшая национальная гвардия отбила их обоих полуживых. Гамбарделла был мертв. На следующий день многочисленная толпа проводила тело своего трибуна на кладбище. Гарибальди шел за гробом…

Другое мое знакомство, это – Марьянна (не помню настоящей ее фамилии), известная всему Неаполю под именем Санджованнары. Кто дал ей это прозвище, и что оно означает, не знает ни она сама и никто в целом Неаполе. Санджованнара – содержательница кабака, как я уже сказал выше, в одном из тесных переулков Старого Неаполя, самой запущенной и мрачной части всего города. В этом кабаке собирались гаморристы и представители различных народных корпораций. Ее посещали и неаполитанские солдаты бурбонской армии; но немцы и всякие наемники не смели и носа показать в ее заведении. Там Санджованнара держала торжественные речи, возбуждала энтузиазм своих слушателей, собирала подписки, распоряжалась собранными суммами, подкупала. Полиция долго терпела опасную гаморристку, наконец послан был патруль из четырех человек арестовать ее в ее же собственном жилище. И до сих пор неизвестно, куда исчез этот патруль. Положено было принять решительные меры. Был послан целый отряд, чтобы схватить кабачницу и наиболее подозрительных из ее посетителей. На этот раз исчезла Санджованнара и пропадала без вести, пока не произошла революция и не переменилось правительство.

В первый раз познакомился я с этою женщиной у Д.[122], останавливавшихся в гостинице Виттория пресловутого г. Мартина Цира. Сандживаннара хотела достойно себя представить иностранному principe[123] и разрядилась в пух и прах. Невысокий полный стан был донельзя стянуть темным шелковым платьем. Черные волосы гладко прилизаны и покрыты громадным трехцветным платком, концы которого падали на смуглую грудь и плечи. Она уже не молода, в лице ее много грубого, вульгарного, но оно так правильно и вместе с тем так оживлено, густые, почти синие брови шевелятся, как усики у осы, крылья носа подвижны и ни на минуту не остаются в покое, – всё это вместе представляет чрезвычайно гармоничный ансамбль, и понятно, что в молодости женщина эта находила достаточно поклонников. В защите или покровительстве другого Санджованнара не нуждается. Она носит всегда при себе свой калабрийский стилет и владеет им лучше любого гаморриста. Ей сопутствовал широкоплечий, дюжий юноша без усов и бороды, гордо посматривавший на всех и каждого и самодовольно улыбавшийся, замечая то впечатление, которое производила на других его покровительница.

Я набрасывал в альбом княгини Д. портрет Марьянны и всеми силами старался занять ее и воодушевить каким-нибудь разговором. Она конфузилась и подавалась очень неохотно. Это было тотчас по приезде в Неаполь короля Виктора-Эммануила. Вечером было назначено какое-то празднество, и я, истощив весь запас своей изобретательности, не нашел ничего лучше как спросить, пойдет ли она на этот праздник. В ответ, Санджованнара провела четырьмя пальцами правой руки у себя под подбородком и щелкнула языком, что на немом неаполитанском наречии значить нет, или вообще отрицание.

Продолжая разговор на эту же тему, я всевозможными иезуитскими уловками довел наконец почтенную гаморристку до того, что она несколько высказала свой образ мыслей о последних событиях. Она сильно склонялась на сторону неаннексионистов[124].

– Однако же вы вотировали да, – сказал я ей.

– Конечно, потому что этого хотел babbo[125].

Я удивился такой дочерней покорности Санджованнары, которой вовсе не ожидал в ней встретить. Но оказалось, что babbo

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

Статья H. Н. Варварцева первоначально вышла на итал. яз. в переводе Р. Ризалити как послесловие, с названием «Lev Mecnikov e l’Italia», в: Mecnikov L. I. Memorie di un garibaldino russo [«Записки русского гарибальдийца»] (Moncalieri: CIRVI, 2008); русский оригинал статьи (переработанный и снабженный новыми комментариями) публикуется впервые. – Прим. ред.

Итал:. ничегонеделание.

Современная летопись, 1861, № 34. С. 32.

Итал.: Комитеты по принятию мер.

Там же. С. 27.

Итал.: они из каморры (гаморра – неточная транскрипция автора, хотя этимологию слова каморра возводят, предположительно, к библейскому городу Гоммора).

Там же. С. 29–30.

Там же. С. 30.

Там же. С. 20.

Современник, 1862, февраль. С. 211.

