Очкарик

Магдалена Прус подошла к Залусской. Взглядом заставила ее встать. Она была того же роста, что и Саша, но, благодаря каблучищам, казалась выше сантиметров на пятнадцать.

– Это вы должны лечиться, – уверенно заявила она. Легкий румянец на ее щеках превратился в красные блины. Саша раздумывала над тем, сколько операций перенесла докторша, чтобы так молодо выглядеть. Делала ли она круговую подтяжку, колет ли ботокс в лоб, и подштопано ли у нее за ушами. Может, поэтому ее лицо не выдает почти никаких эмоций. И дело тут вовсе не в сильной психике, а в банальном колбасном яде? Тем временем Прус слегка повысила голос и отчеканила: – До тех пор, пока ничего не произошло, нет повода для паники. Пан директор позаботился о том, чтобы пациент раз в месяц являлся на контрольные осмотры. Их провожу я. А значит, – она слегка запнулась, видя издевательскую усмешку на лице Саши, – все под контролем.

– Значит, вы все-таки испугались. – Залусская опять была серьезна. Она успокоилась, благодаря воспоминаниям о состоянии опьянения. Во рту явственно ощущался вкус джина, в ноздрях – запах можжевельника, несмотря на то что это был лишь мираж. Но она чувствовала, как горючая жидкость проходит через горло, успокаивая гортань. Саша очень неохотно отогнала это воспоминание и прошептала: – Потому что точной, стопроцентной уверенности в том, что я не права, у вас нет. Вам известна его версия. Вы хороший врач, но криминалист здесь я. И ручаюсь вам, что в следующий раз появлюсь здесь со всеми возможными разрешениями, и тогда мне не придется выпрашивать у вас документацию.

– С разрешением вы получите всю документацию.

Прус протянула руку для прощания.

Саша неохотно пожала ее. Но когда докторша хотела забрать руку, Залусская сжала ее, как в тисках.

– Где он?

Прус испуганно заморгала.

– Где?

– Не знаю, – соврала докторша.

– Конечно, знаешь, красавица. – Залусская улыбнулась.

Саша была уверена, что, как только она выйдет, докторша сразу же позвонит своему любимому пациенту. Она чувствовала, что их отношения намного ближе, чем это предполагает врачебная этика. Но Прус ни за что не призналась бы в этом. Да и документы были наверняка в полном порядке. Такой же порядок царил на ее столе, в сумке и машине, которую она – Залусская была уверена, потому что с самого начала подспудно профилировала собеседницу, – отдавала в ручную мойку как минимум раз в неделю. Животных не держит. Если и есть ребенок, то один, дошкольного возраста. Занимается им свекровь или платная нянька. Но, скорей всего, детей нет. Муж, видимо, занимает в городе какую-нибудь статусную должность. Советник или юрист. Спят по разным спальням. Если бы с сексом все было в порядке, то она держалась бы свободнее. А потребности – будь здоров. Наверняка есть любовник, возможно, даже не один, а несколько – случайных. Она значительно превосходит их интеллектом, поэтому втюхивает им байки о полиамории. Скорей всего, это пролетарии. Только простой работяга в состоянии подчинить ее. Однако пани доктор не доводит отношения до стадии привыкания, поскольку боится близости и демонстрации себя настоящей. В общем, все суперпрофессионально. Создала себе имидж ходячей добродетели. Миссионерский тип. В этом ее слабость. Саше следовало по-другому провести эту беседу. Теперь уже поздно. Слишком агрессивно сыграла, не теми картами. Надо было гнуть в сторону сочувствия, спрятать гордыню. Позволить доктору почувствовать себя нужной, сочувствующей, незаменимой матерью Терезой, заступницей угнетенных. Холера, выругалась Саша про себя. Опять упустила шанс. Причем безвозвратно.

– Я не прошу точный адрес. – Она чуть ослабила хватку. – Скажите город. В каком районе Польши мне его искать?

