Тень, ведомая Богом

Нырнув в подземку спустя двадцать минут быстрого шага, Лазарь долго отряхивалась от снега.

– Да сегодня прям мой день, – хмыкнула она, когда к платформе подошел именно тот поезд, что ехал в сторону Гарлема, – везунчик я… – с долей сарказма прошептала она не на английском языке.

Спустя тридцать минут она вышла на конечной и поднялась на улицу, купив себе горячий кофе в автомате в переходе. Станция метро располагалась аккурат напротив ее дома. Как и в центре, народу на улице не было. Снег застилал дороги искрящимся пушистым ковром. На автобусной остановке рядом с метро сидел, съежившись, высокий мужчина. Его ботинки заметно замело, будто бы он сидел там без движения как минимум час. Мария подошла к переходу, выбросила пустой стакан в урну и хотела было переходить дорогу, как вдруг кто-то окликнул ее.

– Мария! – услышала она уже знакомый голос. Она обернулась, мужчина поднялся с места и пошел в ее сторону. Под двумя шарфами и шапкой, надвинутой на брови, она с трудом узнала «Эрика».

– Чингачгук… И давно тут сидишь?

– Это неважно. Главное, что дождался.

– И?

– Не против пиццы? Тут недалеко.

– Ладно, пойдем, – сжалилась над индейцем Лазарь.

До пиццерии они шли молча, каждый был погружен в свои думы. Добравшись до «Домино», они зашли в маленький и уютный ресторанчик. От тепла на душе становилось легче. Индеец выбрал самый дальний столик в углу, где никто бы не мог помешать беседе.

– Ты бы нас еще в туалетной кабинке усадил, для пущей конспирации, – хмыкнула Мария, снимая пальто и вешая его на плечики.

– Ходят слухи, что туалеты тут не самые чистые.

– Тебе видней, – выдохнула девушка и села за стол. Лениво стянула с себя шарф и положила его на стул рядом с собой. К ним, единственным посетителям, подошла милая девушка с меню.

– Добрый день! Рады видеть вас в пиццерии «Домино»! – сказала она заученную фразу. – Ваше меню, – она положила на стол тонкий буклетик с картинками, – или вы сразу желаете заказать? – официантка вопросительно посмотрела на Лазарь.

– Все, что пожелает этот краснокожий джентльмен, – развела руками Мария. Индеец с ухмылкой посмотрел на нее, затем на немного шокированную такой нетолерантностью официантку.

– Будьте добры, нам пиццу «Мемфис» с курицей, большую, и две большущих чашки горячего какао. – Официантка с бейджиком «Мэри» кивнула и тут же скрылась за прилавком.

– Я смотрю, ты не очень-то следишь за словами. – Индеец снял шапку и положил ее на колени.

– Я просто называю все своими именами, – пожала плечами Мария. – Если тебе обидно слышать правду, то это только твои проблемы.

– В США за такое своеволие наказывают.

– Пусть приходят, – хмыкнула девушка. – Итак, о чем ты хотел со мной поговорить… Эрик?

– О будущем.

– Туманном и бесперспективном?

Индеец улыбнулся. Было в нем столько внутреннего спокойствия, что никакие остроты и подколки не могли вывести его из себя. Он был как скала, которая не склонится ни перед чем.

– Наоборот как раз.

– Ты случайно не глава подпольной организации? Поклонники Усамы? Свидетели Обамы? – перешла на шутливый шепот Мария. – А?

Эрик продолжал улыбаться и рассматривать собеседницу, будто видя в ней что-то особенное, невидимое никому вокруг.

– Я просто индеец из богом забытой резервации, – пожал он плечами. – Волей судьбы сведенный с тобой одним зимним днем.

– Этот обед, как я понимаю, – твоя благодарность за спасенную шкуру?

– Это просто обед, Мария, причем очень вкусный. – Он провел рукой по волосам и вытер со лба растаявший снег. – Помнишь наш вчерашний разговор? – Она кивнула. – Я говорил, что тебе представится шанс все изменить. Это произошло.

– Да ладно? – хмыкнула девушка. – Уже?

