Жизнь житомирского еврея

Серьезно я начал заниматься приватизационными чеками после того как открылась официальная торговая площадка. Реально это был большой зал, в котором множество людей переходили с места на место, пытаясь купить или продать небольшую пачку чеков. Если кто-то видел в кино работу американских бирж тридцатых годов, он может представить себе этот процесс. Правда, все обходится без выкриков, все стараются скрыть цены сделок.

Процесс многослойный. Самый низ: плотва – приехавшие из глубинки люди, пытающиеся продать скупленные или выменянные на бутылки водки несколько чеков. Они теряются в этой круговерти, силясь понять, почему цены такие разные, такие маленькие, и в конце концов сдаются мелким хищникам – окунькам, шныряющим вокруг и бесцеремонно предлагающим смешные цены. Окуньки – самые многочисленные представители этой пищевой цепочки. Их желание простое: скорее купить десяток чеков и быстренько сдать их щукам, получив свою долю на пропитание. У них нет возможности задержать чеки, дождаться хорошего заказа. Им нужно скорее вернуть свои деньги, чтобы не прогадать при возможном уменьшении цены. А цены меняются непрерывно. Все зависит от последнего слуха, последних статей в газетах, от наличия или отсутствия серьезных заказов. Щуки не бегают. Они спокойно стоят в одних и тех же местах; окуньки знают их всех и обегают, пытаясь получить хотя бы чуть больше. Щуки знают главное: имеются ли заказы и какие они. Вернее, они не знают заказы, но они знают, что и почем принимают сегодня акулы. Сегодня это любые чеки, но завтра могут быть только московские или подмосковные. Сегодня берут много и не жмутся в цене, завтра берут выборочно, жестко торгуются и временами вообще отказываются брать что-либо. Но своего сидячего места щуки не покидают. Они должны держать руку на пульсе всего процесса. Они ждут сигнала от крупных заказчиков на большие партии приватизационных чеков. Заказчики – фонды, организованные администрациями крупных предприятий, банками, крупными бизнесменами для участия в чековых аукционах.

Важными поставщиками приватизационных чеков являются чековые фонды. Для некоторых продажа аккумулированных у населения чеков – единственный способ получить деньги для выдачи зарплаты и оплаты помещения. В то же время управляющие чековых фондов быстро разобрались в ситуации и ведут самостоятельную игру на рынке, приобретая и продавая чеки. Естественно, что при этом используются в личных целях финансовые возможности чековых фондов.

Ни к одной из этих групп я не принадлежал, так как вел игру на собственные средства. К тому времени вместе с обязательствами дилеров, распродающих мои запасы, у меня набралось около пятидесяти тысяч долларов. Все свободные средства я переводил в доллары, не доверяя быстро обесценивающемуся рублю. У меня был постоянный приток денег в рублях и долларах от дилеров, что позволяло при каждом снижении цен на чеки приобретать довольно значительное их количество.

И наконец начались чековые аукционы. Сначала неинтересные аукционы по мелким предприятиям, но уже через полгода на них начали выставлять более серьезные объекты. Мы неоднократно обсуждали с Вениамином мою тактику, и она, в конце концов, сформировалась окончательно. Не распыляться; не покупать доли в предприятиях обрабатывающей промышленности: они не скоро станут на ноги; покупать только то, что безусловно занижено из-за дурацких правил оценки предприятия, и в первую очередь покупать акции предприятий, связанных с нефтью и газом. Можно было бы покупать акции портов, но там слишком велика опасность попасть под жернова борьбы больших игроков.

При каждой возможности я участвовал в наиболее интересных аукционах. На аукционе Газпрома я выложил очень большое количество чеков, и весьма удачно, так как числился жителем Подмосковья, а там количество акций за один чек было в пять раз больше, чем для жителей Москвы. И это было легко предвидеть. Впоследствии, когда продажу этих акций разрешили для граждан всей России, рынок наводнили акции, полученные сибиряками за бесценок и тут же поспешно проданные. Грех было не воспользоваться. Однако я не мог позволить себе вкладывать все деньги, тратил лишь половину из текущих наличных средств (кстати, иногда и на аукционах нефтяных компаний). Продажа акций Газпрома иностранцам долгое время была запрещена, что и понятно: иначе бы цены взлетели и «нужные люди» не смогли бы скупать эти акции по дешевке. Действительно, сумасшедший рост цен начался только в 1997 году, после вывода на внешний рынок так называемых лондонских глобальных депозитарных расписок.

