Клыкастые страсти

Я широко улыбнулась, представляя эту картину.

– Тогда бы ты боялась со мной целоваться…

И куда только делся мой смех.

– Я согласна на обмен силой, только если вы твердо пообещаете, что между нами не будет секса.

– Я обещаю, что между нами не произойдет ничего такого, что ты сама не захочешь.

Хм. Очень утешительно. А если я сама захочу? Это вполне возможно. Просто я потом буду очень и очень раскаиваться. А вампир не будет. Он вообще такого слова – раскаяние – не знает. Поэтому я покачала головой.

– Между нами или не будет секса, или не будет вообще ничего. Обещайте!

– Тебе так обязательно мне выкать, Кудряшка? Правда раздражает.

Попытка перевести тему? Не удастся. Да и обсуждали мы уже этот вопрос. Но почему бы не сказать еще одну гадость?

– Я обращаюсь к человеку на «вы» в трех случаях: если человек старше меня, если я не хочу с ним сближаться, то есть он мне почему-то неприятен, и если я этого человека уважаю. К вампирам применимы те же правила. К вам конкретно – первое и второе. Вы обещаете, что между нами не будет секса?

– Я тебе действительно так неприятен, Юля?

– Вам это действительно необходимо знать, или вы просто ухо́дите от разговора и от обещания? Не удастся. Зря стараетесь.

Вампир коротко рассмеялся. Сухой, резкий смешок, словно в комнате рассыпали мешок гороха.

– Хорошо, детка. Время еще не пришло. Сегодня ночью между нами не будет секса. Обещаю. Ты спокойна?

Я слегка расслабилась в кресле.

– Слово Князя города?

– Слово Князя города.

Я обмякла и улыбнулась. Какой бы сволочью этот вампир ни был, слово он держит. Во всяком случае, держал раньше. Старался.

– Что вы предлагаете?

Мечислав скользнул к моему креслу и протянул мне тонкую холеную руку. Длинные пальцы музыканта или художника не дрожали. Рука была неподвижна, как у золотой статуи. У человека так не получится, сколько ни старайся.

– Я предлагаю тебе наконец-то поделиться со мной силой. Иди ко мне, Кудряшка. Я долго этого ждал, видит небо.

Я посмотрела на его ладонь, потом на лицо, потом опять на руку. Слишком уж он соблазнителен.

– Никакого секса?

– Я же обещал, пушистик.

Лицо Мечислава было спокойно и бесстрастно. Только в глазах горел яркий зеленый огонек. Интересно, чего стоит его обещание? Две копейки? Три? Грош ломаный? Я глубоко вздохнула, пытаясь набраться храбрости, и вложила руку в его ладонь. Железные пальцы сомкнулись у меня на запястье, мягко потянули из кресла – и я подчинилась. Я уже согласилась на все предложенное, а сопротивляться кому-то, кто настолько сильнее тебя, занятие неблагодарное. Мечислав мог бы раздавить мне кости в кровавую пыль и даже не заметить.

Я встала из кресла ему навстречу. Мы стояли так близко, что я не могла дышать полной грудью, не задевая его. Мои соски напряглись и затвердели под легкой маечкой. Мечислав опустил взгляд – и на его лице появилась понимающая улыбка. Я покраснела. Улыбка вампира стала еще шире. Теперь она приглашала, предлагала, звала… Согласись – и упадешь в бездонно-зеленый омут его глаз. Я не соглашалась. Но и спорить не могла.

Вампир отпустил мою руку, но только затем, чтобы скользнуть ладонями по моим плечам и скинуть на пол легкий летний пиджачок. Ловкие пальцы уверенно расцепили заколку у меня в волосах, и темные пряди потоком хлынули на шею. Мечислав зарылся лицом в мои волосы, потерся о них щекой, выпивая, впитывая мой запах; его черный локон щекотнул меня по губам. Одна рука вампира скользнула мне на талию, мягко привлекая еще ближе, вторая задержалась на обнаженной коже спины, и я задрожала. Надо было надеть водолазный скафандр. Теплые мягкие губы вампира заскользили от моего виска вниз по щеке. Рука его переместилась со спины на мой затылок, и я послушно запрокинула голову. Пусть сейчас это будет именно так. Потому что мне самой так хочется… нет! Я резко дернулась, едва не разорвав объятие.

