Кадетство. Воспоминания выпускников военных училищ XIX века

Высшее управление нашими военными школами в первое время по их учреждении сосредоточивалось в Приказе военных дел, как повелено было в 1701 году именовать прежние Приказы Иноземский и Рейтарский.

По учреждении Сената в 1711 году Приказ военных дел стал именоваться Военною канцелярией, а с 1720 года высшее управление всеми военно-сухопутными силами государства возложено было на Военную коллегию, причем специальные школы поступили в ближайшее ведение Канцелярии главной артиллерии с инженерным при ней правлением.

После Петра артиллерийские и инженерные школы состояли под начальством «генерал-фельдцейхмейстера и обер-директора над фортификациями всей Империи»; должность эту последовательно занимали: граф Миних, принц Людвиг-Вильгельм Гессен-Гамбургский, князь В. А. Репнин и с 1756 года – граф П. И. Шувалов.

Для ближайшего же наблюдения за школами назначались особые лица от Канцелярии главной артиллерии и фортификации; в рассматриваемый нами период таковую обязанность исполняли: по Инженерной школе – генерал-майоры де Кулон и де Вриньи, полковник Деклапир-Колонг, бригадир Людвиг и генерал-инженер Ганнибал, а по Артиллерийской – капитан Гинтер, полковник Шульц и генерал-лейтенанты де Геннин и Глебов. Наконец, непосредственными руководителями школ и преподавателями в них за то же время были: в Инженерной – Гольцман, фон Виттиг, Браск, Менделеев, де Марин, Леман, Минау, Мордвинов и Деденев, а в Артиллерийской – Воронов, Борисов, Атяев, Гинтер, Чуровский, Мартынов, Алексеев и Данилов.

Из вышеизложенного обзора наших первых школ со времени их учреждения до 1756 года видно, что главным назначением их было приготовлять для артиллерии и инженерного ведомства знающих свое дело унтер-офицеров и кондукторов, которые могли бы толково и сознательно выполнять приказания главных распорядителей и под их руководством приобретать на службе новые познания и опытность, необходимые для дальнейшего повышения. И действительно, из бывших учеников этих школ наши специальные роды оружия получили немалое число офицеров, так как само Правительство признавало этот контингент главным источником пополнения офицерских вакансий. Генерал-фельдцейхмейстер принц Гессен-Гамбургский в одном из своих предложений Канцелярии (в 1737 году) прямо высказывает ту мысль, что «весьма потребно, дабы артиллерийский корпус удовольствован был добрыми и искусными унтер-офицерами, ибо в том зависит главная нужда, чтобы впредь ради нужнейших при артиллерии действ и исправности из них достойные офицеры на убылые места быть могли».

Другой вопрос – в какой мере названные школы удовлетворяли требованиям службы того времени как в количественном, так и особенно в качественном отношении? За неимением сведений, необходимых для верного решения этого вопроса, скажем только в заключение настоящей главы, что если наши первые военные школы, по приведенному ниже (гл. III) заявлению графа П. И. Шувалова, и действительно не давали специальным родам оружия достаточного числа «людей просвещенных науками и искусных в ремеслах», то все же мы должны признать с благодарностью, что краеугольный камень научного образования русских артиллеристов и инженеров положен великим основателем этих школ, который сам часто ободрял своих сподвижников напоминанием, что «если не делать плохого начала, то и доброго конца нельзя дождаться».

Первый кадетский корпус

Первый кадетский корпус – военное учебное заведение в Санкт-Петербурге. Инициатива создания в России кадетских корпусов для дворян принадлежала графу П. И. Ягужинскому. Указом императрицы Анны Иоанновны Сенату от 29 июля 1731 года предписывалось учредить кадетский корпус. Под его размещение был передан Меншиковский дворец на Васильевском острове.

Учреждение Первого кадетского корпуса и перемены в оном, последовавшие с 1732 по 1832 год

(А. В. Висковатов)

К незабвенным памятникам попечительности Российских монархов о благе вверенной им Империи принадлежит учреждение Первого кадетского корпуса. Россия, преобразованная, распространенная и поставленная наряду первостепенных государств Европы императором Петром Великим, хотя и имела при кончине его многочисленные благоустроенные и приобвыкшие к победам войска, но нуждалась в сведущих офицерах из природных россиян. Большая часть полководцев и генералов, образовавшихся в Потешных ротах Петра и усовершивших себя в продолжение четверти века беспрерывных побед, или последовали за бессмертным своим благодетелем, или предшествовали ему.

