Лаборатория зла

– Я поняла, доктор Громов, – она наконец собралась с духом, чтобы задать вопрос, мучивший ее с самого начала, – Скажите, что мне вкололи? Я могу надеяться на то, что инъекции не оставят для меня никаких тяжелых последствий?

– Ну, за это можешь не беспокоиться! – он беспечно махнул рукой, как будто речь шла о чем-то совершенно незначительном.

– Да, но мне ведь все-таки что-то вкололи? Имеет же это какое-то действие? Что за препарат мне успели ввести?

– Не волнуйся, это всего лишь один из цереброадреностимуляторов, не более того, – откликнулся доктор Громов.

Лера не поняла значения этого длинного слова, но не стала уточнять его смысл у своего собеседника, опасаясь того, что доктор Громов опять уйдет в свои глубокие медико-философские размышления, еще раз подчеркнуто поставив под сомнение уровень ее умственных способностей. Судя по тому, как он об этом говорил, ничего серьезного ей еще введено не было, а потому она решила не задаваться этим вопросом и просто поверить на слово доктору Громову, ожидая его указаний, приведущих ее к – она ему верила – спасению.

– Я вас поняла, доктор Громов, – произнесла она вслух, – Я верю в свое спасение, я благодарна вам за предоставленную мне руку помощи и готова ждать от вас любых указаний.

– Вот и молодец, – похвалил ее, оживившись, молодой доктор, – Тогда – я обещаю тебе – ты выживешь. Будь уверена.

Глава 5. Доктор Громов вводит в курс дела

Прогуливаясь по комнате взад и вперед, Лера внимательным взглядом окидывала окружающих ее людей. Она ходила от стенки до стенки – между кроватями, иногда она осторожно выходила в коридор, окидывая быстрым взглядом находящихся поблизости людей, и тут же шныряла обратно в комнату, не желая привлекать к себе излишнее внимание. Она не хотела, чтобы кто-то видел ее повышенный интерес к находящимся здесь людям.

Рядом семенил доктор Громов, которого, по всей видимости, забавляло ее поведение. Порой он останавливался, ожидая, когда она пройдет привычную часть своей траектории и вернется обратно, насмешливо наблюдая за ней и тихонько посмеиваясь, что, впрочем, ее не обижало – она была слишком озабочена изучением общества, в котором оказалось.

При всей своей насмешливости доктор Громов не терял нити их беседы и продолжал разговаривать с ней вполне серьезно, терпеливо объясняя ей, что к чему.

– Вот, посмотри, – сказал он почти шепотом, косясь на женщину, лежащую на кровати под номером 3 (Лерина кровать имела номер 12), – Это Эльвира Борисовна – тебе, возможно, стоит обратить на нее некоторое внимание.

– Да, я знаю ее, – тихонько отвечала ему Лера, поглядывая на спящую женщину, – Я уже успела с ней познакомиться. Хотя она практически не разговаривает, и общаться с ней крайне сложно. По-моему, она очень плохо себя чувствует, все время проводит в постели и очень редко подает голос.

– Нет, нет, она не спит, в том-то все и дело! – заверил ее доктор Громов, – Она хочет казаться слабой и обессиленной, чтобы ее не трогали, но на самом деле она не спит, уж я-то знаю. Она полна сил и только ждет подходящего момента, чтобы улизнуть отсюда.

– Правда? – Лера повнимательнее присмотрелась к Эльвире Борисовне, которая на самом деле выглядела совсем слабой, казалось, что ей вообще было трудно шевелиться, не говоря уж о том, чтобы встать, – Вы уверены?

– Ну конечно. Она знает, как можно выбраться отсюда, и готовит план.

– Она знает, как выбраться? – Лера удивленно расширила глаза, – И как же? Здесь есть еще какой-то выход?

– Есть. Но где он находится и как к нему попасть, не знаю даже я.

– Как? Как такое может быть? Неужели в этом месте может быть что-то такое, чего можете не знать вы, но что при этом будет известно кому-нибудь из заключенных? Как такое возможно?

– В этом месте, девочка моя, я не начальник. Поэтому здесь есть секреты, которые недоступны даже мне. А Эльвира Борисовна, я знаю, каким-то образом разведала часть секретной информации. Пока еще я и сам не знаю, как ей удалось это сделать. Но она готовит план побега, это точно.

– Вы думаете, она посвятит меня в этот план? Но как я могу заполучить ее доверие?