– Никаких укусов в шею! Хватит с меня и запястья!

Глаза вампира были ярко-зелеными – ни зрачка, ни белка. Как будто у него в глазницах – морская волна, которую просвечивает солнцем. Но сквозь глаза вампира просвечивал лишь дикий, безумный голод. Голод и жажда моей крови. Однако он сдерживал себя. Пока сдерживал.

– Как пожелаешь, прелесть моя.

Его голос обволакивал меня со всех сторон, словно теплый густой туман. Мечислав взял мою руку и поднес к губам. Скользнул от запястья к локтю, мягко пошевелил браслет.

– Такие серьезные шрамы, Юленька? Можно?

Я молча кивнула. Слова застряли у меня в горле. Вампир стянул браслет с руки, обнажив израненную кожу.

– Мне очень жаль, девочка.

Он прошелся по шрамам кончиком языка. Я задрожала и откинулась на его руку, едва сдерживая стон. Желание туманило голову, застилая глаза радужной пеленой. Резко вонзились клыки. Я вскрикнула – и почувствовала, как между нами опять собирается то же ощущение, что и раньше. Теплая волна рванулась по моим венам. Это чувство нельзя описать словами, для него еще не придумали названия, но оно горело внутри меня невидимым пламенем. По венам словно пробежали невидимые глазу искры. Сердце гнало по жилам не кровь, а электрический ток, медленно собирая энергию в один клубок. И отдельно ощущалось присутствие вампира у моей руки – как что-то холодное и темное. Мне хотелось заполнить эту темноту, согреть ее своим огнем, и сейчас я могла это сделать. Огненный шар внутри меня стал невыносимо большим, и я бросила его по венам к руке. Я почти физически ощутила, как вампир втянул в себя этот огонь, и с трудом сдержала рвущийся из груди крик экстаза.

Несколько секунд мы были полностью неподвижны. Я почти повисла на вампире. Ноги меня не держали. По телу разливалось приятное тепло. Мир вокруг стал резким и ярким. Краски ослепляли. Запахи обволакивали со всех сторон, и я почти ощущала их на вкус. Аромат моих духов смешивался с одеколоном вампира, создавая горьковатую смесь. Клыки медленно выскользнули из моего запястья. Кровь все еще текла, и вампир осторожно слизывал ее, стараясь не задеть ран. Почему? В слюне вампиров, неважно, двуногих или просто летучих мышек, содержится антикоагулянт. И очень сильный. Раны будут дольше заживать, попади в них эта слюна.

Мечислав опустился в кресло и притянул меня к себе на колени. Я не сопротивлялась. Я пока еще не могла контролировать свое тело и упала бы, сделав даже один шаг. Моя голова оказалась прижатой к его груди. Рубашка распахнулась, и я ощущала гладкость и мягкость кожи Мечислава. Меня так и подмывало прижаться к ней сильнее, потереться щекой, а потом повернуться и лизнуть ее, попробовать на вкус. Сердце вампира билось как сумасшедшее, тело было очень теплым, почти горячим.

– С тобой все в порядке, Кудряшка?

Голос его чуть дрожал, и мне было приятно. Это я, именно я смогла довести его до такого состояния. И этого ему никто, кроме меня, не даст. Никогда.

– Д-да.

Говорила я тоже с трудом. Ощущение было такое, словно меня выдавили до дна, как тюбик с зубной пастой. И все равно приятно. Я действительно создана для того, чтобы брать и накапливать энергию из окружающего мира, а потом делиться – теперь уже своей – силой с другими. Что ж, так тому и быть. Глупо прятаться от самой себя. Да и невозможно.