Женщина выдернула кисть из руки Саши, встряхнула ею, словно вляпалась в какую-то гадость. Залусская давно не чувствовала себя настолько уверенно. Пришлось сию секунду сменить стратегию.

– Пожалуйста! – Она состроила самую жалостливую из всех возможных мин. – Только вы можете мне помочь.

– Он здесь, – прозвучал ответ.

– В Хайнувке?

– Такой адрес временного пребывания он сообщил нам при выписке. – Прус повернулась. Вырез платья в бабочки оголял часть ее идеальной спины. На левой лопатке виднелась татуировка в виде готовой к нападению кобры с высунутым языком. – До свидания.

* * *

Лейтенант Пшемыслав Франковский по прозвищу Джа-Джа[7] вошел без стука в кабинет начальника. Кристина Романовская сидела за столом в расстегнутом кителе и заканчивала красить ногти. Джа-Джа осторожно поставил перед ней коробку без крышки. Внутри находился пакет с эмблемой популярного супермаркета.

– Ночной дежурный нашел это под дверью.

Кристина растопырила пальцы. Черный лак тона «Ночь в Каире» был слишком свеж, чтобы рисковать им, прямо сейчас залезая в посылку.

– Помоги, а то испорчу, – попросила она.

Несмотря на то что Кристина могла уже давно уйти на пенсию, фигура ее была по-прежнему идеальна. Джа-Дже было известно, что она ежедневно пробегает по нескольку километров. К тому же у нее был черный пояс по карате. Раз в год она ездила на сборы в Центр японских единоборств «Додзё» в Старой Деревне. Куриные лапки вокруг глаз только придавали ей обаяния. Стриглась она коротко, по-мужски. Не носила никакой бижутерии, кроме водонепроницаемых часов на кожано-пластиковом ремешке с функцией измерения пульса и фонариком. Это он подарил ей их, еще в годы супружества.

Недовольно хмыкнув, он все-таки раскрыл пакет. Пани комендант нагнулась и заглянула. Внутри был человеческий череп и фрагменты костей. Несколько веток, мох, листья. Все перепачкано землей.

– Недавно откопали, – предупредил вопрос Джа-Джа. – Я отправил людей поспрашивать в лесничестве и рыболовных обществах. Пока ничего стоящего. Лесники прочесывают сантиметр за сантиметром.

Романовская одобрительно кивнула. Она с трудом сохраняла спокойствие. Лицо ее побледнело, она кусала узкие губы.

– Отправь это на экспертизу. Ты же знаешь, что делать.

– Бегемот уже просмотрел содержимое и сам пакет тоже. Взял биоматериал с ручек пакета, но шпатель должен высохнуть. Надо переслать это по спецпочте судебным медикам. Может, в лаборатории что-нибудь обнаружат. Мы сделали все, что могли.

– Прокурору сообщили?

– Я за этим и пришел.

– Очень хорошо. – Она протянула руку к пакету. – Оставим это на понедельник. Пока у нас и без того есть чем заняться.

Джа-Джа после некоторых колебаний отдал пакет. Взглянул на дверь, чтобы убедиться в том, что она закрыта. Одет он был в гражданское. Черная футболка не скрывала его рельефную мускулатуру и многочисленные татуировки. Гладкая лысина блестела от пота. Он поправил очки в роговой оправе, многозначительно откашлялся и переступил с ноги на ногу.

– Что-то еще, Джа-Джа? – вежливо спросила Кристина, начиная покрывать ногти очередным слоем «Ночи в Каире».

Он покачал головой.

– Я же вижу, что тебя что-то беспокоит.

– На этот раз надо что-то делать.

– О чем ты? – Она плотно закрыла пузырек с лаком. – Протокол составлен, следствие идет. Есть видеозапись, не так ли? Доброжелатель будет найден. Чего тут хитрого?

Джа-Джа сделал неопределенное движение головой. Они оба знали, что дело не в следственных действиях.