Современная летопись, 1862, № 7. С. 6.

Итал.: да здравствует!

Там же. С. 8.

Россия и Италия. М, 1968. С. 182.

Процесс Н. Г. Чернышевского. Архивные материалы. Саратов, 1939. С. 72.

Современная летопись, 1862, № 10. С. 8–9.

Там же. С. 4–5.

См. совр. переиздание очерка в: Мечников Л. И. Последний венецианский дож. Итальянское Движение в лицах. СПб.: Алетейя, 2017. С. 147–191.

Современник, 1862, март. С. 41.

Современная летопись, 1862, № 11. С. 23.

Там же. С. 24.

Современник, 1862, март. С. 41.

Там же. С. 2.

Там же. С. 3.

Там же. С. 11.

Современник, 1862, май. С. 183, 190.

Современник, 1862, июль. С. 72.

Процесс Н. Г. Чернышевского. Указ. соч. С. 65.

Там же. С. 64.

Современное переиздание очерка см.: Мечников Л. И. Последний венецианский дож. Итальянское Движение в лицах. СПб.: Алетейя, 2017. С. 192–216.

Современник, 1863, июнь. С. 285.

Там же. С. 286.

Этот очерк открывает второй том трилогии, подготовленной Р. Ризалита и М. Талалаем (СПб.: Алетейя, 2017), дав название всему тому.

Пушки Кавалли, называемые так по фамилии ее изобретателя, савойского офицера Дж. Кавалли. – Прим. ред.

Современник, 1862, апрель. С. 245–246.

Современник, 1864, май. С. 198.

Процесс Н. Г. Чернышевского. Указ. соч. С. 65.

Monitore Toscano, 23 giugno 1861, № 168.

Иван Петрович Прянишников (1841–1909) – русский гарибальдиец, также, как и Мечников совершивший поход в Южную Италию 1860 г.; в 1862 г. принял участие в черногорско-турецкой войне. После войны вернулся в Россию, работал телеграфистом, преподавал рисование в гимназии, одновременно выучился на мастера по слесарной и токарной части, а затем уехал в США, где работал на строительстве железных дорог, писал корреспонденции в газеты, рисовал картины из американской жизни. Отправленный корреспондентом в Париж, там и остался. Затем обосновался в Провансе, где и жил до конца жизни. Известность в мире живописи ему принесли батальные и бытовые картины с непременным участием в сюжетах лошадей, которых он рисовал мастерски. Последняя его встреча с Мечниковым состоялась в 1881 году в Париже. Впечатления о ней отчасти использованы Мечниковым в повести «На всемирном поприще» (1882). – Прим. В. И. Евдокимова.

Там же, 9 febbraio 1861, № 37.

Там же, 9 marzo 1861, № 60.

Добролюбов Н. А. Собрание сочинений. М.-Л., 1964. Т. 9. С. 471. [Об Алексее Федоровиче фон Фрикене см.: Рыхляков В. Н. Род фон Фрикенов в России. М.: Лебедушка, 2012 (о его связях с Чернышевским – на стр. 154). – Прим. ред.]

Владимир Дмитриевич Скарятин (1825–1900) – морской офицер, затем золотопромышленник в Сибири. Редактор и владелец газеты «Весть». Его жена, Ольга Ростиславовна, ур. Столбовская, впоследствии стала женой Льва Мечникова. – Прим. ред.

Чумак – возчик-торговец на волах.

Исторический вестник, 1897, № 3. С. 817.

Мясоедов Г. Г. Письма, документы, воспоминания. М, 1972. С. 171–172.

Петр Владимирович Долгоруков, князь (1816–1868) – историк, публицист, эмигрант с 1859 г. Хорошо знавший всю подноготную русского высшего общества, он за границей публиковал разоблачительные заметки о тайных пружинах власти в России – протекционизме, родственных связях и кумовстве, преобладающих над способностями. За это был лишен титула и получил запрет на возвращение в Россию. Те памфлеты, которые Долгоруков писал по-французски, Мечников переводил на русский для публикаций. – Прим. В. И. Евдокимова.

Летописи марксизма, 1927. Кн. III. С. 91.

Широкий резонанс во Флоренции, да и во всей Италии и даже в Европе, вызвала гибель тосканца Станислао Бекки, отправившегося в Польшу на помощь инсургентам, попавшего в плен и казненного царскими войсками (17 дек. 1863 г.). Во дворе флорентийской базилики Санта Кроче водружен в его память мемориальный барельеф со сценой казни. – Прим. ред.