Что ж, мы будем чаще видеться с Мечиславом. Но делиться силой я буду только на своих условиях. Я решительно оттолкнулась рукой от его плеча.

– Пустите меня!

Вампир держал меня, не прилагая никаких усилий. Но мне казалось, что вокруг смыкаются кольца гигантского удава. Было так приятно сидеть у него на коленях, прижиматься, вдыхать аромат его кожи, может даже, совсем тихонько лизнуть его грудь кончиком языка – и убедиться, что…

Юля! Очнись!

– Ты еще слаба, зайка. Посиди пару минут. Я ничего с тобой не сделаю, я же обещал.

Это особенно не успокоило. Не факт, что я ничего не сделаю. Очень тянуло.

– Пустите, черт вас побери!

Руки разжались. Я была свободна. Но что я могла сделать с этой свободой? Для начала – встать на ноги и отойти на другой конец комнаты. Если еще несколько секунд пробуду рядом с Мечиславом, я за себя не отвечаю. Интересно, а он понимает, насколько мне хочется не слезать с его коленей, а повернуть к нему голову и найти его губы своими? Я решительно уставилась на картину. Не думать! Не смотреть! Не трогать! Опасно для свободы воли!

Если бы я могла запретить себе еще и дышать! Запах кожи Мечислава, его волос, его духов… Хватило даже этого, чтобы по моему телу побежали мурашки, а внизу живота все стянуло спазмом. Я с трудом сползла с его коленей и кое-как, на подгибающихся ногах, отодвинулась на середину ковра. Там я рухнула на колени и оперлась одной рукой на пол. Рука ушла в пушистый ворс так, что исчезли шрамы на запястье. М-да, сидеть на полу не есть хорошо. Но здесь я могла прийти в себя. Несколько глубоких вдохов-выдохов, закрыть глаза – открыть глаза. И улыбнуться, уже полностью взяв себя в руки. Я еще была слаба, но теперь могла контролировать себя.

Вампир с интересом наблюдал за мной, сидя в кресле. Я кое-как поднялась и доковыляла до кресла напротив. И улыбнулась.

– Вы довольны?

– Почти, Кудряшка.

Голос вампира, такой густой, мягкий, невероятно чувственный, обволакивал мое тело потоком густого меда.

– Почти?

– Я действительно получил от тебя много силы. Очень много силы, кудряшка. Столько я никогда не получал, не пролив для этого последней крови.

Я подняла руку с новым укусом на запястье.

– Это мелочи, малышка. Вадим рассказал мне, как ты забрала у человека последнюю кровь вместе с его жизненной силой. Чтобы получить столько же силы, сколько ты дала мне сейчас, я должен был бы убить не меньше трех человек.

Меня передернуло.

– Надеюсь, мне не придется этого делать. Или ты намерена, как и прежде, сбежать в свою квартирку и закрыться там от меня на все замки?

Я пожала плечами.

– Смотря как договоримся.

– Ты способна рассуждать здраво, Кудряшка?

– Насколько это вообще возможно для меня в вашем присутствии, – отозвалась я. – Чего вы вообще от меня хотите? Если глобально?

– Разумеется, я хочу поставить на тебя оставшиеся мне три Печати.

– Это исключено, – тут же отозвалась я.

– Тогда что ты хочешь предложить мне, девочка? За то, что я решу проблемы твоего братика, не затрагивая остальную твою семью? Ты ведь за это платишь? Чтобы твои мать и дед не страдали?

Он был полностью прав. Мне нужно было именно это, и платила я только за это. Несколько секунд ушли на то, чтобы правильно сформулировать требования.

– Я буду приходить к вам, когда вы попросите, и буду добровольно делиться силой и кровью, но вы не получите ни тела, ни разума, ни души. Устроит?