– Если бы я имел право решать… – начал он и замолчал.

Они молча смотрели друг на друга. Кристина догадывалась, что хочет сказать Джа-Джа. Тема была не нова.

– А ты все о том же, – вздохнула она. – Что это вроде связано со свадьбой? Ты держишь меня за идиотку?

– А что, не связано? – оживился полицейский. – Когда Бондарук объявил о свадьбе, дети нашли первую голову. Под утро, в костре на Пионерской Горке. Мы до сих пор не знаем, кто ее подбросил. Ты не видела, что творилось в городе, потому что как раз была в «Додзё».

– Почему, я прекрасно помню, так как находилась на связи. Ты опять хочешь посеять в городе панику? Чтобы к нам понаехали из областного управления? Сейчас? Когда из-за этой чертовой свадьбы у меня и без того не хватает людей?

Джа-Джа не отступал.

– Я присутствовал там, в отличие от тебя. Мы прочесывали лес. Собаки, вертолет, все было. Нашли могилу времен войны. Люди не унимаются, требуют очередной эксгумации. Им не нравится, что жертвы погрома Бурого[8] похоронены на католическом кладбище.

– Сейчас вот все брошу и побегу в Институт национальной памяти бороться за православных, – усмехнулась Кристина и вознесла очи горе. – Вот-вот начнется встреча всех шишек в «Царском». Будут советники, мэр и все остальные. Мне надо там быть и держать хребет прямо, а ты мне тут о Второй мировой. Свадьба сейчас в приоритете. Есть вещи важные, а есть срочные. Ты никогда не умел их различать. Не говоря уже о том, что мы обеспечиваем охрану во время массовых гуляний. Мы ведь даже не знаем возраст этой головы. Современная она или нет. – Она указала на картонку.

– Не знаем, – согласился Джа-Джа. – Но если первая находка могла быть случайной, в чем я очень сомневаюсь, то вторая оказалась под нашими дверями именно сегодня. – Он замолчал, а потом отчеканил: – Люди болтают всякое. Опять всплыло дело Ларисы Шафран. Ничего удивительного. Клиента так и не привлекли к ответственности.

– В те времена боссом здесь была не я. Подай жалобу Старому. Это недалеко, достаточно перейти на другую сторону улицы.

– Не премину, – заявил Джа-Джа. – Вот только что он сегодня может?

– То же, что и раньше.

– Значит, ничего. Мы оба знаем, как все это работает. Сейчас ты здесь главная и можешь все. Мне уже надоело ходить на поводке у Очкарика.

– Найди труп Ларисы, и я сразу вызову людей из областного.

– А может, это она и есть? – Джа-Джа указал на коробку, но, видя мину Кристины, тут же сменил тему: – Блажей чуть не обделался. Молодой еще. Слишком молодой для этой должности.

– Куда уж моложе! Тридцать семь годков перечнику! – взбесилась Кристина. – У меня нет никого ниже дежурного офицера. Ты в его возрасте уже был при малолетках, а чуть позже пошел по курвам.

Франковский закатил глаза.

– Как ты выражаешься!

– А что? Я тоже работала с бытовухой.

– Я всегда утверждал, что ни к чему всей семье работать в одном участке.

– А, так вот в чем дело? Мне перевестись? – Она повысила голос. – Можешь валить, если что-то не устраивает. Скатертью дорожка.

– Я не об этом, Крис.

– Тогда о чем? – Она была уже основательно раздражена. – Цепляешься, нервы треплешь, вот что я тебе скажу. Если это Лариса, мы узнаем об этом первыми. Вот тогда и будем думать. И нечего делить шкуру неубитого медведя.

– Завтра свадьба Бондарука. Кто-то должен присматривать за ним. Это касается непосредственно его самого. Весь город знает об этом. Надо хоть раз постараться.

