Письма из прошлого

К Наде Димка относился не лучше и не хуже, чем к другим девчонкам. Да, она нравилась ему – нравилась пышная грудь и точеная фигурка, нравился ясный искренний взгляд, нравилась Надина доброта, неиспорченность и какая-то незащищенность… Но точно так же, как Надя, ему нравились и другие девчонки. Конечно, Дима видел, что Надюшка влюблена в него, и старался быть с ней помягче, чтобы не ранить ее чувств – и потому, что не хотел заставлять ее страдать, и потому, что терпеть не мог всех этих женских штучек: сцен, разборок, слез и обвинений. Надя вроде бы не производила впечатления человека, способного на подобные вещи, но мало ли… И раз уж так вышло, что они случайно оказались в одной постели, Дима приложил все усилия, чтобы у Нади остались о той ночи самые приятные воспоминания и при этом бы не возникло никаких иллюзий насчет совместного будущего.

Известие о том, что Надя беременна, стало для него полной неожиданностью. Димка настолько привык иметь дело с опытными партнершами (если не считать еще одной, столь же случайной, истории еще в школе, Надюшка была единственной девственницей, с которой ему довелось заниматься сексом), что никогда сам особенно не заботился о контрацепции. В ту новогоднюю ночь он тоже был уверен, что уж кто-кто, а студентка-медик должна знать, откуда берутся дети, и принять меры предосторожности. Но просчитался.

После того как Ларка рассказала ему о Наде, Дима некоторое время был в шоке, а потом отправился за советом к матери, как привык всегда поступать в проблемных ситуациях. Реакция мамы его удивила. Даже толком не дослушав сбивчивое повествование, она со свойственной ей решительностью и твердостью заявила сыну, что он должен жениться на Наде.

– Рановато, конечно, идти под венец в девятнадцать лет, – сказала она. – Но раз уж так все сложилось… Такими вещами, как материнство, не шутят, Димка. Думаю, тебе не нужно рассказывать, как вреден для женщины первый аборт. Тем более в такой ситуации, как у Нади. У нас с твоим отцом не было проблем с резус-фактором – и то я смогла тебя родить уже только после сорока, к тому же, что называется, чудом. А все потому, что понаделала в юности много глупостей… К тому же Надя – девушка хорошая, скромная, хозяйственная, да и тебя любит, прямо не надышится. Она будет тебе прекрасной женой. Заботливой и… как бы это сказать, нетребовательной. А я хотя бы успею внуков понянчить. У меня все подруги уже давно стали бабушками, одна я как белая ворона.

Дима подумал, подумал – и пришел к выводу, что мама права. Как всегда.

И надо сказать, что, несмотря ни на какие сложности, он ни разу не пожалел о принятом решении. Надя действительно оказалась хорошей женой, так что Дмитрий очень скоро понял, насколько удобно быть женатым человеком. Раньше, когда он рос и учился в школе и институте, родители вечно были так заняты работой, что значительная часть семейных обязанностей лежала на нем. А с появлением в его жизни Нади у него резко не стало вообще никаких бытовых проблем. Ему не нужно было заботиться о еде и об уборке, о чистоте и сохранности своей одежды, о ведении семейного бюджета и тому подобных житейских мелочах, каждая из которых вроде бы мала, как ручеек, но, сливаясь вместе, превращаются в целое море, в котором с непривычки можно и утонуть.

К тому же наличие штампа в паспорте и кольца на пальце, которое Дима, к радости супруги, носил, не снимая, помогало ему решать проблемы с другими женщинами. Он сразу давал им понять, что женат и менять свой статус не собирается. А значит, рассчитывать им не на что. Ну разве что на легкую, ни к чему не обязывающую интрижку. Переспать с кем-нибудь из них разок-другой он, конечно, мог – но не больше.

И долгое время подобное положение вещей Диму устраивало. До тех пор, пока он вдруг не почувствовал, что ему надоело все, вся его жизнь – работа, семья, женщины… Все это опротивело ему до такой степени, что впору было хоть в петлю лезть.