– Временно, Кудряшка, только временно.

– Вы не получите ничего другого, – предупредила я.

Лицо Мечислава оставалось той же прекрасной золотой маской. Я даже не пыталась прочесть его истинные мысли и чувства – бесполезно.

– Пока я согласен и на эту подачку, – отозвался вампир. Я зло сверкнула на него глазами.

– А потом попытаетесь согнуть меня в дугу?!

– Это вовсе не обязательно, радость моя. Я считаю, что рано или поздно ты сама придешь ко мне. Придешь по доброй воле. И я с радостью приму твой подарок.

– Даже не мечтайте!

– Даже кошке позволено мечтать о короле, – переиначил старую поговорку вампир. – Я знал много женщин. Может быть, больше, чем ты видела мужчин на своем веку. И все они приходили ко мне сами. Раньше или позже, так или иначе… Впрочем, что толку говорить об этом сейчас? Поговорим о делах насущных. Что ты хочешь, чтобы я сделал с твоим братцем? Есть разные способы разрешения проблемы. Ты ведь не просто так рассказала мне о ваших… отношениях? Что ты выберешь? Пожестче или помягче? Обещаю, плата не изменится. В любом случае.

– Очень благородно.

– Благородством не страдаю, но сейчас предпочту получить хотя бы кусочек. Если я буду настаивать, ты просто сбежишь и опять спрячешься в свою раковину. Поэтому пока так. А потом будет видно. Но в благородстве меня обвинять не стоит. Так что ты выберешь?

– Мой брат просто дурак, – вздохнула я. – И есть отягчающее обстоятельство.

И я коротко пересказала то, что мне поведала Клара. Про погоню и убийство.

Вампир слушал, не перебивая, застыв в странной неподвижности, как совершенная золотая статуя. Живыми в нем были только глаза – два сплошных темно-зеленых пятна на медной коже. Мне даже захотелось подойти и встряхнуть его за плечо, чтобы убедиться, что он не спит. Но такие желания хорошо не кончаются. Лучше уж держаться подальше от этого вампира.

Наконец я замолчала. Мечислав опустил ресницы, потом вскинул голову и внимательно посмотрел на меня.

– Ты просишь, чтобы я ввязался в драку с Князем Тулы? Из-за твоего брата и его пади?

– Именно, – согласилась я. – Хотя драться и не обязательно. Если есть какой-нибудь способ уладить все это дело миром, я с радостью использую его. Даже если он будет немного жестковат для братика.

– Не знаю, – Мечислав смотрел сквозь меня, и я могла втихаря любоваться его лицом. Лепит же природа таких суперменов! Хотя это неправильное определение. Супермены – они чисто положительные герои, а сексуальным бывает только зло. На суперменов хорошо смотреть, с ними хорошо гулять под ручку по улице, ловя завистливые взгляды других женщин, но меня никогда не тянуло к положительным мальчикам. А вот такое сексуальное зло вызывает еще больше зависти.

В этой жизни меня тянуло только к Даниэлю. А потом и к Мечиславу.

– Он скотина, но он мой брат. Я не могу отдать его на растерзание каким-то там оборотням.

– Я знаю твою точку зрения, Кудряшка. Но чтобы принять решение, мне необходимо поговорить с твоими… подопечными. Сама понимаешь, так просто это не решается.

Мечислав легко поднялся из кресла, подошел к столу и нажал какую-то кнопку на телефоне.

– Вадим, забери из зала Станислава Евгеньевича Леоверенского и сопровождающую его пади и отведи их в первый бокс. Вреда не причинять, объяснений не давать, пусть понервничают.

Ответа я уже не услышала. Вампир положил трубку и повернулся ко мне.

– Пойдем, Юля.

Я с трудом вытащила себя из кресла. Мечислав протянул руку, но я покачала головой.

– Справлюсь сама.

– Моя маленькая самостоятельная ведьмочка.