Мясоедов Г. Г. Указ. соч. С. 171.

Колокол, 1863, 1 сентября. С. 1397.

Красный архив, 1923. Т. 3. С. 206.

Александр Федорович Стуарт (1842–1917) – русский естествоиспытатель, общественный деятель. Мечников в своей мемуарной заметке «Бакунин в Италии в 1864 году» упоминает о нем под инициалами А. Ф. С.; см.: Мечников Л. И. Последний венецианский дож… (2017). С. 303. – Прим. ред.

Николай Дмитриевич Ножин (1841–1866) – биолог-дарвинист, революционный демократ. По возвращении в Россию – один из руководителей народнического движения. О Ножине и, в особенности, о его дискуссиях с Бакуниным Л. Мечников писал в заметке «Бакунин в Италии в 1864 году»; см.: Мечников Л. И. Последний венецианский дож… С. 302–304, 308. – Прим. ред.

Николай Степанович Курочкин (1830–1884) – поэт, публицист. Во время Крымской войны 1853–1856 гг. служил врачом в осажденном Севастополе. Вместе с Мечниковым в 1858 г. служил в миссии генерала Б. П. Мансурова на Ближнем Востоке. См. об этой миссии: Письма Б. П. Мансурова из путешествия по Православному Востоку в 1857 г. М.: Индрик, 2014. – Прим. В. И. Евдокимова.

Археографический ежегодник за 1979 год. М., 1981. С. 102.

О пребывании дочери Николая I во Флоренции см.: Талалай М. Г. Великая княгиня Мария Николаевна и ее дворец-музей «Вилла Кварто» во Флоренции // Дворцы Романовых как памятники истории и культуры. СПб: Европейский дом, 2015. С. 408–419.

Archivio di Stato di Firence. Prefettura di Firence, 1863, filza 143, affari governativi, № 3211, ordine di servizio, 3 novembre 1863. Автор выражает благодарность сотрудникам Государственного архива Флоренции за помощь в поисках документов о Льве Мечникове. [Пер. с итал. здесь и далее – М. Г. Талалая. Оригинал на итальянском опубликован в послесловии H. Н. Варварцева в: Mecnikov L. I. Memorie di un garibaldino russo. Moncalieri: CIRVI, 2008. P. 55–56.]

Там же. Granduchessa di Russia, 3 novembre 1863, Firenze.

Ошибка в донесении; у Мечниковых была дочь.

Ошибка в донесении; Мечникову было 25 лет.

Вероятно, имелась ввиду оправа из светлого металла (не из золота).

Там же. Rapportospeciale, 11 novembre 1863.

Огарев Н. П. Избранные социально-политические и философские произведения. М, 1956. Т. 2. С. 125–126.

Герцен А. И. Собрание сочинений в 30 томах. М., 1963. T. XXVII. С. 376.

Там же. С. 377.

Там же. Указ. соч. T. XVIII. С. 22.

Там же. С. 21.

Фр.: длинное письмо к Гарибальди.

Литературное наследство. М., 1985. Т. 96. С. 252.

Герцен А. И. Указ. соч. T. XVII. С. 380.

Летопись жизни и творчества А. И. Герцена, 1859 – июнь 1864. М., 1983. С. 580.

Вероятно, по аналогии с республиканским движением Дж. Мадзини «Молодая Италия».

Archivio di Stato di Firenze. Prefettura segreta, b. 20, № 74, rapporto speciale, 23 novembre 1863.

Там же. Il prefetto della provincia di Livorno al prefetto della provincia di Firenze, 2 dicembre 1863.

Герцен A. И. Указ. соч. T. XXVII. С. 382.

Цит. по: Рудницкая Е. Л. Шестидесятник Николай Ножин. М., 1975. С. 57.

Письма М. А. Бакунина к А. И. Герцену и Н. П. Огареву. Женева, 1896. С. 151. [Заметим, что это свидетельствует о том, что канал доставки литературы в Россию Мечников организовал, но использован этот канал не был. – Прим. В. И. Евдокимова.]

Руководство Польским восстанием осуществлялось из двух центров: «Жонд народовый» – «белые», крупная и средняя шляхта и «Центральный национальный комитет» – «красные», демократы. В 1863 г. Жонд народовый организовал закончившуюся неудачей морскую экспедицию на Балтике. В 1864 г. Национальный комитет пытался повторить морскую экспедицию уже в Средиземном и Черном морях. — Прим. В. И. Евдокимова.