– А что тебя в этом удивляет? – сказал ему старший коллега, с которым Дмитрий решил посоветоваться. – Закономерное явление – седьмой кризис по Эриксону. Типичная картина. Только у тебя он начался чуть раньше времени. Обычно мужиков он накрывает где-то в сороковник, а тебе…

– Тридцать три. Возраст Христа, – хмуро пробурчал Дима. Подобное объяснение, хоть и лежащее на поверхности, даже не пришло ему в голову. Как-то не хотелось объяснять свое состояние банальным кризисом среднего возраста. Хотя, если задуматься, доля истины в этом была…

Ну что ж, на то он и профессионал, чтобы справляться с психологическими кризисами, неважно, чужими или собственными. Дмитрий занялся самоанализом и пришел к выводу, что глобальных перемен в личной жизни он, собственно, и не желает. В семье его все устраивает. Он любит дочку, он привык и по-своему привязался к Наде, которая, конечно, скучна как осенний дождь, но, по крайней мере, с ней ему удобно. А вот что касается профессиональной стороны – тут, конечно, необходимо что-то менять. Но ни способов, ни путей к этому Митя не видел.

«Я просто устал, – сказал он себе в конце концов. – Мне нужен отдых, возможно, новые впечатления…» И когда спустя всего несколько дней Надя сказала ему, что врач рекомендовала отвезти Кристинку на море, Дмитрий воспринял это почти как знак судьбы. И правда, почему бы им всем вместе не съездить куда-нибудь? Дочка уже большая, хлопот с ней не будет. Кристинка будет просто счастлива увидеть море, да и Надюха, похоже, мечтает об этом не меньше…

Вот так все и вышло. Глядя на жену и дочь, Дмитрий тоже загорелся идеей поездки на автомобиле. Отчего-то он не сомневался, что легко перенесет отказ от алкоголя, хотя бы на время дороги. Но стоило ему в тот жаркий суматошный день сесть за руль и, едва они тронулись с места, увидеть в руках у двух перебегающих улицу подростков жестяные банки с узнаваемой эмблемой, как ему вдруг отчаянно захотелось пива. Холодного светлого пива в запотевшей бутылке… Чтобы с хлопком открыть крышку, увидеть вырвавшийся на волю дымок, вдохнуть приятный аромат и сделать освежающий глоток прямо из горлышка… А потом еще и еще… Вот был бы идеальный способ утолить жажду!

«Это просто от жары», – сказал себе Дмитрий и постарался отвлечься на что-то другое. Он переключился на дорогу, на разговор с Надей о том, где и во сколько им лучше сделать остановку… Но чем дальше они ехали, тем сложнее было отвлекаться. В голову навязчиво лезла мысль, что от одной бутылки пива не случится ничего страшного. Вот только Надя этого не поймет, начнет пилить… После обеда, за которым он, конечно, ничего себе не позволил, сделалось особенно тяжко. И ближе к вечеру Дима решил пойти на хитрость.

Он начал внимательно оглядываться по сторонам и скоро увидел именно то, что искал: магазинчик, где продавались продукты и всякая необходимая в дороге мелочовка, а на другой стороне, чуть поодаль – небольшую детскую площадку со сделанными, видимо, каким-то местным умельцем резными деревянными качелями.

– Кристинка, не хочешь покачаться? – спросил он у дочки, заранее зная ответ – качели были ее слабостью. Разумеется, девочка с восторгом согласилась.

Расположившись на резной лавочке, они перекусили пирожками из кафе и другими съестными запасами, прихваченными из дома хозяйственной Надей. Кристинка, еще не успев дожевать яблоко, помчалась к качелям, а Дмитрий, не спеша выкурив трубку, повернулся к жене:

– Надюш, ты побудь с ней на всякий случай. Трасса рядом, мало ли что…

– А ты? – Надя подняла глаза от сумки, в которую упаковывала остатки пиршества.

– А я вон в магазин загляну, – небрежно ответил Дима. – Куплю на всякий случай воздушный фильтр про запас.

Фильтр он, конечно, купил, прямо начал с этого. Но потом подошел к другому прилавку и обратился к молодой полной продавщице:

– Пиво у вас какое?

Та, строя ему глазки, перечислила несколько названий ходовых сортов. Дмитрий поморщился.

– И все? – разочарованно спросил он.

– Все, – кивнула толстуха.

– Ну дайте вот это, что ли… – Он показал на одну из бутылок. – Только холодное.

– А холодного нет, – отчего-то даже радостно сообщила продавщица. – Холодильник с утра сломался, и до сих пор не починили.

Дмитрий дотронулся до бутылки – теплая, как вода в ванне.

– Тогда ничего не на… Хотя нет, – махнул он рукой. – Коньяк стограммовый есть?

