Требую перемирия

– Ага. И она очень расстроилась, когда узнала, что ты был тем самым мужчиной, который привлек ее внимание.

Кристиан поставил свой стакан на стол. В висках застучала кровь. Это невозможно. Но ему придется спросить. Он должен узнать правду.

– Во что она была одета? – выдохнул Кристиан.

– На ней была такая же маска, как и на остальных женщинах. В ее волосах было что-то лиловое в цвет ее платья. Надо сказать, что ее платье абсолютно не понравилось нашим родителям.

Проклятье.

Этого не может быть. Первой женщиной, к которой он прикоснулся за все эти годы… оказалась Аллегра Валенти. И она была… Что ж, она носила под сердцем наследника рода Акоста.

В то время как само понятие герцогства было в какой-то степени устаревшим, его собственное по-прежнему функционировало. Во владении Кристиана находилось много собственности и земли, а также сотни семей, зависевших от продолжения его рода.

Он был последним в их роду и не мог оставить все как есть. Но теперь ему не о чем волноваться.

Если не обращать внимания на тот факт, что он стал частью двойной жизни Аллегры Валенти. Частью ее греха. Того самого, который не давал ему покоя, изводя его сновидениями настолько эротическими и сладострастными, что он каждую ночь просыпался в шаге от оргазма.

– Где она? – В его голосе прозвучало отчаяние.

Ренцо нахмурился, и по его лицу было понятно, что он начал о чем-то догадываться.

– Мне не понравится это, не так ли?

– Не больше, чем мне, – резко ответил Кристиан. – Где она?

– Спряталась в одной из моих квартир в Риме.

– Мне нужно поговорить с ней. Немедленно.

Проклятье. Только бы его подозрения не подтвердились.

– Потом тебе придется поговорить со мной, – мрачно бросил Ренцо.

– Надеюсь, что нет. – Кристиан развернулся и вышел из кабинета своего друга.

Ему необходимо встретиться с ней и поставить точку в этом деле. Кристиан отказывался верить услышанному и хотел убедиться, что та таинственная красавица, с которой он занимался любовью, не была Аллегрой. Эта маленькая соплячка не могла быть той женщиной, которая касалась его и пробудила в нем такое неудержимое желание.

Такого просто быть не могло.

Аллегра делала все возможное, чтобы избегать новостей. Но иногда она забывала и включала телевизор или заходила не на ту страницу в Интернете, и тогда ее буквально захлестывал поток оскорбительных заголовков и статей.

Это было просто ужасно. Ее называли достаточно самонадеянной, чтобы в последний момент разорвать помолвку с принцем, не заботясь о его чувствах или будущем его государства.

Но она вообще не была такой и на самом деле переживала по поводу случившегося. Что до Рафаэля, если у него и были какие-то чувства, она их никогда не замечала. Что конечно же не оправдывало ее.

Когда она поддалась своей фантазии и нашла себе любовника на балу, ей не приходило в голову, что она откажется от будущего замужества с Рафаэлем. Аллегра считала, что в ее жизни будет хотя бы одно самостоятельно принятое решение. Украденный момент, который всегда будет принадлежать только ей одной.

Что ж, теперь он принадлежал всем.

Странно, но теперь, когда о ее проступке узнал весь мир, она все больше чувствовала себя свободной. Да, она подвела всех. Да, ее родители могли отвернуться от нее – они все еще не решили, как им поступить. Но помимо всего этого в ее жизни вдруг появились возможности, которых там не было раньше.

Если бы она стала женой принца, ее жизнь никогда бы не принадлежала ей по-настоящему.

Но теперь впервые за все время у нее появилась возможность выбирать. Что с того, что этот выбор имел свои границы. По крайней мере, Аллегра будет нести ответственность сама за себя. И за свои ошибки.

И даже ее отношения с ребенком… они будут ее собственными. И пусть ситуация, в которой она оказалась, была не самой идеальной, чтобы найти себя как личность, оказаться матерью-одиночкой было все же лучше, чем женой Рафаэля.

Стук в дверь заставил ее подскочить с дивана. Аллегра никого не ждала, поэтому подумала, что пришел кто-нибудь из обслуживающего персонала.

Храни Господь Ренцо за то, что тот позволил ей спрятаться в своей квартире. Может, брат и злился на нее, но, по крайней мере, отнесся к ней с пониманием. Ведь сам он никогда не отличался примерным поведением.

