Ледяные саночки (сборник)

– Как хорошо, что вы вместе! – сказала мама-тюлениха. – Торопитесь, а я постараюсь задержать ужасного Келе!

– Спасибо!

Мама и сынок указали детям самый короткий и безопасный путь. Обходя нагромождения из льда и снега – торосы, дети спешили преодолеть опасный лиман.

Среди торосов появился лохматый Келе. Он бежал не разбирая дороги – огромными прыжками пересекая залив. Вдали от берега под ним треснул лёд. Чудовище с грохотом провалилось в ледяную воду.

Ловушку преследователю устроили тюлени. Теперь Келе барахтался среди льдин в образовавшейся промоине. С трудом выбравшись на лёд, он представлял собой жалкое зрелище – с шерсти стекали потоки воды, от холода клык на клык не попадал. Чудовищу пришлось вырыть пещеру в снежном торосе, чтобы согреться там после нежданного купания в ледяной воде.

Прошла ночь, день и ещё одна ночь. Дети неумолимо приближались к дому. Тёплое солнце светило в тундре, радуясь возвращению детей. Первые весенние птицы – пуночки выбирали в тундре места для будущих гнёзд.

Но Келе не собирался отступать. Обсохнув, он вновь принялся догонять брата и сестру. Чудовище вскоре оказалось совсем рядом, дети даже почувствовали его ужасный запах.

Но дорогу брату и сестре перегородила разлившаяся река. За ней был родной посёлок, а там покой и безопасность. Но вешние воды подтопили лёд, и он просел на дно. Перебраться на другой берег не было никакой возможности – ни лодок, ни льдин, только чистая вода.

– Сестра! Что же нам делать? Неужели около родного дома мы окажемся в когтях Келе? – спросил мальчик, и ему стало жутко от подобных мыслей.

– Что-то надо быстро придумать! – ответила сестра и огляделась по сторонам.

– У нас нет ни крыльев, как у птиц, ни плавников, как у кита! – вздохнул брат.

– Придумала! Садись скорее на ледяные саночки! – крикнула сестра. – Мы поплывём на них!

– Но мы можем утонуть! – отозвался брат.

– Ещё несколько минут, и Келе догонит нас!

Схватив санки, они побежали на берег. Подтаявший снег разъезжался под ногами, не давая быстро двигаться, казалось, он заодно с чудовищем. В отчаянии, усевшись на ледяные саночки, брат и сестра поплыли по воде, а варежка доброго великана служила им парусом. Вскоре они переплыли полноводную реку.

Оказавшись в безопасности, девочка оторвала от своей куртки опушку из волчьей шкуры и кинула её в воду. Глядь, она тут же превратилась в лодку из шкур.

Подбежав к реке, Келе наконец-то увидел беглецов – они были на противоположном берегу. Оттолкнувшись, он прыгнул в лодку. Чудовище радостно потирало лапы – дети совсем рядом! Погоня заканчивалась успешно!

Через несколько минут волчья шкура набухла и камнем пошла ко дну вместе с Келе. Он оказался в воде и в бешенстве защёлкал огромными клыками. Чудовищу пришлось плыть обратно – до противоположного берега было далеко.

Выбравшись из воды, чудовище не успокоилось. Ослеплённый неукротимой яростью, Келе разбежался и прыгнул через разлившуюся реку, но не рассчитал свои силы и опять рухнул в ледяную воду. Но это было ещё не последнее злоключение похитителя детей – удача навсегда отвернулась от него. Хвост чудовища зацепился за ствол проплывавшего дерева, и быстрое течение утянуло его прямо в открытое море…

Так навсегда и сгинул ужасный Келе. Больше в наших краях он не похищал детей и женщин, не нападал на оленьи стада. Прошло много лет, и люди даже стали сомневаться: а был ли вообще на свете злой Келе, или его придумали, чтобы пугать непослушных ребятишек…

Ну а что брат и сестра? Взявшись за руки, они побежали домой…

Розовый закат узкой полоской прятался на ночь за горы. Подходя к родному посёлку, девочка и мальчик услышали грустную песню. Детям даже почудилось – это две чайки тоскливо кричат на берегу. Но пели две плачущие женщины под удары бубна-яргара. Ребята узнали голоса мамы и бабушки.

Брат и сестра подошли к родному дому и заглянули в окно. Видят – родители и бабушка уже спят. Постучалась девочка, позвала их. В доме зажёгся свет, и бабуля закричала:

– Ой, да ведь это голос моей ненаглядной внучки! Она вернулась!

