На восточном порубежье

5

В эти дни Охотск бурлил, будто кипящий казан. Приказчик Охотска Семен Лыткин сбился с ног, выдавая с государевых складов судовое имущество и оснастку. Следом за «Святым архангелом Гавриилом» уходил в плавание бот «Фортуна». Командовал им сын головы, Василий Афанасьевич Шестаков, возраста чуть более пятнадцати лет, но уже казак, служилый человек. В помощь ему подобрали бывалого расторопного казака Андрея Шергина, родом из архангельских поморов.

– Ты уж присмотри за сыном, – попросил его Афанасий на прощание, – не опытен еще, молод, в морском деле мало сведущ. Сохранишь парня, обучишь делу – я в долгу не останусь, сочтемся.

– Не кручинься, Афанасий, не рви сердце! И сына сохраню, и дела справим.

Боту «Фортуна» поручалось, курсируя по Ламскому морю, обеспечивать связь между Большерецким острогом на Камчатке и Охотском, перевозку людей и грузов. Сыну Афанасий дал таков тайный наказ:

– По прибытии в Большерецк передай тамошнему приказчику, чтобы слал отряд казаков сухопутьем на реку Гижигу. Там острог будем ставить, там и дожидаться подмоги. Пускай кликнет добровольцев из других камчатских острогов, сколь уж сможет по их разумению. Скажи, на Анадырь пойдем. Оклады плачу двойные вперед за год. А служилых в острог Иван доставит на «Святом Гаврииле» к следующей осени, опосля морского похода.

Вскоре за «Фортуной» отчалил бот «Восточный Гавриил». Под командой самого казачьего головы корабельщики отправились вдоль побережья на север к Пенжинскому заливу, в земли немирных инородцев. С Афанасием пошел и охотский мореход Никифор Треска, не из самых молодых, а все же пошел. Оставил свой дом, что отстроил в южной части Охотской кошки, и убыл в море.

Пенжинское море для мореходства весьма опасное. Хотя август и сентябрь считаются здесь самыми добрыми месяцами, но следом задуют ветра, заволнуется море, и тогда не жди от него добра. Говорил мореход об этом Афанасию, да тот не послушал его: слишком много времени потеряно впустую.

Последней покинула ставку лодия «Лев» под командой пятидесятника Ивана Лебедева. В ордере, выданным Шестаковым, значилось: «Следовать с командой на лодии «Лев» на реку Гижигу, где, усмотрев удобное место, ставить острог и дожидаться моего прихода со товарищами».

Три дюжины казаков выделил Шестаков для строительства острога, разумея, что укрепление на Гижиге станет отправной базой для похода на Анадырь; именно сюда прибудет помощь из Большерецкого и Верхнекамчатского острогов.

Опустел Охотск, затих. Всех служилых, больных и немощных забрал с собой голова. На борту бота разместилось людей чуть меньше сотни. Ватага получилась числом немалая, хотя служилых казаков с трудом десятка два набиралось: все более тунгусы якуты и ительмены – коренные жители Камчатки, что неведомо как прижились в Охотске.

Трудно корить, судить Шестакова за допущенные ошибки, когда столь очевидно его неудержимое желание осуществить задуманное. Суда уходили в море навстречу осенним штормами без опытных капитанов, штурманов и геодезистов. Лучше бы вообще ничего не предпринимать, подчиниться сложившимся обстоятельствам. Только не в характере Афанасия было отступать, с упорством безумца он продолжал рваться к намеченной цели. Хитроумный план казачьего головы давал ему некоторые шансы на победу – может, и не было у него других вариантов, но все отныне зависело от каждого участника этого действия. И здесь случай, а еще более Господь Бог стали занимать ведущие роли.

6

Чем дальше продвигался «Восточный Гавриил» на север, тем сильнее становились порывы ветра. На десятый день пути направление ветра стало меняться: дувший с кормы, теперь он наяривал сбоку. Мореход Никифор Треска неотлучно стоял у штурвала, непрерывно меняя галсы, обходя береговые мысы и подводные скалы. Новый бот, скрипя всеми суставами корпуса, кренясь то на правый, то на левый борт, с трудом полз вдоль берега. Никифору не раз приходилось идти этим курсом, и опытный мореход помнил буквально каждый поворот береговой линии.

– Скоро полуостров Кони! – крикнул Никифор, стараясь перекричать шум ветра. – За его мысом ветер аккурат встречным будет. Надо переждать.

– Когда налетит, тогда и пристанем в ближайшей бухте, а пока есть возможность – вперед! – приказал Шестаков.