Аллегра распахнула дверь, и у нее упало сердце.

– Если ты к Ренцо, то его нет. – Она старалась смотреть прямо, встретив мрачный, решительный взгляд Кристиана Акосты.

Он не мог знать. Не мог. Аллегра отказывалась верить в это.

Его черные брови были нахмурены. Аллегра посмотрела на его тяжелый квадратный подбородок и губы, обычно такие мягкие, но теперь сжатые в тонкую линию.

Даже не входя в квартиру, он заполнял собой все пространство. Такой высокий и до невозможного широкоплечий. Аллегра чувствовала себя рядом с ним маленькой и слабой.

Его взгляд пронизывал ее насквозь.

Тот короткий момент надежды был раздавлен тяжестью его взгляда, проницательного и напряженного. Аллегра была свободной, но, как оказалось, недолго.

– Я пришел.

– Поздравить меня с тем, что я скоро выхожу замуж? – перебила его Аллегра. – Если так, то…

– Помолчи, – осадил ее Кристиан и вошел в квартиру. – Я пришел не для того, чтобы играть в игры. Ты вообще собиралась сказать мне правду?

– О чем? – У нее вдруг пересохло в горле.

– О ребенке.

– Я… Я не…

– Я все знаю. Я узнал, что это была ты. А ты узнала, что это был я. Так что не строй из себя невинную жертву.

– Я действительно не невинна. У тебя была возможность убедиться.

– Звезда на востоке не появлялась, значит, так оно и есть.

Аллегра скрестила руки на груди.

– Как мило с твоей стороны заглянуть в Библию, прежде чем прийти сюда.

– Значит, ты знала, что я отец твоего ребенка.

– Я ничего такого не говорила. – Аллегре хотелось исчезнуть, раствориться. Полностью.

– Но ты сказала, что у меня была возможность убедиться, что ты не невинна. Как еще я мог узнать об этом, если бы не был тем самым, кто лишил тебя девственности?

– О, я понятия не имею. Может, потому, что я беременна? Право же, Кристиан, этот ребенок может быть чей угодно. Все знают, какая я потаскуха.

– Прекрати, – резко остановил ее Кристиан. – Аллегра, к чему все эти выдумки?

– Я даже не хочу говорить с тобой. Я не хочу всего этого. Я… Я бы никогда… Я бы никогда не прикоснулась к тебе, если бы знала, что это ты.

– Но это был я.

– Я не хочу тебя, – в отчаянии заявила Аллегра. – Не хочу. Я не знала, что это был ты.

– Не льсти себе, думая, что я хотя бы на секунду мог предположить, что это была ты. Ты всего лишь избалованный ребенок. Аллегра, ты отказалась от будущего, которое бесконечно предпочтительнее того, которое ждет тебя теперь. Ты никогда не понимала, что у тебя имеется. И никогда не понимала всего того, что сделали для тебя твои родители.

– В таком случае Ренцо тоже ничего не понимает. Но ты почему-то продолжаешь общаться с ним и не читаешь ему лекции каждые тридцать секунд.

– Ренцо взял на себя управление компанией отца. Он не уклонялся от своих обязанностей.

– Кажется, у тебя двойные стандарты.

– Похоже, мои двойные стандарты не сильно отличаются от тех, которых придерживаются во всем мире.

– Поздравляю, – взмахнула руками Аллегра. – Тогда ты такой же ужасный, как и большая часть населения.

В комнате воцарилась тишина. Но не пустая. В ней чувствовалась злость и что-то еще, о чем Аллегра совсем не хотела думать.

– Аллегра, исходя из собственного опыта могу сказать, – его высокомерный тон выводил ее из себя, – что последствий избежать невозможно.

– Особенно когда не пользуешься презервативом, – парировала Аллегра.

Возможно, в том, что они не предохранялись, была и ее вина, но Кристиан был мужчиной. Поэтому вся ответственность ложилась на него. А Аллегра ко всему была девственницей.

– Ты ничего не сказала против.

– Ты дал понять, что хочешь, чтобы я молчала!

– Но ты не возражала.

Аллегра закатила глаза:

– Ты не обязан мне помогать. Я сама справлюсь.

– И как же? – сузил глаза Кристиан.

– Я рожу ребенка и буду растить его одна. У меня есть средства. Мои родители, конечно, расстроились, но они вряд ли вычеркнут меня из своей жизни. – Аллегра блефовала. Ее родители пришли в ярость, и она понятия не имела, что они предпримут.

