Полная версия
Сиреневый бульвар. Московский роман
Владимир Шмелев
Сиреневый бульвар. Московский роман
© Шмелев В. С.
© Издательство «Лика», 2016
* * *Глава I. «Как же мира мучительно хочется»
День только начинал угасать. Весеннее солнце еще радовало глаз, окрашивая все в неповторимый цвет ожидания новой жизни, пробуждения природы.
Воздух, напоенный прохладой весны и запахом набухающих почек, будоражил что-то забытое, какие-то неясные чувства, дремавшие зимой. Разум говорил о долгожданной свободе, когда можно будет скинуть вместе с одеждой усталость от короткого дня и долгой ночи и, наконец, вновь насладиться солнцем.
Ожидая троллейбус там, где 9-я Парковая пересекает Сиреневый бульвар, образуя перекресток, напротив знаменитой стелы, посвященной первому спутнику Земли, восхищаюсь любимым монументом. Он стоит на массивной белой железобетонной основе – подставке, абстрактной формы, напоминающей фантастическую птицу, с широко расправленными по кругу крыльями. Стремительный завиток, изображающий поток воздуха в форме спирали, состоит из вздыбленной серебристой линии, рассекающей атмосферу, широкой снизу и сужающейся кверху. Она включает в себя ярко-красные, поперечные сечения, что венчаются на стыке блестящим металлическим шаром с характерными торчащими сзади антеннами. Спутник – символ эры космонавтики.
Опасался, что снесут. Стоит, тревожа разум трепетной мыслью, что можно преодолеть земное притяжение. Поразительная экспрессия движения линий вверх дает надежду когда-нибудь обрести межпланетные, галактические знания. Человеческое воображение воспрянет, избавившись от пут, мешающих познать непостижимое.
Природа удивительна, приход весны всегда праздник.
У павильона на остановке шебутные воробьи, ватагой высыпавшие на солнечное тепло, без умолка что-то чирикая, больше всех, казалось, были рады солнцу. Голуби искали оттаивающие лужи, барахтались в них, ворковали, целовались. Первые грачи подавали свои голоса откуда-то сверху, похоже, с небес.
Люди по-разному воспринимали весну, на лицах многих отражалась игра солнца, что слепила, радовала, кого-то раздражала. Одни прятали глаза и лица, другие, напротив, подставляли солнцу. Мимо шли смельчаки, рискнувшие одеться легко, смело, броско, почти по-летнему, без головных уборов, в солнцезащитных очках. Молодые ребята и девушки, перепрыгивая лужи, громко смеялись, в их глазах была весна.
За солнечным великолепием, как-то не сразу разобрал возбужденные голоса двух женщин, что доносились с самого крайнего места на скамейке в глубине павильона, за фигурами людей, плотно стоящими передо мной. Они говорили, словно, не слыша друг друга, стараясь убедить в своей правоте. И что-то непримиримое и нервное, не оставляющее равнодушным, было в их речи.
– Вот она, эта весна, будь она неладна. Опять призыв. Армейский замах на моего парня. Вот куда ему бежать ума не приложу. Где схоронить? Откупиться нечем. Врачи бесплатно непригодным не признают.
Это отчаянный вопль правды со своей колокольни. Народной колокольни, где другой звон, далеко не малиновый. День и ночь слышен человеческий ропот, что как девятый вал, начинающийся с ряби морской глади, не ровен час, перерастет в бунт.
– Да пусть идет, – резко отвечала ей другая женщина, навьюченная сумками, уставшая и взлохмаченная. Хоть год на твоей шее сидеть не будет, и харчи дармовые, тоже не тратится. Войны с Украиной не будет, не самоубийцы же они, – горячо убеждала она.
Женщина демонстративно резко стала подбирать под берет красного цвета выбившиеся седые пряди.
В этих движениях была решимость, что явно не доставало соседке по скамейке.
– Чего сюсюкаться, с ребятами надо по-мужски. Я вон четверых подняла одна. Вышколила их так, что они женатые, с семьями, по струнке у меня ходят. Сейчас к младшему еду, невестке помочь, третьего мне родила. Не будь последней дурой потакать бездельнику. Маменькин сынок, может, ты ему до сих пор сопли вытираешь. Армия им только на пользу, там живо научат, как Родину любить, человеком сделают, лень из него вышибут.