Девочка отвечает:

– Да, это я пришла! Смотрите! Я не одна! Просыпайтесь скорее!

Открыли родители дверь и увидели, что рядом с дочкой стоит и пропавший сын. Так радостно всем стало, что дыхание перехватило. Обнялись дети и родители, заплакали, но теперь не от горя, а от нежданной радости.

Накормили родители сына и дочь и спать уложили. Наутро они расспросили, как потерялся мальчик, где его нашла сестра и как удалось избежать мести ужасного Келе. Наконец-то у взрослых пропала краснота в глазах от горьких слёз и бессонницы.

Утром по всему посёлку разнеслась радостная весть о возвращении девочки и спасении мальчика. Родители от такой радости устроили праздник – выставили на улицу столы и щедро угощали земляков.

Несмотря на мороз, все жители от мала до велика вышли на улицу и участвовали в гулянье: пели песни, танцевали и смеялись. До темноты звенели бубны и костяные трещотки, скрипки и флейты. Громче всех пела счастливая девочка, и ей в танце подпевал весь посёлок:

Все танцуйте, все танцуйте!Я-ия-ия-ия-а! Я-ия-ия-ия-а!Брат домой вчера вернулся!Я-ия-ия-ия-а! Я-ия-ия-ия-а!Злой Келе ни с чем остался!Я-ия-ия-ия-а! Я-ия-ия-ия-а!Позор и смех ему достался!Я-ия-ия-ия-а! Я-ия-ия-ия-а!Так танцуйте, так танцуйте!

С тех пор семья отважной девочки, спасшей своего брата от ужасного Келе, зажила счастливо. Болезни и невзгоды забыли дорогу в их дом. Брат и сестра хорошо учились в школе, и родителям не пришлось краснеть за любимых дочь и сына.

Когда дети выросли, мальчик стал отважным мореходом и хорошим семьянином. Девочка после школы окончила университет и стала учительницей, да такой доброй и умной, что жители посёлка прислушивались к её мнению и спрашивали советов, как им поступить.

Путник оставил за спиной ледяную пустыню. Прощаясь, заворожённо смотрит на здешние сопки, снег и небо и чувствует – Север навсегда прописался в его сердце ледяными иероглифами. И затем, шагая за полуденным солнцем, с каждым днём видя новые земли, встречая птиц и зверей, цветы и деревья, человек начинает понимать и ценить повседневную жизнь.

Мир только начинается на Севере. Путь для человека с отважным и добрым сердцем никогда не оборвётся.

Снежинка

Декабрь, холодно, бр-бр-р. К утру мороз немного спал и на речке перестал потрескивать первый лёд. В ночном небе у Бабушки Метелицы с треском лопнула перина и завилась бесконечная снеговерть – миллионы ледяных пушинок просыпались на студёную землю, разлетаясь во все стороны, словно лебяжий пух. Парит снежинка, кружится в хороводах с хрустальными сестричками, то цепляются лучиками друг с другом, то расстаются и падают в одиночестве. У самой земли подхватил белую звёздочку низовой ветер, вскружил голову на мгновенье и бросил в мягкий снег! Вот и здравствуй, земля!

Малышка поселилась среди друзей-снежинок, а сверху на землю спешили ещё миллионы кружевных пушинок. Ах, после такого головокружительного полёта здесь можно спокойно перевести дух…

В поле снег лёг ровным слоем. Он прикрыл озябшую землю до ещё не скорой весны. В овраге, в лесу да у реки зима постелила белое одеяльце в разноцветных лоскутах: то трухлявый пень торчит из-под снега, то пожухлая осока да конский щавель, то зелёная ёлочка да кустики брусники.

В стуже, на ветру проходит день, а за ним другой, следом неделя – всё по-прежнему. Лес того гляди завопит, пожалуется холодному декабрьскому солнцу: мол, застыли мы, горемычные, озябли, погрей нас чуток. Молчит светило, прячется в сером небе. Потому-то лес и скрипит на морозе. Будут ли ещё тёплые деньки в здешних лугах? Как-то не верится.

Ветер хорошо потрудился над белым покровом – утрамбовал снег хрустальным мастерком, и теперь сверху вдобавок образовалась хрустящая корочка – наст. Лисица и заяц спешат по нему, словно по шоссе автомобили, а под деревьями серьёзный клёст устроил мастерскую – разделывает на обед еловые шишки.