– Ты думаешь?

– Если они не захотят видеть меня, мне поможет Ренцо. – Родители не разговаривали с ней с тех самых пор, как она сообщила им новость о своей беременности.

– Если честно, меня не волнует, как поступят твои родители и поддержит ли Ренцо тебя и твоего ребенка. Я не оставлю тебя.

– Никто не поверит, что я спала с тобой. Никто.

Кристиан тихо рассмеялся, отчего Аллегру бросило в жар.

– Я не спал с тобой, – насмешливо протянул Кристиан. – Мы занимались сексом. У стены.

– Какая разница, – вспыхнула Аллегра. – Все равно никто не поверит.

– Из-за моей безупречной репутации?

– Первым делом.

– Но никто не знает, как все произошло. Мы конечно же представим случившееся в несколько другом свете. Ты скажешь родителям, что влюбилась в меня и твои глубокие чувства и сильная страсть побудили тебя разорвать помолвку.

Аллегра презрительно фыркнула:

– Они скорее поверят, что ты обрюхатил меня в публичном месте, даже не зная, кто я.

– Ты так считаешь?

– Никто не поверит, что я люблю тебя. Все знают, как мы относимся друг к другу.

– Ну и ладно. Тут пострадает не моя репутация. Ты была помолвлена. И ты женщина. Поэтому все будут осуждать только тебя.

– Они уже осуждают, – ухмыльнулась Аллегра. – Разве ты не читал последние новости?

– Может, я удивлю тебя, но у меня в жизни есть вещи поинтереснее, чем читать о твоих подвигах. Я разговаривал с твоим братом.

– Ты хочешь сказать… Ренцо знает обо всем?

– Твой брат не идиот. Он начал подозревать неладное, как только я спросил, в каком костюме ты была на балу, а потом выскочил из его кабинета, узнав о твоей беременности. А если сюда прибавить твои расспросы обо мне, ему не составит большого труда догадаться, что к чему.

– Но ты все еще жив. – Аллегра не сомневалась: узнай ее брат, что она занималась любовью с Кристианом, тот был бы уже мертв.

– Еще бы. Но только потому, что я понятия не имел, что это была ты. Ренцо знает, что при других обстоятельствах я бы ни за что не прикоснулся к тебе.

Аллегру охватила злость, а еще в ней заговорило уязвленное женское самолюбие.

– Что ж, он должен очень сильно гордиться тем, что у тебя такие высокие стандарты. Мне жаль, что ты так огорчился, узнав, что это была я. Хотя мы оба знаем, что тебе очень даже понравилось то, что произошло между нами. По правде говоря, наша близость понравилась тебе настолько сильно, что твоего самообладания надолго не хватило.

– Тебе понравилось не меньше моего, – слегка улыбнулся Кристиан.

– Откуда такая уверенность?

– Аллегра, я прекрасно помню, как ты теряла голову в моих руках. Ты не притворялась.

– Женщины умеют имитировать оргазм, – дрожащим голосом возразила Аллегра.

– Если только их партнер глупый или неопытный. Чего не скажешь обо мне. – Он подошел чуть ближе к ней. – Я чувствовал, как ты дрожала, и знаю, что твое наслаждение было таким же острым, как и мое. Так что не притворяйся, что наша близость не доставила тебе удовольствия, только потому, что теперь ты знаешь, что это был я.

– Для тебя так важно потешить свое мужское самолюбие, и вместе с тем ты едва терпишь меня. Кристиан, ты какой-то чокнутый.

– Никогда не утверждал обратного, – безжалостно рассмеялся он.

– Я не нужна тебе. Так же как и этот ребенок.

– Ну, тут ты ошибаешься. Мне очень даже нужен этот ребенок.

– Если он понадобился тебе для какого-то ритуального жертвоприношения, тогда забудь.

– Да нет. В моей жизни и так достаточно смертей, чтобы добавлять еще одну. Так что спасибо. Это была очень неудачная шутка.

– Извини, – отвернулась Аллегра.

– Не стоит извиняться. Ты сказала, что думала.

– Зачем тебе этот ребенок?

– Затем. Я вообще-то аристократ. Герцог.

– А то я не знаю. Твое высокомерие трубит об этом задолго до твоего появления в комнате.

– Значит, ты должна понимать, что мне нужен наследник. Законный. Аллегра, мой ребенок не может родиться внебрачным. И я не могу упустить этот шанс.