При воцарении императрицы Анны Иоанновны почти все почетные должности в армии и вообще по военному ведомству занимали иноземцы, ибо не многие из природных русских дворян приобрели необходимые для того дознания: одни по неимению способов, другие по закоренелой привязанности к старинным предрассудкам и обычаям, препятствовавшим просвещению.

Предпочтение, какое оказывалось в военной службе иностранцам, – предпочтение, в то время необходимое, оскорбляло самолюбие россиян, ибо преграждало им пути к возвышению. Не было заведения, где бы они могли образовать себя; но не прошло десяти лет от кончины Петра Великого, как недостаток сей уже был исправлен по внушению знаменитого полководца и министра, благонамеренного иностранца, служившего России с честью и пользою при восьми монархах.

Фельдмаршал Граф Миних, вступивший в российскую службу еще при императоре Петре I и достигший личными заслугами первейших степеней в государстве, оставил бы по себе незабвенное имя уже тем, что был основателем Первого кадетского корпуса. Удостоенный высокой доверенности императрицы Анны Иоанновны, он в самом начале царствования сей государыни, в бытность ее в Москве, после празднества коронации, убедил ее исправить упомянутый недостаток, важный тем, что российские дворяне в собственном своем Отечестве не предвидели для себя блистательного поприща и невольно уступали первенство чужестранцам. По представлению графа Миниха о необходимости учредить заведение, которое бы доставляло армии сведущих офицеров, императрица указом 29 июля 1731 года повелела основать оное под названием Кадетского корпуса для 150 дворян российских и 50 эстляндских и лифляндских.

В том же году 18 ноября состоялся Регламент корпуса, по которому кадеты были разделены на две роты в каждой 100 человек, в том числе прапорщик, подпрапорщик, 4 капрала и 15 гренадер, и обучались следующим предметам: Закону Божию; языкам российскому, немецкому, французскому и латинскому; географии, истории, математике (арифметике, алгебре, геометрии, тригонометрии, астрономии и механике), физике, военным наукам (артиллерии и фортификации), архитектуре, чистописанию, рисованию и фехтовальному искусству. Сверх сего, смотря по способностям, полагалось обучать некоторых кадет юриспруденции и музыке, вольтижированию и верховой езде (сей последней обучались 50 человек, в том числе один офицер, и потому назывались Конными кадетами).

Главное начальство над Корпусом было поручено виновнику его учреждения, графу Миниху, а директором или подполковником оного назначен генерал-майор барон фон Люберас, знаменитый строитель канала Петра Великого в Кронштадте. К командованию 1-ю ротою определен инженер-майор Де Гонон, 2-ю капитан Де Бодан, а в помощь к ним капитан-поручики Де Бонг и фон Варшенберг.

На ходовое содержание Корпуса полагалось 33 846 руб. и сверх сего на первое обзаведение оного отпущено Миниху 15 тысяч руб.

Для помещения кадет императрица назначила в С.-Петербурге на Преображенском (ныне Васильевском) острове большой каменный дом с садом и службами, принадлежавший первоначально знаменитому любимцу Петра Великого князю Меньшикову, по падении же его отданный вице-канцлеру графу Остерману, который в замен за сие получил почти все место и строения, заключавшиеся на Адмиралтейской стороне между Петровскою площадью, набережною Большой Невы и каналами Крюковым и Адмиралтейским.

Место, пожалованное Кадетскому корпусу, занимало тогда, как и теперь, все пространство между Большою Невою, зданием Двенадцати коллегий, Малою Невою и каналом, бывшим между 1-ю и Кадетскою линиями, исключая небольшого участка земли, где ныне построены частные дома между Малою Невою и Загибениным переулком. Окружность оного имела до двух с половиною верст.

Каменное строение простиралось только по набережной Большой Невы и до сего времени почти не изменило своего наружного вида. Внутри находилось несколько каменных флигелей, в том числе нынешняя Евангелическая церковь, и несколько отдельных деревянных строений, из которых в одном помещалась Греко-российская церковь во имя Воскресения Христова. Все остальное место, вплоть до переулка и Малой Невы, занимал сад.

