Ассизские хроники

* * *

Вот они, таинственные книги пейзажей, оправленные в бесценную лазурь горизонтов. Кто же прочитает эти многотомные книги красоты, написанные деревьями, реками, холмами, эти золотые страницы с оттенком старого пергамента, иллюстрированные лунным светом, багрянцем рябин и полетом ласточек? Итальянские пейзажи действуют успокаивающе на человека, но беспокойство всех горизонтов столь же тревожно, как и барьеры, отделяющие человека от человека, поскольку мысли пейзажа не выходят за пределы его горизонта.

* * *

Аппиева дорога[18] давным-давно была дорогой смерти. Здесь в кипарисовой аллее возвышались внушительные гробницы римских патрициев. Сегодня нам трудно себе представить, как этот радостный пейзаж римской Кампании мог быть стянут, словно траурной лентой, поясом каменных гробниц. Бедные римские патриции! От их бессмертия на Виа Аппиа, запечатленного в гробовом камне, остались только руины. Гробницы превратились в пыль, гибкий плющ обвил потрескавшиеся колонны, упавшие капители[19] поросли травой, дожди истребили красоту фризов, предназначавшихся для того, чтобы символизировать вечность чьей-либо жизни. Пейзаж поглотил все, что ему много веков назад навязала воля человека, все, в чем человек усматривал свою победу над душой лугов, небес и гор.

Эта земля противится смерти. Ее вечность – в разноцветных крыльях бабочек, кружащихся над тростниковыми перголами[20], в басистом гуле шмелей и в скрипичном жужжании пчел в темных амфорах кипарисов, до краев наполненных небом, в ящерицах, вылетающих из-под ног, как зеленые молнии. Такова вечность этой земли.

Перед глазами у нас все еще стоит огромная гробница Цецилии Метеллы[21], выделяющаяся своим пепельным цветом среди зелени коренастых олив, а на губах чувствуется терпкий вкус вина, которое мы пили на террасе в тенистой беседке, обращенной своим выходом к горам Альбано.

Конечно, все это – мелкие детали; возможно даже настолько мелкие, что о них нечего и писать. И наверное, мы действительно никогда бы не писали об этой незначительной минуте нашего союза с римской Кампанией, если бы не устойчивое ощущение того, что именно там, в дрожащей тени перголы с видом на виноградник, горы Альбано и Виа Аппиа, осталась частица нашей души.

Поначалу нам казалось – впрочем, это было легкомысленное заблуждение, – что мы являемся логическим центром этого пейзажа, однако потом, побыв некоторое время в волнах теплого ветра и в шуме виноградных зарослей, мы поняли, что представляем собой лишь декоративную деталь, цветное пятно на фоне зелени и неба.

Сущность пейзажа – это его композиция, и потому, глядя на этот пейзаж, мы сознаем, что не мы его создаем, а он нас. Это впечатление настолько сильно, что мы можем определить границы собственного естества, заключенного в волшебном очаровании этой земли, как определяют взглядом границы леса, очертания кипарисов или изгибы реки. О, как же трудно нам сегодня точно выразить, каким образом произошло это удивительное обручение с римской Кампанией! Возможно, небо было слишком горячим, и потому глаза застилала пелена, а может быть, в терпком вкусе вина присутствовал запах земли или нежное прикосновение виноградной лозы, касающейся наших пальцев, было слишком легким и дразнящим. Мы знаем, что даже самый подробный анализ не поможет ответить на этот вопрос, потому что никогда нельзя будет объяснить, как человек вживается в пейзаж, обогащая его всей музыкой своего естества.

В один прекрасный день вновь оказавшись в тени перголы, своим наклоном устремленной к горам Альбано и гробнице Цецилии Метеллы, мы без труда ощутим себя в этом вечном пейзаже. Он так верно сохранит нас, что мы будем чуть ли не указывать пальцем на те места римской Кампании, где мы невыразимым образом существуем в своем прежнем облике, который был у нас в то время, когда мы впервые услышали музыку этой земли – ведь музыка может быть также и разновидностью молчания.

* * *

И вот, наконец, наступил тот день, который стал одним из прекраснейших дней в нашей жизни.

Машина едет по светлому шоссе, плавно поднимаясь вверх среди умбрийских холмов. Мы проезжаем мимо уставшего мула, который тащит телегу с высокими колесами и терпеливо позвякивает красной упряжью. Позади остаются белые дома с зелеными ставнями и маленькие забегаловки, где после тяжелого трудового дня отдыхают крестьяне, склонившись над пузатыми фьясками[22] с вином. Издали доносится звон колоколов, который своим чистым тоном углубляет тишину сгущающихся сумерек. Мы оставляем позади серые замки, возвышающиеся на зеленых холмах, крохотные средневековые городки, дворцы и колодцы. Архитектура вошла в умбрийский пейзаж с безупречной осторожностью и стала его органичным дополнением. Если убрать из умбрийского пейзажа замки и дворцы, городки и виллы, в нем образуется болезненная рана, которую не залечит даже присутствие человека.