– У тебя ведь была сегодня важная встреча. – Пришла Мэри и поставила на стол две чашки с какао. – Спасибо! – Девушке он явно понравился, и она все искала поводов заговорить, но по глазам его спутницы Мэри понимала, что не в этот раз. – Была?

– Врач встретил пациента. В рамках мироздания это очень важно…

– С кем ты встречалась?

– Ты у нас провидец, пролей свет на истину. – Мария сложила руки на груди и откинулась на спинку стула.

– Я знаю, что тебе дал свою визитку барон Ротшильд. – Лазарь улыбнулась губами. – Это он твой новый пациент?

– Брависсимо, Шерлок!

– Ты знаешь, кто он такой?

– Очередной толстосум с Уолл-стрит. Какая мне разница, кто он?

– Помнишь, вчера ты говорила о доме, полном врагов? А ты знаешь, что этот человек имеет к ним ко всем прямой доступ?

– Это очевидно, богачи держатся вместе, – передернула она плечами. – Конечно, они знают друг друга.

– Знать – это одно, а иметь над ними власть – совсем другое. И среди богачей есть те, кто выше других…

– Да, список Форбс в помощь, – всплеснула она руками.

– Мария, послушай меня внимательно, – изменился в голосе индеец, став пугающе серьезным. – Этот человек держит мир на коротком поводке, и это он стоял у истоков твоих и моих бед. Только потому, что у него и восьми его единомышленников есть идея, к которой они идут по трупам невинных людей, ты осталась без дома, без семьи, без родины…

– Что же это за план такой? Дай угадаю: новый мировой порядок? – она недовольно фыркнула. – Сколько конспиративных видео ты пересмотрел на Ютубе? Все небось…

– Уильям Уокер, – произнес имя недавно убитого Эрик, – подручный Олбрайт, цепной псины Клинтона, марионетки Ротшильда… Никто из них не сделал бы и шага без дозволения хозяина. И ты думаешь, что они все не повязаны?

– Уокер, чтобы ты знал, поплатился за свои преступления, – прошептала Лазарь, приблизившись к Эрику. – Он получил по заслугам.

– Согласен, – кивнул индеец. – Но эти преступления была не его идея, он лишь исполнитель.

– Кто ты такой, черт тебя побери? – злилась Мария. – Чего тебе от меня нужно?

– Я твой друг и… проводник по земле моих предков.

– Бред!

– Я знаю о твоем даре, и о том, что нам предстоит сделать, тоже. Это давнее пророчество моего народа, и не нам его менять. Твое негодование также описано и неминуемо…

Лазарь отвернулась и уставилась в окно, наблюдая за падающим снегом. Она все никак не могла сообразить, отчего у нее такая плохая карма, что ей так везет на умалишенных фанатиков.

– Твой дар, Мария, может подчинить его и заставить делать то, что ты захочешь. Ты сможешь осуществить задуманную месть, исполнить мечты павших родных и близких. Вернуть свободу не только своей стране, но и всем.

Лазарь встала с места, быстро надела пальто, взяла шарф и подошла к индейцу. Наклонившись, она прошептала ему на ухо:

– Я не могу осуществить месть. В вашем пророчестве ты этот момент, видимо, проглядел…

– Тебе будет знак, – ответил Эрик. – Ты все поймешь, найдешь свой путь. И вот тогда – ты знаешь, где меня найти…

– Чао! Спасибо за какао! – Мария вышла из пиццерии и быстрым шагом направилась домой.

– До скорой встречи, тень… – прошептал индеец, провожая ее взглядом.

Мария быстро дошла до дома и, зайдя под арку, наконец остановилась. Отдышавшись, она достала из кармана пальто сигарету и закурила. Мысли роились в голове и сменяли друг друга. И на каждую шла жесткая негативная реакция. Марии хотелось закричать и высказать мелькающим образам все, но, как всегда, она удерживала себя от подобных проявлений. С каждым вдохом табачного дыма мысли успокаивались.

– Это уже зависимость… – прошептала она, глядя на сигарету, и сделала глубокий вдох-выдох. – Почему мир просто не оставит меня в покое?..