Целью морской экспедиции польского Национального комитета в 1864 г. было втянуть в польское восстание европейские державы, в первую очередь Францию и Великобританию; те же рассматривали польское восстание как внутреннее дело России. Для этого предполагалось снарядить пароход под польским флагом, напасть на русское судно и тем самым перевести внутренние события в международные, чем и дать повод европейским державам присоединиться к восстанию на польской стороне и оказать ему помощь. В том случае, если действия польского парохода по захвату русского будут успешными, предполагалось затем идти в Северном Причерноморье с тем, чтобы организовать волнения уже там. — Прим. В. И. Евдокимова.

Как писал Мечников в статье «Бакунин в Италии…»: «Пришедший пароход, на легкости и скорости хода которого покоилось все это предприятие, оказался никуда не годною ладьей, которую и на буксире тащить можно было не иначе, как с опаскою; см.: Мечников Л. И. Последний венецианский дож… (2017). С. 318. – Прим. ред.

В Швейцарии (сначала в Женеве, ас 1881 г. – близ Монтрё, в селе Кларан) Мечников прожил с конца 1864 до 1888 г. с перерывом на пребывание в Японии в 1874–1876 гг. Из Швейцарии он совершал многочисленные поездки по Европе (в том числе, в Италию), в Северную Африку и Америку. – Прим. В. И. Евдокимова.

Литературное наследство. М., 1977. Т. 87. С. 463.

Номер захоронения – 2836, однако могила была впоследствии упразднена. – Прим. ред.

Плеханов Г. В. Сочинения. М., 1923. Т. 7. С. 331.

Передовицы (фр.). – Здесь и далее прим. М. Г. Талалая.

Codino (итал.) – хвостик, косичка; переносно – консерватор, реакционер, ретроград, по прическе роялистов во время Великой Французской революции.

Прибл. «комитеты по устройству» (итал.) – ячейки политически активных горожан, продвигавших процесс объединения Италии. Сам Л. Мечников в статье «Из Италии», публикуемой ниже, переводит название как «комитеты снабжения, или предусмотрительности».

Точное название книги Аристида Габелли (Gabelli)'. «I giurati nel nuovo Regno Italiano secondo la Legge sull’ordinamento giudiziario e il Codice di procedura penale [Присяжные в новом Итальянском королевстве согласно закону о директивах и Кодекс уголовной процедуры]» (1860).

Газета «La Nuova Europa» была основана во Флоренции в 1861 г. и закрыта в 1863 г., став на краткий период рупором радикальных последователей Гарибальди и Мадзини; см.: Furiozzi М. «La Nuova Europa» (1861–1863). Democrazia e internazionalismo. Milano: Franco Angeli, 2008.

Джузеппе Монтанелли (Montanelli; 1813–1862) – литератор и общественный деятель.

«Старый дворец» – флорентийская ратуша, одна из главных достопримечательностей Флоренции.

Должностное лицо при франц. парламенте или суде, составляющее официальные отчеты, редактирующее документы и т. п.

Гаэтано Филанджьери, иначе Филанджиери (Filangieri; 1753–1788) – неаполитанский философ и юрист.

Одилон Барро, полное имя Иасинт Камиль Одилон Барро (Hyacinthe Camille Odilon Barrot; 1791–1873) – французский политик и государственный деятель.

Альбертинский статут – конституция, дарованная 4 марта 1848 г. королем Карлом-Альбертом Сардинским; с 1861 г. после объединения Италии стала Конституцией королевства Италии.

«Горит жилище соседа Укалегона»; цитата из «Энеиды» Вергилия (11:311; пер. с лат. С. А. Ошерова) – о непосредственной и близкой опасности.

Франциск (Франческо) II Бурбон-Сицилийский (Francesco II delle Due Sicilie; 1827–1892) – последний неаполитанский король, потерявший трон в результате экспедиции Тысячи Гарибальди и последующих военных действий Пьемонта.

Густаво Понца, граф ди Сан-Мартино (Ponza di San Martino; 1810–1876) – пьемонтский политик.

100

Энрико Чальдини (Cialdini; 1811–1892) – военный и политический деятель Рисорджименто; один из руководителей осады Гаэты, где оказывал последнее сопротивление бежавший из Неаполя Франциск II Бурбонский.

<1 2 3 4 5 >

На страницу:

Перейти

4 из 5