– Практически, – горько усмехнулась она. – Он влюбился в другую женщину. Думаю, что ей не сорок лет, как мне. И я пополнила ряды брошенных жен и одиноких теток – кому за сорок.

– Так надо действовать, а не унывать. Есть миллион рецептов возвращения блудливых мужей.

– Да не был он блудливым никогда! Или, может, я не замечала чего-то важного в нашем идиллическом браке. Мы прожили вместе двадцать два года. Встречались всего несколько месяцев, потому что ошалели от любви. У него любовь прошла, а у меня нет! И мне сорок!

На следующий день подруги сидели в кафе. Она прятала красные от слез и бессонной ночи глаза за темными очками, постоянно брала в руки мобильный телефон, словно ждала звонка.

– Как ты относишься к народным методам борьбы за женское счастье? – с пафосом спросила подруга и после короткой паузы добавила слова, которые показались роковыми. – Я говорю об обращении к колдунье. Не пугайся, к белой колдунье, белой. Вот адрес. Далековато, но ты же на машине.

– Я вроде бы на все согласна. Но к колдунье… – прошептала она, несмело дотрагиваясь до листочка с адресом.

В субботу она подъехала к покосившемуся дому на окраине поселка. Сгущались сумерки. Черные ветки деревьев рисовали на темной синеве неба загадочные рисунки. И во всем своем великолепии висела полная луна. Скрипучая калитка распахнулась, и протоптанная в траве дорожка привела к двери. На стук вышла женщина неопределенного возраста, пригласила пройти. Что было потом, она помнила с трудом. В памяти остался вопрос – во сколько лет вышла замуж, как зовут мужа, любишь ли, что хочешь? Она отвечала на вопросы коротко, как на собеседовании при приеме на работу, хотя каждое слово о своей жизни хотелось объяснить. Через час она снова оказалась на той же дорожке, что вела обратно к машине. Но этот путь дался ей с трудом. Она почему-то свернула налево, обошла дом, в котором горело только одно окно, потом оказалась в неухоженном саду, зачем-то сорвала с ветки яблоко, надкусила его и отбросила в сторону. Яблоко было пронзительно кислым, этот вкус будто отрезвил ее. Когда она наконец-то оказалась у машины, ей показалось что прошло несколько часов, и ушли все силы.

Она села в машину и с удивлением поняла, что в руке держит исписанный лист бумаги. Заговор.

– Зачем ей этот заговор? – подумалось невпопад.

Она с трудом доехала до города. Оказаться опять дома и встречаться с мужем, как с чужим человеком, обмениваясь дежурными фразами, слышать, как он переходит на шепот, разговаривая со своей новой любовью, не хотелось. Поэтому быстро пришло решение ночевать у подруги.

– Ну, что сказала бабушка? – нетерпеливо спросила подруга.

– Я не помню. Правда, не помню. Со мной такое происходило, что стало страшно. Еле выбралась оттуда.

– Вот дала заговор. Читать надо все время. А зачем – не помню.

Она действительно не помнила ни одного слова, сказанного колдуньей. Все было, как в тяжелом сне. Но ведь она что-то точно говорила. Подруга с жалостью смотрела на нее, не решаясь расспрашивать. На следующее утро, которое выпало на воскресенье, она все-таки отправилась домой, зная, что в последнее время по выходным муж всегда «работает». Выходя из подъезда, ей на глаза попалась симпатичная кошечка, которая подошла к ней и ласково потерлась об ноги. Открывая машину, она услышала собачий лай, словно окликающий ее. Она вздрогнула. В это мгновенье память воспроизвела весь визит к колдунье.

Как будто заново зазвучали слова колдуньи:

– Ты должна завести кошку и собаку. Кошку назовешь именем разлучницы, кобелю дай имя мужа. И про заговор на раздоры не забывай ни одного дня. А через год кошку на помойку с заговорными словами на произвол судьбы выгонишь. А кобеля оставишь.

Она вспомнила все, что надо делать, и машина понеслась в сторону Птичьего рынка. А еще через несколько часов в опустевшей квартире жили два новых питомца. Однако самое главное было впереди: сделать их жизнь под одной крышей невыносимой, хотя животные были настроены друг к другу довольно дружелюбно. Но она умышленно, как и велела колдунья, одаривала вниманием и любовью то кошку, то собаку, вызывая у них ревность. На огромной кухне стояла только одна миска для еды, и каждая кормежка превращалась в бои без правил.