– Коньяк есть, – заулыбалась продавщица.

– Тогда коньяк, «Антиполицай» и какую-нибудь мятную жвачку позлее. Сколько с меня?

«Нехорошо, конечно, пить коньяк, когда ты за рулем, – пронеслось в голове. – Ну, да я только пригублю…»

И, договорившись таким образом со своей совестью, Дмитрий тут же отошел на пару шагов от прилавка и сделал несколько глотков из горлышка «мерзавчика». Надо было остановиться после первого же, но очень уж хотелось выпить…

«Ладно уж, прикончу, – решил Дмитрий. – Не оставлять же… От ста грамм ничего не будет. Мне это – как слону дробина, на меня алкоголь не действует, да и выветрится быстро. Пост ГАИ еще не скоро, пока доедем до Саратова, я уже буду как огурчик».

Выпил в несколько глотков коньяк, «закусил» «Антиполицаем», сунул в рот сразу три подушечки жвачки и вернулся к жене и дочке.

– Что ты так долго? – осведомилась сидевшая на скамейке Надя.

– Очередь была, – беспечно ответил Дима и обратил внимание на то, что на улице уже начало смеркаться. – Мужик передо мной тормозной попался, сам не знал, чего хочет. Ну, что, в путь?

– Мить, а ты уверен, что нам обязательно надо ехать до Саратова? – спросила вдруг жена. – Может, переночуем где-нибудь поближе? Ты не устал? У тебя что-то глаза красные.

Увидев, что жена начала принюхиваться и с подозрением поглядывать на него, Дима отступил на шаг от скамейки и бодро ответил:

– Надь, ну что ты еще придумала? Где мы будем тут ночевать? Да и до Саратова остался какой-нибудь час езды, ну, может, немного больше. Наоборот, лучше доехать туда сейчас, по холодку, чем тащиться завтра днем по жаре.

Но жена все еще колебалась:

– Похоже, дождь собирается, – с сомнением проговорила она, поглядев на небо, которое на глазах затягивало свинцовыми тучами.

Но Дмитрия такие мелочи не смущали. Его настроение значительно улучшилось после коньяка.

– Ну и что? – отмахнулся он. – Ты ж сама слышала, как по радио сказали: «Переменная облачность, возможны кратковременные дожди». Кратковременные! Было бы о чем говорить… Так что давай, двинулись.

– Кристина! Пора! – крикнула Надя, и девочка сразу же послушно спрыгнула с качелей.

Надины опасения насчет погоды оказались не напрасны. Небо и впрямь нахмурилось, впереди не наблюдалось никакого просвета, так что чем дальше они ехали, тем темнее становилось вокруг. Видимость с каждой минутой ухудшалась, встречные машины слепили дальним светом, пролетая мимо с оглушительным визгом. У Дмитрия заболела голова, и его стало неудержимо клонить в сон. Пытаясь сконцентрировать ослабленное и рассеянное алкоголем внимание, он крепко сжимал в руках руль и на чем свет стоит проклинал отечественные дороги – тот участок трассы, по которому они ехали, был плохо освещен и не ремонтировался, наверное, еще с советских времен, – сплошные ямы и ухабы. Не сдержавшись, Дмитрий выругался себе под нос и, взглянув на жену, увидел, что Надя задремала – точно так же, как и Кристинка, которая засопела носом, едва они только отъехали от магазина и детской площадки.

На ветровое стекло со стуком упала первая тяжеля капля, следом за ней еще одна. И еще… Вскоре стекло все покрылось каплями и стало мокрым, как та бутылка пива, о которой недавно так мечтал Дмитрий. А потом по стеклу и вовсе поползли длинные ручьи воды – за окном начался ливень. К шуму проезжающих по встречной полосе машин прибавился мерный рокот дождя: капли ритмично постукивали по крыше автомобиля, убаюкивая словно колыбельная. Видимость стала совсем никудышней.

