Джип Чероки 4х4

ДЖИП "ЧЕРОКИ 4х4

Повесть

Каждая счастливая женщина черпает своё счастье в счастливом браке. Каждая несчастливая несчастна из-за отсутствия такового. Всё остальное – детали.

Счастливая просто живёт. Несчастливая самоутверждается.

Каждая несчастливая женщина самоутверждается по-своему.

Одна покупает себе норковую шляпу и нутриевую шубу, чтобы быть, как все. Другая начинает восхождение по карьерной лестнице в строгом деловом костюме, дабы подняться над головами этих самых всех.

Одна, стиснув зубы, терпит гуляку (пьяницу, бездарность, иждивенца… далее – по списку) мужа, лишь бы не лишиться штампа в паспорте в том месте, где он должен стоять у всех. Другая, напротив, разочаровавшись в семейной жизни, бросает вызов обывательскому мнению и с шумом и гордо поднятой головой уходит в свободное плаванье.

Ни та, ни другая никогда не признáются вам, что им чего-то не хватает в жизни. Но и та, и другая мечтают лишь об одном – о тривиальном семейном счастье, покоящемся на взаимной любви.

* * *

Александра Борисовна Листопад самоутверждалась посредством огромного джипа "Чероки 4х4".

Она просто сказала бы вам: я люблю эту машину. И всё. И это было бы чистейшей правдой.

Машина была хороша: тёмно-зелёный металлик, блестящие хромированные ручки и бамперы, тонированные стёкла. Внутри стоял запах комфорта, новенького пластика, добротной кожи и дальних увлекательных путешествий. И, конечно, её любимых духов. «Голубка, дочь художника» – так она их называла.

Александра Борисовна – пока пусть будет просто Саша – отнюдь не считала себя чем-либо обделённой. У неё были замечательные мама с папой, замечательная работа, жила она в замечательном городе, в замечательной, хоть и не слишком большой, двухкомнатной квартире.

У неё было множество разнообразных интересов помимо работы, и по этой причине не оставалось времени на скуку или какую-то там неудовлетворённость. Она занималась большим теннисом – для общей физической нагрузки; она ходила в театры и на кинопоказы – в силу духовной потребности; она осваивала компьютер и французский язык – дабы не атрофировался интеллект, и, будучи убеждённой, что знания не бывают лишними. Ещё она любила порыбачить на зорьке вместе с папой, а потом лепить с мамой пироги из пышного, поющего в руках теста.

Те недолгие часы, что она проводила в своей городской квартире, скрашивал ей огромный рыжий кот по имени Реджинальд Кеннет Дуайт, псевдоним Элтон Джон, для своих – Реджи, а по-простому – Рыжий.

С ним у Саши было полное взаимопонимание – никаких обременительных обязательств друг перед другом, никаких обид или претензий. Только самое насущное: один должен не забыть обеспечить другого питанием на день, а другой – постараться не делать пакостей. В частности, пользоваться в определённых нуждах отведёнными местами: спать на своей, а не на хозяйкиной подушке, есть из своей миски, а не с полу или со стола, и запрыгивать на унитаз, а не пристраиваться под ним.

Почти каждые выходные Саша ездила к маме с папой и брала с собой Рыжего, где он лениво – по причине насильственно искоренённого мужского начала – дружил с родительской кошкой Плюшкой.

Да, в её двадцать восемь лет у Саши не было своей семьи. Но это только потому, что к вопросу брака она подходила гораздо серьёзней других. Ну, и ещё этот джип… Словно про неё сказал наш великий сатирик, если перефразировать: вы на троллейбусе, я на джипе – поговорим, коли догоните. Хотя эту ситуацию Саша не моделировала сознательно. Она очень любила свой джип. Любила взирать с высоты его высокой подвески сквозь тёмное стекло на окружающий мир, покорно стелющийся под могучие колёса.

Она присмотрела его давно, несколько лет тому назад, когда они с папой попали на большой международный автосалон. Оба были весьма неравнодушны к технике, особенно – к красивой технике. Они ходили по стендам автомобилестроительных фирм и зачарованно разглядывали в деталях каждый экземпляр. И, без преувеличения, каждый казался им верхом – нет, не инженерной даже мысли – а верхом изящества и дизайнерской дерзости.

Несколько раз они возвращались к этому сияющему джипу. Она забиралась внутрь и примерялась, как будет управлять им – всё было невероятно удобно.