– А если душу? – чуть ли не плача продолжала мать. – Жалко, дитя то одно, а там порядка нет. Он не выживет, не выстоять ему. Сломают его. Еще чего сделает над собой.
– Ничего с ним не будет, – оборвала ее собеседница, – вот, поверь мне. А быть дезертиром! А если посадят, лучше будет?
– Господи, что же ты меня стращаешь?
– Надо было растить парня, а не пальму.
* * *Меня невольно раздражала незамысловатость таких выводов. Хотя сознавал у каждого свое понимание этого сложного времени. Дух войны витает над Европой, отвратительный и мерзкий, преступный, издевающийся над человеческим разумом, не поддающийся логике. Оголтелый, лишенный морали, понимающий только силу.
Тревожные чувства ожидания, все может быть, ничего не исключено. Люди чутко прислушивались к гулу духа войны с опаской: как бы он не перекинулся, не проник в их дом, тогда беда.
В просвещенный гуманный век убивают людей только за то, что решили жить, как посчитали правильно, не отрекаясь от своего прошлого, своих отцов, что освобождали Европу от фашистской нечисти, поднимали Украину из руин, отстраивали Киев.
Воинственный дух отдавал душком национализма, ненавистью, насилием, обескураживал неприкрытым цинизмом и вероломным неприятием другого взгляда на будущее.
Коварный дух войны проник в Россию, где люди с замиранием, отвращением и болью следили за истреблением славян, посчитав происходящее своим общим горем. Об этом невозможно не думать, даже глядя на долгожданную весну из яркого солнечного света.
* * *Люблю Сиреневый бульвар, его аромат, толчею, торопливость. Архитектура несовременная, невыразительная, убогая. Как правило, пятидесятых – семидесятых годов: хрущевки, брежневки и даже шлакоблочные дома, построенные пленными-немцами сразу же после войны, с претензиями на барокко, с элементами соответствующего стиля, с лепниной на фасаде домов. Несколько типовых школ, украшенных над входом барельефами русских писателей. Интересны дома с символикой советского времени сталинки, со звездами, серпом и молотом.
Когда весна возьмет свои права окончательно, все украсит зелень, прихорашивая бульвар, делая его привлекательным. Расцветет сирень. Её так много, сиреневое море. Кусты растут небольшими островками, вокруг которых культивированную почву ровным кругом обрамляет газон. Нередко прячась в затаенные листвой места кто-то бесстыдно справлял нужду. Были и такие, что скрывали там свои пламенные чувства, объятия и поцелуи под роскошной кроной. Сирень белым или сиреневым куполом дурмана нежно накрывала влюбленных.
Сирень разная: белая, сиренево-бледная и яркая. Век ее короток. Быстро выгорает на солнце, морщится и осыпается. Романтики с грустью замечали, что она недолго радовала, но были и такие, что даже не обратили внимания на праздник сирени, ее цветение.
Кто тайком, а кто не стыдясь, ломали ее пахучую, несли в дом, ставили в вазы, банки, втягивали носом, восхищенно восклицали: «Какой запах!»
Кавалеры пользовались моментом цветения, дарили букеты своим дамам. Каждый день свежие. При этом уверяли окружающих, делавших замечания, мол, что вы не даете природе себя проявить, это же варварство ломать деревья!
– Да ей только на пользу: быстрее обновляется, отрастает новыми ветками.
Сирень – сама любовь. Упоительно одаривая все окрест своим неповторимым ароматом, обволакивая им, словно ласкает незримыми руками. Сладчайший, редчайший запах любви, нежности, с тонкой грустью и нотками печали по быстро проходящему времени.
«Любите меня», – говорит она, – «пока я цвету, пока я горю чувствами и желаниями».
Роскошная, ослепительная, каждым соцветием пышных сиреневых гроздей, она стремится сделать вас счастливым и подарить хотя бы на мгновение чувства безмятежности.
Хозяева собак, близлежащих домов облюбовали Сиреневый бульвар для выгула своих питомцев, те, в свою очередь, спешат сюда на встречу со своими приятелями, виляя хвостом, проявляя дружеское расположение, бывало, и злились, друг на друга лаяли.
Мамы с колясками и малышами постарше, что ведут за руки. Старшие спешат показать самостоятельность: носятся, галдят, шумят. Обычная игра – возня, нередко заканчивающая падением, толкотней, слезами.