Лютой зимой под открытым небом морозно, а внизу, под снегом, тихо и тепло: мышки в белом одеяле пробили сквозные проходы и теперь по своим делам без конца снуют туда-сюда. Рядом, наверху, хитрая лисица и голодная сова мечтают добыть хвостатых жителей белого подземелья, оттого и прислушиваются – что творится в снежном городке? где там пищит мышка?

Вот и наша маленькая снежинка всю долгую зиму согревала норку полевых мышей. А когда с ночными туманами и капелью пришла весна – снег вначале посерел и стал рыхлым. Потом вообще заплакал, так капля за каплей весь и растаял. Превратилась снежинка в прозрачную слезинку талой воды: в землю юркнула, её напоила, да там и затаилась на всё лето подальше от жаркого солнца.

Зима всегда еле ползёт – руки и ноги в кровь об лёд режет. Зато лето неугомонное красным жеребцом скачет.

Ближе к осени начались дожди, хлынувшая с небес влага подхватила малышку, и вскоре капелька, оказавшись на поверхности земли, заструилась в ближайший овражек, где журчал холодный родник. Среди высокой осоки в ключевой воде чуть не потерялась наша капелька – обступили её другие капли и давай звать в догонялки играть. Но в тёплый полдень испарилась малышка и еле заметной дымкой умчалась обратно в лазоревое небо.

Сентябрь. Ветер с хохотом гонит белые барашки облаков на восток, всё дальше и дальше от приветливых дубрав и рощ. Лёгкие белые облака за долгий путь превратились в тяжелые свинцовые тучи, пока добрались до бескрайней тундры.

Вечером вдруг всё стихло. Мороз побелил щетинки пожухлой травы да тронул изморозью ягодку-бруснику. А на реке шуга – ледяная каша: звенит да колышется вслед за течением. Тут сверху, как из рога изобилия, не разбираясь, веером посыпались снежинки на уже дремлющие сопки, без разбору залепляя чёрное белым.

А в тихой долине, укрывшись от лютого ветра, пережидали непогоду северные олени. Старые самцы-рогачи запрокидывали головы и недовольно хрипели, глядя в чёрное небо. Им опять мерещились грядущие холода и волки. Сонные оленята, привыкшие за лето бодаться только с комарами, испуганно прижимались к важенкам – они впервые в жизни видели снег. Около взрослых оленей тепло и не так боязно, а скорее даже забавно – смотри, мама, небо-то прохудилось!

Со снежинками оказалась и наша малышка. Она скатилась с кручи до низины и дальше со свистом полетела по льду безымянного ручейка. Пролетев над зарослями кедрового стланика, она с целым роем стеклянных снежинок заскочила в гости к гранитным глыбам, дремавшим среди разноцветных мхов, но совсем ненадолго. Откуда ни возьмись появился ветер, да такой шальной, – ударил в бубен-солнце и закружил, будто карусель, не разберёшь, где небо и земля.

Вот так двенадцать дней и ночей совсем без передышки носилась снежинка-бусинка под завывание пурги… Наконец-то малышка очутилась в тихом приюте: спряталась в сугроб под крутой берег и жила там целых девять месяцев, туго спаянная с другими сестричками. Беспощадные морозы сделали её крепкой, а ветер вдобавок отшлифовал бока, и теперь снежинка в лучах заката более походила на розовую жемчужину.

Полярными ночами малышка любовалась сполохами северного сияния и даже порой несмело подпевала тоскливым песням ветров и вьюг.

Шло время, солнце с каждым днём светило всё ярче и ярче, но морозы стояли задиристые. Снежинке порой казалось, что холода здесь вечные. Изредка перед шумной пургой случались недолгие оттепели – тогда с неба валил снег. Но следом за снежинками из ниоткуда возникал упругий ветер, и всё начиналось сначала – вой и свист.

Долгожданный май принесли с собой пуночки-снегурочки, утаив среди пуха от зимы. Но холода на Севере ещё не думали сдаваться: лёд крепок, а снег как ни в чём не бывало всё ещё скрипел на морозе.

Но весна случайно уронила на землю слезинку… От неё трещинками засеребрились проталины с разноцветными мхами, и следом слабыми порезами на южных склонах сопок засочились ручейки. Низкий поклон стаям лебедей, доставивших на своих крыльях в далёкую тундру долгожданное тепло.

Зима затаилась в ледяных торосах на далёком полюсе… Её время ещё настанет, только чёрный ворон знает, какая стужа ожидает здешних обитателей.