Пригорки Умбрии струятся волнистой линией, плавной, как линии Джотто или Чимабуэ[23], они спокойны даже там, где внезапно превращаются в крутые скалы Карчери. Эти пригорки никогда не бунтуют против неба, не пронзают облака своими острыми вершинами. Они подобны молитве, доверчиво возносимой к небу, произносимой спокойным голосом, иногда переходящей в молитвенный зов, но никогда – в крик протеста или заклинание. И если какой-либо художник не умеет восхищаться природой самой по себе, поскольку любит только свое представление о ней, то этот умбрийский пейзаж, несомненно, разучит его так воспринимать окружающее, потому что своей красотой, благородством красок и неповторимостью линий превосходит все, что способна вообразить самая богатая фантазия художника. Не человек создает этот пейзаж. Сам пейзаж диктует человеку свое состояние, заставляя его настраивать душу на лад этих тихих холмов и лесов, виноградников и оливковых рощ. Умбрийский пейзаж освобождает человека от бремени его естества.

Машина движется по ровному асфальтовому шоссе. По обеим сторонам дороги снова и снова возникают оливковые рощи, колеблемые легким ветром, и кипарисовые аллеи, которые представляют собой единственный мощный аккорд в этих пейзажах тишины, протянувшихся куда-то далеко-далеко, до самого лазурного горизонта, закрытого цепью волнистых холмов.

Из-за горного склона появляется серый городок, сверху накрытый сводом небес, а в долине окутанный легким туманом. Весь мир уменьшается до размеров крохотной птички, клюющей зернышки у ног Беднячка[24].

Машина взбирается в гору. Позади остается Бастия[25], церковь Санта-Мария-дельи-Анджели – внутри нее находится Порциункола, место земной кончины Беднячка. И вдруг перед нашими восхищенными глазами вырастает базилика Святого Франциска, врата небес, воплощенный в камне аккорд григорианского хорала.

Уже вечерело, когда мы вошли в базилику. Хор монахов пел молитву, а солнце медленно клонилось к закату. Базилика была полна серафического духа. Ее полумрак (здесь нельзя не сказать, что францисканский полумрак не создан из земной тьмы, а соткан из небесного света), просветленный мелодией молитв, покоился, словно на ангельских крыльях, на двух разноцветных лучах, падавших из витражей в боковых нефах. Когда над холмами Умбрии сгустились сумерки, витражи в базилике постепенно погасли. Их горячие цвета, насыщенные за день солнечным светом, теперь погрузились в спокойный ангельский сон. Живое небо вступило в базилику.

Мистерия Ассизи

Ассизи находится в провинции Умбрия, расположенной к северо-востоку от Рима. Умбрия находится… интересующихся отсылаю к Бедекеру[26]. Нам же ясно, что Ассизи, маленький городок, прилепившийся к склону умбрийского холма, находится на границе земли и неба. Утром, когда серо-золотой туман опускается на стоящую в долине церковь Санта-Мария-дельи-Анджели[27], отчетливо видно, как Ассизи постепенно отрывается от земли и, наполняясь звоном колоколов, соединяется с непорочной голубизной неба. Единственным напоминанием об исчезнувшей внизу земле остается изумрудная вершина купола церкви Ангельской Божией Матери, плывущая, словно голубь, над серафической пеленой тумана.

Так ежедневно на рассвете происходит самая прекрасная мистерия дня – вознесение Ассизи. В это торжественное время жители города необычайно сосредоточенны. Тихие, молчаливые, они словно на цыпочках идут по улицам – даже если направляются в эту раннюю пору на работу в мастерские и магазины.

Во второй половине дня этот самый «евангельский» в мире город вновь опускается на землю. Рассеявшийся туман открывает зеленую долину, плавно подступающую к умбрийским горам, и тогда Ассизи сияет во всем величии своей красоты, становясь библейской лестницей, по которой устремляется вниз мелодичный каскад света. Зазубренные капители колонн Санта-Мария-делла-Минерва, романская готика церкви Сан-Франческо[28], строгий фасад кафедрального собора Сан-Руфино, лесистые склоны гор, темные виноградники и умиротворенные руины Ля-Рокка, бывшего некогда гнездом беспощадного Фридриха Барбароссы[29], – все это ступени небесной лестницы. Жители Ассизи, уставшие от далекого небесного путешествия, садятся на скамейках перед домами, неизменно тихие и молчаливые, словно они до сих пор хранят в себе последние звуки песни отца Якопоне да Тоди, серафического певца славы святого Франциска[30].