В голосе вампира слышались нотки смеха.

– Не ваша, не маленькая и не ведьмочка, – парировала я.

– Может, еще и не самостоятельная, Кудряшка?

Он смеялся надо мной. Что ж, мне не привыкать. И потом, что лучше – легкие уколы вампирского юмора или полное подчинение тому же вампиру? Лично я выбираю первое.

– Достаточно самостоятельная, чтобы не броситься вам на шею.

Вампир по-джентльменски открыл передо мной дверь. Кстати, не ту, через которую я вошла. Эта дверь была полностью скрыта за занавесками, и я никогда не догадалась бы о ее существовании. Вот, значит, для чего нужны были черно-белые драпировки. Это не только удачное решение дизайнера – они еще скрыли дверь на другую лестницу. Сама я никогда не додумалась бы искать ее там. Вампир стоял так близко, что, выходя, я задела его рукой. И тут же вспомнила, что браслет и пиджак остались в комнате. Да и волосы у меня растрепаны. Но стоило мне метнуться обратно – и Мечислав небрежно повел рукой, словно отметая мои сомнения.

– Тебя никто не увидит, пушистик. Я умею хранить свои тайны. Кстати, ты выглядишь восхитительно. Даже в таком слегка растрепанном виде. Очень сексуально.

Я не поверила. Но все равно было приятно. Да и потом: перед кем мне шрамы прятать? Перед вампирами? Они и похлеще наверняка видели. Единственное, о чем я жалела, – что не надела что-то более закрытое. Но кто же ждал… А вот я должна была ожидать всего, чего угодно. Это все-таки вампиры, а не орден кармелиток.

Мечислав пошел впереди, показывая дорогу. Черные брюки плотно облегали его бедра, и мне было видно, как движутся мышцы под бархатистой тканью. И невольно вставал вопрос: есть ли у него что-нибудь под штанами, кроме голого тела? Очень хотелось бы узнать. Спросить, что ли? Нет. Не стоит. Мне никогда не сравняться в непринужденности с семисотлетним вампиром. На третьей минуте подобного разговора у меня уши от смущения сгорят и на пол осыплются. Поэтому я просто продолжала смотреть на его задницу. И не могла не облизываться про себя. Стандартная реакция молодой здоровой женщины на красивого мужчину рядом с собой.

Нездоровым было только одно. Мужчина был вампиром. А я не сплю с вампирами. Не сплю, я сказала! Молчать, гормон паршивый!

Лестница быстро закончилась, и мы пошли по узкому коридору. Точнее, Мечислав вял меня за руку и повел, не слушая возражений. А я особенно и не противилась. Потому что в коридоре совершенно не было света. Дверь с лестницы закрывалась наглухо, за нее не проникал ни один лучик. Вампирам это было не нужно, они отлично видели в темноте. А я просто вписалась бы лбом в стену. Поэтому и не ворчала. Хватит с меня на сегодня потрясений. Не будем добавлять еще и сотрясение мозга.

Наш поход в темноте закончился неожиданно. Мечислав, одной рукой продолжая сжимать мою ладонь, второй толкнул какую-то дверь. И мне по глазам резануло белым электрическим огнем. Я зашипела и прикрыла лицо рукой.

– Чер-р-р-рт! Предупредить нельзя было?!

– Прости, Кудряшка.

Раскаяния в этих словах не было ни на грош.

– Бог простит!

Я похлопала ресницами, разгоняя круги перед глазами. Это получилось неожиданно быстро. И смогла осмотреться вокруг. Кажется, это и был бокс номер один. Белые стены, белый потолок, белый ковер на полу, далеко не такой роскошный, как в кабинете директора, на белой стене – яркая картина в багрово-черных тонах. Белый снег, черное равнодушное небо, усыпанное звездами, два человека на снегу. То есть человек и вампир. Вампир стоит на коленях над телом, поднимая вверх лицо, испачканное кровью. И багрово-алая кровь на снегу. Лица обоих выписаны особенно тщательно. На лице жертвы – смертельный ужас, мешающийся с таким же смертельным наслаждением, которому невозможно противостоять. На лице вампира гораздо больше эмоций. Удовлетворение. Удовольствие. Сожаление. Одиночество. Смертная тоска. И все же – любовь к жизни. Я знала только одного художника, который мог нарисовать такое.