Дом, отданный под Кадетский корпус, находился в совершенном запустении. Почти все комнаты были обращены в кладовые, принадлежавшие разным чиновникам Коллегии иностранных дел, и очищение оных производилось с такою медленностью, что совершенное принятие дома в корпусное ведомство, начатое в декабре 1731 года, окончилось не прежде октября 1732. В течение сего времени пожалована Корпусу для содержания экономии состоящая в С.-Петербургской губернии Восковицкая мыза с приписными к оной 715 душами обоего пола.

По определении таким образом числа кадет и прочих чинов, учебных предметов, содержания и места для помещения Корпуса чрез день по подписании Регламента (20 ноября 1751 года) обнародован указ о приглашении дворянских детей записываться в Кадетский корпус:

в Москве – у Дежурного генерал-адъютанта,

в Санкт-Петербурге – у графа Миниха,

в Лифляндии и Эстляндии – у губернаторов.

При сем случае императрица назначила сама в кадеты 12 пажей незадолго пред тем скончавшихся царицы Евдокии Феодоровны и Царевны Параскевии Иоанновны.

4 декабря того же года последовал вторичный указ о приглашении в кадеты с подробным изложением выгод, какие предоставлялись дворянству учреждением Корпуса.

Благодетельный призыв монархини был услышан с радостию, и дворянство поспешило оным воспользоваться. Сенатор Новосильцов первый представил своего сына к определению в кадеты (Александр Васильевич Новосильцов был один из отличнейших воспитанников Корпуса и выпущен из оного в 1737 году поручиком). Примеру его последовали многие, и в течение одного месяца список записавшихся в Корпус заключал в себе самые почетные фамилии.

Из русских: Милославский, Васильчиковы, Вельяминовы, Протасовы, Колычев, Левашев, Бобрищевы-Пушкины, Бахметьев;

князья: Репнины, Долгорукие, Прозоровские, Волконские, Черкасские, Голицыны;

графы: Скавронские, Ефимовские, Тендряковы, Шереметев;

из лифляндцев и эстляндцев: Фелькерзам, Эссен, Пален, Розен, Корф, Берх, Гельфрейх, Гельвиг, Глазенан, Буксгевдин, Удом, Модем, Икскуль, Альбедиль, Герздорф и другие.

17 февраля 1732 года последовало открытие Корпуса. В сей день явились в оный первые 50 кадет, которые и были помещены в приготовленных для них комнатах.

Между тем, как начальство сего нового заведения занималось внутренним оного устройством, число записывавшихся в кадеты увеличивалось с каждым днем до того, что в марте их состояло но списку 308 человек. Желая доставить всем им способы к образованию себя для военной службы, граф Миних исходатайствовал у императрицы указ об увеличении числа кадет до 500 человек. По штату 12 мая того же 1732 года Корпус разделен на 5 рот, каждая в 120 человек, в соразмерности с сим умножено число чиновников и служителей и на содержание Корпуса положено 65 105 руб.

14 июня последовало открытие Рыцарской академии – так назывались Кадетские классы. До того дня по неимению учителей кадет занимали экзерцициею. Время их было распределено следующим образом: в 4:45 с пробитием зари они вставали; в 5:30 молились и завтракали; в 6 уходили в классы и оставались там до 10; с 10 до 12 занимались экзерцициею; в 12 обедали; в 2 отправлялись опять в классы; в 4 собирались вторично для экзерциции, продолжавшейся два часа; в 7 ужинали; в 9 с вечернею зарею ложились спать.

Кадеты жили по шести и семи человек в одной комнате и имели позволение держать при себе сверх казенной прислуги своих крепостных или наемных слуг. Одежду их составляли: темно-зеленый суконный кафтан с красным подбоем и золотым по борту позументом, лосиного цвета суконный камзол и такое же нижнее платье; гренадеры носили шапки, мушкетеры – шляпы. Упражнявшиеся в верховой езде надевали во время оной сверх кафтанов суконные лосиного цвета супервесты (наподобие кирас) с черными суконными же орлами.