Глава 3

Полина

Двигаясь за неторопливо ползущей впереди серебристой иномаркой и всеми силами стараясь не терять ее из виду, Полина чувствовала себя героиней шпионского романа. Или фильма. Иногда ей снилось что-то подобное – будто все происходящее на самом деле не жизнь и не сон, а действие книги или съемки кино. Помнится, в студенческие годы они много говорили об этом с подругой, толстушкой Наташей. Наташка очень интересовалась этой темой, тщательно записывала сны всех, кто готов был ей их рассказывать, пыталась анализировать сновидения с позиций разных научных школ, начала даже исследование для диссертации, но потом забросила. Не до того стало Наташке – вышла замуж, родила детей и, похоже, навсегда поставила крест на карьере. Если б она, Полина, в прошлом году не перетащила ее к себе, то Наталья так и прозябала бы в своей районной поликлинике на три четверти ставки. Так что, усмехнулась Полина, Наташке здорово повезло, что ее подруга оказалась не такой ленивой и к тридцати годам стала заместителем главного врача лучшего в области загородного неврологического центра. Можно сказать, прекрасная карьера для женщины ее лет, тут у Полины есть все основания гордиться собой. Не то что личной жизнью… Впрочем, и здесь еще далеко не вечер. Она знает, чего хочет, и будет идти к своей цели во что бы то ни стало.

Впоследствии, вспоминая ту поездку и те мысли, которые роились в голове, пока она вела машину, Полина не раз удивлялась самой себе. Как она вообще решилась на такой шаг, откуда взялась в мозгу подобная идея? Но ведь не отказалась она от нее, не выбросила как бредовую, а тщательно обдумала свой дерзкий план, учла все детали и все-таки отважилась воплотить его в жизнь. Исполнить задуманное, конечно, было непросто – но, как говорится, легкой жизни никто и не обещал. Полина как следует подготовилась, попыталась спрогнозировать и учесть все возможные непредвиденные повороты событий и теперь ехала по шоссе, стараясь держаться на некотором расстоянии от серебристого автомобиля, чтобы не мозолить глаза, но и ни на минуту не упуская его из поля зрения. Честно признаться, Полине было несколько не по себе. Нет, она ни секунды не сомневалась в правильности своих действий, беспокоило другое – а что, если задуманное не удастся? Ведь расстроить планы мог любой пустяк. Например, они могли потеряться по дороге. Полина уговаривала себя, что волноваться не о чем, вряд ли тот, за кем она следует, надумает свернуть куда-то с основного шоссе. Скорее всего, так и будет ехать по нему до самого Саратова, трасса-то одна… Однако на душе все равно было тревожно. А вдруг?.. Ну, вдруг он изберет какой-то другой, окольный, путь, решит подсократить расстояние и свернет на какую-нибудь проселочную дорогу? Или решит заехать куда-нибудь, к какому-нибудь приятелю, который живет как раз в этих краях? И тогда Полина упустит его. А это совсем не входило в ее планы.

Как, впрочем, и испортившаяся погода. Еще несколько часов назад, когда они отъехали от придорожного кафе, ничто не предвещало ливня – и вдруг, буквально в считанные минуты, небо затянуло тучами и полило сплошной стеной. Полина выругалась. Хоть она и была опытным водителем – больше тринадцати лет за рулем, не шутка! – но терпеть не могла управлять автомобилем в дождь, тем более в темное время суток. А сейчас уже как раз вечерело, к тому же дорога пошла через густой лес. Дождь хлестал с неимоверной силой, и Полине пришлось решать непростую задачу – сосредоточиться на управлении машиной и одновременно стараться не терять из виду серебристый автомобиль. Но это было нелегко, свет его фар еле-еле пробивался сквозь густую пелену дождя.

Немного подумав, Полина решила прибавить скорость и нагнать автомобиль. Не произойдет ничего страшного, если расстояние между ними сократится, в подобных обстоятельствах она практически ничем не рискует. Машина у нее неприметная, таких тысячи, а разглядеть, кто сидит за рулем, как и номер, сейчас практически невозможно. Отметив боковым зрением, что в пределах видимости на шоссе больше никого нет, Полина нажала на педаль газа и стала нагонять едущий впереди автомобиль. Водитель сначала не обратил внимания на ее маневр и заметил Полину, когда она была уже близко. Видимо, он решил, что она пошла на обгон, занервничал, резко принял в правую сторону и вдруг, очевидно не справившись с управлением, со всего размаху врезался в столб. От удара автомобиль перевернулся и кубарем покатился по шоссе. Все произошло так неожиданно и так быстро, что Полина даже не успела осознать, что случилось. Она инстинктивно ударила по тормозам, но столкновения уже было не избежать. Последнее, что она видела, – это перевернутый серебристый автомобиль, который летел прямо в ее лобовое стекло. Послышался глухой звук удара, и она потеряла сознание, не успев даже толком испугаться.