Докурив, она бросила окурок в снег и пошла к дому. На улицах по-прежнему никого не было, не видно ни соседей, ни детворы, даже со школьной площадки не доносились голоса.

Лазарь не спеша поднялась на шестой этаж и вышла в коридор. Из одной из квартир вышел мужчина. Он на краткий миг замер, посмотрев в сторону женщины, но тут же молча отвернулся и начал закрывать дверь. Мария вошла в квартиру, два раза повернула замок, оставляя ключи в замочной скважине. Повесила пальто на вешалку, сняла и бросила сапоги в угол прихожей и лениво прошла в гостиную. Она устало села на диван и, положив голову себе на колени, закрыла ее руками, будто не желая ничего слышать и видеть. Часы в комнате пробили четыре часа, больше половины дня было уже позади, что не могло не радовать Лазарь. От шумного диалога в коридоре начинала болеть голова. Выяснения отношений на шестом этаже были не редкостью, но сегодня речь шла не о семейной жизни и не о том, кто гуляет с собакой. Мария прислушалась. Больше всех кричала гаитянка Мелла – колоритная женщина средних лет с тремя детьми и парочкой мужей в каждом районе. Похоже, что она отчитывала своего старшего сына, а под горячую руку попались и соседи, невовремя вернувшиеся домой.

– Мелла! Что такого натворил Гарри, что ты его так отчитываешь?! – возмутилась ее соседка.

– Этот оторва, шкода, бездарь не способен различить номер собственной квартиры! Ты только представь, Тереза, он притащил чужую почту в свой дом! Чужую!

– Мам, я открывал наш ящик, там были эти письма…

– Взламываешь почтовые ящики!!! Что дальше? Ты грабанешь банк? Будь добр, укради мне миллиончик и засунь в почтовый ящик, и исчезни при этом, так, чтобы до тебя я не добралась! – Мелла много жестикулировала, а ее акцент придавал ситуации комедийный акцент.

– Да будет тебе! – махнула рукой Тереза. – Пускай отнесет письма в нужную квартиру, и делов-то!

– Да, отнесет, как же! Там сейчас никто не живет!

– Ну, значит, и письма никому не нужны.

– …Нужны, – покачал головой мальчик. – Я видел, как сегодня днем мужчина какой-то открывал ящик и проверял почту… но ее там не оказалось.

– Да верните ее в ящик! – возмутился уже муж Терезы.

– У нас там камеры, еще чего не хватало – перед ними светиться! – возразила женщина. – Иди и брось их под дверь! Если там кто-то бывает, то заберет свою почту!

– Какая глупость! – выругалась Тереза.

– Сама подумай, если в этих письмах что-то плохое и мой сын их в тот ящик положит… кто будет крайним? Правильно, чернокожий! В этой прогнившей стране всегда и во всем виноваты чернокожие!!! Брось их под дверь немедленно!!

Парень дошел до конца коридора, присел на одно колено и просунул под дверь четыре письма.

Лазарь видела, как четыре тонких конверта скользнули на ее ковер. Даже с дивана она видела, что три явно со счетами или чем-то подобным. Когда все стихло, Мария поднялась с дивана и подошла к письмам, подняла их с пола. В двух письмах не было ничего особенного, счета и прочая ерунда, третье было каким-то приглашением на вечер поэзии, а вот четвертое… на нем не было адресата и отправителя. Простой некогда белый, но пожелтевший на солнце конверт. Она перевернула его – на обратной стороне в уголке простым карандашом была нарисована ромашка с двумя заштрихованными лепестками. Лазарь смотрела на рисунок и не могла пошевелиться, в горле будто застрял комок. Непослушными руками она аккуратно вскрыла конверт и достала из него два свернутых листка бумаги в клетку. Между ними был высушенный цветок сиреневого колокольчика, что растет на балканских лугах. Взяв его в руки, Мария была не в силах стоять на ногах, она опустилась на пол и почувствовала, как защипало в глазах. Она раскрыла листки и увидела знакомый почерк, который нельзя было не узнать.