В последние дни мая, когда солнце светило на небосводе до позднего вечера, снежные наддувы лопнули и стали сползать в реку по льдистым берегам. В июне прибрежный припай наконец-то треснул на тысячи неровных частей и вскоре оторвался от линии прибоя. Талые воды подхватили льдины и понесли их прямо в открытое море.

В пути, со скрежетом преодолев заторы, льдина с нашей снежинкой достигла в море чистой воды. Вскоре полярный ковчег облюбовали тюлени и моржи. Для черноглазых бельков льдина на несколько месяцев превратилась в гостеприимный дом, где приятно греться на солнце и можно искупаться в чёрной полынье.

Холодное течение, как разбойник, захватывало льдины и тащило с собой из Берингова пролива далеко на север, мимо озябших островов, прямо в Ледовитый океан, в царство белых медведей. Туда, где нет никакой земли, а только лёд и снег, мороз и ветер…

Вот так начинается новое путешествие снежинки… А где она сейчас? Никто не знает. А может, она снова капелька – одна из многих тысяч – в твоей чашке с морсом или в тарелке с супом? Присмотрись внимательно! Возможно, она опять зимует в толще льда на Северном полюсе. Либо спряталась в неведомых глубинах озера Байкал. А может, блеснёт солёной каплей на клюве королевского пингвина в ледниках Антарктиды?

Каждая снежинка – кристальная звезда – умчится с ветерком в далёкие края. А может, в чашке чая живёт она. Нам каждый день вода нужна. Оттого на голубой планете Земле любая капля дорога.

Ворон и чайка

На рассвете над тундрой, где сквозь намерзший за зиму снежный панцирь проклюнулись лишь первые проталины, пролетала пара лебедей. Тысячи вёрст преодолели белые птицы, чтобы вот так, оглашая мир трубными звуками, парить над родной землёй, где они когда-то появились на свет. Так каждую весну лебединые стаи спешат на север, чтобы успеть за короткое полярное лето построить гнездо, вывести птенцов и поднять их на крыло.

Следом за лебедями потянутся из жаркой Индии на родину белые журавли – стерхи. Неторопливым курлыканьем птицы приветствуют землю, оставленную прошлой осенью. Вскоре зазвучат журавлиные зори: посреди озёр и влажной тундры птичий духовой оркестр будет приветствовать восход солнца и приход весны.

На берегу арктического океана семейство белых медведей под гомон чаек неторопливо бредёт на север подальше от открытой воды. Звери переберутся на крепкие льды, туда, где отдыхают тюлени. Они не ждут жаркого солнца, мех хорошо согревает их даже в самые лютые морозы. А если пурга затянется на несколько дней, умка спрячется в сугробе и в спячке переждёт непогоду.

Маленькие нерпы обжили весенние льды и караулят своих мамочек у полыньи. Лишь влажные чёрные глазки и носик предательски выдают малыша среди снегов. Но даже когда нерпа крепко спит, она во сне за сотни метров почувствует шаги хищника.

В размякшей тундре между сопками бесшумно парит полярная сова, выглядывая куропаток. Белое оперение северных курочек скрывает их от хищников. Рядом, в зарослях стланика, крутится белый песец, тоже надеясь поживиться птичкой или неосторожным сурком, пригревшимся на солнце. В таком наряде песца с трудом можно заметить средь сугробов. Но вскоре он поменяет зимний окрас на летний. Только осенью шуба изменится под цвет пушистых снежинок.

С каждым весенним днём всё увеличивается пришлое население в тундре и на морском побережье. Прилетают новые стаи птиц, с юга по заветным тропам сюда косолапят бурые медведи и росомахи. Всех живых существ ожидает необъятный дом и сытный обед, но изобилие продлится только до тех пор, пока не вернутся скрипучие холода.

Пролетал как-то Ворон над весенней тундрой, над прибрежными утёсами, на которых гнездились чайки. Увидели птицы Ворона и давай насмехаться над его чёрными перьями:

– Эй! Пожиратель падали! Да ты чернее ночи! Посмотри по сторонам, в тундре нет никого ужаснее тебя! В таком наряде только печалятся, а не веселятся!

– Кра! Кра! Кра! – ответила чёрная птица чайкам.

Затаился Ворон среди камней. Загрустил, огляделся по сторонам. Наскучило Ворону одному встречать весну в старых нарядах – чёрных перьях, решил шаман поколдовать – похитить белый цвет у птиц и зверей. Отправился Ворон в далёкое Златогорье. Летел ночь и день на самую высокую гору – шаманить.