– Никак! – он всплеснул руками, – Ни в коем случае не пытайся узнать у нее напрямую, как можно выбраться отсюда. Она очень агрессивна и самонадеянна, и ни в коем случае не допустит вмешательства в ее планы. Если она поймет, что ты знаешь про нее столь важную информацию, она, будь уверена, попытается от тебя избавиться любым путем. Будь умнее, действуй осторожно. Заговаривай с ней предельно аккуратно, попытайся выведать из нее информацию как бы невзначай, исподтишка. И следи за ней – может, тогда и получится заметить что-нибудь, что может тебе пригодиться. Только не забывай про осторожность, я прошу тебя, это очень важно! Она действительно на самом деле является очень своенравной и агрессивной женщиной, и в противном случае от нее можно ожидать любой жестокости.

– Хорошо, – Лера неуверенно продолжала рассматривать Эльвиру Борисовну, ей было трудно поверить, что эта на первый взгляд слабая и неповоротливая женщина может быть агрессивной.

– И не смей сомневаться в моих словах! – воскликнул доктор Громов, – Или, может, у тебя есть основания доверять кому-нибудь другому вместо меня? Если моя помощь тебе не требуется, я могу удалиться, тем же лучше для меня. Меньше мороки! Как будто мне, в конце концов, больше заняться нечем, кроме как спасать таких глупых девчонок, как ты.

– Нет, нет! – она отвернулась от Эльвиры Борисовны и умоляюще посмотрела на доктора Громова, – Простите меня. Я не хотела вас обидеть, доктор Громов! Я знаю, что вы мой единственный друг, и я доверяю только вам. Не сердитесь на меня. Просто ваши слова показались мне таким неожиданными. Я немного удивилась, вот и все.

– Ну хорошо, – доктор Громов, по своему обыкновению, уже успел позабыть свою обиду и уже снова пребывал в лучезарном настроении. – Смотри дальше, – он указал рукой на кровать номер 4, где восседала девушка, которая, несмотря на то, что тоже находилась в этом месте в качестве заключенной, похоже, нисколько не переживала по этому поводу, – Вот с этой дамой тебе тоже стоило бы быть поосторожней.

На этот раз Лера разумно решила промолчать, не выражая открыто своего удивления, дабы не обидеть опять доктора Громова, снова поставив под сомнение свое к нему доверие. Клавдия, а эту девушку звали именно так, это Лера уже успела узнать, действительно держала себя высокомерно и несколько грубовато, но ожидать от нее какого-нибудь опасного деяния Лере тоже не приходило в голову. Ее удивляло то, что, несмотря на свое положение, Клавдия выглядела веселой и в целом довольно жизнерадостной. Целыми днями она занималась тем, что ухаживала за своей внешностью, словно в данном заведении это имело хоть какое-то значение, или же слонялась по комнате, тормоша всех, на кого падал ее взгляд, поддевая всех своими словами – язык у нее был острый, и ее зачастую сердило то, что заключенные обращали на нее недостаточно, на ее взгляд, внимания. Но обращать на нее внимание действительно не имело смысла – находясь здесь, нужно было беспокоиться о своем благополучии, иначе выживание в стенах этого здания было бы невозможным, а Клавдию совершенно не волновали вопросы подобного рода. Она вела себя так, словно чувствовала себя в полной безопасности, разговоры ее были пустыми, беспечными, а потому общение с ней не имело, как казалось Лере, никакого смысла, она могла скорее только отвлечь от важных раздумий, но уж никак не помочь. Клавдия не оставляла без внимания даже работников этого заведения – всякий раз, когда к ним в комнату заходил кто-нибудь из так называемых врачей, она радостно вскакивала с кровати и подбегала к человеку, оживленная тем, что, возможно, при помощи вошедшего можно было как-нибудь развлечься – появление человека в белом халате все же вносило какое-то разнообразие, которое всегда настораживало Леру, но в Клавдии это, похоже, вызывало исключительно положительные эмоции.

– Как твои дела, а? – спрашивала она всякого, кто заглядывал по каким-то своим делам к ним в комнату, – Что мне расскажешь интересного? Расскажи!

– Клавдия, не мешай, – отвечала ей девушка, которая, как правило, разносила препараты (а делала она это с таким ангельским видом, словно действительно занималась чем-то хорошим, словно она правда лечила людей от каких-то тяжелых заболеваний, а не несла им смерть – что за люди, подумать только!).