Сиреневый бульвар – это не бульварное кольцо, что можно назвать бриллиантовым, дорогим, антикварным. Кольцо со знаменитыми памятниками и храмами. И публика там другая, другой дух. Сиреневый – берёт своей необычностью, здесь преобладает одноименное растение. Люди попроще, много приезжих из бывших республик. Кто называет его спальным районом, окраиной, но от того он не теряет своей привлекательности и очарования. Я люблю тебя, Сиреневый бульвар, за простоту, ты не притязателен, не кичлив, скромен и мил своей незамысловатостью. Женщина бульвара в лиловом наряде, что благоухает самыми дорогими духами природы, в мае встречает всех цветущей, сиреневой улыбкой, и никто не в силах не ответить ей тем же. Она, распускаясь, плывет фиолетовым облаком, вспыхивая ледяным белым взором, робко и не спеша цветет сиреневым в наших глазах. Наберу сноп пахучей, понесу его, обхватив двумя руками в светлый майский день, и буду думать, что для счастья мне больше ничего не надо.
* * *Немало занятного и интересного наблюдалось вокруг монумента первому спутнику Земли. Стараясь быть незамеченными, собирались любители выпить, порассуждать о политике. Алкашня, бомжи самого непотребного вида. Случалось, были чисто, хорошо одетые молодые люди, желающие принять для храбрости.
Напротив, через проезжую часть 9-й Парковой, примечательное кафе «Алло, пицца», желтоватого цвета в три яруса: верхний, вроде веранды, открыт летом. Возле него стая автомобильчиков желтого цвета, издалека, словно игрушечные, с красно-зелеными шашечками на боку, как у такси. Юркие, компактные, они снуют по бульвару и вблизи, развозя горячую пиццу.
Пришла мысль сравнить кафе с большой собакой, а малолитражки со щенятами, что сосут не молоко, а пиццу. Молодые ребята в спецформе, в оранжевых жилетах, деловито и расторопно выходят из кухни что в нижнем этаже, с упакованными в термосумки пиццами, быстро загрузив, мчатся по вызову. От них вкусный запах теста, что вызывает аппетит.
Основной, второй этаж, обслуживает посетителей. Завсегдатаи кафе предпочитают открытую веранду, как только позволяет погода. Летом там нет свободных мест. Много желающих полюбоваться видом окрест, вздохнуть сиреневый аромат.
Сиреневые кущи. Не удержаться, чтобы не сломать веточку. Говорят, если умыться цветущей сиренью, станешь обновленной, красивой.
* * *Однажды был свидетелем, как молодой парень пустил с веранды в сторону стоявшей поблизости девушки, видимо, поджидающей его по уговору, сложенный из салфетки самолетик. Обескураженная вдруг упавшим возле ее ног самолетиком, девушка обернулась и засмеялась:
– Спрятался, а я гадала, придешь ли.
Милая юность, чистая линия овала лица, все черты безупречны, никакой погрешности. Молодость сродни совершенству. Волосы в беспорядке от легкого дуновения. Жаль, с возрастом лицо стирается, трескается, нет уже былой привлекательности, ясности во взгляде.
– Решил пораньше место застолбить, поднимайся, – позвал он ее. Здесь такой потрясающий вид на кинотеатр «Софию» и детский городок развлечения. Может, потом на паровозике покатаемся и в кино сходим.
Она появилась на веранде, он встал навстречу ей, объятия и поцелуи. Окружающие отметили, что это не тот обычный поцелуй при встрече одноклассников или однокурсников. Поцелуй по-взрослому, подразумевающий уже не дружбу, что-то большее.
Он был явно рад видеть ее. Ждал этой встречи, может быть, думал о ней всю ночь, представляя в темноте ее обнаженной, ощущая прикосновение к телу.
Молодые люди, более чем раскрепощенные, одетые, как многие, в джинсы и цветные футболки, в кроссовках. Искатели приключений, как казалось на первый взгляд. Достав телефон, по инерции проверили смс сообщения. Попытались сделать заказ на английском языке, чем смутили официанта. Рассмеявшись, сжалились над растерявшимся парнем и изъяснились по-русски.
В ответ официант более чем изысканно ответил также, по-английски, что обескуражен плохим произношением, их безграмотностью. Прежде чем вы хотите блеснуть, будьте уверены в своих возможностях.