О тишине, царящей в Ассизи, можно было бы написать целый трактат. Тишина – суть Ассизи и его духовная архитектура. Она запечатлена в романском камне, она выражена в облике церквей и людей, она наполняет духом покоя и мудрости все улицы, площади и дома. Трудно сказать, царила ли эта тишина в Ассизи еще до прихода святого Франциска, или же это он ее сотворил, запечатлел в молитве по образу своей души. Ассизи, несомненно, самое тихое место в мире, а его обитатели – самые тихие люди на этой земле. За несколько недель своего пребывания в Ассизи мы ни разу не слышали громкого разговора на улице, в доме или кафе. Местные жители кажутся одним из аккордов молчания, а его венец – звон колоколов, созывающих на молитву «Ангел Господень»[31]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Jan Gora OP «Gos wiecznego domu», s. 79, Poznan, 1990.

2

Виа Долороза (лат. Via Dolorosa, «дорога Скорби») – улица в Иерусалиме, по которой Иисус Христос шел на Голгофу (здесь и далее – примечания переводчика).

3

Гераклит Эфесский (конец VI – начало V в. до н. э.) – древнегреческий философ, высказавший идею непрерывного изменения: «Все течет, все изменяется».

4

Авессалом, третий сын царя Давида, вошел в историю своими преступлениями и был убит во время сражения с войсками своего отца. Его тело было засыпано камнями неподалеку от Иерусалима.

5

Район в юго-восточной части Иерусалима, где находился Силоамский источник, упоминаемый в Евангелии (Ин 9, 7-11).

6

Ассоциация автора связана с Иаковом, ветхозаветным патриархом, получившим благословение от Бога после борьбы с Ним (Быт 32, 22-32).

7

Иксион – персонаж из греческой мифологии, царь лапифов в Фессалии, которого, по преданию, в наказание за то, что он похвалялся своей победой над богиней Герой, Зевс велел привязать к вечно вращающемуся огненному колесу.

8

Ср. Мк 5, 1-13.

9

«Цветочки святого Франциска», или «Fioretti» (ит.) – книга, написанная в конце XIV в. неизвестным итальянским автором, который на основании латинских источников и устной традиции описал на народном языке поступки и беседы св. Франциска и его учеников.

10

Пиния – итальянская сосна.

11

Кампания – предместье Рима со стороны Тирренского моря.

12

Иератический (от греч. hieratikos – священный) – зд. торжественно-замедленный.

13

Виа Сакра – древняя дорога в Риме.

14

Тиберий (42 г. до н. э. – 37 г. н. э.) – римский император.

15

Пинчио (ит. Pincio) – небольшой парк в Риме, в котором находятся скульптурные изображения исторических персонажей и деятелей искусства.

16

Piazza del Popolo (ит.) – одна из главных площадей в Риме; ее название можно перевести как «Народная».

17

Клод Ашиль Дебюсси (1862-1918) – французский композитор, основоположник музыкального импрессионизма.

18

Аппиева дорога (лат. Via Appia) – первая римская мощеная дорога, проложенная при цензоре Аппии Клавдии в 312 г. до н. э.

19

Капитель – венчающая часть колонны.

20

Пергола – увитая зеленью беседка или коридор на столбах или арках.

21

Надгробие Цецилии Метеллы, жены Красса, находится на Аппиевой дороге; в настоящее время приобрело вид зубчатой башни.

22

Фьяска (ит. fiasco) – большая оплетенная бутыль.

23

Джотто ди Бондоне (1266-1337), Чимабуэ (ок. 1240 – ок. 1302) – итальянские живописцы, представители Проторенессанса, оставившие в Ассизи свои творения.

24

Бедняцком (ит. poverello – беднячок) называли святого Франциска за его особенную любовь к христианской бедности.

25

Городок в Умбрии, расположенный неподалеку от Ассизи.

26

Карл Бедекер – немецкий издатель XIX века, выпускавший путеводители по разным странам.

27

Итальянское название церкви Ангельской Божией Матери.

28

Итальянское название церкви Святого Франциска.

29

Замок Ля-Рокка принадлежал германскому королю Фридриху Барбароссе (ок. 1125-1290), завоевавшему итальянские земли.

30

Блаженный Якопоне да Тоди (ум. 1306) написал литургические тексты и песнопения в честь святого Франциска.

31

Иначе – «Angelus» (лат.).