Отражение в стекле

– Да плевал я на твою веру!

В следующий миг Артёма контузил грохот выстрела, за которым последовал сдавленный крик упавшего сверстника, схватившегося за ногу.

– А говорили, что холостые не больно бьют. Во как скрючило!

– Мочи козлов! – заорал Хан и первым влетел в ошарашенного противника.

Следующие несколько минут тянулись ужасно долго для Артёма. В правом ухе до сих пор звенело, в глазах плавал туман, а в носу стоял запах пороха, будто ушедшего целиком в его лёгкие. Южники последовали примеру Хана и уже спустя несколько секунд завязалась крупная потасовка из перекрикивающих, перекидывающих и перемалывающих друг друга тел руками и ногами. В этом гудящем улье было заметно больше людей, чем казалось поначалу: против южников уже сражалось не пятнадцать, а порядка сорока человек, выбежавших на подмогу, сквозь поднятую пыль виднелась солидная лужа крови, парень с разбитым носом волочил за локти раненого Диму, пока тот продолжал неистово кричать и корчиться от боли. Ещё раз где-то грохнул выстрел и прямо из толпы выбежал мальчишка лет семнадцати, хватаясь за руку и захлёбываясь своими слезами. Увидев его, другой парень стиснул зубы и в прыжке выстрелил коленом в нос горцу, выронившему от такого удара пистолет, он пытался защитить лицо, пока сидящий на нём парень перемалывал ему всё тело вдоль и поперёк. Краем глаза Артём заметил, как в него разогнался юнец в химически-зелёной куртке; он отступил от удара в последний момент и прибавил инерции бегуну. Тот сразу потерял равновесие и упал, с мерзким хрустом прикладываясь лицом о бордюр, от такого удара он почти не шевелился и под ним тоже начала собираться кровь.

И всё это кричало, ревело, брыкалось, извивалось, падало, завывало и тоже кричало, но теперь иначе. И лишь Артём, стоя в нескольких метрах поодаль, наблюдал, подобно полководцу, и пытался найти этой мясорубке хоть какое-то оправдание, хоть какой-то смысл, найти хоть одну причину этому ужасу, кроме человеческой глупости, жестокости и подлости. Нужно быть очень подлым, чтобы развязать эту мясорубку со своим братом по нации. Нужно быть очень жестоким, как тот горец, чтобы устроить пальбу в этом хаосе и выстрелить сразу в мальчика, которому на вид не было и восемнадцати. Нужно быть очень агрессивным, как Хан, готовый в любой момент подкинуть первые дрова в кровавый костёр, или как Дмитрий, готовый нарезать этих дров своим ножом.

И Артём. Артём был достаточно глуп, чтобы согласиться на это, достаточно самодоволен, чтобы попытаться поставить на уже готовом поле для перемалывания костей стол переговоров. Но что всего страшнее, он был достаточно труслив, чтобы теперь лишь наблюдать за всей бойней сбоку, не вызывать полицию или хотя бы не помогать соратникам, какими сомнительными они бы ни были.

И ему хватило подлости, чтобы сломать нос этому бедолаге. Нет, Артём ничем не мог отличаться от тех, кем он пытался не стать всю жизнь. Он такой же дикий зверь, как и они все.

Тем временем, почти все южники отходили подальше от затихающего боя. Лишь некоторые, перемазанные пылью и залитые потом вперемешку с кровью, продолжали забивать кого-то, как каких-то свиней. Судя по всему, драка была в некотором смысле выиграна, пусть Артём не знал этого наверняка.

Последним ушёл Хан, держа в руках грязный пистолет.

– Ара, – он тяжело дышал, язык его не слушался, – твой шпалер. Не теряй больше, замётано?

– Спасибо, дорогой, выручил, – у горца не хватало нескольких зубов, из рассечённой губы струилась кровь, заляпавшая всю куртку, он держался за одну руку.

– Лютый, ты как?

Артём не сразу понял, что этот вопрос был к нему, он кивнул.

– Это ты его так? – амбал ткнул пальцем в нападавшего на Артёма человека. Тот всё ещё тихо стонал.

– Не важно.

Хан пожал плечами и сплюнул с кровью. Вообще многие с завидной частотой пытались сплюнуть на свободный вокруг себя кусок земли. После минутного отдыха уши юноши не выдержали и он зашагал прочь.