– Вы знаете, – заговорила девушка, пытаясь исправить плохое впечатление, произведенное на официанта. – Меня обслуживали в парижских кафе и в Риме, но вы куда элегантнее.
Смысловой посыл фразы был таков:
«Может быть, у нас не совершенное английское произношение, но мы повидали мир и знаете ли, не лыком шиты. Если мы производим впечатление недалеких, то вы ошибаетесь».
– Я понимаю вас, – ответил официант. – Хорошая погода, хорошее настроение, вот и Париж. В отношении языка, простите мою строгость. Я лингвист, заканчиваю университет.
– А вы были в образе преподавателя, – засмеялась девушка, – уже примеряете эту роль.
– Я бы так не сказал, просто не могу слышать, когда говорят безграмотно.
Молодые люди оживленно заговорили о Москве, не уступающей своими красотами ни одной европейской столице, стали восторгаться Сиреневым бульваром. При этом всем своим видом показывали заинтересованность в общении. Официант, удаляясь, с извиняющейся улыбкой напомнил, что он на работе и при всем желании не может поддержать разговор.
Ребята смотрели друг на друга влюбленными глазами. На лицах более чем красноречиво было написано, что они не решались сказать вслух.
«Ты такой милый», – говорил ее взгляд. Сколько в нем было игры и озорства. Девушка была словно сама весна, порывистая, стремительная.
«Меня она возбуждает. Хочется с ней быть. У нее такая потрясающая улыбка, так и тянет к ней», – думал он, чувствуя, как по всему телу растекается сладостное желание.
– Расскажи, как съездил в Таиланд, почему один? Не предложил мне составить компанию.
При этом попыталась надуть губки изобразить обиду, но не получилось, прыснула смехом и глаза вновь заиграли, как два бриллианта.
– Аааа, – разочарованно протянул он. – Это была деловая командировка. Наша фирма работает над логистикой товаров из Бангкока.
На восклицательный звук «а» оглянулись все присутствующие.
– Вы что, в лесу по грибы, – заметили с соседнего столика серьезный мужчина с дамой. Видимо, в ответственный момент встречи, когда мужчина говорил что-то важное, парень произнес «а», тем прервав его, внеся сумятицу в беседу.
Ребята хихикнув, продолжили вполголоса. Парень, закинув ногу на ногу, казалось, принявший самый расслабленный вид, продолжил:
– Ты в курсе, в связи с санкциями меняем поставщиков? А как твой сетевой маркетинг? Давай вместе рванем в Южную Корею. Ты тоже там не была. Виза не нужна. Посмотрим на цветение сакуры, купим тебе кимоно и какую-нибудь потрясающую вазу. А хочешь на Курилы, там неповторимая природа, как говорят, аналогов нет.
– А хоть завтра, – с азартом ответила она и громко раскатисто рассмеялась, вновь обратив на себя внимание. Смелая девушка, без комплексов. Полная желаний она не сводила с него взгляда. Похоже, она готова была ехать с ним хоть на край света.
– Тем более есть схема распространения корейской косметики. Может быть, там у них уточню кое-какие нюансы. Будет проще, делать заказы по интернету. Ты посмотри, на «Софии» новая реклама. Теперь у них помимо боулинга, бильярда, аттракцион «Космический драйв». Вот о чем я мечтала.
Более чем смелая, отчаянная, – подумал я. – Азартная. Такие люди непременно попадают в какие-то истории, в лучшем случае, забавные, но чаще печальные.
– Ты случайно не знаешь, Марьянка поменяла номер мобильного? Звоню, не отвечает. По приезде из Таиланда, зашёл в одноклассники, на ее сайт, вдруг вижу, он удален.
На эти слова парня девушка опустила глаза, с трудом заговорила, подбирая слова. Было видно, что именно, этого вопроса она боялась и избегала, в который раз убеждаясь, что когда стараешься от чего-то уйти, напротив, с этим сталкиваешься.
– Тебе никто не сообщил?
– О чем?
Неужели произошло что-то плохое, – мелькнуло в его голове.
– Марьянки больше нет…
Девушка смолкла, не зная, как продолжить, досадуя, что приходится ей рассказывать о трагедии. При этом глаза ее погасли вместе с пропавшим интересом ко всему.
– Что случилось? – насторожился парень.
– Возле подъезда ее дома убил наркоман, отнимая телефон, наверное, под кайфом.
Досада проявилась более отчетливо. Была расстроена тем, что на эту встречу у нее были другие планы. Теперь какое кино и паровозики!