Кристина сдалась. Ей надоело постоянно доказывать свою компетентность. Они все время топтались на месте. Проблема состояла в том, что, хотя все быстро освоились с назначением Романовской на должность начальника городского управления, ее бывший муж по-прежнему относился к ней, как к своей маленькой Крис. И каждый раз объяснял и разжевывал очевидные вещи.

– Знаю. – Она применила тактику ученицы, докладывающей мастеру, это всегда работало. – Еще немного, поверь мне. А пока давай сделаем все наоборот. Я получила конкретные указания от руководства. Уже назначены четыре человека. Они будут по гражданке, при стволах. Дополнительно, знамо дело, патруль по всей форме. Повышенная осторожность. С его головы даже волос не должен упасть.

– Ты серьезно? – вскипел Джа-Джа. – Я еще и охранять должен эту сволочь? За государственные деньги?

– На сегодняшнем совещании я дам окончательные указания. Если ты с чем-то не согласен, озвучишь при всех. Поддержу, в чем смогу. Договорились?

Франковский почувствовал свою важность.

– Но ты остаешься в городе, – поспешно добавила она. – Участок должен быть под надежным командованием.

– Как это? – Джа-Джа не скрывал разочарования. Он чувствовал себя исключенным из самой интересной игры. – Почему я должен остаться?

Кристина встала и подошла к нему ближе.

– Джа-Джа, – начала она очень спокойно, словно обращалась к ребенку. – Ночью все будут в Беловеже. Мне тоже надо там быть. Поверь мне, так будет лучше. У меня нет никого, кому я доверяла бы так, как тебе. Мало ли, что может случиться.

Он скривился для порядка, но Кристина чувствовала, что ей почти удалось успокоить разъяренного быка.

– Завтра ты будешь здесь шефом, – сказала она.

Повисла пауза.

– Классно! – воскликнул он, притворяясь обиженным. – Буду шефом, дежурным, патрулем из одного человека и, может, еще нянькой для дитяти?

– Как ты догадался, что я собираюсь оставить тебе Блажея?

– Крис!

Она растянула губы в лучезарной улыбке.

– Шучу. Бери себе Супричинского. На него можно положиться.

Это решило вопрос. Джа-Джа ценил Супричинского. Причем симпатия была взаимной. Молодой полицейский смотрел на Джа-Джу словно бабульки на икону Почаевской Богоматери. Кроме того, от нечего делать с Каролем можно было побеседовать о музыке. Парень играл в группе регги, а у Франковского тоже когда-то был свой коллектив. Завтрашний вечер в Хайнувке обещал быть спокойным. Весь город отправится в Беловежский амфитеатр. Поэтому пусть кто-нибудь другой занимается выискиванием алкашей по кустам, ведь деревянный магнат пригласил на свою свадьбу всю округу. Любой желающий мог явиться на банкет, охочих до дармовой жратвы и выпивки будет предостаточно. Уже вчера к подготовленным кострам начали свозить выпотрошенных свиней, народный хор репетировал свадебные песнопения, а местная пивоварня «Желтая собака» установила свою цистерну между палатками на огромном поле, на котором, собственно, и предполагалось проведение завтрашнего торжества. Ожидались толпы, как на Грабарке[9] в Спас. Тем более что ходили слухи, что прием для особо важных гостей почтит своим присутствием Алла Пугачева. Вроде как Бондарук пригласил ее по просьбе будущей тещи, давней фанатки дивы. Алла исполнит свои шлягеры в Ягеллонском амфитеатре, на единственной в Восточной Европе зеленой сцене под открытым небом.

– И, по крайней мере, тебе не придется охранять этого, как ты говоришь, старого козла. То есть жениха.

– А это? – Джа-Джа указал на пакет.

– Какое-то письмо, записка? Что-то еще, о чем мне следовало бы знать?

– Ничего. Как и в прошлый раз.

– Неудивительно. Половина черепа слегка обожжена. Но пакет новый. – Кристина внимательно посмотрела на упаковку и состроила мину глуповатой дамочки. – Может, он работает в этом магазине?