– Это работа Даниэля?

– Да.

– Вы нарочно привели меня сюда, чтобы сделать мне больно?

– Нет, девочка. Меньше всего я хотел причинить тебе боль.

– А это писалось с натуры?

– Да.

Лицо вампира было мне знакомо. Даниэль. А жертва? Накатила знакомая горячая волна. Обожгла, захлестнула мой разум – и поволокла за собой, в непроглядную черноту.

– Я смирился с тем, что стал вампиром, – услышала я тихий голос. – Я смирился со своей участью, когда убил своего брата-инквизитора. Но я был художником. И не смог жить только наполовину. И с радостью принял смерть. Может быть, мне удастся возродиться? Не знаю. Ничего не знаю. Темнота. Так пусто…

– Кудряшка! Очнись! Что случилось?! Юля! Что с тобой?! Сильные руки схватили меня за плечи и несколько раз встряхнули, взбалтывая, как засохший лак для ногтей. Я замотала головой, приходя в чувство.

– Пустите меня!

Ага, разбежалась! Мечислав даже и не подумал меня отпускать. Наоборот, притянул еще ближе к себе, вглядываясь в мое лицо.

– Нам надо будет очень серьезно поговорить, Юля. Очень серьезно.

– Пустите меня!

Вампир поставил меня на пол рядом с собой. Я сделала шаг в сторону и продолжила оглядывать комнату. Кроме нас двоих, здесь находились еще четверо людей. Ну то есть не совсем людей. Во-первых, тут был Славка. Он был чистокровным человеком. Если не считать дурной наследственности с дедушкиной стороны. За его руку крепко держалась Клара. А рядом, с двух сторон от братика и его пади, стояли двое вампиров. Вадим, все такой же веселый и улыбчивый, с небрежно растрепанными светлыми волосами, просто очаровательный в простеньких таких джинсах из синей кожи с аппликациями и синей сетчатой рубашке. Я тут же улыбнулась ему, как старому знакомому.

– Привет, Кудряшка!

– Рада тебя видеть, Вадим! Давно тебя не было!

– Да всё дела, дела…

– Да все как сажа бела…

– Я тоже рада тебя видеть… Кудряшка.

Этот голос я бы узнала из тысячи. Катька. То есть теперь уже Анна. Для меня она стала Анной с той самой минуты, как предала Даниэля на смерть. Мерзавка. Медленно глубоко внутри меня, там, в душе открыл глаза зверь-из-зеркала. Потянулся, выпустив когти, – и оскалился.

«Помучаем мышку, перед тем как убить? Она это заслужила. Ты многое отдала ради нее, ты ввязалась в чужую драку, пусть и проиграла, но у тебя просто не было возможности выиграть, а она… Мраз-с-с-сь… Помучаем-м-м…»

И я смерила ее холодным взглядом. Надо сказать, что Катькой она выглядела лучше. Вампирша коротко постриглась и перекрасилась в светло-каштановый цвет, который делал белое лицо мертвенно-бледным. Макияж смотрелся грязными пятнами и разводами на ее коже. Одета она тоже была не ахти. Черный кожаный лифчик стягивал полную грудь. Талия перевивалась черными кожаными ремнями, которые заканчивались коротенькой кожаной юбкой, типа «ремень широкий кожаный». В голубых глазах были карие контактные линзы. Довершали наряд босоножки на высокой платформе. Сложная система ремней обвивала ее ногу до колена. Катька смотрела на меня ненавидящими глазами.