Услышав это, Клавдия всякий раз возмущалась и продолжала ходить за ней следом по комнате, обиженно дергая за рукав:

– Как это, а? Ну расскажи что-нибудь, расскажи? Расскажи!

– Клавдия, иди в свою постель, – отвечали ей всякий раз, отчего она становилась еще обиженнее и, отстраняясь от своего несостоявшегося собеседника, хмурилась:

– Как в постель, почему в постель? – к слову говоря, речь ее шла почему-то очень быстро, и понять ее порой было крайне сложно, лишь по обрывочным словам можно было сделать предположение о том, что она говорит. Хотя понимать весь смысл сказанного Клавдией особо не требовалось, в большинстве случаев уже и без слов было понятно, чего ей хотелось, а хотелось ей почти всегда одного и того же – чтобы ее развлекали, – Ну и ладно! – обиженно фыркала она, закатывая глаза и надувая губы, – Ну и пожалуйста! Не хотите со мной разговаривать – и не надо, вам же хуже!

– И не сомневаюсь, Клавдия, и не сомневаюсь, – улыбалась разносчица препаратов, не поднимая на нее глаз.

Клавдия стояла посреди комнаты – так, чтобы все, находящиеся здесь, могли ее видеть, гордо скрестив руки на груди и поднимая глаза к потолку:

– Ну и не надо, вам же хуже! Вы даже не понимаете того, кто я такая и чего вы лишитесь, не общаясь со мной! Тупицы!

С этими словами она всегда возвращалась в свою постель и еще долго сидела там, обхватив руками колени и раскачиваясь из стороны в сторону, хмуро оглядывая всех присутствующих и что-то недовольно тараторя себе под нос. Так продолжалось до тех пор, как кто-нибудь другой не привлекал внимания Клавдии или она не находила себе другого занятия, кроме того, как ругать того, кто отказался с ней разговаривать – все равно на ее сердитое бормотание мало кто обращал внимания.

Пару раз она успевала подойти и к Лере, все с теми же предложениями – рассказать ей что-нибудь интересное или послушать о том, «кто она», но, находясь рядом с Клавдией, Лера всегда молчала, глядя на нее настороженно, и, по-видимому, по причине такой ее необщительности, Клавдия быстро теряла к ней интерес и, махнув рукой, отходила в сторону: «Тупицы!» – и шла к кому-нибудь другому, дабы поведать о том, «что она из себя представляет».

Сказать по правде, Лера считала, что над Клавдией уже успели неплохо поработать, а потому она попросту отупела, а потому не чувствовала ни страха, ни потребности что-то изменить. Она просто не могла вполне осознать все происходящее. Но доктор Громов заверил Леру в обратном: он сказал, что как раз она все прекрасно понимает, просто дело все было в том, что Клавдия, как оказалось, как раз была одной из тех, на кого опыты произвели положительное действие – она успела встать на первую ступень лестницы, ведущей к высшему разуму, а потому страшно возгордилась и постоянно пыталась найти возможность попрактиковать новоявленные способности и продемонстрировать их остальным, презирая их за то, что у них их нет.

– Но дело в том, что она еще не умеет ими пользоваться. Хотя их еще не так уж и много. По крайней мере, прогресса мы пока не видим, – объяснил доктор Громов, – Она только заметила, что у нее они есть, и порой у нее получается непроизвольно выкинуть что-нибудь… этакое. Честно говоря, мы не особо на нее надеемся, мы не уверены в том, что уровень ее интеллектуального развития позволит ей стимулировать новые функции, но это, в общем, не исключено. А потому будь готова к тому, что она может сделать что-нибудь необычное. Она горделива, и, если ты ей не понравишься, последствия могут быть совершенно непредсказуемыми.

Все еще боясь снова чем-нибудь не угодить доктору Громову, Лера снова промолчала, лишь мельком бросив взгляд на восседающую на кровати «следующую ступень эволюции», которая снова раскачивалась из стороны в сторону, и перевела взгляд на следующего персонажа, на которого указывал ее неугомонный наставник.