* * *

Полина медленно открыла глаза. Что произошло? Неужели она жива? Она осторожно повернула голову и убедилась, что шея цела, только сильно болит. Полина сделала несколько осторожных движений, проверяя, не сломала ли она себе что-нибудь. Нет, судя по всему, обошлось. Похоже, ей повезло и она отделалась неопасными ранами. В том, что произошла авария, Полина не сомневалась, но починить после такого удара машину будет невозможно. Стекла были разбиты все до единого, в окнах торчали обломки веток. Должно быть, автомобиль задел куст, когда слетел с дороги.

Через разбитое лобовое стекло рассмотреть, что творится снаружи, было практически невозможно. Также мешала и темнота с густым дымом, который валил из-под капота. Увидев дым, Полина поняла, что нужно срочно выбираться из машины, поскольку та может взорваться в любую минуту. Полина плохо представляла себе устройство автомобиля, но, будучи здравомыслящим человеком, понимала, что если при аварии поврежден бензобак, то она может сгореть заживо в собственной машине. Полина старалась сохранять спокойствие, но тело все равно дрожало. «Спокойно! Это шок, всего лишь шок. Надо взять себя в руки», – мысленно повторила она несколько раз и попыталась отстегнуть ремень безопасности, который, как назло, заклинило.

«Ну, давай же… Давай, мать твою!» – сдавленно прохрипела она. К горлу уже подкатывал ком, и Полина готова была расплакаться от бессилия. Наконец, проклятый ремень поддался, и она вылезла из автомобиля. Несмотря на боль во всем теле, Полина рванула подальше в сторону и приготовилась к самому худшему.

Олнако прошло несколько минут, и она осознала, что взрыва не произойдет – дождь, который несколько поутих, залил капот, и дыма больше не было видно. Полина опустилась на мокрую траву, прислонилась спиной к дереву и закрыла лицо дрожащими руками. Ее бил озноб, но, как ни странно, ни страха, ни каких-либо иных сильных чувств она не испытывала. Было такое ощущение, что организм, переживший стресс, потратил все силы на соматические реакции, а на эмоции его уже не хватило.

Полина просидела так совсем недолго, меньше минуты, но ей показалось, что прошла целая вечность, пока сердце немного успокоилось и дыхание стало более ровным и не таким судорожным. Она поднялась на ноги. Дождь все еще хлестал, но теперь это представлялось меньшим из зол. От удара машина вылетела с шоссе и оказалась в кювете, так что теперь Полина находилась всего в нескольких метрах от дороги. Достав мобильный телефон, который чудом уцелел в кармане и даже работал, Полина решила использовать его экран в качестве фонарика, и посветила на себя. Вроде все не так плохо. Брюки порваны, из пореза на колене сочится кровь, но рана не опасная; руки расцарапаны, однако целы, и голова – она ее ощупала – тоже цела. Хотя два подряд удара головой – совсем не шутки. Но, судя по всему, обошлось без сотрясения мозга. «Как же тебе повезло! – подумала она. – Могла и погибнуть…»

И тут сознание точно раскаленным гвоздем пронзило: Дмитрий! Как она могла забыть о нем?! Ведь она врезалась именно в его автомобиль!.. Который перевернулся после того, как угодил в столб. О Господи, и у нее, Полины, это совершенно вылетело из головы… Вот что значит шок! Нужно немедленно найти Дмитрия, может, он еще жив, может, ему необходимо срочно оказать помощь…

С немалым трудом Полина сделала несколько шагов. Ее шатало, голова кружилась, глаза застилала пелена, к горлу подступала тошнота, но она волевым усилием заставила себя двигаться. Вышла на шоссе, огляделась и в свете придорожных фонарей почти сразу увидела то, что искала, – перевернутый серебристый автомобиль. Точнее, то, что от него осталось. Иномарка, которую она преследовала, превратилась в искореженную груду металла, вокруг валялись отлетевшие при столкновении детали, не было одной двери, стекла разбиты, а асфальт вокруг усыпан осколками и залит кровью. По корпусу машины барабанил дождь. Звук капель казался Полине таким громким, что буквально резал слух. Но самой страшной деталью картины была маленькая фигурка, неподвижно лежащая на обочине перед автомобилем, вся усыпанная тускло поблескивающими в свете фонарей осколками. Полина сразу догадалась, что это дочка Дмитрия, Кристинка, хотя никогда не видела ее прежде, знала только по фотографиям. Поняла Полина и то, что помочь девочке ничем нельзя – очевидно, та вылетела через лобовое стекло и ударилась об асфальт. Вид и положение ее тела не оставляли сомнений в том, что удар был смертельный, но Полина все-таки подбежала к девочке и посветила мобильником на ее лицо, чтобы внимательнее осмотреть. Ну, конечно же, черепно-мозговая травма, несовместимая с жизнью. Ничего удивительного…