Потом подошло время «мыльных пузырей». Непрерывно возникали финансовые компании, работающие по принципу пирамиды, которые обещали огромные проценты вкладчикам за счет предполагаемого роста стоимости их ценных бумаг. За два-три месяца они успевали раздуться до гигантских размеров и скоропостижно лопались, когда иссякал поток новых вкладчиков. Первые две такие компании я пропустил, но потом участвовал во всех следующих, аккуратно изымая деньги ровно через два месяца после начала безудержной рекламной компании по телевизору. Иногда я не успевал дойти до точки максимальных цен, ликвидируя свое участие слишком рано, зато ни разу не пострадал при неминуемых взрывах этих компаний.

Однако настоящий ажиотаж начался с появления билетов МММ. Здесь оперирование билетами и деньгами было идеально простым. Просто покупаешь, просто продаешь. Практически как с приватизационными чеками. Но вариант использования билета только один: продать. В первое время вариации цен были незначительные, небольшой тренд роста. Но потом скорость изменения цены увеличилась; стало интересно вкладывать в МММ солидные (для меня) деньги. Я не застал самого начала, но успел приобрести билеты на очень большую сумму. Вложил почти все свободные деньги и через два месяца начал уже подумывать о продаже. Раза два в неделю я позванивал Миле Сергеевне, чтобы узнать новости. В очередной раз она сказала, что срочно просил позвонить Виктор Борисович. Это было в середине июля 1994 года. Мы сразу же договорились о встрече в обеденный перерыв. Встретились на ходу, и он сообщил, что МММ продержится не более десяти дней. Решение принято на самом верху. Виктору Борисовичу я верил, хотя считал, что выходить из игры рановато.

Продать такое количество билетов было не просто. Не хотелось суетиться возле офиса МММ и не хотелось передавать билеты на реализацию нескольким дилерам, они почувствовали бы что-то неладное. Я обратился в один из крупных частных фондов и предложил там купить всю партию моих билетов со скидкой в десять процентов, объясняя намерением выйти из игры и уехать за рубеж. Сделка состоялась, я получил чуть больше двухсот тысяч долларов и решил на всякий случай уехать в Житомир. Потом мне рассказали, что мой покупатель вскоре поручил своим людям найти меня, обоснованно полагая, что я сознательно «кинул» его, обладая инсайдерской информацией.

По моим расчетам у меня в запасе имелось несколько дней, чтобы закончить дела в Москве. Сначала я положил в надежный банк сто пятьдесят тысяч долларов. Вообще-то, надежным был не банк, а его сотрудники. С управляющим банком, кандидатом экономических наук Арсеном, меня познакомил Веня. Вернее, мы пришли к Арсену втроем: Веня, его друг Алекс и я. Веня и Алекс работали совсем недавно (в советские времена) в одном институте с Арсеном. Все трое были тогда заведующими лабораториями и принадлежали к одной группировке членов ученого совета института. Веня представил меня:

– Арсен, Миша надежный парень, я его знаю много лет. Когда нужно, он не подведет. Но и ему нужен надежный банк. Как в твоем хозяйстве дела? Нормально плаваете?

– Вроде пока все спокойно. А о какой сумме идет речь и что с деньгами делать?

– Сумма для твоего банка небольшая – сто пятьдесят тысяч долларов. И делать с ними ничего не нужно. Просто полежат месяц у тебя. А потом он пустит деньги в оборот. Ты чего-нибудь платишь?

– Если гарантия, что месяц деньги пролежат без движения, то восемь процентов годовых. Не много, но это ведь в долларах.

Тут вмешался я:

– Восемь вполне достаточно. Главное для меня надежность. То есть чтобы предупредил, если у банка начнутся проблемы.

– Гарантирую. Я тебе сейчас представлю операциониста, который будет тебя обслуживать.

Он позвонил секретарю, попросил пригласить Володю и принести нам немного закуски. Потом вытащил бутылку коньяка, разлил по рюмкам, но мы не успели выпить, так как пришел молодой парень.