– Наш… ребенок – шанс?

– Для продолжения моего рода – да. Я вдовец, у которого нет наследника. Мне уже за тридцать, так что этот вопрос становится все более и более актуальным. Конечно, мой отец обзавелся наследником чисто случайно. Но несмотря на тот факт, что моя мать была никому не нужной моделью, он все равно поступил достойно по отношению к ней, ко мне и ко всему герцогству, зависевшему от продолжения его рода.

– Что конкретно ты предлагаешь?

– Выйти за меня замуж.

– Что? – Ее сердце чуть не выскочило из груди. Аллегре казалось, что она тонет. Она задыхалась, а в ушах раздавался оглушительный звон.

– Аллегра Валенти, ты беременна моим ребенком. И ты будешь моей женой.

Глава 3

Кристиан смотрел на свою упрямую спутницу, сидевшую в кресле напротив. Он не мог припомнить, чтобы какая-нибудь женщина выглядела настолько недовольной в окружении такой роскоши. Хотя представительницы прекрасного пола давненько не появлялись на борту его частного самолета.

Потому что у Кристиана давненько не было любовницы.

Только Аллегра тоже не была его любовницей. Быстрый секс у стены ничего не значил. Всего лишь проявление слабости.

Такого следовало ожидать после трех лет воздержания. Но Кристиан и представить не мог, что за потерю самообладания его ждет такое наказание. Ему казалось, что он достаточно наказан.

Похоже, какое-то особо капризное божество считало по-другому.

И послало ему в наказание Аллегру Валенти.

Она все время хмурила свое красивое личико и буквально приклеилась к окну, словно предпочитала вывалиться через него на землю, чем провести еще одну минуту в его компании.

– Аллегра, ничего не хочешь сказать?

– А зачем? Мне кажется, я уже все не то что сказала, а прокричала в квартире. Потом в машине. Я могла бы сделать то же самое здесь, но боюсь, я буду повторяться. Но если ты так хочешь, пожалуйста. Я считаю, что люди, которые не выносят друг друга, не могут жениться.

– Почему нет? Многие так поступают. Тебе только нужно продержаться до того момента, когда смерть разлучит нас.

– В Испании легко достать мышьяк?

– Аллегра, общаться с тобой – одно удовольствие. Почему мы раньше не давали волю нашим чувствам?

– Ты про ядовитые чувства?

– Нет, радость моя, – рассмеялся Кристиан, – я про влечение.

– Кристиан, между нами нет ничего такого, – возмутилась она. – Если бы не маски, мы бы даже не посмотрели в сторону друг друга.

Напоминание о той ночи пробудило в нем желание. После бала он только и делал, что думал о ней. Тот факт, что именно Аллегра Валенти заставила его потерять голову, превратил его фантазии в ночной кошмар. Но этот кошмар не стал менее эротичным, чем был до этого.

У Кристиана не было женщин с тех пор, как умерла Сильвия. И у него ни разу не возникало искушения. Но потом Кристиан очутился на том балу и увидел это необузданное создание в лиловом, едва прикрытое соблазнительным платьем, выставлявшим напоказ пленительные изгибы тела. На обнаженные плечи незнакомки волной ниспадали роскошные темные кудри.

В тот же самый момент тело Кристиана ожило. Его охватило такое жгучее желание, что оно превосходило здравый смысл и заставляло забыть о правилах приличия. Он не хотел, чтобы что-то испортило эти волшебные минуты. Поэтому, приблизившись к девушке, он знаком приказал ей хранить молчание и сам не проронил ни слова.

Ему следовало знать, что тут замешано колдовство. И что оно спалит его дотла.

Стоило один раз пойти на поводу у своих чувств, и его жизнь полетела вверх тормашками.

– Боюсь, ты заблуждаешься на этот счет, – ровным, скучным голосом заявил Кристиан. – Такое притяжение невозможно отрицать.

– Наш брак будет неудачным.

– Я не спорю. Но ты выйдешь за меня до того, как родится ребенок, и потом еще какое-то время побудешь моей женой. После можешь разводиться. Так быстро и безболезненно, как тебе захочется.

– Мои родители не считают, что развод может быть безболезненным.

– Согласен. Они ведь ревностные католики, не так ли?

– В их глазах я буду замужем за тобой до самой смерти, – помрачнела Аллегра. – А для тебя все так просто. Словно я могу взять и вырвать несколько лет из своей жизни, чтобы проторчать в каком-то испанском замке.