– Куда намылился? – голос Хана не говорил о какой-либо озабоченности.

– Домой и как можно скорее. Мои услуги ведь больше не нужны, верно?

– Чё Мамаю сказать?

– А что по моему поводу?

– Так ты ведь бригадир. Чё, мне обратно пацанов уводить?

– У меня важные дела. Группой пока руководишь ты, скажи Юлию, что его вопрос решён и чтобы больше меня в подобные дела он не впутывал.

– Так ведь…

– Не надо. Многовато крови для меня, тем более такой бесполезной.

– Ну, как скажешь, шеф. Братва..!

Дальше Артём не слышал ничего, так спешил закопаться в себя. Он перекопал всё сознание в погоне за спокойствием, искал хоть какую-то мысль, которая могла бы его отвлечь, однако вновь и вновь натыкался на ужасное и пугающее чувство пустоты в голове.

Тогда он впервые обратился к сердцу. Оно было полно эмоций, в основном это был страх за то, что подобный поступок мог бы полностью опустить его в глазах Марго сразу, как только она об этом узнает. Ему было стыдно, что он действительно согласился на предложение Мамая, а не пошёл к ней, как и предлагал Сущность. Это чувство всё больше и больше отравляло воздух вокруг, липло к ногам и заставляло сбавлять темп шага, скатывалось в ком в горле и расстилалось горячей плёнкой по всему телу. Артём обернулся и облегчённо выдохнул сразу, как убедился в отсутствии южников и той многоэтажки в зоне видимости, за этим осознанием пришло понимание окружения: время близилось к вечеру, на небе проплывали лёгкие облака, по правую руку шёл каменный забор, а по левую дворы, дворы и дворы. Фонарные столбы уже тускло горели, давали незаметный свет, рассеивающийся не доходя и до тротуара, слышались голоса, смех, детский визг с площадки неподалёку, на встречу шло трое друзей, немногим младше его самого, весело обсуждающих новинки игровой индустрии, попеременно вставляя свои глупые и оттого забавные шутки. Ничего вокруг больше не говорило о том ужасе, что был неподалёку, из-за чего он казался нереальным, как очень поганый сон. Пришло воспоминание о горячих точках в масштабах целых стран, и параллель между теми горячими точками и этими прошла невидимой линией. Артём, наконец, нашёл в себе силы назвать это настоящей войной, такой же бессмысленной и такой же жестокой. И даже в этой маленькой войне были отголоски настоящих, крупных вооружённых столкновений, в них были свои лидеры, свои территории, полководцы и даже простые солдаты, живущие своей незначительной для командиров жизнью. И сложнее было понять, какая на самом деле война несёт смысла меньше: та, в которой нет ничего, кроме желания самоутвердиться или та, где люди миллионами умирают каждый проклятый день.

Идти сразу к Марго было страшно, он уверял себя, что его вырвет во время разговора с ней, а может, случится ещё чего похуже. Но ноги не слушались и вели прямо в дом, где шанс встретить её был выше. Может, просто запереться в квартире? Это глупо, да и неправильно, но всё же надо было перекусить и взять небольшую передышку. За день Артём ни разу не присел и только и делал, что шёл, спешил, наблюдал. От этого пустота в желудке ещё больше разрывала всё внутри, он будто пытался съесть самого себя.

Наконец, злой на себя, голодный, уставший и понурый Артём, вошёл в родной двор, мысленно уже сидел на кухне и не обращал внимания на вещи вокруг. Однако в один момент он поднял взгляд и его планы рухнули, задребезжав кладкой: Марго сидела на лавочке и читала книгу.

«Подойти к ней», – мгновенно напомнил о себе Сущность.

«Простой, как правда. И что я ей скажу, умник?»

«Зависит от ситуации, разве нет?»

«Не думаю. Какая бы ситуация не была, я всё равно облажался»

«Тут не поспорю»

Артём уже поравнялся со скамьей, как Марго с шелестом захлопнула книгу и всем телом повернулась в его сторону. Она смотрела своими чёрными глазами по-доброму и улыбчиво-хитро одновременно, словно думала, обнять его, или дать под дых.

– Ты весь день был где угодно, но не дома, – Марго поставила его перед фактом, не увиливая и не задавая вопросов. Артём вдруг вспомнил похожую интонацию у Веры, когда та пыталась разозлиться, но у неё никак не получалось.