– Володя, обеспечь моему другу Михаилу щадящий режим. Будь с ним на связи и делай все по его указаниям.

Я передал парню деньги и он ушел оформлять бумаги. Мы еще посидели немного, выпили символически за начало совместной работы. Арсен попенял мужикам, что не заходят, но признался, что и сам тоже все время в закрутке, совсем нет времени для визитов. Потом они вспомнили славное старое время, когда еженедельно где-нибудь отмечались по пятницам после работы, посмеялись над каким-то непонятым мной эпизодом, когда «прокатили старого хрыча», посетовали, что стареют. В общем, как всегда, когда встречаются приятели после довольно длительной разлуки. Наконец пришел Володя и принес бумаги. Мы обменялись номерами телефонов, и я предупредил, что почти месяц буду отсутствовать.

У меня оставалось на руках еще пятьдесят тысяч, и этого было достаточно для всех моих ближайших планов. На следующий день я заехал в рабочее время к Вере Ивановне: днем, чтобы не встретиться с Виктором Борисовичем. Вручил ей маленький букетик и пакет для Виктора Борисовича. Она удивилась:

– Миша, что это вы? Почему не вечером? Посидели бы, поговорили. Вы что-то давно к нам не заглядывали. Кстати, что у вас с Ниночкой? Она мне жаловалась на сплошные неудачи в жизни. А ведь ее супруг так продвинулся по службе.

– Вера Ивановна, я совсем забегался, не хватает времени ни на визиты, ни на личную жизнь.

Вопрос о Нине я оставил за скобками, не хотелось говорить на эту больную тему. Нина Васильевна была единственной из приятельниц Веры Ивановны, с которой у меня, к сожалению, затянулись отношения. Она никак не хотела лишиться «этой отдушины», как она называла наши редкие встречи. Единственная из моих знакомых, которая могла явиться на Преображенку без предварительной договоренности и начать жаловаться на свое несчастливое замужество. Я этого не понимал или не хотел понимать.

Ее муж (я с ним как-то встречался у Веры Ивановны) – прекрасный человек, на мой взгляд, преуспевающий руководитель крупной государственной организации, души не чающий в своей Ниночке, обеспечивающий ей жизнь без забот и чрезмерных хлопот. Но она постоянно жаловалась на бездуховность, беспросветность жизни, на то, что муж ее не понимает, почти все время посвящает работе, не интересуется ее делами. (Как будто у нее были какие-то дела кроме хождения в парикмахерскую, визитов к знакомым дамам и посещения выставок.) Мне это порядком надоело, но сделать решительный шаг я никак не мог. Она вполне могла закатить нешуточный скандал, не заботясь о своем имени и положении мужа. В общем, она была для меня проблемой.

– Вера Ивановна, разрешите сказать без уверток, без уклончивых объяснений…

– Что-то случилось, Миша?

– Нет, просто я уезжаю на время и хочу передать Виктору Борисовичу этот пакет с деньгами. Он для меня так много сделал, и я не знаю, как его отблагодарить.

– Миша, ну о чем ты говоришь, какие деньги могут быть между вами?

– Вера Ивановна, такие времена пошли. Он ведь получает теперь совсем смешные деньги. А вы достойны лучшей жизни. Вы давно мечтаете съездить во Францию, в Париж. Здесь двадцать тысяч долларов. Уговорите, пожалуйста, Виктора Борисовича принять эти деньги – они вам нужны больше, чем мне.

Глаза Веры Ивановны расширились, она внимательно и, как показалось мне, с упреком посмотрела на меня, но пакет взяла.

– Не знаю, правильно ли это, но я попытаюсь.

– Спасибо, Вера Ивановна. Простите меня за то, что не могу задержаться, но я действительно спешу. Пожалуйста, никому кроме Виктора Борисовича не говорите о моем визите.

Целуя на прощанье руку, я прижался к ней щекой; кому ведомо, когда снова я смогу увидеть эту чудесную женщину, так мягко, по-матерински, заботившуюся обо мне. Вечером мне позвонил Виктор Борисович:

– Михаил, что ты делаешь? Почему этот сверток? Нельзя так. В конце концов мог бы мне позвонить, встретились бы.