– Смотри, смотри! – радостно воскликнул он, указав на девочку, сидящую в самом углу комнаты, на кровати № 8. Бодро подбежав к ней, он тыкнул пальцем левой руки прямо в нее, но девочка не обратила на него никакого внимания. Лера, несколько стесняясь, подошла к ней, окидывая ее робким взглядом, чувствуя некоторую неловкость за откровенную бестактность доктора Громова. Но девочке, которую звали Алина, казалось, было все безразлично – она настолько была погружена в свои переживания, что словно бы не реагировала ни на что вокруг. Она была совсем маленькая – казалось, на вид ей было лет пятнадцать, не больше, отчего Леру охватывал холодный ужас, и она вся обмирала, пронзенная холодным сгустком, материализовывающемся внутри: неужели эти сволочи, в чьем плену она очутилась, бессердечны настолько, что проводят свои ужасные опыты даже на детях? Сколько она ни видела Алину, та всегда сидела в своем углу, на кровати, вся сжавшись в такой жалобный и беззащитный комок, отчего острое чувство сожаления и горечи захватывало Леру полностью, и она чувствовала, как к горлу ее откуда-то снизу подступает ком, готовый в любую минуту разразиться потоком отчаянных слез, исполненных горечи и отчаянной ненависти.

– Не вздумай распускать сопли! – строго сказал ей доктор Громов, словно предугадывая ее мысли, – Нельзя быть такой слабохарактерной. Или я в тебе все-таки ошибся?

– Нет, нет, что вы, – Лера поспешно сглотнула, с трудом протолкнув образовавшийся в горле липкий комок обратно, вниз по пищеводу. Она поспешно опустила глаза, чтобы проницательный взгляд доктора Громова не успел уловить в них искорки страха. Все-таки она безумно боялась этого странного человека, и даже не сколько его самого, сколько она опасалась сделать какое-нибудь неверное движение, сказать даже безобидное слово, которое непредсказуемый доктор Громов может расценить на свой прихотливый лад, после чего все-таки окончательно разочаруется в ней и в самом деле раздумает ей помогать. Она была готова оказывать ему беспрекословное послушание, но с его неугомонным характером никогда нельзя было знать наверняка, что он выкинет в следующую минуту, рассердит она его или нет.

– Не нравлюсь – могла бы поискать себе другого помощника. Посмотрел бы с удовольствием, как бы ты его здесь нашла, – откликнулся доктор Громов, забормотав себе под нос – но на сей раз все же беззлобно, скорее даже обиженно, – Или – хочешь, подыхай здесь, как было уготовано тебе изначально – мне, в общем, все равно. Я всегда найду, чем заняться…

Что доктор Громов найдет, чем заняться, не вызывало у Леры никаких сомнений, с его характером иной вариант казался почти невозможным. Лера покосилась на своего сварливого спутника несколько удивленно – ей уже не в первый раз казалось, что он умеет читать ее мысли. Наверное, находясь здесь, в такой стрессовой ситуации, она стала слишком мнительной.

– Смотри! – по своему обыкновению уже забыв о своей недавней обиде, доктор Громов уже снова прыгал вокруг бедной Алины, восторженно тыча в нее пальцем, – Смотри – вот это – явно один из неудачных плодов эксперимента. В данном конкретном случае с этим экземпляром произошла неполадочка – эволюция дала обратный ход. Девочка окончательно отупела, она совсем ничего не соображает. Впрочем, – бросив на нее последний взгляд, ставший вдруг презрительным, доктор Громов надменно отвернулся, – Не стоит тратить столько времени на такую ерунду. Она все равно скоро умрет, так что от нее нет ровно никакого толку. Несколько забавный продукт научных отбросов, только и всего.

Лера мужественно сглотнула еще один ком, в котором липко сжались в один мерзкий сгусток столь неприятные ей слова, как «экземпляр», «неудачный плод эксперимента», «ерунда» и «забавный продукт научных отбросов». Ей было неприятно, что доктор Громов так отзывается об Алине – Лере она казалась совсем несчастной. Она сидела сгорбившись, не меняя позы, обхватив исхудавшими руками свои костлявые колени, на которые спадали клоки ее спутанных светлых волос, и взгляд ее светлых неподвижных глаз, в которых застыло выражение беспомощности и страдания, был устремлен в пустоту. Однако Лера уже привыкла к выпадам доктора Громова, невольно вспоминая, что еще совсем недавно она сама получила статус «глупого существа» и «материала», от чего она, кстати, сделала выводы, что ей, в общем, еще повезло. К тому же, она уже взяла за правило ни в чем не перечить доктору Громову, даже мысленно, поэтому покорно перевела взгляд на следующую кровать, к которой уже успел подскакать ее неуемный друг.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.