Исключительно для очистки совести Полина осторожно раздвинула слипшиеся от крови волосы и приложила руку к шее ребенка. Нет, разумеется нет, никаких признаков пульса. Все кончено.

Вот теперь Полине стало по-настоящему страшно. Страшно настолько, что на мгновение мелькнула мысль сбежать, умчаться со всех ног с этого места, чтобы не видеть, что произошло, чтобы никогда этого не узнать… Но Полина тут же осудила себя за эту минутную слабость. «Немедленно соберись!» – приказала она себе, и это, как ни странно, помогло. Она несколько раз глубоко вдохнула и шагнула к перевернутому автомобилю.

Сознание стало на удивление ясным, тело перестало дрожать, и на душе стало как-то неестественно спокойно, будто она не сама участвовала в происходящем, а наблюдала за всем со стороны. Еще раз глубоко вздохнув, Полина рванула на себя дверь со стороны водительского сиденья. Та поддалась не сразу, но Полина не собиралась сдаваться, она дергала все сильнее, сломала два ногтя, но даже не заметила этого, потому что, в конце концов, добилась своего. Не случайно говорят, что в экстремальных ситуациях человек способен на многое. Дверь распахнулась, и Полина заглянула внутрь, продолжая использовать телефон как фонарик.

Она увидела безжизненно свисающую мужскую руку, остальное тонуло во мраке. Дмитрий! Полина дотронулась до руки и нащупала пульс. Пульс был, хоть и слабый, и Полина вздохнула с облегчением. Значит, жив, значит, еще не все потеряно!..

– Дмитрий! Дима! – позвала она, продолжая светить на раненого. Дмитрий не отзывался, он был без сознания.

«Так, надо «Скорую», срочно!» – подумала Полина и торопливо нажала нужные кнопки. Кратко, но внятно и четко она сообщила всю информацию и, завершив разговор, снова вернулась к раненому.

– Дима, это я, Полина, – позвала она. – Я вызвала «Скорую», сейчас они приедут и вытащат тебя. Держись! Я рядом, все будет хорошо…

Но Дмитрий никак не реагировал на ее слова. Полина попыталась, насколько это было возможно в подобных условиях, осмотреть Диму и хотя бы в общих чертах понять, в каком он состоянии и насколько сильно пострадал. И только спустя некоторое время до нее дошло, что в салоне не один раненый, а два. Сразу за Дмитрием, почти привалившись к нему, лежала его жена. И она тоже не подавала признаков жизни. Но Полине было не до нее. Она вглядывалась в бледное лицо любимого мужчины и была готова молиться всем богам, только бы его удалось спасти. Как завороженная прислушивалась она к еле-еле различимым вдохам и выдохам и мысленно считала их, будто от этого что-то зависело. Он такой родной, такой знакомый и близкий здесь, живой (пока еще живой, поправила она себя в приступе отчаяния). Сейчас Дмитрий был ее, только ее…

«Ты не уйдешь от меня, – твердила она. – Все будет хорошо. Мы будем вместе. Всегда!»

Послышался шум подъезжающей тяжелой машины, шоссе осветилось огнями фар. «Грузовик», – мысленно отметила про себя Полина. У нее даже нашлись силы удивиться, что за все время после аварии это была первая машина, которая проехала мимо. Да, конечно, этот участок трассы не очень оживлен, но не настолько же… Однако, взглянув на часы, женщина изумилась – оказывается, даже по самым грубым прикидкам, с того момента, как она решила догнать автомобиль Дмитрия, до данной минуты не прошло и четверти часа. А показалось, что минула целая вечность – таким насыщенным стал этот краткий временной отрезок. Тем временем грузовик, точнее, эта была фура дальнобойщика, сбавил скорость и затормозил, не доезжая нескольких метров до места аварии.

– Эй, вы там в порядке? – крикнул, перекрывая шум дождя, грубоватый мужской голос из кабины.