– Это вышло случайно. У меня не было в планах пропадать на весь день.

– Вот как?

– Серьёзно! По идее, я должен был доехать до одного места и сразу обратно. Но Мамай…

– Мамай?

– Который Юлий, да. Он попросил меня помочь с одним дельцем, вот и вышло так, что я только недавно освободился.

– Да ну? – глаза девушки ещё больше засмеялись.

– И это я ещё ушёл раньше! Мне стоило бы поехать к нему и рассказать лично, но я решил рвануть домой.

– Угу.

По напряжению в руках Марго было видно, что она проверяет все его слова на правдивость. Несмотря на умение врать и отличную возможность рассказать другую историю, он не рисковал.

– Просто я скучала, – очень мягко проговорила черноволосая, вставая с лавки, – а ты так и не дал свой номер телефона, хотя мог бы, между прочим.

– Мог бы… извини.

– Ничего. Это было хорошим поводом обдумать всё, что я хотела. Можно сказать, я приняла решение для самой себя, что это был не единичный порыв, потому можно попробовать пойти дальше, – Марго обхватила ладонь так, что у Артёма мелко побежали мурашки.

– Определённо рад это слышать, хотя и буду честен, что из-за положения дел в моей жизни я не смогу в полной мере…

– Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш, – по губам соскользнул тонкий палец. – Эти твои дела ведь не навечно, да?

– Да…

– И решать их можно вместе, да?

– Ну… почти все. Одно я должен решить лично, оно слишком щепетильное.

«Ты только что сыграл аккорд на мифриловых струнах. Смотри, как бы ты не лишился пальцев по этому поводу»

– А у тебя всё ещё есть деление на меня и тебя? И никаких «нас»?

– Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за моих задумок. Они почти гарантированно будут опасными. Да и что тут таить, это и будет опасно!

– Так, а может я люблю опасность? Может, я тоже не хочу, чтобы ты ради чего-то там рисковал?

– Это из-за моего друга. Я обязан поквитаться, чтобы сделать хоть что-то. Тогда я не смог, но сейчас я обязан.

– Тогда – это когда?

– Когда всё началось.

– А что началось? Артём, блин! Ты можешь нормально мне всё объяснить, что у тебя происходит!

– Марго..!

Артём посмотрел её в глаза и ошибся. Раньше с Верой это срабатывало, но сейчас он напоролся на собственную ловушку и разломался об обсидиановые глаза. Захотелось разрыдаться, чтобы бесконечно смотреть в эти глаза и не отпускать её, как бы бесчеловечно это ни было.

Марго явно ощущала что-то подобное и боялась испортить момент больше несчастного романтика. Она не смогла сказать что-то, что застряло в горле, и просто вжалась всем телом в него, уткнув глаза в плечо. И, судя по обхватившим сзади рукам, правильно сделала.

Время замедлилось, мгновенья стали часами, ушёл страх, стыд, усталость и злость, вместо этого осталось слепое счастье. Весь день ушёл куда-то в пустоту, рассыпались бесполезные часы, а вечер стал продолжением мыслей, хотя и трудно было сказать, вечер то был, ранее утро, а может последние дни сияющего августа. Жив ли Артём был, или заочно он попал в свой личный, столь прекрасный рай: ничего не было важно, кроме Марго.

– Всё будет в порядке, – Артём глубоко выдохнул. – Обещаю.

– Ты уверен?

– На все сто.

– И во что я только ввязалась вчера… думала я о чём? – Марго задрала голову вверх, она выглядела мило и забавно одновременно.

– Ни малейшего понятия, о чём думала ты, о чём думал я, моя дорогая Марго, но лично я уверен, что ни о чём не жалел, не жалею и жалеть не буду.

– Точно?

– Точно-точно.

– Ну… ладно. А пошли чай пить?

«А-а-артём»

«Не смей, собака!»

«Хи-хи-хи»

– С печеньками?

– Можно и с печеньками.

«Охо-хо-хо-хо», – Сущность распирало от дурацкого смеха.

«Какой ты мерзкий»

«Стараемся, Артём Александрыч, стараемся изо всех, так сказать, сил, хе-хе!»

«Поскорей бы тебя выселили!»

