Развилка

Вернувшись в полк, я отправился к Вере. Соскучился по ней. Однако меня ожидал неприятный сюрприз. Вера уехала. Куда – неизвестно. Соседки сказали, что у нее появился новый ухажер, русский белоэмигрант из гражданских. Он несколько раз заходил к ней и оставался на ночь, а потом приехал на машине и Вера, собрав пожитки, умчалась с ним. Ну и как на это реагировать? Опыта в подобных делах у меня немного и, пожав плечами, я постарался забыть о ее существовании. Мы встретились случайно, и вместе нам было хорошо, но ничего серьезного не планировалось. Хотя, конечно, она могла бы хоть записку оставить.

Да что я о своем? Моя личная жизнь никого по большому счету не интересует, и я возвращаюсь к событиям полка.

Пока пластуны бродили по лесам, произошли некоторые изменения. Кононов в очередной раз проехался по лагерям военнопленных и привез еще восемьсот человек. После чего приступил к реорганизации и к полку, численность которого перевалила за две с половиной тысячи бойцов, добавился моторизованный батальон. Техника в нем советская, грузовики-полуторки, броневики и даже несколько танков БТ-7. День ото дня мы становились сильнее и это хорошо, ибо нас собирались отправить поближе к фронту.

Немцы все-таки захватили Москву. Но заплатили за это огромную цену. Я сам свидетель того, как на запад один за другим шли санитарные эшелоны с ранеными. Их было много и, если верить слухам и Совинформбюро, в московской мясорубке германцы потеряли десять дивизий, много танков и самолетов. Но самое главное – больше ста тысяч солдат только убитыми. А Советский Союз, несмотря на ряд поражений и потерю столицы, продолжал сопротивляться. Для немецких военачальников это стало неприятным сюрпризом, и они в очередной раз вспомнили про инонациональные формирования. Наш полк, благодаря прикрытию со стороны генерала Шенкендорфа, пока не трогали. А все остальные части и соединения, отдельные батальоны и роты, стали переподчиняться РОА и тут я вспомнил слова Ивана Сергеевича, что мы все равно встретимся и окажемся в одной структуре. Видимо, он прав. Еще какое-то время 102-й Донской казачий полк будем сам по себе, а потом придется вставать под знамена генерала Трухина.

В конце ноября в расположение полка прибыли белоэмигранты, полтора десятка опытных офицеров. Возглавлял группу майор Александр Николаевич Пуговкин, в прошлом полковник царской армии, и Кононов сразу сделал его своим заместителем. Белоэмигранты из Югославии и добирались долго, потому что сначала посетили Берлин и штаб Казачьих Формирований РОА. Но все-таки они добрались и привезли с собой подарки. Кононову кубанскую шашку с гравировкой: «Герою-казаку майору Кононову И. Н. от казаков-эмигрантов в Югославии»; и личное письмо от кубанского атамана Вячеслава Григорьевича Науменко. А личному составу полка образ Божьей Матери, наказ о боевой дружбе русских белоэмигрантов и вчерашних красноармейцев, а так же газеты и письмо от атамана Краснова, которое было зачитано перед казаками на утреннем построении:

«Сыны Тихого Дона, Вольной Кубани, Бурного Терека и других наших земель вновь поднялись, чтобы отстоять исконную казачью свободу. Примите мой казачий сердечный привет. Мы все радуемся вашим ратным успехам в боевых делах с красным чертополохом. Вы, Иван Никитич, как мне известно, со своим полком стоите на истинной дороге. Искренне желаю успеха в таком чистом и светлом деле. Помните, мы, старые казаки, всегда с вами и готовы оказать по нашим возможностям и силам, помощь и поддержку. Знаю, что Вам сейчас особенно трудно двигать поднятое Вами дело. Но, как известно, без большого труда большие дела не делаются»…

Как мне думается, после внимания, которое к нему проявили старые царские вояки, Кононов многое переосмыслил. И если раньше он всячески оттягивал объединение с РОА, от которого не видел пользы, теперь командир полка сам этого хотел. И вскоре, после консультаций с генералом Шенкендорфом, 102-й Донской казачий полк стал готовиться к вхождению в состав Русской Освободительной Армии. В это же время появились офицеры связи из штаба Трухина, среди которых я увидел знакомую личность, Ивана Сергеевича, преподавателя школы урядников, который был в чине полковника и представлялся как Семенов. Скорее всего, фамилия не настоящая. Но мне какое дело? Позовет, пообщаемся, а нет, так и не надо.