Прикрыли облака горбатую вершину, где среди снега и льда ворон закамлал – ударил в волшебный бубен, и призывное «там-там» стрелой сорвалось в небеса. Путь открылся. В невидимую дорогу шаман прихватил волшебный посох с костяной погремушкой. Спустившись с седьмого неба, Ворон прокаркал на чёрные камни слова заклинания, и…

…В одночасье все белые птицы и животные превратились в чёрных. Что тут началось среди обитателей тундры! Чайки в испуге поднялись в небо, совсем как галки. Почерневший кречет взмыл высоко в облака, а белые медведи, не узнавая друг друга, разбежались по льдам.

Только Ворон радовался, осматривая свысока окрестности. Ведь теперь птицы и звери стали видны как на ладони. Всё, больше они никуда не спрячутся. Главное, и над шаманом теперь никто смеяться не посмеет, думал он и от радости потирал крылья.

Собрались вместе птицы и звери. Кричат, галдят – друг друга не слушают. К вечеру уморились и наконец-то примолкли; стали думу думать – как вернуть назад свой привычный наряд.

– Давайте объявим Ворона самым главным на нашей земле, – предложил чёрный медведь, ещё вчера белый. – Я не могу жить во льдах в такой шкуре! Мне не подобраться ни к тюленю, ни к нерпе! Я просто умру с голоду!

– А может, признать его самым сильным шаманом? – спросили лебеди.

– Важным, главным, могучим, сильным! – перебивали всех журавли.

– Братцы, я знаю, что надо делать! – вдруг объявила маленькая Чайка и попросила: – Разрешите мне поговорить с Вороном!

– Да пусть попробует… – рявкнул бывший белый медведь.

– Лети, лети! – загалдели журавли.

– Хуже не будет! – зашипели лебеди.

– Пусть торопится! – затявкали песцы. – Её всё равно не жалко!

Переглянулись птицы и звери, посоветовались между собой и решили отпустить Чайку к шаману.

Прилетела маленькая птица к обрыву у моря, где счастливый Ворон катался по снегу и пел:

А-я-яли, а-я-яли, а-я-яли!

Чайка села рядом на камень и говорит:

– Ворон, ты самый сильный шаман на нашей земле, верни нам белый цвет!

– Нет, не проси: свершилось возмездие! Вы, чайки, насмехались надо мной из-за цвета моих перьев, а теперь сами чернее ночи!

– Все птицы и звери жалеют о сказанных тебе обидных словах. Но мы хотим предложить тебе кое-что взамен наших белых перьев и шерсти.

– Да что вы можете пообещать мне, кроме тухлой рыбы? Никто из вас не знает наши северные земли, как я. Ведь только я летаю здесь круглый год и знаю каждый камешек и кустик на побережье и в тундре.

– Ворон, если вернёшь обратно наш цвет, то как только белые пушинки посыплются с небес на землю – мы покинем здешние места. Хозяйничать останешься только ты! Никто не будет больше тебе мешать, а тем более кто посмеет над тобой смеяться! Вся рыба, все ягоды и грибы достанутся только тебе!

Глаза Ворона заблестели, и он улыбнулся:

– Твои мудрые слова согрели моё сердце, Чайка. Лёд моей обиды растаял. Я прощаю вас.

Ворон обрадовался, что скоро останется один-одинёшенек, и даже радостно запел на всю тундру:

А-я-я-я-а, а-я-я-я-а!

Поблагодарила Чайка Ворона и отправилась с доброй вестью к птицам и зверям. Шаман-ворон взял бубен, ударил в него костяной колотушкой и вернул всё на свои места: чайки опять стали белыми, как и лебеди, журавли-стерхи, и соколы-кречеты, и многие другие обитатели Севера. Тундра и побережье наполнились звонким гомоном птиц и зверей.

Миновало несколько дней. В полдень среди чёрных камней наткнулся Ворон на птичий пух и пучок белых перьев. Вспомнилось обещание птиц оставить его в покое и покинуть северные края. Огляделся по сторонам – ан нет! Все на месте – птицы строят гнёзда и высиживают птенцов. Да мало того, новые стаи всё прибывают и прибывают с далёкого юга…

Разозлился Ворон. Полетел вдоль побережья искать обманщицу Чайку. А разыскал птицу около гнезда и спрашивает:

– Однако, почему вы не улетаете на юг? Уже много белого пуха в тундре и на побережье.

– Про какой пух ты говоришь, Ворон? – переспросила Чайка.

– Да, конечно, про птичий!