Вот и мыс. Укрывшись за ним от ветра, ладья сбавила ход и, подгоняемая легким бризом, плавно обогнула скалу. Вынырнув из-за нее, «Восточный Гавриил», как и предупреждал Треска, попал под шквалистый встречный ветер.

Его порывы ударили в паруса, играючи, развернули бот и понесли его в обратном направлении. Удар был настолько сильный, что верхняя рея треснула и, упав на палубу, накрыла ее парусом. Но разыгравшийся не на шутку ветродуй на этом не успокоился. Потрепав жесткое полотнище паруса, он запузырил его, затем вздыбил, поднял в воздух и, порвав веревочные снасти, унес в открытое море.

Теперь неуправляемое судно оказалось в полной зависимости от урагана и волн. Треске с помощью штурвала удалось развернуть бот и поставить его на волну. Казаки установили весла и, выгребая изо всех сил, выполняли команды морехода. Скоро, не выдержав нагрузки, судно дало течь.

– Будем выбрасываться на берег – как раз время прилива! – выкрикнул Треска, высматривая подходящую песчаную кошку.

Тонущий бот, увлекаемый в пучину безжалостной стихией, с отчаянной решимостью пытался прорваться в бухту. Однако вскоре судно стало цеплять килем дно, а затем, зарывшись в прибрежный песок, завалилось на борт.

Слава Господу Богу и архангелу Гавриилу, что все на этот раз обошлось. Казаки спешно, чуть ли не бегом, разгрузили бот. Шутка ли – остаться на диком берегу без провианта и оружия! Затем облегченную посудину всем миром поставили на киль, предоставив Треске для осмотра.

Поврежденное судно, подмоченное имущество и несколько легких увечий – совсем малая цена за спасение. Когда закончились первые хлопоты, а страсти улеглись, собрались на совет.

– Что это за место? – спросил Шестаков, заполняя бортовой журнал.

– Остров, что виден в море, именуется мореходами Талан, а вот бухта и сей злосчастный мыс безымянны, – отвечал Треска.

– Так и запишем: «У безымянной бухты против острова Талан», – пробормотал голова и вновь полюбопытствовал: – А далече еще до Тауйского острога?

– При попутном ветре морем два дня ходу.

– Значить, недалече! Это хорошо! Оставляю тебе трех служилых, что плотницким делом владеют, и якутов дюжину для подмоги. Починишь бот, дождешься попутного ветра и пойдешь в Тауйский острог. А я уж с людьми – берегом, по сухопутью, так надежнее будет, – распорядился казачий голова.

7

К концу сентября 1729 года все участники похода на Анадырь собрались в Тауйском остроге. Шестаков сотоварищи благополучно добрел берегом, туда же явился отремонтированный на скорую руку бот «Восточный Гавриил». Вскоре в Тауйский острог пришла и лодия «Лев», что следовала с людьми на реку Гижигу для строительства острога.

Было Афанасию над чем задуматься: «От Охотска отошли совсем малость, ведь Тауйский острог ближайший к нему по побережью. А уже кораблекрушение! Сколь удобно хаживать по морям, столь и ненадежно. Ладно, что все живы остались, а все же часть провианта искупали в морской воде».

Треска после осмотра бота заявил, что далее идти на «Восточном Гаврииле» никак не возможно.

– Добро, если обратно до Охотска дойдет, а там на верфи надо чинить.

Сгрузив все имущество экспедиции, не теряя времени, «Восточный Гавриил» повернул обратно в Охотск. Итак, бот, построенный менее года назад, рассыпался при первом шторме. Забегая вперед, к месту будет сообщить об официальном донесении подштурмана Федорова штурману Генсу, что было отписано им за бездельем: «Судно «Восточный Гавриил» пришло в Охотский порт весьма дряхло. У оного судна после разбою на Тауе с казачьим головою Афанасием Шестаковым в правом боку неподалеку от киля кокоры все переломаны. Бот поставлен в устье реки Урака для починки корпуса».

Для экспедиции потеря судна оказалась серьезной проблемой: запасы продовольствия, оружия, прочего скарба были настолько велики, что доставка их по суше до Пенжинской губы – это более тысячи верст – не представлялась возможной.

У местных коряков и тунгусов можно было найти оленей, собак, нарты с упряжью, но малое число русских не позволяло обеспечить сохранность имущества. Обоз растянется на десятки верст. Инородцам, что без догляда будут управлять упряжкой, появится великий соблазн сбежать, прихватив с собой добро. Ведь для них этот груз бесценен, а моральный кодекс на этот счет свой, так что, кроме страха, причин, удерживающих от воровства, там точно нет. Тайга большая. Откочуешь куда подальше и станешь владельцем, к примеру, медного котла или кованого топора.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.