Зима Муми-тролля

И ничего с ними не поделаешь. Все они зачем-то да существуют, и тебе остаётся только смириться.

Муми-тролль нашёл на чердаке большую коробку вырезных картинок и, не в силах оторваться, с тоской вглядывался в их летнюю красоту. На них были цветы, рассветы, вагончики с весёлыми разноцветными колёсами – блестящие и безмятежные картинки, напоминающие о безвозвратно утраченном мире.

Сначала Муми-тролль разложил их на полу в гостиной. Потом решил наклеить на стены. Он делал это медленно и аккуратно, чтобы занятия хватило надолго, и самые красивые приклеил над маминой кроватью.

Муми-тролль уже дошёл со своими картинками до зеркала, когда вдруг заметил, что большой серебряный поднос исчез. Он всегда висел справа от зеркала на вышитой красным крестиком ленте, а теперь осталась только ленточка и тёмный овал на обоях.

Муми-тролль страшно расстроился – он знал, что это мамин любимый поднос. Это была фамильная драгоценность, которой никогда не пользовались, единственная вещь, которую начищали перед Рождеством.

Муми-тролль в тревоге забе́гал по дому, разыскивая поднос. Тот так и не нашёлся, зато оказалось, что пропало ещё много вещей: подушки, одеяла, сахар, мука, кастрюли. И даже вышитая грелка на чайник со всеми своими розочками.

Муми-тролль очень переживал – он чувствовал ответственность перед спящим семейством за эти пропажи. Сначала он заподозрил существо из-под кухонной тумбочки. Потом подумал на Морру, потом на того, кто живёт в купальном шкафу. На самом деле похитителем мог оказаться кто угодно – зима кишмя кишела странными существами, от которых всего можно было ожидать.

«Надо спросить у Туу-тикки, – решил Муми-тролль. – Вообще-то я собирался наказать солнце и не выходить, пока оно не вернётся. Но теперь не до этого».

Когда Муми-тролль вышел в серый сумрак, у крыльца обнаружилась незнакомая белая лошадь. Лошадь смотрела на Муми-тролля блестящим глазом. Он осторожно поздоровался, но лошадь даже не шевельнулась.

Тогда Муми-тролль заметил, что она из снега. Вместо хвоста был веник из дровяного сарая, вместо глаз – маленькие зеркальца. Муми-тролль увидел своё отражение в лошадином глазу, отшатнулся и торопливо отбежал к голому жасминовому кусту.

«Встретить бы хоть одного знакомого из прежней жизни, – подумал Муми-тролль. – Кого-нибудь нормального, а не таинственного. Кого-то, кто тоже проснулся и ничего не понимает. Чтобы можно было сказать ему: „Вот это холодина, а? А снег – ну и странный же он! А видел, во что превратился жасмин? А помнишь, прошлой весной…“ Или ещё что-нибудь в этом роде».

Туу-тикки сидела на перилах моста и распевала:

Я, Туу-тикки, вылепила лошадь,Быструю, дикую белую лошадь,Ту, что по льду унесётся галопом —Гулким галопом в ночной тишине,Белую стужу помчит на спине[1].

Затем последовал какой-то невообразимый припев.

– Ты это к чему? – мрачно поинтересовался Муми-тролль.

– К тому, что вечером мы её обольём водой из реки, – ответила Туу-тикки. – Ночью она застынет, а когда наступит великая стужа, ускачет и никогда больше не вернётся.

Муми-тролль помолчал. Потом сказал:

– У нас из дома кто-то таскает вещи.

– Это же хорошо, – откликнулась довольная Туу-тикки. – А то у тебя слишком много вещей. И ты слишком много о них думаешь и слишком часто их вспоминаешь.

И она запела второй куплет.

Муми-тролль развернулся и пошёл прочь. «Она меня не понимает», – подумал он. Торжественная песня позади продолжилась как ни в чём не бывало.

– Давай-давай, пой, – сердито бормотал Муми-тролль, чуть не плача. – Пой про свою противную зиму, которая вся из чёрного льда, про невоспитанных лошадей и про этих странных, которые только прячутся и никогда не показываются!

Он побрёл вверх по склону, пиная снег, с застывающими на морде слезами, и вдруг запел свою собственную песню.

Он вопил и горланил назло Туу-тикки – пусть слышит!

Вот такая у него получилась сердитая летняя песня:

Ужасные животные, не знающие дня,Которые упрятали всё солнце от меня,Я так устал шататься в снегу совсем один,Тоскую я напрасно по зелени долин.Я помню дом без снега и синий блеск волныИ жить я не желаю среди вашей белизны![2]

– Пусть только солнце выглянет и поглядит на вас, тогда поймёте сами, что все вы дураки! – кричал Муми-тролль, не заботясь уже о рифме и ритме. – Я здесь лежал на солнышке и грел песком живот, и окна можно было открывать хоть целый день, в саду жужжали пчёлы, а сверху в синеве сияло моё собственное солнце оранжевого цвета!

Когда ответная песнь Муми-тролля закончилась, наступила ужасающая тишина.

Муми-тролль стоял в тишине и прислушивался, но никто ему не отвечал. Ну должно же что-то произойти, подумал он, весь дрожа. И что-то произошло.

С вершины холма кто-то понёсся вниз, окружённый сверкающим снежным потоком, крича:

– С дороги! Берегись!

Муми-тролль стоял неподвижно и лишь смотрел.

Прямо на него летел серебряный поднос, а на подносе – пропавшая грелка на чайник. «Туу-тикки облила их водой, – подумал он в ужасе, – они ожили и поскакали прочь и никогда больше не вернутся…»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Перевод Марины Бородицкой.

2

Перевод Евгении Тиновицкой.