– Экая невидаль, пух! Я говорила тебе о снежинках! Когда они посыплются с небес, мы выполним обещанное и оставим тебя в одиночестве, братец Ворон! Тогда и опустеют здешние края!

Чайка истерично рассмеялась и улетела по своим делам – искать корм для птенцов.

Разозлился Ворон. Вернулся в Златогорье – изломал бубен. С тех пор он облетает стороной птиц и зверей.

Пролетело короткое полярное лето. И вправду, как только по ночам стали шалить первые морозы, а дожди стали перебиваться снегом, – шумные косяки лебедей, гусей и журавлей потянулись на юг. Стайки чаек отправились кочевать вдоль побережья, ища открытую воду с рыбой. Птицы и звери наконец-то исполнили обещанное ещё весной Ворону.

С тех давних пор из всех птиц только Ворон остаётся зимовать на Крайнем Севере. Одиноко и холодно, кругом только белый снег, лёд и торосы, не с кем даже словом перемолвиться. И это время длится до самой весны, когда вновь в родные места возвращаются перелётные птицы.

Друзья-попутчики

В далекие времена, когда людей на земле было ничтожно мало и они ютились в пещерах и гротах, на земле господствовали птицы и звери. Они не любили подолгу задерживаться на одном месте. Пернатые обитатели пускались в различные путешествия, несмотря на то, что ничего не знали про географические карты. От них не отставали стада и табуны рогатого, пушистого и зубастого зверья.

Кругом было видимо-невидимо непознанных земель, куда ни ткни – сплошь неизвестные белые пятна. Животные запросто преодолевали моря и реки либо пробирались через дремучие леса – и всё только для того, чтобы убедиться, что и в глухомани можно жить. А птицы, как и сейчас, зимовали в жарких странах, а весной летели далеко на север.

Так вот, однажды в начале лета на самом краю огромного континента собрались вместе Ворон, Тюлень, Белый и Бурый Медведи да Чайка с Гагарой. Они жаловались друг другу на зимнюю стужу и голодное житьё-бытьё на здешней земле да на короткое лето и крепкие льды.

– Говорила мне знакомая Розовая Чайка, – рассказала Чайка, – что если лететь на юг, достигнешь прекрасной земли – Камчатки. За высокими горами можно укрыться от холодных ветров. Там реки полны рыбы, а главное – растут высокие деревья. Летом тепло, и зимы не такие холодные…

Каждый задумался о своём. Медведи мечтали о ловле серебристых лососей, Тюлень о свободных ото льда галечных пляжах, а Гагара – о тихих озёрах, где она построит своё гнездо.

Тогда и позвала Чайка всех вместе отправиться на юг, где светит тёплое солнце, вдоволь рыбы, грибов и ягод. Загорелось друзьям найти сытые и беззаботные земли да там навсегда и поселиться.

Пошли звери по берегу, идут, о камни спотыкаются. Глядят, а в укромной бухточке на волне колышется байдара с мачтой. Обрадовались находке попутчики и поплыли с холодной Чукотки на юг – искать благодатную Камчатку.

Медведи взялись за вёсла, а Чайка с Гагарой управлялись с парусом. Ворон облюбовал вершину мачты, где как вперёдсмотрящий смотрел по сторонам, указывая верный путь по морю-океану Тюленю-рулевому.

На борту запасли вдоволь питьевой воды и вяленой рыбы. Друзья-попутчики после ужина рассказывали друг другу сказки и пели весёлые песни, а рыбы им подпевали. Кстати, грустных мотивов тогда ещё не было и в помине, их просто ещё никто не сочинил.

Так плаванье проходило день за днём – всё было дружно и ладно. Впрочем, даже мёд оскомину набивает. Потрепал как-то ветер-южак байдару: бесцеремонно сорвал парус и повредил руль. Стали друзья ремонтировать лодку: птицы холст на рею поднимают, а тюлень с молотком ныряет – на место руль вставляет, медведи ему помогают. Только ворон оставался на мачте, как сидел, так и сидит, дремлет.

Тут летела мимо стая серых гусей. Откололся от клина молодой гусь, сел на воду около баркаса и спрашивает:

– Куда путь держите, братцы?

– Далеко-далеко! За синее море, в тёплые края, – отвечают друзья-попутчики.

– Дайте в вашей лодке мне дух перевести, а то притомился я лететь на Север, в весеннюю тундру.

– Отдохни и дальше отправляйся, только нам не мешай, – сказали друзья-попутчики. – Видишь, мы тут все делом заняты.