«А вот тут обидно было! Может, я за тебя радуюсь так? Своеборазно»

«Мерзко, а не своеобразно. Шуруй, не отвлекай»

«Так точно, товарищ прапорщик!»

– Никогда не думал, что буду находиться в своём доме, но не у себя в квартире. Это так забавно.

– Ничего забавного! Это просто ты паясничаешь!

– Я абсолютно серьёзен! – сказал Артём, всем своим видом показывая обратное. – Разве сейчас нет повода для «ужасно серьёзного» выражения лица?

– Вот именно… эй, не передразнивай!

– Что?

– Я поймала эти нотки в твоём голосе!

– Какие именно?

– Нотки сарказма!

– Ты придумываешь.

– И ничего я не придумываю!

– А мне кажется, что придумываешь, – Артём подскочил со стула и без особых усилий достал две чашки с верхней полки, до которых силилась дотянуться Марго.

– А вот и не придумываю… – голос девушки заметно оробел и лишился визгливых ноток.

– А вот и придумываешь… это какие-то праздничные кружки?

– Нет, – её голос снова исказился и заговорил игривостью. – Просто я их никогда не использую, а сейчас хоть повод есть.

– Что-то маловато пыли для кружек, которые не используют, я так думаю, что они особенные.

– Индюк тоже думал. Знаешь, где оказался?

– В школе для индюков?

– В су-пе. Мой чашки! А я пока куртку скину, ты-то у нас самый быстрый!

– Это оскорбление?

– Я ещё не решила. Ты не стой, как столб, у нас тут всё жёстко, аккуратно и дисцилпе… дисциплери… тьфу, чтоб его! Ди-сци-пле-ни-ро-ван-но! Вот!

– Разрешите спросить, а смеяться разрешено?

– Надо мной нет! А так я ещё подумаю.

– Н-ну-ну.

– И вообще, у меня есть планы! И какая жалость, что чьё-то присутствие в них даже не обсуждается. Настолько очевидно, что эти люди в планы входят.

– И что же это за планы?

– А вот не скажу! Если бы ты не паясничал, то сказала, а так – секрет!

– Какие мы буки, – Артём скривил губу, но не удержался и опять улыбнулся.

– Скажу лишь, что будет весело. Но это не значит, что будет ещё и просто! Рассчитывай так, будто это экзамен.

– Марья Иванна, а если я не готов? В смысле, что будет, если я экзамен завалю?

– Я тебе дам «завалю»! Только попробуй! – Марго без тени шутки скривила грустную мину, отчего щёки налились розовой краской.

– Ну-у, полно тебе дуться. Не буду я ничего проваливать. Я удачливый, в случае чего выйду на фортуне, – Артём вновь оказался рядом с девушкой и заключил в свои объятия. – Я и в универе почти всё на "отлично" сдаю, и тут так сделаю.

– Это плохо.

– Почему?

– Потому что если всё пойдёт по плохому сценарию, я решу, что меня лишили идеально парня.

– Не пойдёт. А ещё я не идеален. Ты ещё увидишь.

– Не хочу я этого видеть! Хочу, чтобы всё было идеально.

– Тогда ничего не поделать. Придётся стремиться к идеалу.

Марго улыбнулась и жестом попросила наклонить голову, после чего чмокнула в щеку и освободилась от рук.

– Чай стынет, между прочим!

– А где печеньки?

– А тебе только печенье от меня и надо, да?

– Конечно! Я легендарный вор печенья, опасный преступник для всех любителей подержать печенье не за тремя кодовыми замками!

– А я знала, что ты злобный. Злобный и хитрый похититель чужого печенья, – Марго поставила две чашки отдающего мятой чая и пачку шоколадных пряников. – Но ты не на ту напал! У тебя было слишком много мяты, что бы не позаимствовать пару листьев.

– Ах ты-ы…

– Ах я-я… приятного.

– Спасибо.

– А мне?

– И тебе спасибо, – девушка толкнула Артёма в плечо, но всё же беззвучно рассмеялась.

– Вот знаешь, Артём…

– Угу-ум.

– … Не перебивай!

– Не перебиваю.

– А вот и перебиваешь!

– Больше не перебиваю.

– Вот знаешь, я в этом городе всю жизнь, да?

– А-ага.

– Это был риторический вопрос… Артём, ты опять перебиваешь!

– Просто стараюсь не превращать это в монолог, – на самом деле, он просто не любил долгие подводы к основной мысли, они казались скучными.