– Очень смешно, Крис, – возмутился Джа-Джа и добавил: – Я бы раздул это дело. У нашего города есть уши, надо воспользоваться этим.

– Может, хватит уже?! – запротестовала Кристина. – Больше работы будет со всеми этими доносами, чем с самим делом.

– Пусть болтают и работают на нас. В конце концов суть выйдет на поверхность, а шумиха только поможет в этом.

– Не сейчас! – возразила главная. – Кто будет отвечать на все эти звонки? Ты? Я? Кто будет разбирать имейлы всех этих придурков? Агнешка Влодарчик вот-вот родит. У меня нет денег на дополнительную ставку для телефонистки.

– Все равно сохранить это в секрете не получится. Уже и так все кипит. Достаточно сходить на Рубль-плац.

– Трепло будет трепаться, так или иначе. А пока я отказываюсь от каких-либо заявлений на неопределенный срок, – отрезала Кристина. – Он только этого и ждет. Его-то мы и должны найти. Того, кто это сделал.

– А почему того, а не ту, например?

Пани комендант признала, что он прав.

– Ты думаешь, что обе головы нам подбросил один и тот же человек?

– Может… – запнулся Джа-Джа, – он хочет нам этим что-то сказать.

– Тебе в кино надо работать, – пробормотала Кристина. – И что же он нам хочет сказать? Есть гипотезы?

– Если б я знал, – пожал он плечами. – Что-то.

Оба посмотрели на пробковую информационную доску, на которой кнопками были прикреплены объявления, военная карта города, фотографии пропавших без вести, преступников в розыске и счет судмедэксперта, специалиста по антропологической реконструкции. На одном из снимков был фоторобот женщины в старомодном парике. Вряд ли на его основании можно было опознать живого человека. Рядом висело некачественное фото подгоревшего черепа, на основании которого проводили определение возраста находки. Эксперт из познаньской Медицинской академии содрал за услугу кучу денег, при этом не слишком постарался либо попросту оказался бездарен. Однако он сделал экспертизу намного быстрее, чем варшавская Центральная криминалистическая лаборатория, потребовавшая год, а то и два. Выкладывая полученные фотографии в соответствующую международную базу, они рассчитывали на чудо. Но чуда не произошло. У них не было ни единой правдоподобной версии.

– Ладно, раз уж ты так уперся, напиши имейл наверх, – распорядилась Кристина. – Будет чем прикрыть задницу, если что. Со всем остальным подождем до понедельника. Может, удастся протянуть неделю-другую. Все равно ведь никто не пришлет к нам спецгруппу ради какого-то старого черепа. Тем более что мы это уже проходили.

– Отличная стратегия, босс, – усмехнулся Джа-Джа. – То, что надо было сделать вчера, оставь на завтра. Может, дело решится само по себе или забудется.

– Держи при себе свои злобные замечания, – спокойно отрезала Романовская. – А если выйдет, что это жертва банды Бурого? Нас заставят платить за экспертизы, и будут еще год стонать, что мы выносим им мозг послевоенной чушью. Сначала разберемся со свадьбой Бондарука, потом займемся головой.

– Свадьба продлится с неделю. Ты же знаешь, как оно бывает. Это белорусская фиеста. Фольклорный бизнес по максимуму. Все хотят примазаться и подзаработать. И что, ждать столько времени?

– Джа-Джа, понедельник уже послезавтра. Не в следующей пятилетке.

– Что ж, если босс так считает…

– Именно так. И отвечаю за собственные решения, – подтвердила она. – Сегодня отправляю туда почти весь состав. По договору с беловежским участком, будем сотрудничать с ними. Ты остаешься на хозяйстве. Что мне еще сделать? Разместить черепушку на Фейсбуке?

– Не помешало бы. – Он криво улыбнулся. – А может, просто прижать Бондарука? Я бы с удовольствием занялся престарелым женишком.

– Я запомню.

– Он знает, кто роет ему яму.

Романовская издевательски засмеялась.