В воскресные и праздничные дни кадеты ходили с парадом в церковь и по окончании Литургии увольнялись из Корпуса в числе 15 или 20 надежнейших из роты. Таковым строжайше подтверждалось соблюдать на улицах установленную форму, а отдавать честь не только офицерам, но и всем знатным кавалерам и дамам. Кроме сего, по воскресеньям являлось к графу Миниху по одному кадету из роты на ординарцы[3]; удостоенных сей чести посылали предварительно к танцмейстеру: учиться, как к начальнику подходить и ему комплимент делать.

Граф Миних и барон Люберас неусыпно заботились об устройстве и пользе вверенного им заведения. Последний жил в оном и был неотлучно с кадетами, в их спальнях, в классах, при экзерциции, во время обеда и ужина, строжайше наблюдал за нравственностью и прилежанием воспитанников; словом, вполне соответствовал своему важному назначению.

Сама императрица обращала особенное внимание на Кадетский корпус и в знак благоволения своего к оному пожаловала ему в исходе лета 1732 года знамя. Событие сие происходило следующим образом: в назначенный императрицею день, пред полуднем, 115 кадет, построенных в роту, были приведены генералом Люберасом на Адмиралтейский луг (между Мойкою и нынешним Адмиралтейством). Вскоре по приходе их прибыла государыня в сопровождении многочисленной и блистательной свиты, после нескольких милостивых приветствий, обращенных ею к кадетам, приказала подать знамя и собственною рукою прикрепила оное гвоздем к древку; принцесса Анна Карловна (впоследствии правительница) утвердила второй гвоздь, граф Миних прибил третий и возвратил знамя императрице, вручившей оное прапорщику – князю Репнину, отличнейшему из воспитанников Корпуса (князь Петр Иванович Репнин вступил в Корпус 17 февраля 1732 года; выпущен из оного в 1737 году поручиком и отправлен волонтером в Австрийскую армию; впоследствии он был генерал-поручик и полномочный министр при Испанском дворе). После сего кадеты в присутствии государыни занимались около часа экзерцицею и при стечении великого множества народа возвратились в Корпус, где знамя было поставлено в квартире директора (знамя сие было атласное белое, с черным посредине двуглавым орлом и пунцовыми по углам фламами, на которых был изображен вензель императрицы).

Вскоре после сего пожалованы знамена остальным двум ротам (по тогдашнему положению каждая рота имела знамя), а конные кадеты получили богатый штандарт.

По медленности, с каковою производилась сдача дома в Корпусное ведомство, по исправлению и переделке комнат не все кадеты могли поместиться в Корпусе, а жили большею частию поблизости оного в частных домах, нанимая квартиры на собственный счет, что продолжалось до самой зимы 1732 года. Для учебных пособий кадет учреждена Люберасом небольшая библиотека, предпочтительно из латинских книг; для практического учения артиллерии присланы в Корпус две 12-фунтовые пушки, кои были поставлены на набережной перед большим подъездом у нынешней Греко-российской церкви; над фронтоном дома сделан государственный герб; для верховой езды устроен большой рейтбан, а дабы Корпус имел своих музыкантов, прислано в оный несколько малолетних солдатских детей. Для переездов чрез Неву даны Корпусу перевозные суда, и все принадлежавшие к оному получили право проходить безденежно Исаакиевский мост.

Здание Первого кадетского корпуса в Санкт-Петербурге. Меньшиковский дворец на Васильевском острове

Императрица до самой кончины своей удостаивала вниманием Корпус, и к чести оного должно сказать, что августейшая его учредительница имела утешение видеть плоды забот своих о его пользе.

Уже в первые годы по его основании начальства разных частей государства старались наперерыв иметь в своем ведении воспитанников Корпуса, и кадеты оправдали таковые выборы ревностною службою. Знаменитый основатель Оренбургской линии статский советник Кирилов был первый, просивший о присылке к нему кадет, вследствие чего и были к нему отправлены с производством в прапорщики кадеты: Спиридов, Бахметьев и Вяземский. Они были первые, выпущенные из Корпуса (8 июня 1734 года). <…>