– Как?
– Вот так. Это стало нормой, в порядке вещей, И никого не удивляет.
Она готова была закричать, вдруг вспомнив, как провожали Мирьянку. Почему я должна об этом сказать? Ни у одного из его дружков не хватило духу.
– За сотовый целую жизнь? – В этой фразе, произнесенной вполголоса было столько горечи. Видно было, что это не умещается в сознании парня.
– Какая-то сволочь из параллельного мира скотов, где не люди, а звери лишил ребенка жизни белым днем. Никто даже не обернулся на ее крик. Камеры слежения зафиксировали, как люди спокойно шли мимо. Хотя, может, она кричала беззвучно. Такое, знаешь, бывает, от ужаса и страха сдавит горло, и ни одного звука не произнесешь. Люди не поняли, все куда-то спешат по своим делам, при этом ничего не замечают, это не значит, что они равнодушные.
– Как же теперь ее «Ванильное небо?» Кто же будет меня смешить?
Губы парня дернулись, в улыбке разочарования. Это было похоже на что-то истерическое, нервное, от растерянности.
– Представляешь, перед отъездом в Таиланд, сбросила мне на телефон свое селфи, где она в модном, винтажном, желтом платье в белый горох, пятидесятых годов. В маленькой шляпке, таблеточке с накидной сеточкой в перчатках по локоть. Потешная, улыбается во весь рот возле раритетной Волги на фестивале ретро автомобилей. В смс пояснила, что ее пригласили, как и весь ее актерский курс из Щукинского училища статистами.
– Она всегда где-то участвовала, старалась заработать в массовках, презентациях, на телевидение, в шоу. Ее же мать одна растила. Мы решили в память о ней издать книжечку ее стихов «Ванильное небо» с ее рисунками. Ты нас поддержишь?
– Какой разговор. Сколько?
– Мы не обговаривали сумму.
– Ясно. Сейчас бы водки, – неожиданно для себя сказал он.
– Мне до сих пор не по себе – продолжала девушка. – Пойдем отсюда, пока не принесли заказ. Просто, побродим по бульвару.
Девушка тоже сникла, куда девалась ее отчаянная смелость.
– Верно, – согласился парень, – желание поесть мороженое пропало начисто.
Сиреневый бульвар место забытья. Он успокоит, как тихая мелодия. Они взялись за руки и медленно пошли вперед, не оглядываясь, смотря друг на друга, еще не в силах забыть потерю подруги.
Играет солнышко, отражается с каждой гладкой поверхности. Солнечные зайчики забавно прыгают, по лужам, стеклам машин, витринам. Может, один из этих зайчиков улыбка Марьянки?
* * *После печального диалога молодых людей решил, что только в космосе возможно забыться от земных невзгод. Вся надежда на аттракцион «Космический драйв».
У входа кинотеатра «София» стоит из белого камня огромная скульптура, изображающая женскую фигуру, что олицетворяет святую Софию. Это дар болгарской столицы Софии, городу побратиму Москве. Кинотеатр облеплен неоновой рекламой, самых изощренных подсветок. Кажется, здесь есть все, развлечения на любой вкус. Где-то в утробе центра, ходят слухи, было подпольное казино. «София» всегда была местом притяжения, культурным центром Сиреневого бульвара. Выставки, фестивали, встречи со знаменитостями. Люди тянулись сюда, интерес к кино был огромным. Постоянные поиски лишнего билетика. Помню, сам с трудом достал два билета, чтобы сходить с женой, на показ фильма Андрона Кончаловского, снятого им в Голливуде.
Рядом в детском городке пыхтел тихоходный паровозик, время от времени подавая сигналы, забавно раскрашенный, ехал осторожно, медленно, по кругу маленькой железной дороги. С десяток пассажиров-детей махали руками родителям и были рады, как самому большому счастью. Другие аттракционы были посмешнее. Надувной городок, яркий, зазывной, оглашался ребячьим криком. На горках творилось что-то невообразимое, все сталкивались, падали друг на друга. Рядом, на сплошном батуте, огороженном надувными стенами, детвора подпрыгивала как можно выше, пытаясь кувыркнуться, сделать сальто.
Увы, билеты на аттракцион «Космический драйв» закончились. Раньше в «Софии» был огромный зрительный зал. Сейчас он разбит на шесть небольших, где одновременно показывают шесть разных фильмов, как правило, американских. Голливуд представлен во всей красе.