Я – нет. Сейчас моими глазами смотрел зверь. А ему было многое безразлично. И тем более чувства потенциальной жертвы. Пока… Но игра уже началась. И стоило чуть-чуть выпустить когти.

– А блондинкой тебе было лучше. Определенно лучше. Ты хотя бы на живую была похожа.

Катя тоже улыбнулась с долей яда.

– Я вижу, что госпожа фамилиар смирилась со своей участью?

– Не смирилась, – пожала я плечами. – Но помириться мы успели, не так ли, Князь?

– Я рад, что ты забыла старое, Кудряшка.

Мечислав определенно забавлялся. Ну еще бы, две девчонки-идиотки – чем тебе не развлечение?! Особенно если одна рвется оказаться у тебя в постели (это я не про себя, если кому непонятно), а вторая – как можно дальше от оной, но обстоятельства препятствуют ее отъезду в Австралию (вот это уже про меня).

– Кто старое помянет, тому глаз вон, а вот кто забудет – тому оба. Не так ли?

– И кому же ты хочешь вырвать оба глаза?

– Разумеется, Анне. Хотя и не сразу.

Мечислав поднял брови.

– Ты винишь ее в смерти Даниэля? Но обязательно кто-то сказал бы слово против. Она виновата только в своей дури.

– А я не собираюсь всю жизнь наблюдать рядом с собой дуру-вампиршу, – парировала я, – и рано или поздно убью ее.

– Ненависть может разрушить твою жизнь. Ты это понимаешь?

Вадим? Странно. От него я этого услышать не ожидала. Но он заслуживал ответа. Может, даже больше, чем Мечислав.

– Я ее не ненавижу. Я просто рано или поздно убью ее. Вот и все.

– Тебе было бы легче ее убить, если бы ты не объявила об этом во всеуслышание, Кудряшка.

Я фыркнула на Мечислава.

– Моя честь обязывает сперва предупредить, а потом уже бить.

Какие гордые слова! Если бы у меня еще и поступки им соответствовали! Я ведь не поэтому ее предупредила. Мне хотелось, чтобы Катька злилась, боялась, ждала удара со стороны… И, кажется, я достигла своей цели. В карих глазах металось что-то, похожее на страх.

– Как это мило с твоей стороны, – процедила Катька.

– Да, я тоже так думаю, – согласилась я. И повернулась к Мечиславу. – Вы хотели их видеть или хотели, чтобы я увидела эту… Анну?

У меня едва не сорвался крепкий эпитет в адрес бывшей подруги, но я сдержалась. Я – леди. У меня под брюками всегда целые колготки, и я не матерюсь при всем народе.

– И то и другое, Кудряшка. Ты сердишься?

– Отнюдь. Сердиться можно только на себя. Я должна была предвидеть что-то в этом роде. Вы, часом, в детстве не отрывали крылышки у бабочек и ножки у тараканов?

На лице вампира появилась медленная ленивая улыбка, обнажающая острые клыки.

– Не помню, детка. Это было так давно…

Я фыркнула в знак недоверия. Кто-то говорил мне, что у вампиров идеальная память. Они в своей жизни ничего не забывают. Это и благословение, и проклятие. Но спорить я не стала.

– И все-таки зачем вам понадобились эти двое болванов?

– Садись, лапочка.

Мечислав грациозно опустился в одно из кресел и показал мне на соседнее. Я послушно плюхнулась на указанное место.

– А сейчас я хочу услышать вашу историю от вас самих, – обратился вампир к моему брату. – Моя девочка слишком доверчива. А я хочу знать правду. И если вы посмеете соврать, даже Кудряшка не сможет защитить вас.

Голос вампира пронесся по комнате ледяным ветром. Я невольно вздрогнула – и увидела, как задрожали Славка, Клара и Анна. Вадим остался внешне спокойным. Ну да, у него было больше всех времени, чтобы привыкнуть.