– Тогда дождись своей очереди. БЕЗ вставочек!

– Сложненько…

– Всё-то у тебя сложненько! – насупилась Марго.

– Давай не уходить от темы. Итак, ты в этом городе всю жизнь, запомнили. Ведь запомнили?

Артёма ещё минуту поглощал строгий взгляд девушки.

– И почему-то последний человек, которого я узнала несмотря на вполне живой интерес твоей личностью – ты. Я ведь знала, что ты со мной в одном городе живёшь, может целенаправленно не искала встречи, но всё же… почему?

– Почему мы встретились по стечению обстоятельств, где ты вышла покурить на нервной почве, а я замечтался?

– Ну… в общем-то да.

– Забавно, что у меня даже найдётся объяснение. Я не сильно хотел, чтобы о моём существовании знало слишком много людей.

– И поэтому ты пишешь книги.

– И поэтому я… мда, ну, значит не очень логичное объяснение. В голове оно звучало логичнее. Хотя правильным оно всё ещё остаётся!

– Да уж, а ещё говорят, что от сигарет один лишь вред.

– Так и есть. Это просто удачное стечение обстоятельств, как я и сказал. Мы могли с таким же успехом познакомиться на следующий день в парке.

– Если бы всё пошло так, как пошло, то я бы тебя в парке и похоронила, а не пугала.

– Ничего себе «пугала»! Я весь оставшийся день промотался где-то по городу. Ты меня застала спустя несколько минут после того, как я вернулся домой.

– Я всегда умела накричать на человека так, чтобы он надолго это запомнил. Возможно, я потомственная ведьма, – она наивно пожала плечами.

– Ведьмы уродливые, если не пускают в ход свои чары. А ты не уродливая.

– Неправда! У меня ноги жирные…

– Ничего не жирные.

– Жирные.

– Это просто очередной женский приход. Настоящая классика.

– А вот и жирные! Ты просто ничего не понимаешь!

– Не понимаю. Но кое-что понимаю в женских загонах по поводу собственной внешности. Проходил когда-то… с переменным успехом.

– Она просто тебя жалела, вот поэтому у тебя даже успех наблюдался. Но я жалеть тебя не буду, даже не думай.

– Почему?

– Потому что чем больше жалеешь человека, тем меньше он готов жертвовать в будущем. А любовь, как мне кажется, почти вся строится на полной взаимоотдаче.

– Разве она не должна приносить что-нибудь взамен? Какие-нибудь положительные эмоции, например.

– Ты думаешь как любители потусить. Счастье бесплатное только в мышеловке, что является основной проблемой на пути к этому твоему беззаботному счастью.

«И снова права. Удивительно, она мне иногда фору даст»

«Тебе и Хан фору даст, не обнадёживай себя»

«Как всегда вовремя, не так ли?»

«Я решил напомнить тебе о моей возможности слышать всё, ты опять забыл, что я вечно сижу тут, вижу и слышу всё, даже твои мысли. Просто ты так наивно надеялся на одиночество, что я не мог не дать тебе передышку от моего высочества»

«А я-то надеялся, что ты нашёл способ мне не мешать»

«К сожалению, нет. Но я дам тебе знать, если что-то подобное всё же случится. А ты давай не отвлекайся, у тебя здесь девушка скучает»

«Сколько мы болтаем?»

«Она молчит около минуты. А ведь ты знаешь, что если девушка молчит…»

«… То не стоит ждать чего-то хорошего. Верно… и что я могу сказать ей?»

«Всё зависит от тебя. Действуй так, как тебе кажется правильно, я тут не помощник»

– Всегда надеялся, что во мне ничего нет от тусовщиков. Даже позорно как-то…

– В этом нет ничего такого, – сказала Марго, туманным взглядом рассматривая стену. – Все мы ждём счастья за просто так. Думаю, от этого нельзя избавиться, лишь понять, что это невозможно.

– Так уж и невозможно?

– Счастье за просто так? Да, так и невозможно. Но счастье само по себе очень хрупкое.

– Как всё просто и сложно одновременно.

– У меня так всю жизнь… а пошли пройдёмся? Я знаю одно место в лесу, там ночью небо такое, словно мы во многих километрах от города.

– Звёздное небо, значит? Я только «за»!