– Это не замок, а скорее вилла.

– А ты всего лишь герцог. Я должна была выйти за принца.

– Аллегра, но ведь не принц овладел тобой у стены. Я сомневаюсь, что ты жалеешь, что больше не можешь стать женой Рафаэля.

– Это все равно что признать свою ошибку, не так ли? – съязвила Аллегра. – Ведь наша помолвка – твоих рук дело.

– Я не ошибался, считая этот брак целесообразным. Но влечение сложно предугадать. Ты явно не пылаешь страстью к своему бывшему жениху.

– С чего ты взял? – густо покраснела Аллегра.

Кристиан пожал плечами:

– Тебе даже в голову не пришло, что ребенок может быть от него. Иначе ты бы не разорвала помолвку. Какой еще вывод напрашивается здесь, кроме того, что ты не спишь с ним?

– Может быть, ребенок и не от тебя тоже. Может, я сплю со всеми мужчинами, которых встречаю на вечеринках. И может быть, я уверена, что ребенок не от Рафаэля, только потому, что он слишком большой джентльмен, чтобы притронуться ко мне.

– Все еще пытаешься сделать историю из ничего?

– Возможно, я говорю правду. Возможно, я та самая вавилонская блудница. – Она вздернула подбородок и покачала головой. – Кристиан, ты совсем не знаешь меня. Ты до сих пор считаешь меня ребенком, а я уже взрослая. Мне двадцать два года.

Кристиан рассмеялся, внезапно почувствовав себя довольно старым.

– Такая древняя.

– Я только хотела сказать, что я женщина, а не девочка.

– Аллегра, я не питаю иллюзий насчет твоей женственности.

Он довольно улыбнулся, заметив, как зарделась Аллегра, и в нем снова вспыхнула страсть.

К Аллегре.

Но в его глазах такие вещи были неприемлемыми.

– Ты не один такой, – фыркнула она. – Многие мужчины знают о ней по собственному опыту.

Кристиан не верил ей. Но вместе с тем его злило, когда он представлял Аллегру с другими мужчинами. Единственным объяснением его ревности служило то, что она была беременна его ребенком. Ну и еще можно было прибавить тот факт, что Аллегра была первой женщиной, с которой он занялся сексом после довольно длительного периода воздержания.

– Возможно, ты так уверена в том, что это не ребенок Рафаэля, потому что ты была девственницей.

Он вспомнил тот момент, когда проник в ее тело. Она была такой тугой, что у него не осталось никаких сомнений. Хотя поначалу он воспринял ее крик как знак удовольствия, которое она переживала.

У Кристиана закружилась голова. Он должен был питать к себе отвращение, но вместо этого его охватило какое-то чувство триумфа… Кристиан не мог понять, что с ним происходит. Может, он до сих пор находился во власти какого-то колдовства.

Теперь Аллегра покраснела до корней волос.

– Что за глупости.

– Мне кажется, я попал в самую точку.

– Кто будет терять девственность таким образом? – Казалось, что она на грани истерики.

– Возможно, женщина, которую выдают замуж за нелюбимого человека?

Аллегра промолчала. Кристиан удовлетворенно откинулся на спинку кресла и стиснул зубы, сдерживая возглас победы.

– Значит, ребенок мой. Определенно.

– Я ничего такого не говорила.

– А тебе и не нужно. – Он пристально смотрел на Аллегру, стараясь не обращать внимания на жаркую лавину, клокочущую у него внутри. – Ты родишь мне наследника, моего законного наследника, сохранишь его репутацию незапятнанной, а потом можешь идти своей дорогой и жить так, словно ничего такого не случилось.

– Я еще не давала своего согласия! И неужели ты подумал, что я оставлю нашего ребенка с тобой?

– Надо полагать, наследник рода Акоста должен воспитываться в Испании.

– Что за глупости. – Аллегра скрестила руки под грудью, и Кристиан, как ни старался, не мог оторвать взгляд от ее мягких округлостей. – Я не оставлю своего ребенка. Вне зависимости от того, к какому соглашению мы придем.

– Может быть, после развода я поселю тебя в домике для прислуги.

– Ты не посмеешь.

– У тебя множество доказательств того, что я смею много чего, но ты все равно бросаешь мне вызов?

Она отвернулась, всем своим видом показывая, как сильно он оскорбил ее.