Здравствуй, Цветочек!

…Сорвал его в день твоего отъезда. Неплохо он сохранился… в отличие от меня. Прости. Знаю, что если ты это читаешь, то меня нет больше. Еще знаю, что ты хочешь уйти вслед за мной, просто так, за компанию. Не надо, Цветочек. Уверен, есть еще незаконченные дела, например, дожить до глубокой старости…

Мария несколько раз перечитала все письмо и уже в десятый раз перечитывала концовку, не веря своим глазам:

Я верю, что нашей истории еще не конец, и только от нас зависит, каким он будет. Не знаю, куда приведет нас то, что задумано годы назад, но знаю наверняка, что ты завершишь начатое.

Цветочек мой… я снимаю с тебя клятву, распорядись этим мудро. И умоляю, не уходи смиренно в сумрак вечной тьмы…

Твой навсегда, Милош Лазарь

Лишь когда за окном стемнело и в окна ударил электрический свет, Мария перестала бесконечно перечитывать письмо. Она подошла к окну и сделала глубокий вдох морозного зимнего воздуха.

– Чертов Чингачгук со своей мистикой… ясновидец чертов… – выругалась она вслух. – Тебе будет знак, тебе будет знак… Чтоб тебя…

Резкий порыв ветра скинул со стола письмо с приглашением на вечер поэзии и принес его прямо к ногам Марии.

– Класс, теперь еще и на вечер поэзии тащиться. – Тут она лукавила, ей нравилась поэзия, особенно когда стихи читали вдохновенно и проникновенно.

Она раскрыла письмо с приглашением. Вечер начинался в девять и проходил неподалеку ниже по улице в джаз-ресторане «Минтонс». Лазарь не стала читать программу, просто пошла собираться. Мария мельком глянула на себя в зеркало, пришлось подойти ближе – вид был не из лучших, зато свой, родимый, без этих надоевших линз. Быстро переодевшись, вышла на улицу. До ресторана она шла пешком, приводя мысли в порядок и постепенно успокаиваясь.

У «Минтонс» уже собирались люди. Глядя на их лица, не ошибешься, кто перед тобой, – определенно доморощенные витии. Марии повезло – ей достался столик подальше от сцены, но с отличным обзором зала. Она заказала себе курицу в деревенском соусе, которой славится это заведение, салат, много кофе и пепельницу. К ее радости, здесь еще можно было курить и простым белым посетителям.

На сцене сменялись люди, музыка и настроение, а Мария была далеко от этого места – в своих мыслях и в своей трагедии. Она все прокручивала про себя письмо Милоша, и ей казалось, что она чувствует запах тех самых колокольчиков. Потом мысли непроизвольно возвращались к сегодняшнему разговору с индейцем. Лазарь в очередной раз повторяла самой себе, что это все чистой воды бред. Когда она вдруг вырвалась из своих раздумий, в зале заиграла грустная протяжная мелодия и мужчина со сцены начал читать стихи, которые последние два дня преследовали Марию. Девушка вслушивалась в слова и мысленно повторяла их, будто ища в них что-то особенное.

– Слепец прозреет в миг последний свой:Ведь были звезды-радуги когда-то…Встань против тьмы, сдавившей свет земной.Отец, ты – перед черной крутизной.От слез все в мире солоно и свято.Не гасни, уходя во мрак ночной…

повторяла она слова вместе с выступающим. –

Встань против тьмы, сдавившей свет земной…Отец, с высот проклятий и скорбейБлагослови всей яростью твоей –Не уходи безропотно во тьму!Не дай погаснуть свету своему!

Читающий замолчал, и в зале повисла тишина.

Лазарь сидела молча, уставившись на догорающую в ее руке сигарету.

– Все равно мне нечего терять, все уже потеряно, – выдохнула она. – Будь по-твоему, Чингачгук…

Воскресное утро выдалось солнечным и безоблачным. Мария провалялась в постели часов до одиннадцати. Приняв душ, позавтракав, она собралась и направилась туда, где точно бы встретила того индейца. Отчего-то сегодня ей стало интересно, что еще он сможет ей рассказать. Выйдя из дома, она села в автобус и поехала на Амстердам-авеню, где и жил, как она думала, Чингачгук.