– Виктор Борисович, простите, но, по-моему, я сделал все нормально. Не хотел ставить вас в неудобное положение, я вам слишком многим обязан. И вообще, не знаю, чем бы закончилась такая встреча.

– А с МММ ты закончил?

– Да, и это результат.

– Обрати теперь внимание на государственные краткосрочные обязательства правительства.

Я и сам уже думал об этом. Мы пару раз обсуждали эти обязательства (ГКО) и прогнозировали, что при таком тренде доходности дело должно кончиться крахом. Ни одна организация, ни одно государство не может долго продолжать заимствования на таких условиях. Вопрос только во времени. Мы не предполагали, что этот болезненный процесс может затянуться на столько лет. Сказалась, вероятно, кредиторская история и безупречная репутация Советского Союза как аккуратного плательщика по своим обязательствам. Ну и безмерная жадность кредиторов.

Напоследок я только спросил бывшего шефа, в курсе ли он оперативной политики траншей.

– Постоянно в курсе. И лучше работать с рублями; по ним курс обязательств будет, безусловно, более волатильным.

– Учту. Но после возвращения из отпуска.

Чтобы понять, почему я решил на время исчезнуть из Москвы, нужно вернуться на некоторое время назад. Через неделю после того, как я начал активно работать с приватизационными чеками, ко мне в туалете рядом с залом торговой площадки подошел тихий, незаметный мужик и по-дружески начал объяснять:

– Ты уже не новичок, у тебя приличные обороты и нужно делиться.

– С кем это?

– Площадку «ведут» солидные люди, они оберегают всех нас от неприятностей, но это требует расходов. Поэтому нужно делиться. Добровольные пожертвования должны быть в пределах пяти процентов от профита. Доходы каждого не проверяются детально, ведь все мы честные люди. Но утаивать их не стоит.

– А что будет, если я не буду добровольно жертвовать?

– Да ничего особенного не будет, но система не станет тогда защищать тебя от неприятностей. А они, к сожалению, случаются слишком часто.

– Я подумаю.

Но про себя решил, что делиться с неизвестными «защитниками» не собираюсь. Дня через три ко мне снова в туалете подошел тот же мужик и спросил:

– Ну, что ты решил?

– У меня другая компания.

Он все так же негромко сказал:

– Тогда ты сам в ответе за свои проблемы.

– Понимаю, – сказал я тоже негромко.

Я попросил одного из знакомых проверить связи этого мужика. Он понаблюдал два дня и сказал, что реальных связей с серьезными людьми у мужика нет. По крайней мере, за два дня он не видел таких контактов. Я, в свою очередь, стал внимательнее приглядываться к окружающим и заметил на следующий день молодого парня, бросающего на меня время от времени быстрые взгляды. Было неприятно, но почему-то не страшно. К концу работы площадки он исчез, но на следующий день появился снова. Теперь он держался поближе ко мне и не скрывал, что следит за мной. Это нервировало, заставляло отвлекаться от возможных сделок. День окончился для меня практически без результатов, то есть без интересных сделок. К концу дня парень опять исчез.

Так было и на третий день. Тихий мужик тоже время от времени появлялся в поле моего зрения, как будто предлагая поговорить с ним. Я злился, но старался не показывать вида. Дело в том, что я не поверил в реальность угроз. Ну не показалась мне эта парочка страшной, если за ними не стоит никто. Но однажды молодой парень не исчез в конце дня, а неторопливо двинулся за мной, совершенно не скрываясь. Я, тоже не торопясь, прошел в метро, проехал несколько остановок до центра, не пытаясь оторваться от него, вышел у Библиотеки Ленина и пошел в переулки за Домом журналистов, как бы приглашая его к контакту. Возможно, это смутило его, но он продолжал неотступно следовать за мной. Это были хорошо знакомые мне места, так как здесь в одном из приземистых двухэтажных домов жила моя приятельница. Я зашел в знакомый подъезд, быстро поднялся на второй этаж, и по запутанному коридору прошел в другой подъезд, вторая дверь которого выходила в соседний переулок. Потом спокойно прошел до станции Октябрьская и уехал к себе на Преображенку.