Она постоянно читала заговор на ссоры, упоминая имена мужа и разлучницы, который дала ей колдунья.

Собака гоняла кошку по дому. Кошка мстила псу и хозяйке, иногда пропадала на несколько дней и возвращалась голодная и ободранная. Так проходили месяцы. Несмотря на то, что в доме царил хаос, ее сердце наполнялось непонятной радостью и предвкушением жестокого конца. Теперь она думала о бывшем муже без слез, которые перехватывали горло. И только фотография в гостиной, на которой они были вместе – молодые и влюбленные с маленьким сыном на руках, она не могла и не хотела убирать. И это было единственным, что она делала против советов колдуньи.

Иногда от общих знакомых приходили новости о муже, что живет с молодой женой хорошо, можно сказать – летает на крыльях любви, сделал новый рывок в карьере и вообще всем доволен. Этот позитив все еще ранил ее, отзывался болью и обидой. Может быть, потому, что одиночество со временем становилось все тяжелее.

Через год, как велела колдунья, кошка была вывезена за город на свалку и выброшена. От этого поступка щемило сердце, но она понимала, что обратного пути просто нет. А по дому ходил пес и искал кошку, которую, наверное, и любил, и ненавидел одновременно. Она стала баловать пса: закармливала его, называла его разными именами, которые придумывала для мужа в порыве нежности и любви, и понимала, что слишком сильно привязалась к нему. Пес толстел и становился все ленивее.

Прошло долгих, ничем не примечательных, пять лет. События и люди, которые случались в ее жизни, словно были укрыты плотным туманом, в котором и она сама брела наугад. Но однажды все резко изменилось. Ранним утром пес не подошел к ее кровати, держа в зубах халат, чтобы отправиться на прогулку. Она нашла его лежащим у входной двери и сразу же вызвала ветеринара.

Ветеринар приехал быстро и оказал собаке необходимую на тот момент помощь, но поставил неутешительный диагноз. Она не хотела верить в то, что собака может умереть, и, чтобы избежать мучений, ее лучше усыпить.

Она сидела на кухне и плакала. Ветеринар пил чай и пытался утешить ее. Он оказался симпатичным моложавым мужчиной, который умел подобрать правильные слова. Но это не помогало, потому что предчувствие беды было сильнее всех утешений.

– Я заеду к вам завтра, если вы не против. Или позвоню, – сказал он, уходя.

К своему собственному удивлению, она стала ждать его прихода или, хотя бы, звонка. Но телефон молчал. Она с раздражением думала о себе, как о старой дуре, которая, оказывается, еще на что-то надеется.

Через несколько дней ветеринар позвонил, спросил о самочувствии собаки и о возможности встретиться. Она сказала, что согласна усыпить собаку. И дождавшись, когда он вновь повторил свой вопрос о встрече, ответила «да».

Это была первая встреча с мужчиной за прошедшие пять лет. Душа пела, а мир приобретал новые яркие краски. «Может быть, и я смогу быть счастливой, ну хотя бы немного. Ведь всего 45». Они встретились, гуляли по городу, сидели в уютном кафе и говорили. Когда он сказал, что хотел бы вместе с ней пойти в театр, а потом на новую выставку в Манеже.

Встречи стали случаться все чаще, через несколько месяцев он остался у нее ночевать, через полгода возник разговор о жизни вместе и даже браке. Ей показалось, что мир наконец-то перевернулся, и все встало на свои места. И она была в этой жизни не просто нужной кому-то, а любимой.

Подруга заметила, что она стала прежней – жизнерадостной и веселой, даже помолодела. И как-то спросила о том, что произошло. Но смогла узнать только то, что заболевшую собаку усыпили.

Через неделю все-таки позвонила и сообщила:

– Помнишь, тот ветеринар, что приезжал? Мы вместе. И это серьезно. Я, кажется, влюбилась.

– Я очень рада за тебя. Но тут такое дело… – начала мямлить подруга, делая паузы после каждого слова. – Твой бывший муж. Его бросила молодая жена.

– Да-а?! Ты говоришь это с таким сожалением, будто забыла, что пять лет назад он бросил меня. Может, мне пожалеть его, страдальца?

– Может быть, и пожалеть: он болен, просит тебя прийти. Ближе тебя и сына у него никого нет.

На следующий день она сидела в больничной палате и не узнавала своего бывшего мужа в этом постаревшем немощном мужчине.