– Почему он не исповедовался тебе в двухтысячном, когда убрали его женщину? Ведь ты лично допрашивал его в больнице. Я хорошо помню.

– Потому что он хотел быть чистеньким, не запачкаться. Усыновил ее ребенка. Весь такой белый и пушистый.

– Ты точно наслушался этих торгашей на Рубль-плацу. – Кристина махнула рукой. – Иди уже. Мне надо переодеться. Не ехать же на званый обед в форме.

– Почему бы и нет? Хорошо выглядишь.

Кристина метнула в него испепеляющий взгляд.

– Мне кажется, что это современный череп. – Он нажал на дверную ручку, дверь приоткрылась. – Увидишь.

– А ты прям знаток…

– Если бы я был здесь боссом, то выдал бы совершенно другие распоряжения, – подчеркнул Джа-Джа и указал на пакет с черепом. – Мужик несколько лет назад подозревался в убийстве жены.

– Числился среди подозреваемых по делу об исчезновении, – поправила главная.

– Наглое похищение.

– Не стрелял же он сам в себя. Баллистик исключил это. Не было ничего, кроме звуков выстрелов. «Мерс-очкарик» словно сквозь землю провалился вместе с Ларисой. Был да сплыл. Если бы самого Бондарука не подстрелили, не осталось бы никаких следов произошедшего.

– А может, именно след того происшествия нам и подбросили сейчас?

– То же самое ты говорил, когда нашлась первая голова, – взбесилась Романовская и кивнула в сторону суперфоторобота с пробковой доски. – И что оказалось? Что это некая НН. Никакой связи с Бондаруком. Мы так и не узнали, кто это был.

– А я при чем, если антрополог напортачил. – Джа-Джа пожал плечами. – Кто может опознать такого гуманоида? Разве что какой залетный с Венеры или альфы Центавра.

Он слегка встряхнул коробку, словно в ней были елочные шарики.

– Это останки. Старая это голова, новая ли, по-любому это человеческий прах. Мы имеем дело с убийством, поэтому все процедуры должны соответствовать требованиям устава. А ты приказываешь мне охранять убийцу и еще недовольна тем, что я сопротивляюсь.

– Джа-Джа!

Однако он не унимался.

– Меня бесит, что все прямо на голове стоят. Трясутся, что бы не допустить покушения, как будто это он здесь жертва. Я должен следить за порядком, чтобы не подпортить статистику. Тебя же не интересует правда! Преступник убивает и запросто уходит от ответственности. Все ходят перед ним на полусогнутых, как будто он, курва, Рокфеллер какой! А это простой мужик из Хайнувки. Любой следак из другого региона сразу бы разглядел, что все это белыми нитками шито.

– Предоставь мне доказательства.

– А тебе лишь бы тихо. Каков командир, таков и порядок! И правда тебе до одного места.

– Правда? С Рубль-плаца? Ее и прикажешь представить как официальную гипотезу?

Романовская встала. Лак уже высох, можно было привести в порядок бумаги на столе. Она с треском захлопнула лежащее перед ней дело. Сминая ненужные записи, выбрасывала их в корзину. Ясно было, что разговор вывел ее из себя, и, чтобы не взорваться, она пыталась таким образом успокоиться. Бывший тем временем подлил масла в огонь, решительно заявляя:

– Если на нас натравят проверку сверху, то объясняться придется тебе. Ты хоть и начальник, но пока только и. о., в любой момент могут и подвинуть. Лучше особо не привыкай.

Он отвернулся, собираясь выйти, но этого заявления Романовская оставлять просто так не собиралась.

– Я не просилась на эту должность, – прошипела она, после чего стала постепенно повышать голос. Джа-Джа поспешил захлопнуть дверь и привалился к ней спиной, чтобы приглушить шум, хотя, вне всяких сомнений, ее крики слышал сейчас весь участок. – Меня на нее назначили, чтобы спасти имидж нашего подразделения. Я единственная непьющая в этой компании. Кроме того, я женщина. Да, это тоже повлияло на выбор. Начальству такое решение показалось разумным, особенно на фоне ваших выходок.