На следующий день парень снова попытался следовать за мной, но мне это надоело. Я оторвался от него прямо в метро на пересадочном узле около Библиотеки Ленина. В общем, неделя была испорчена. В субботу я подъехал к знакомому дилеру, о котором понаслышке знал, что он имеет контакты с продавцами оружия.

– У меня к тебе просьба. – Я не стал ходить вокруг да около. – Представь меня надежному продавцу оружия.

Дилер посмотрел на меня внимательно:

– Тебе это действительно нужно?

– Да, появились проблемы…

Он тут же позвонил кому-то: «…да… да… человек надежный». Повернулся ко мне:

– Что ты хотел бы?

– «Макаров». Чистый, не засвеченный.

Я просто хорошо знал этот пистолет – в институте на военной подготовке мы стреляли именно из «макарова». Договорились встретиться в Нескучном саду.

Продавец действительно принес пару пистолетов и сказал, что они прямо со склада, номера спилены. Пистолеты выглядели новыми. Я взял один из них, заплатил не торгуясь пятьсот долларов и получил в придачу пачку патронов. Продавец сказал, что стволы пристреляны, проблем не должно быть, а если что не так, то его можно найти через моего приятеля. На этом и расстались. В воскресенье я проверил ствол в лесу около Перловки. Все было нормально, и я перестал волноваться.

В понедельник история повторилась. Опять парнишка пытался «вести» меня. Я ему это легко позволил, но затянул наши странствования: зашел в кафе, посидел там не менее сорока минут и поводил его еще с полчаса по Москве, пока не завел в глухое место возле Патриарших (или они сейчас Пионерские?) прудов. Там я прислонился к глухой стенке и стал ждать. У парня было безвыходное положение: он не мог исчезнуть, так как это означало бы полное поражение, но и не знал, чего нужно бояться ему. Он просто растерялся, демонстративно вытащил нож и стал подходить ближе. Я ему сказал:

– Не дури, не слушайся идиота, который послал тебя на убой.

Но малый продолжал медленно подходить ко мне. Я выхватил из-за ремня пистолет и почти не целясь выстрелил ему в левую ногу. Стреляю я неплохо: в институте никогда не выбивал меньше чем двадцать восемь с трех выстрелов, поэтому пуля задела мякоть, не причинив особенного вреда. Однако вид нацеленного оружия, боль в ноге и неожиданность произвели на парня слишком сильное впечатление. Он заорал:

– Не стреляй, я больше не буду.

И расплакался. Я подошел к нему поближе, целясь прямо в переносицу и сказал:

– Передай своему говнюку, что если он еще раз подойдет ко мне или подошлет кого-то, то я отстрелю ему яйца.

Потом развернулся и пошел, не оглядываясь к станции метро Маяковская. Больше они меня не тревожили. «Макаров» я тщательно протер и спрятал в лесу, около Перловки.

Все это хорошо, но дилер, которого я «кинул», совершенно другой закваски. Я знал точно, что с ним теперь лучше долго не контактировать.

Исчезнуть с горизонта

Я не поехал сразу в Житомир, нужно было еще заехать в Ленинград. Теперь он вроде бы снова называется Петербургом. Непривычно.

В дверях меня встретил Володя. Не отходя в сторону, он хмуро заявил, что мамы нет дома и придет она не скоро. Казалось, что он не жаждет пускать меня в квартиру.

– Что же ты меня не пускаешь? Никого нет дома?

– Да нет, дедушка дома.

– Ну дай мне пройти, мне нужно поговорить с ним.

Володя, продолжая хмуриться, отступил немного, давая мне дорогу. Мальчики почти всегда защищают маму, если родители разошлись. Володя уже большой, у нас с ним давно не ладится – он считает меня виновным в распаде семьи. Наверное, он по-своему прав, но ведь и я тоже имею право на собственную жизнь. В коридор вышел Петр Афанасьевич.

– Миша, здравствуй, какими судьбами? Что же ты не проходишь?

– Да вот, с Владимиром разговариваем.

– Проходи, проходи ко мне в кабинет, сейчас я чаек сооружу. Или что-то покрепче?

– Нет, Петр Афанасьевич, покрепче не нужно, а чайком я с удовольствием побалуюсь. Варвара Игнатьевна готовит прекрасный чай.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.