– Прости меня, – шептал он, по-собачьи преданно заглядывая в ее глаза. – Я так виноват. Ты так много значишь для меня. И наш сын. А та женщина – просто кошка, гулящая кошка, понимаешь?

– Я понимаю. Все будет хорошо, ты обязательно выздоровеешь, – ответила она.

Только выйдя из больницы, она поняла главное: все пазлы, рассыпанные колдуньей в ее жизни, сложились. И все эти пять лет она складывала их своей рукой. Своими мыслями, словами, поступками каждый день она рушила жизни многих людей. Муж разрушил один раз и ушел прочь, она не воспользовалась шансом свободы и каждый день поддерживала жар боли от измены.

Машина рванула в область, в поселок, где жила колдунья. Все тот же дом с покосившимся забором. Высокая трава во дворе. Запущенный сад, ветки деревьев которого пытались зацепить проходящего, может быть, остановить, предостеречь от чего-то неисправимого.

Она постучала в окно.

– Я не хотела, чтобы все было так жестоко! – кричала она, не дожидаясь ответа. – Слишком долго я ждала результат. Я уже ничего не хотела. Мой бывший муж болен и может умереть. Он нужен нашему сыну.

– Ты получила все, что хотела: отомстила ему и встретила нового мужчину, который станет твоим мужем, – вышедшая на стук колдунья с осуждением смотрела на нее.

– Мой бывший муж должен жить! Вы можете ему помочь. Я знаю это.

– Милая моя, когда идешь в путь по прихоти, должна понимать, что за обратную дорогу приходится платить слишком большую цену. Возможно, я смогу ему помочь. Тогда ты потеряешь любовь и навсегда останешься одна, что разрушит твою жизнь и унесет здоровье. Согласна?

Старуха помолчала, кутаясь в платок.

– Знаю, что нет. У тебя нет выбора. Колдовство – не самое безопасное дело. Я предупреждала тебя. А теперь прощай. Искупай сама свои грехи и сама отмаливай свои ошибки.

Каждый день она навещала мужа, то одна, то вместе с сыном. Времени на личную жизнь теперь не хватало. Встречи с мужчиной, который становился ей все дороже, были редкими, а все разговоры касались только ее проблем. Она выглядела измученной и виноватой.

Он утешал, поддерживал и искал необходимых специалистов, чтобы помочь ее бывшему мужу. И каждый раз просил лишь об одном – не отдаляться от него, не замыкаться на горе, удивлялся, какое доброе у нее сердце. А она не могла сознаться в том, что сделала и чем это обернулось.

«Да, больную собаку усыпили. А человеку как помочь?», – терзалась она, не находя для себя оправданий.

Рядом с больницей находилась маленькая старинная церковь. Она всегда пробегала мимо нее. Но однажды после очередного посещения мужа зашла, поставила свечи, помолилась о его здравии.

– На все воля Божья, – сказала ей какая-то пожилая женщина. – А ты счастливая, потому все преодолеешь. Вот только грех на тебе сильный. Когда кто к колдовству прибег и страшное сотворил, надо три раза за неделю на исповедь сходить. Причастия святого прикоснуться, а потом благословись да иди по семи церквям в один день, проси о том, кого колдовство коснулось твоей рукой.

После исповеди она обошла семь церквей и в каждой просила вернуть мужу здоровье.

Операция прошла успешно. Оперировал хирург, которого нашел и пригласил ее преданный новый друг. Муж поправлялся. И однажды, войдя в палату, она застала его в хорошем настроении, довольно бодрого после такой сложной операции. Он смеялся, как мальчишка, разговаривая с каким-то мужчиной. Мужчина обернулся, и она узнала своего ветеринара.

– А вот и ты! – сказал муж. – Представляешь, мы учились с этим замечательным парнем в школе до 7 класса и даже были влюблены в одну девочку. А сейчас он любит тебя. Ребята, я рад, что хорошего в жизни больше, чем плохого. Надо просто уметь отмывать счастье, как золотой песок.

– Ты стал философом? – улыбнувшись, спросила она.

– Да нет, я просто живу. Бог дал мне все осознать вовремя. И это такое, скажу вам, ребята, потрясающее состояние.

Действительно, очень важно осознать «вовремя», не пропустить даже малейшую светлую мысль, как шанс быть счастливым – подумала она, прижавшись к своему любимому другу и ласково глядя на бывшего мужа.