– Наших? – Он состроил невинную рожицу.

Кристина направила на него указательный палец.

– Ты принимал участие в том дебоше. И также мог погибнуть или подстрелить кого-нибудь. Вы не впервые пили на службе. Роман и Анджей тоже не впервые устроили здесь стрельбу. Жаль, что попа не было для полного счастья. Тогда бы вы еще и на тачках покатались. Считаешь, что я не доросла еще? Джа-Джа, пойми, тебя не могли назначить на эту должность. Не сейчас. А с тем, что ты намного больше подходишь на этот пост, – не могу не согласиться. Я лишь сожалею, что ты никак не можешь смириться с тем, что на ступень выше в иерархии стоит твоя экс.

– Крис, да не в этом же дело, – спокойно начал Франковский, но запнулся.

Собственно, ему не хотелось извиняться. Он очень плохо переносил ситуации, в которых ему доставалась роль «оленя». Она уже однажды унизила его, разведясь с ним, а теперь еще и выкурила его с должности, на которую он метил и которую ему давно обещали. Он отказался от перевода в областное управление, рассчитывая на то, что займет это кресло, как только оно освободится. Стаж работы в полиции у него был гораздо больше. К тому же он местный, из Хайнувки. Романовская была тут чужой. Это благодаря его стараниям ее когда-то приняли сюда на работу. Старый в любой момент мог уйти на пенсию, а после перевода Домана в Белосток конкурентов у Джа-Джи и вовсе не осталось. Крыську он в расчет вообще не брал. Она же женщина. А теперь, увы, он был ее замом, и это она, его Крис, раздавала приказы. Они оба знали, что Кристина права. Он просто завидовал ей.

– Если для тебя это проблема, то постарайся справиться с ней. – Она закончила дискуссию. – Планерка должна начаться вовремя.

Когда Джа-Джа вышел, она переоделась, потом нашла ключ и впервые открыла несгораемый шкаф Старого. В течение месяца Кристина ничего не трогала в этом кабинете, поскольку не предполагала, что проведет здесь больше чем несколько дней. Но ее утвердили и.о. на неопределенный срок. Шкаф скрипнул, петли не мешало бы смазать. Папок было не много. Воняло горькой настойкой. Кристина распахнула дверцы пошире. Из шкафа выкатились две пустые бутылки. За папками пряталась еще одна, без акцизных марок, полная золотистой жидкости. Романовская тихонько выругалась и поклялась себе, что наведет порядок в этом заведении. Она собиралась показать всем, что достойна должности и намерена усидеть в этом кресле, даже если придется отрыть топор войны с Джа-Джой. Кристина с грохотом выбросила пустые бутылки в мусорное ведро, а полную, с самогоном или домашней настойкой, поставила на подоконник в качестве вещественного доказательства. Проверять содержимое бутылки она не собиралась.

Потом она подняла коробку с черепом. Видимо, пакет был дырявый, потому что дно коробки слегка промокло. Не исключено, что за несколько дней весь кабинет провоняет трупным духом. Вынув пакет из коробки, Кристина вывесила его за окно, хорошенько закрепив, чтобы ветер не унес находку. Проверила еще раз. Узел получился надежный. Коробку она поставила возле урны в коридоре, чтобы уборщица как можно скорей забрала ее. Романовская собрала разбросанные на столе бумаги и сунула их на нижнюю полку шкафа. Наконец все было в порядке. Шкаф закрыт на ключ. Шифра от кодового замка она не знала, и необходимости в нем пока не было. Вряд ли кто-либо из подчиненных отважился бы копаться в ее сейфе. Кристина достала пистолет из ящика стола и сунула его в клатч, с которым собиралась появиться на свадебном обеде для ВИП-персон в ресторане «Царский». К выходу готова.