Папа, заглядывая через опущенное стекло, сказал: а знаешь, моя птичка, он тебе очень к лицу.

Он будет моим, сказала тогда Саша.

И джип стал Сашиным.

Переднее сиденье справа от неё пока пустовало – в такой серьёзной машине рядом должен быть только серьёзный друг, считала она, а его пока в жизни Саши не появилось. Иногда у неё мелькала мысль: а не подвезти ли до дому своего шефа – хирурга, которому она ассистировала уже почти пять лет? Но он жил всего в трёх кварталах от клиники и, конечно, ходил домой пешком.

Почему маленькая, хрупкая Саша выбрала себе именно такой – громоздкий и внешне неуклюжий – автомобиль? О, это целая история.

Только не вздумайте ей рассказывать про какие-то там психологические штучки, она сама вам о них расскажет не хуже. И добавит: но это не про меня, у меня всё гораздо проще.

* * *

Сашин папа работал в крупном пригородном хозяйстве главным агрономом, мама – фельдшером в местной больнице. У них был небольшой добротный двухэтажный дом с садом и огородом. Всё это Саша любила с детства – и дом, и сад, и огород, и холмы с полями и лесами, окружавшие посёлок со всех сторон.

Она любила маму и папу. Но с папой у Саши были особенные отношения – настоящая мужская дружба. Ничего не было для Саши желаннее, чем проводить всё своё свободное время вместе с папой. А поскольку у папы всегда было много работы, то время это они и проводили на его работе.

Хозяйство папино было очень большим. Чтобы везде успевать, он ездил на машине, которую называл забавным словом "джип". Это был почти обычный "газик", только колёса у него были чуть крупнее, и сидел он на них чуть выше, отчего и казался больше. У джипа был откидной верх, и Саша любила, когда встречный ветер трепал её волосы, и приходилось повышать голос в разговоре с папой – всё это было так… так необычно, так здорово, так по-взрослому.

Когда Саша закончила седьмой класс, папа решил научить её управлять своим джипом – разумеется, втайне от мамы. Но учить Сашу не пришлось – папа посадил её за руль, сказал, что нужно сделать, Саша сделала и поехала. Как ни в чём ни бывало – словно она умела управлять машиной всегда. С тех пор папа доверял ей свой джип в любых самых дальних маршрутах – он сидел рядом, справа от своей дочери, и только подсказывал направление.

В поездках они много говорили. Говорили о жизни: о папиной работе и о Сашиной школе, о друзьях, о мечтах. Но больше всего Саша любила слушать папины рассказы о прошлом: о его детстве, юности, о том, как он встретился с мамой, и как они полюбили друг друга.

* * *

Родился Сашин папа перед самой войной на Кубани. Помнит он себя лет с трёх-четырёх, когда уже был воспитанником детдома: много детей и несколько взрослых, постоянно указывающих, что делать и куда идти, всегда хочется есть и не понятно – что это и для чего они здесь.

Позже мальчику объяснили, что идёт война, что он ехал с мамой "в эвакуацию", что поезд разбомбили, и мама умерла от ран, не приходя в себя. Поскольку никакой поклажи с ней не было, то и документов не оказалось – вероятно, всё пропало в огне. Ни отыскать родных, ни установить даты рождения не удалось, потому что от их деревни ничего не осталось, а из уцелевших под бомбёжкой поезда никто не знал о мальчике и его маме, кроме того, что были они из Владимировки.

На маечке мальчика было вышито: "Боря" – и больше ничего. Никто даже не знал, его ли это маечка, а стало быть – его ли это имя. Но мудрить не стали, дали ему имя Боря, отчество Владимирович, а фамилию подсказала природа: была тихая солнечная осень, с деревьев падали неиссякаемым потоком золотые листья, устилая двор школы, в которой расположился импровизированный приют для эвакуированных и осиротевших детей.

Слушая этот рассказ, Саша крепилась, как взрослая, но если в одиночестве ей хотелось иногда поплакать, она рисовала в своём богатом воображении картины папиного детства и, обливаясь горючими слезами, начинала жалеть его – выросшего без ласковой и красивой, как у неё, мамы, без доброго и сильного, как у неё, папы. Жалела она и всех остальных детей, хоть и представить себе по-настоящему не могла, как это так: есть ребёнок, а мамы с папой у него нет, хочется кушать, а кушать нечего. Она оплакивала всех сирот на свете, но больше всего – маленького мальчика по имени Боря Листопад.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.