В апреле того же 1762 года в Корпусе последовало большое преобразование. В одно время с существованием сего заведения в С.-Петербурге находились два других Корпуса: Морской и Артиллерийский; желая, чтобы все оные не только равно пользовались монаршим вниманием, но и получали бы одинаковое воспитание, имели одинаковый образ мыслей, император Петр III повелел соединить два последних Корпуса с Сухопутным и уже из оного, смотря но склонностям и способностям, выпускать офицерами в армию, во флот и в артиллерию. Таковое соединение трех Корпусов требовало необходимо изменения прежних их штатов, и потому было положено содержать Корпус в числе 920 человек. По сему преобразованию кадеты делились на две гренадерские и шесть мушкетерских рот, в каждой по 100 человек, и один кирасирский эскадрон в 120 человек; на ежегодное содержание Корпуса было определено 170 457 руб. Но прежде нежели последовало таковое соединение, императрица Екатерина II признала полезным отменить оное и 8 августа того же 1762 года повелела оставить Корпуса на прежнем основании, т. е. по штату 2 декабря 1759 года. <…>

В 1765 году 7 марта Корпус поступил в непосредственное ведение самой императрицы, управлять же оным повелено генерал-поручику Л. И. Бецкому и генерал-майору Философову. В августе сего же года состоявшие при Корпусе 150 мастеровых расформированы, вместо них из той же суммы 6 тыс. руб. положено содержать 40 классных и 10 гимназических учеников для доставления со временем Корпусу сведущих учителей и гражданских чиновников.

Поступление Корпуса в непосредственное ведение императрицы было предвестником тех великих милостей и того внимания, каких оный удостаивался до самой ее кончины. Бецкий, с 10 мая 1766 года уже один управлявший Корпусом, занялся по высочайшей воле сочинением для оного нового Устава и штата, до окончания и утверждения которых императрица повелела учредить при Корпусе Правление. В члены оного назначены корпусные: полковник Фрейман, еще два штаб-офицера и два капитана. 11 сентября 1766 года последовал ожиданный Устав, истинно драгоценный дар государству. Написанный во всем сообразно своему времени, оный принадлежит к числу тех книг, кои, принеся особую наивеличайшую пользу, сохраняют всегда и везде свою цену и достоинство. В нем изображено обстоятельно и ясно, как, когда и чем руководствоваться при воспитании кадет; ничего не забыто, что могло служить к образованию нравственному, ничего не упущено и для развития способностей телесных.

В силу сего Устава Корпус, наименованный Императорским сухопутным шляхетным кадетским, был поручен управлению Совета, коего члены назначались самою императрицею, и генерал-директору. Число кадет не изменилось, но вместо прежних шести рот учреждены пять возрастов; вместо приемов во всякое время, когда только были вакансии, положено принимать в кадеты не иначе как чрез каждые три года и не старее шести лет от роду. Воспитанник поступал в 1-й возраст, по прошествии трех лет переходил во 2-й, чрез столько ж времени в 3-й и, следуя таковым порядком далее, оставлял Корпус не прежде, как пробыв в оном пятнадцать лет. Кадеты 1-го возраста были подчинены женскому надзору, а в четырех остальных – воспитателям из военных офицеров и гражданских чиновников. При вступлении кадета в 4-й возраст ему предоставлялось избирать воинскую или статскую службу, но не иначе как по уважительным причинам, как то: по склонности, состоянию, здоровью и т. п.

Воспитанникам двух старших возрастов дозволялось в большие праздники и церемониальные дни являться по нескольку человек ко двору в сопровождении директора Корпуса, офицеров или профессоров. Увольнение кадет со двора было прекращено, но для свидания их с родственниками назначены особые часы по воскресным дням; впоследствии же времени отстроен для сего большой зал, называвшийся тогда Собраничным, а ныне занимаемые Музеумом Корпуса.

Круг учебных занятий кадет был значительно распространен, приведен в лучшую систему и приспособлен к понятиям воспитанников каждого возраста.

Кадеты, окончившие курс воспитания, поступали на службу, смотря по их поведению и успехах в науках, прапорщиками и поручиками.

Экзамен производился в присутствии Генерал-директора и одного из членов Совета. Отличившиеся на оном получали медали: в 5-м возрасте золотые, а в 1-м серебряные. Удостоенные таковой награды носили на кафтанах золотые и серебряные нашивки, состоявшие из лаврового венка и внутри оного Корпусного герба. Раздача медалей производилась с большим торжеством старшим членом Совета в присутствии знатнейших особ обоего пола и при собрании всех чиновников и кадет Корпуса.