К слову, о красе. Здесь же, на перекрестке, знаменитый салон красоты «Виктория». Приземистое двухэтажное здание с огромными окнами, с рекламой стильных причесок, маникюра, педикюра и разных омолаживающих лицо и шею процедур.
Женщины надеются стать, посетив его, счастливыми красавицами.
Вдоль бульвара много разных заведений с характерными вывесками: спорт-бар «Допинг», где в витрине вывешена целая коллекция шарфов разных футбольных, хоккейных команд. Здесь же электронное табло ставок, тотализатор работает бесперебойно на законных основаниях. У окошечек молодые ребята заполняют талоны, на предстоящие матчи футбольных команд, с азартом обсуждают, на что менее рискованно делать ставки. Как же хочется выиграть. Это случается редко. Лохи всегда проигрывают, чутья у них нет.
Здесь можно увидеть под одной крышей детскую кухню, где спозаранку толкутся в очереди, позёвывая, молодые папаши. Парикмахерскую. Ремонт обуви, где неунывающий башмачник постоянно что-то мурлычет себе под нос. Ателье с сосредоточенным портным с иголками, большими ножницами примеряет платьице выпускнице. Ювелирный магазин с охранником на пороге. И библиотека, где книги, да и сами сотрудники покрыты внушительным слоем паутины пребывают в сладостной дрёме.
Идешь по милому бульвару, до боли знакомому, каждая травка и каждый листочек родной и такая благость на душе от мирного неба, солнца, спешащих людей на работу, по делам со своими житейскими заботами. Как же дорог покой в этой привычной суете, толчее и, казалось, в бестолковой жизни. Как дорог нам хрупкий мир благополучия и ускользающая жизнь каждым мгновением, которым мы трепетно дорожим.
Люди, как люди. Обычные люди, как сама жизнь. Свободно идти, дышать, думать, видеть чистое небо над собой, чувствовать жизнь, ее биение, ее пульс, слышать разговор людей, детский смех.
Как же не хочется, чтоб кто-то покушался на это, не отнимал жизни, не нарушал этот привычный ритм. Неужели война, даже выговорить это страшно.
* * *Весна навеяла в памяти мелодию Дунаевского «Кричат скворцы» из кинофильма «Весна». В связи с этим сразу же возникла мысль о музыке советского периода. Это не случайно. Меня включили в государственную комиссию по разработке концепции создания «Музея СССР». Кино и музыка тех лет, как глоток воздуха, как кислород, дыхание надежды и мечты.
Первомай – это не только вожди на мавзолее, народ, приветствующий власть. Люди искренно верили КПСС, в будущее, шли под марши с цветами и транспарантами: «Мир, труд, май». Пляски под гармошку, радость на лицах от мысли, что «жить стало веселей», так говорил отец народов.
Как громко был воспет простой человек, трудовой народ во всех жанрах социалистического реализма. Вопреки идеологии авторам удавалось подняться до истинных высот подлинного искусства.
В музее СССР должен быть раздел, где будут материалы об авторах романов, пьес, музыки, живописи, что не поддакивали власти. Пришло время вспомнить таланты, пропавшие без вести в идеологической пропасти. Разверзлась земля российская, и миллионы пали в небытие.
Пока ждешь троллейбус, чего только не вспомнишь. Война 1905 г. Первая мировая. Октябрьский переворот. Гражданская. Голодомор на Волге. Исход в иммиграцию. Гулаг, рабский труд и страх. Насильственная коллективизация. Разорение деревни. Идея фикс о мировой революции. Вторая мировая. Непостижимая стойкость советского солдата. Победа. Воскресшая Россия из руин покорила космос. Безграмотные управленцы, неквалифицированные специалисты, и зашоренная партийная элита привели к убийственной перестройке. Грабительская приватизация, петля дефолта. Коррозия коррупции. Аборты в норме вещей и незаживающая язва наркомании.
Выйдем на улицу, запоем «Широка страна моя родная», собьемся в колонны и сольемся в едином порыве необъяснимого энтузиазма, с плакатами за социальную справедливость, смело шагнем на проспекты, площади и улицы. Советская музыка, песни не имеет аналогов. Они до сих пор строить и жить помогают. Люди помнят их, поют и будут петь, потому что в них душа, радость, надежда.