КОММЕНТАРИЙ АВТОРА:

Важно понимать, что происходящие испытания и неприятности – это не наказание от Бога и Высших Сил, а результат нарушения человеком этих самых Божественных законов. Принимая это как факт (а значит, именно человек ответственен за происходящее с ним), вы создаете возможность для духовного роста: обучения, исправления своих ошибок и достижения высшей цели – счастья. Действие колдовства рано или поздно достигает цели и тогда возвращается к заказчику. Чем сильнее осознание, почему это с вами происходит, почему вы подверглись негативу, тем быстрее все встает на свои места.

Вина

Лазурный берег всегда восстанавливал ее душевное спокойствие. Может быть, потому, что его красоту и негу она оценивала не из окна отеля, не на шумных набережных, а могла в любое время года приехать в свой уютный дом у моря со старым садом, с тишиной, наполняемой только пением птиц и шепотом деревьев. В этот раз она была только с внуками, и это радовало ее. Сын и невестка улетели в Америку, а муж, как всегда, утешался с очередной молодой любовницей. Она не то чтобы смирилась, а научилась относиться к этому факту безразлично. Потому что в глубине души, там, куда она никого не впускала, все еще жила ее тайна и ее вина. Но она не разрешала себе об этом думать. Она твердо и навсегда решила, что не имеет права быть счастливой.

Однажды, когда хмурилось небо и дул прохладный ветер, она просто гуляла с детьми по пляжу. Ее внимание привлекла пара. Светловолосая женщина, которую хотелось назвать «леди», и седой мужчина с палочкой. Он прихрамывал и, по-видимому, очень давно. Рядом бежали двое очаровательных детей.

– Бабушка! Дедушка! – кричала девочка. – А маленького принца здесь можно увидеть?

– Если очень захочешь, – смеялась женщина.

– И не надейся, Танечка, – с улыбкой отвечал мужчина.

Этот голос был ей знаком – до боли, до сердцебиения, до состояния, когда нет сил выговорить даже слово. Он опять что-то сказал. Сомнений не осталось. Она сжала пальцами виски. «Но ведь его нет, нет, нет!» – стучало сердце. Воспоминания были тяжелы, как скала, и застали врасплох. «Танечка!» – нежным эхом прозвучало ее имя.

– Танча, тебе плохо? – спросила внучка и взяла ее за руку.

Танча – так звал ее дед. За мальчишеский характер. За то, что всегда была сорвиголова. А теперь так ее называли любимые внуки – за бодрость и молодость. Девочка из казачьей станицы уехала в столицу и стала военным переводчиком. А потом к ужасу всей семьи поехала за «адреналиновой романтикой» – служить в Афганистан, где шли боевые действия. С детских лет она ничего не боялась, кроме предательства. Здесь, в Афгане, она встретила его. Кирилл. Она и своего внука попросила назвать этим именем. Мальчик из интеллигентной московской семьи. Мама – доктор наук в каком-то НИИ. Папа – профессор именитого вуза. Дом – полная чаша. Единственный сын, решивший идти по стопам двух славных дедов и стать военным.

Он стал боевым офицером, молодым командиром полка. Они познакомились в Кабуле на празднике. Когда она увидела его – высокого, широкоплечего, с серыми глазами, то поняла, что пропала. Рядом с ним была военврач, известная красавица и сердцеедка. Но как будто кто-то на небесах подстраивал их случайные встречи, а потом сам собой неспешно завязался серьезный роман. Они мечтали о семье и детях, строили головокружительные планы и ценили свое счастье, расцветшее среди войны.

Она отогнала воспоминания. Посмотрела на детей, которые бросали камешки в штормящее море.

– Дети, домой! Точно будет дождь, – сказала она, потому что ей хотелось уйти как можно быстрее, чтобы не смотреть вслед этой паре и не окликнуть его.

Дома, когда уложила детей спать, пошла в душ. Горячая вода сняла нервный спазм и успокоила мысли. Завернувшись в махровую простыню, она с ногами забралась на диван и налила коньяк. Напиток согревал кровь, расслаблял, и мысли медленно начинали воспроизводить то, что было давно и так круто изменило ее жизнь.

Тот день остался в памяти навсегда, до мелочей, в которых жила любовь и боль. Ей надо было сопровождать представителя генштаба в зону боевых действий в пригороде Кабула. Кирилл был командиром сопровождения. Она сняла и поцеловала свой нагрудный крестик, с мольбой в глазах повесила его на шею советского офицера. Он словно понял все, что говорили ее глаза, и ничего не сказал, а только обнял ее.