– Отлично, – Марго стащила со стола мобильный телефон. – И кстати, запиши где-нибудь свой номер. Иначе я так ещё долго буду ждать, пока ты сам это сделаешь.

– Хорошо, – Артём быстро начиркал на клочке бумаги свой номер, – только не потеряй.

– За кого ты меня держишь?

– За девушку, конечно.

– Мужчины…

***

– Ну, что я говорила?

Артём не верил своим глазам, потому что первое, что он увидел – несколько парящих светлячков. Поляна казалась абсолютно нетронутой цивилизацией, полностью заросла травой, отовсюду слышалось чьё-то жужжание, перезвон цикад, с неба слабым светом заливала луна, просачивающаяся через редкие облака.

Через них же были видны и неисчислимые звёзды. Везде, куда падал взгляд, какие-то ярко выделялись и бросались в глаза, в то время как другие скромно прятались за их сиянием, образуя между собой причудливые сплетения на фоне космической тьмы. И был такой лёгкий, холодный ветер, пахнущий сыростью и шумно гуляющий по деревьям и волосам Марго, которые развивались от каждого дуновения.

– И правда… красиво.

– Сюда! Тут лучший вид, стоит только лечь.

– Разве там нет всяких жуков-пауков?

– А ты не думай о них, и их не будет.

– Это вряд ли так работает.

– Иди сюда.

– Хорошо-хорошо, – Артём спешно подошёл к возлюбленной и лёг рядом. – И что дальше?

– Не знаю, а ты как думаешь?

«Действительно, а как я думаю? Чего мне ещё нужно прямо сейчас, если есть всё, что нужно для… счастья? Как быстро я заговорил о нём. Хотя может для него и впрямь многого не надо, лишь что-нибудь простое, что-нибудь… такое! Тихая ночная поляна на краю земли и девушка-художница в обмен на покой в душе… высокая ли это цена, или я опять нашёл самый простой путь благодаря своему везению? Может, оно нужней кому-нибудь?»

– Не знаю, – заговорил Артём, прищурив глаза, – хочется просто молчать и наслаждаться моментом.

Марго тихо рассмеялась и поцеловала его, перекинувшись через руку.

– Знаешь, я рада, что мы так быстро прошли этап знакомства. Ещё столько можно узнать друг о друге, и относиться к этому так иначе, нежели мы просто были бы друзьями.

– Я просто рад, что мы встретились. Всё могло быть иначе.

– Могло быть… но всё идёт так, как идёт прямо сейчас.

– И это замечательно, – Артём улыбнулся про себя и повторил трюк девушки, но с большим чувством.

«Всё происходящее и есть то самое «иначе». Если бы всё шло своим чередом, ты до сих пор только и знал, как сидеть в своём дрянном университете», – грустно заговорил Сущность раздвоенным голосом. – «Жаль, ты так ничего и не поймёшь»

Артём его не слушал, ему было неважно, что думает заносчивый дух.

«Так и не поймёшь…»

Глава 10

– Артём, – что-то или кто-то звал его из пустоты. Этот голос веял тревогой, холодной тоской, от которой по коже бегали мурашки.

Артём ничего не видел, он ослеп. Лишь только перед открытыми глазами встала пустота, как звуки усилились в сотни раз, колыхание ветра стало на секунду громким и чуть позже звучало отчётливо, но уже не било по ушам. Появилось чувство, что комната достаточно большая, пол завален чем-то, похожим на мешки с приторно-сладким запахом.

– Артём, – грубый мужской голос, обладатель которого стоял в нескольких метрах, эхом ударился о стены. – Подойди.

Ноги сами понесли юношу в нужном направлении, спотыкаясь о мягкое содержимое мешков, любая попытка противостоять этим шагам приводила к выламывающей ноги боли. Как оказалось, расстояние до голоса можно было измерить в нескольких метрах, по окончанию которых Артём ощутил тяжёлое дыхание, смешанное с хрипом.

– Дай руки, – и на эти слова тело слушалось не его, а голос. Он ощутил, как в ладонях оказалось по одному склизкому шарику, проминающихся от нажатия.

– Прозрей, – подсказывал голос. Всего одно слово дало понять, что он не ослеп – на месте глаз была пустота. Артём аккуратно надавил на глаза, пытаясь вставить их внутрь, отчего те вошли, будто только этого и ждали.