Дело не в том, что Кристиан никогда не замечал ее красоту. Она была слишком очевидной еще с тех пор, когда Аллегра была угрюмым подростком. Просто Кристиану казалось, что ее родные не улавливали ее настроение. Не замечали, как слегка мрачнело ее лицо, как только заходил разговор о ее предстоящем браке. Они не видели, как вспыхивали ее глаза, когда обсуждалось ее будущее.

Даже когда Кристиан не одобрял поведение Аллегры, он находил ее хорошенькой. Но сейчас он смотрел на нее совершенно по-другому. Теперь он не видел в ней никого, кроме той искусительницы, которую повстречал на балу. Которая касалась его так, словно он был каким-то чудом для нее.

Но так и было. Потому что она была девственницей.

Кристиан заскрежетал зубами, чувствуя себя в сложившейся ситуации каким-то злодеем.

– Когда мы прилетим в Испанию, мы начнем подготовку к свадьбе.

– Кажется, ты так и не понял, что я ни на что не давала согласия.

– А мне не нужно твое согласие.

– Послушай, моим бывшим женихом был принц, и даже он не смог заставить меня выйти за него замуж.

– Что ж, давай поговорим, какие у тебя есть варианты. Похоже, тебе кажется, что их у тебя в изобилии. Ты можешь вернуться в Италию незамужней матерью, которой придется вступить со мной в борьбу за опеку над ребенком. Лично я не сомневаюсь, что твои родители примут мою сторону. – Кристиан заметил, как побледнела Аллегра, и был близок к тому, чтобы почувствовать себя мерзавцем. – Если ты хочешь впасть в немилость у своих родителей, что неизбежно случится, когда они лишатся внука из-за того, что ты отказываешься выйти замуж за его отца, тогда вперед. Мы можем приземлиться раньше, и я отпущу тебя. В противном случае я предлагаю тебе смириться и принять тот факт, что ты просто меняешь один брак по расчету на другой. Но я, по крайней мере, не буду требовать доступа к твоему телу.

Аллегра промолчала в ответ. Она смотрела прямо перед собой и неистово взмахивала ресницами, словно пыталась удержать слезы. И снова Кристиан почувствовал себя каким-то злодеем. Но он поступал не мерзко, а практично.

Хотя скажи он об этом Аллегре, та вряд ли бы согласилась с его утверждением.

– Нечего сказать? – спросил он.

– Ты ясно дал понять, что сказать нечего. Кроме того, что я выйду за тебя.

Глава 4

Кристиан был прав, когда говорил, что его вилла не имеет ничего общего с замком. А еще она совсем не подходила своему угрюмому владельцу.

Дом был просторным и светлым, с большими окнами, которые выходили на море и позволяли солнечным лучам щедро литься в комнаты.

Вилла Кристиана очень отличалась от родительского дома Аллегры в Италии. В ней не было ни одной вещи, доставшейся по наследству, что приводило Аллегру в замешательство. Она знала, что род Акоста был таким же древним, как и ее собственный, к тому же Кристиан носил титул. Но в доме не было ни панелей из темного дерева, ни вытертых ковров, которые пережили несколько инквизиций, ни одной картины с библейскими сюжетами или с изображениями портретов давно умерших родственников.

Все было белым. Свежим. На грани модерна. Совсем не похоже на Кристиана.

– Это не ваш фамильный дом, – недоверчиво заметила Аллегра.

– Я сказал, что не повезу тебя в замок, – рассмеялся Кристиан. – Но я не сказал, что его у нас нет.

– Тогда зачем было говорить, что хочешь, чтобы твой сын рос в ваших священных землях и все такое?

– Я испанец. А испанцы иногда преувеличивают, драматизируют. Мне необходимо, чтобы мой ребенок родился в Испании. И в законном браке. А здесь или в замке, значения не имеет.

– И часто ты ездишь в свой замок?

– Нет. За ним приглядывает целый штат служащих. Мать сбежала оттуда сразу же после смерти отца, что, как тебе известно, случилось очень давно.

Он говорил о своих родителях с заученной беспристрастностью, и Аллегра сразу заподозрила, что он что-то скрывает.

– Мои мать и отец привязаны к нашему семейному поместью. Они бы ни за что не уехали оттуда. Думаю, если бы родители умерли и Ренцо бросил наш дом на произвол судьбы, мой отец преследовал бы его из могилы и тряс своими цепями над нечищеным столовым серебром.