Встретившись с представителями противника в полуразрушенном старом особняке, группа офицеров начала переговоры. Через несколько часов все вышли покурить. Вдруг, несмотря на охрану, появился маленький оборванец. Жестикулируя, он звал за собой и плакал, показывая на женщину в парандже. Кирилл и еще два офицера пошли туда, куда показывал мальчик. Она тоже стояла около особняка и вдруг почувствовала, что там, впереди, опасность. И побежала за Кириллом. Через несколько секунд раздался взрыв. Как оказалось, мальчик подвел их к своей маме, увешанной взрывчаткой.

Дальше – темнота, сильная боль в руке. Рядом окровавленный Кирилл. Потом вертолет и тишина. Она очнулась в госпитале. Ранение, контузия. В соседней палате после операции приходил в себя Кирилл. Когда ей разрешили ходить, она пришла к нему и заплакала от радости, что он живой. Ведь два офицера погибли. Кирилл остался жив, хотя и получил тяжелое ранение. Она точно знала, что его спас крестик, подаренный ею. Он и сейчас с ним. Но почему он отворачивает от нее лицо, не отвечает на вопросы о самочувствии, не радуется, что он и она не погибли?

Позже от врачей она узнает всю правду, что осколками того взрыва ему разворотило живот, задеты многие органы, но главное, что он больше никогда не будет полноценным мужчиной. Она будет рыдать на плече старого хирурга, а тот нальет ей в медицинскую мензурку спирт и заставит выпить.

Незадолго до выписки из госпиталя Кирилл сам позовет ее, и она будет сидеть, боясь поднять на него глаза, не зная, что сказать и тем более – делать:

– Слушай, Танечка, ты уезжаешь через три дня. У тебя все будет хорошо. Но без меня. Я выжил, но никогда не смогу стать твоим мужем и отцом твоих детей. Да ты ведь все знаешь. Васильич рассказал тебе в деталях. Мне парни донесли.

– Я люблю тетя, Кирюша, – хрипло проговорила она.

– Знаю. Потому прошу тебя об одолжении. Принеси мне пистолет. Танча, принеси. Это не грех, а помощь. Помоги уйти достойно. Ты же военный человек, боевая подруга. Таня… Пожалуйста. Прости за эту слабость, но я не смогу жить таким.

Через два дня она пришла к нему снова и, глядя в упор, спросила:

– Ты действительно этого хочешь?

– Да! – просто ответил он и поцеловал ее руку. – Танечка, а крестик?

– Он всегда будет с тобой, Кирилл. И, может быть, когда-нибудь…

– Когда? – грустно спросил он.

Но не на все вопросы есть ответы. Иногда ответ приходится ждать всю жизнь или даже дольше. Он смотрел на нее, любимую смелую девочку, с которой хотел прожить все зимы и весны, что отсчитаны судьбой. С горечью заметил, что ее волосы поседели, около глаз залегли морщинки. Так сразу. Так быстро. Она положила пистолет, обернутый в ее шелковый платок, под его подушку. Встала, прижала его голову к своей груди, долго гладила ее, потом поцеловала его в губы и стремительно вышла из палаты.

Самолет оторвался от взлетной полосы, от сухой земли Афганистана, а она – от счастья, что было так реально. В Москве ей дали квартиру. Она больше не служила, а работала переводчиком. Через несколько лет вышла замуж за успешного по тем временам работника Торгпредства, жила за границей. Иногда приходили письма от сослуживцев, в которых ни слова не было о Кирилле.

Душная ночь Лазурного берега плавно переходила в прохладное утро. Заснуть долго не удавалось. Она спала всего несколько часов, которые не принесли отдыха, но во сне она видела его – молодого, сильного, влюбленного в нее. Он любил ее страстно и нежно, как умел делать только Кирилл. Ее Кирилл. А потом лежал на спине и гладил пальцами ее крестик. Она спрашивала его: «И ты до сих пор не потерял мой крестик, ведь прошло столько лет?» Тогда он стал почему-то серьезным и сказал: «Благодаря твоему крестику я нашел себя».

Утром она снова повела детей на пляж. И делала это каждый день, благо установилась погода, и можно было купаться. Но пара с детьми не появлялась. Она ругала себя за то, что не окликнула, не подошла, значит – смалодушничала.