Иван Семенович про меня все-таки не забыл, и мы встретились в штабе полка. Он офицер, а я урядник. Поговорили о командире полка, и я был честен. Кононов боевой офицер и патриот России, волевой и смелый, пробивной и хваткий. На этом беседа окончилась и Семенов меня больше не задерживал. Сказал напоследок, что мой родственник есаул Погиба передает привет, и мы расстались.

Полк готовился к маршу. Все чувствовали, что нас вот-вот сдернут с насиженного места. Возможно, отправят под Киев, где было решено создать большой учебно-тренировочный лагерь для русских добровольцев. Или сразу на фронт. Слухов было много. Однако все мы ошибались.

Тревога прозвучала неожиданно, посреди ночи, и было объявлено, что полк выдвигается в сторону Гомеля. Там появился советский кавалерийский корпус Белова, который прорвался через линию фронта и вышел на тыловые коммуникации немцев. Остановить его предстояло нам, и полк Кононова в очередной раз покинул пункт постоянной дислокации.

16.

Добрушский район. 07.12.1941.

– Погиба, ты слышишь меня?!

Голос сотника Тихонова в динамике радиостанции звучал глухо, но вполне разборчиво, и я ответил:

– Слышу, господин сотник.

– Как у тебя дела?

– Все спокойно. Хутор занял. Противника не видно и не слышно.

– Плохо.

– Что плохо? Не понял. Повторите.

– Плохо, что красных не видно. Они рядом, так очередной перебежчик сообщил, только что прибился. И они приближаются к тебе. Как понял, Погиба?

– Вас понял, господин сотник. Каковы силы противника и когда его ждать?

– Все, кто не сдался. Идут с танками.

– Жду ваших приказаний.

– Держи хутор и дорогу. Не отступай. Вцепись в хутор и дорогу. Дерись, сколько сможешь. Если выпустим красных из колечка, еще месяц за ними будем гоняться. Бейся, Андрюха. Через час мы будем у тебя.

– Слушаюсь, господин сотник. Держать хутор и дорогу.

– Бог в помощь, Андрей! Мы уже выдвинулись! Идем к тебе!

– Приказ ясен. Конец связи!

Передав микрофон побледневшему радисту, который слышал мой разговор с сотником, я сказал ему:

– Радиостанцию спрячь в подвал. Если есть какая-то книжка с позывными и нашими частотами, сожги. Потом бери автомат и занимай оборону.

– Где занимать… – прошептал он.

– В подвале, мать твою.

– Как скажете, господин урядник.

– Не раскисай, связь, у тебя шансов уцелеть больше всего, – я хлопнул его по плечу, подхватил верный ППД и выскочил во двор.

Меня сразу обдало холодом. Начало зимы – уже чувствуется легкий мороз и с темных небес срываются первые хлопья снега. Но пока терпимо, тем более в моем взводе все имеют полушубки и теплую обувь.

Во дворе стояли казаки моего взвода, несколько полицаев и мужики-возницы. На построения и прочую строевую муру нет времени. Поэтому я сразу объяснил ситуацию:

– Противник идет на прорыв. Через нас идет, если кто не понял. Необходимо выиграть время – один час. Все ясно, казаки?

Отозвалось несколько человек:

– Да.

– Пусть идут, встретим.

– Кровью умоются, раз не захотели сдаваться.

– Выстоим. Час простоять не сложно.

Краткая пауза и вопрос урядника Савельева:

– Что сотник приказал?

– Держаться. Наши браты уже в пути.

Старый урядник кивнул, а я начал отдавать приказы:

– Кирюхин, бери свое отделение и на дорогу. Садись в лесу. С собой бери один ручной пулемет. Как только мы начнем, ты нас поддержишь. Если сильно прижмут – отходи в лес.

Младший урядник Кирюхин кряжистый степенный дядька родом откуда-то из-под Воронежа, кивнул и повел своих казаков в лес, а я посмотрел на командира 2-го отделения приказного Кувикова:

– Игнат, ты с остальными пулеметами на окраине хутора. Стволы на север. Огонь открывать только после нас.

– Мне бы гранат побольше, – сказал Кувиков, донской казак из Сальских степей. – А то ведь подойдут красные вплотную, и отбиться будет нечем.

– Нет лишних гранат, Игнат. Ты сам все знаешь. Нет.

Кувиков поморщился, собрал отделение и вместе с пулеметчиками пошел занимать позицию. Осталось 3-е отделение, полицаи и мы с Савельевым. Нам самое сложное – расположиться в неглубоком извилистом овраге между хутором и дорогой, встретить противника и, по возможности, выбить танки. Казаки бойцы опытные – не побегут, а вот полицаи сдернут сразу, как только начнет припекать. Ну и ладно. Если отвлекут на себя противника, уже хорошо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.