Кроме сего лестного и поощрительного одобрения, воспитанникам, окончившим курс наук, разрешалось путешествовать три года в чужих краях на счет казны. Еще достойно примечания, что во время собраний Совета у дверей залы оного становили на часы двух кадет. <…>

1827 год есть один из самых достопамятных в летописях 1-го Кадетского корпуса. В сем году 18 июня при выступлении кадет оного за город, в лагерь, государь император к продолжению неизреченных к ним милостей поставил в ряды их, в стрелковый взвод, августейшего своего сына. Наследник престола в мундире рядового лейб-гвардии Павловского полка шел в строю с кадетами до самой деревни Кузьминой, по Царскосельской дороге, а во время привала по воле государя встал на часы у Корпусного знамени – пример, подобного которому не встречаем в истории от времен Петра Великого!

В следующие два дня Его Императорское Высочество удостоил обедать с кадетами за одним столом, коим их угощал государь император при Царском Селе.

В пятинедельное пребывание кадет 1-го Кадетского корпуса в лагере они неоднократно имели счастие видеть в рядах своих наследника, то разделяющего их военные упражнения, то участвующего в их завтраках и обедах, гуляньях и играх.

15 июля государь император дозволил Его Высочеству стать в строй 1-го Кадетского корпуса, за унтер-офицера. Во все сие время государь император и императрица не переставали изъявлять кадетам новые милости, присутствовать при их воинских ученьях и забавах, удостаивать лестными разговорами; одним словом, обходились с воспитанниками как бы с собственными детьми своими. <…>

В 1830 году (20 апреля) высочайше утвержденным Уставом о Военно-учебных заведениях второго класса, к которым причислен и 1-й Кадетский корпус, доставлены ему многие преимущества. Отличнейшим из кадет открыт путь к служению в гвардии; классы, а с оными и учебные предметы разделены на степени; надзор за кадетами и содержание увеличены. Посредством сего Устава подлежащие оному военно-учебные заведения получили между собою теснейшую связь и одинаковость в образе управления и воспитания. В том же году 21 мая состоялась монаршая воля об учреждении для высшего управления Кадетскими корпусами особого Совета под председательством генерала от инфантерии графа И. А. Толстого. Совет сей, называемый Советом о Военно-учебных заведениях, имеет свои собрания в 1-м Кадетском корпусе в одной из комнат, кои некогда занимал светлейший князь Меньшиков.

Вскоре после упоминаемого Устава 21 октября того же 1830 года последовал новый штат 1-го Кадетского корпуса, по которому положено содержать в оном 600 кадет с разделением на пять рот: Гренадерскую, 1-ю, 2-ю и 3-ю Мушкетерские и Неранжированную. Бывшее при Корпусе малолетнее отделение упразднено, а кадеты оного поступили частию в Неранжированную роту, частию в Александровский корпус, находящийся в Царском Селе и принадлежащий к числу полезных учреждений ныне царствующего императора. Корпус сей, наименованный в честь Александра I, состоит под высоким покровительством самой императрицы, а кадеты – под надзором воспитательниц. Они остаются там до 10 лет, когда сей возраст дозволяет им поступить в Неранжированные роты прочих Кадетских корпусов.

В 1830 году 1-й Кадетский корпус с прочими военно-учебными заведениями проводил часть лета по-прежнему в лагере, под Петергофом; по-прежнему был предметом беспрерывных и великих милостей Их Величеств императора и императрицы и по прежнему имел счастие видеть в рядах своих наследника престола, делящего с ними лагерные труды и увеселения. В 1831 году кадеты стояли опять лагерем сначала при Петергофе, а после близ Царского Села, у Софии, и были особенно осчастливлены милостию монарха. В то самое время, когда Корпус еще был опечален вестью о кончине цесаревича и великого князя Константина Павловича, государь император не токмо назначил в преемники ему августейшего своего брата, но еще удостоил 1-й Кадетский корпус особенною милостию – счастием, какого оный еще не имел с самого своего учреждения, – принятием на себя звания шефа Корпуса. Высокая сия милость объявлена 25 июня самим государем баталиону 1-го Кадетского корпуса, стоявшему в параде при Петергофском дворце.