В один из вечеров, когда дети были на именинах знакомого мальчика, а она получила в свое полное распоряжение почти целый день, решила посидеть в кафе. И вдруг за соседний столик села пара, которую искали ее глаза и сердце. Так получилось, что женщина села к ней спиной, а мужчина мог видеть ее и был на расстоянии вытянутой руки. С ними, как всегда, были дети. Он все же обратил внимание на ее, задумался, потом пристально посмотрел и поприветствовал кивком головы. Она почувствовала, что теряет сознание и закрыла ладонями лицо. Кто-то обнял ее за плечи, погладил по руке и тихо произнес:

– Танечка-Танча… Здравствуй…

Она открыла глаза, рядом сидели красивая женщина и мужчина, которого она любила не когда-то, а всю жизнь.

– Я Люба. Вы меня не помните, наверное. Я медсестрой была в госпитале, когда вы там лечились после ранения, – произнесла женщина. – Муж всегда много о вас рассказывал. А это наши внуки. Я оставлю вас. Пойду с детьми на площадь, там карусель.

– Ты помнишь веселого парня из Курска, что служил с нами и погиб при том взрыве? – спросил Кирилл. – Мы усыновили его сына, когда его жена с горя спилась. Ты хочешь спросить меня, а был ли выстрел?

– Да, я всю жизнь живу с этим, Кирилл…

– Люба отвела руку. А потом нашла меня в Москве не в лучшем состоянии, привела знакомого священника. Он не читал мне нравоучения, просто говорил о том, что жизнь – это дар, и уходить из нее грех. Мы поженились. Я закончил Духовную Семинарию. Езжу по миру, читаю лекции, написал книгу. А у тебя чудесные внуки и, наверное, хороший муж.

– Наверное, – грустно ответила она. – Ты счастлив?

– Сложный вопрос, Танечка. А ты?

– Не знаю. Мне было не до этого. Я тогда в том госпитале запретила себе быть счастливой. Мне всегда не хватало тебя.

Прости меня, мне не дали силы отвести твою руку, когда ты прогнал меня, а эта девочка смогла отвести и выстрел, и беду, и злую судьбу, – сказала она и неожиданно для себя посмотрела на ворот расстегнутой летней рубашки. Ее крестика на его теле не было.

– Ты подумала о крестике? – прочитав ее мысли, спросил Кирилл. – Его носит мой внук. Знаешь, заболел сильно, долго лечили, но как-то без успеха. И тогда я подарил ему твой крестик, что когда-то спас меня. И мальчик пошел на поправку, вот во Францию с нами приехал. У меня здесь запланированы лекции.

По ее лицу текли слезы. В душу возвращались мир и любовь, но какая-то иная, высокая, чистая, святая.

Вина, что годами не давала ей покоя, сползала и растворялась слезами на ее щеках.

Рядом сидел самый лучший мужчина на свете. Пусть он был не ее. Но он жил, был счастлив, наверное, любил, и точно – был любим.

И главное – вернулся в ее жизнь, и теперь она никуда не отпустит этих двух дорогих ей людей.

– Как мне жить, Кирюша? – спросила она.

– С Божьей помощью, родная. Теперь ты можешь разрешить себе быть счастливой.

КОММЕНТАРИЙ АВТОРА:

Известный, ныне покинувший нас, отец Иоанн Крестьянкин сказал однажды: «Девонька, чувство вины – это вешалка, на которую Дьявол может повесить сто унылых одежд. Тогда человек не позволяет себе быть счастливым и наказывает себя гнусными людьми».

Вот об этом, как иллюстрация к сказанному старцем, история: где много лет женщина не позволяла себе быть счастливой, терпела измены и унижения, потому что считала себя виноватой. Вина – плохой жизненный попутчик, но она также появляется не сама по себе. Это чувство идет глубоко из детства. В какой-то момент эта женщина сама осудила себя, даже не задумываясь о том, готовы ли ее потомки испытывать то же самое чувство. А могло быть по-другому, достаточно было ей, преодолев свой страх, раскопать архивы прошлого, тогда гораздо раньше она бы узнала о том, что ее однополчанин жив. Важно хотя бы немного посмотреться в зеркало и спросить себя: Мое прошлое действительно так ужасно или это только иллюзия, мной придуманная для того, чтобы не быть счастливым?

<1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

3 из 4