Добравшись до места назначения, она с минуту рассматривала старый кирпичный дом. Ночью в нем было больше загадочности. Сейчас же обклеенные белым скотчем окна и обшарпанные стены производили удручающее впечатление. Идея стоять посреди тротуара и звать Чингачгука не показалась ей правильной, и она подошла к входной двери, расположившейся аккурат рядом с магазинчиком сотовых телефонов. Если и не краденых, то пользованных точно. Стала изучать домофон и имена постояльцев. Вдруг дверь открылась, и на улицу вышел один из жильцов. Мария проскользнула внутрь, тем более что никаких «Эриков» здесь не числилось. Мария поднялась на третий этаж, мысленно прикидывая, окна какой квартиры выходят на нужную сторону. Она остановилась напротив квартиры номер 73Б. Именно из ее окна кричал «Эрик». Лазарь постучала в дверь уверенно и громко. Потом еще раз. Наконец дверь приоткрылась. Через узкую щель на Марию смотрели огромные глаза индейского мальчика лет пяти.

– А ты кто? – спросил ребенок.

– Взрослые дома есть? – ответила вопросом на вопрос девушка.

– Кто там, дорогой? – к двери подошла мама ребенка. – Добрый день! – улыбнулась она. – Вы к кому?

– Ищу своего знакомого индейца, представляющегося Эриком, – пожала плечами Мария. – Как-то раз видела его выглядывающим из вашего окна.

– Вы из полиции?

– А похоже?

Женщина кивнула.

– Ясно-понятно… – выдохнула она.

– Здравствуй, Мария! – индеец шел с сумками по коридору. – Рад снова тебя видеть! – У него было хорошее настроение. – Ты немного не угадала с квартирой, моя следующая. Привет, Майки! – ребенок застеснялся и скрылся в квартире.

– Все в порядке, Эрик? Ты ее знаешь? – настороженно спросила женщина.

– Да. Не волнуйся, все так, как надо. – Он подошел к своей квартире, открыл дверь. – Зайдешь? Как раз обед готовить собирался. – Лазарь молча пошла за ним, хотя на ее лице было написано явное недовольство.

Когда дверь в квартиру 74Б захлопнулась, хозяйка квартиры 73Б покачала головой и тоже скрылась за дверью.

Глава VIII

Мария стояла в прихожей и осматривалась по сторонам. На стенах висели портреты, старинные фотографии в рамках, элементы индейской одежды, перья, с потолка свисала дюжина «ловцов снов» и еще тьма каких-то не виданных ею ранее оберегов. Правда, несмотря на превалирующую индейскую тематику в интерьере, квартира уже давно и надолго пропахла китайской лапшой из соседнего супермаркета и насыщенным карри. Последовав примеру Эрика, Лазарь также сняла обувь в прихожей и прошла в гостиную, служившую и спальней, и столовой, и кабинетом. Индеец молча отнес продукты на кухню, по дороге включая радио в коридоре. Девушка прошла на кухню. Индеец довольно хмыкнул.

– Ну и каков мой диагноз? – в шутку спросил он.

– Не знаю… – она взяла со стола яблоко и откусила его. – Тебе нужна справка о вменяемости?

Она подошла к пожелтевшей от времени фотографии, висевшей в рамке у холодильника.

– Это мой прадед, который, кстати, предсказал нашу встречу.

– А у холодильника – это почетное место, ближе к еде, так сказать? – улыбнулась Мария.

– Просто чаще всего я подхожу к холодильнику и тут вижу его, – пожал индеец плечами.

– Ты тут один живешь? – Мария продолжала есть яблоко и осматривать квартиру.

– Когда как. – Разложив продукты по полкам, он включил чайник. – Чай, кофе будешь?

– …Чая будет достаточно.

– Вот и отлично, тем более что кофе есть только одна порция, – пробубнил себе под нос Эрик.

– Тогда давай кофе, – услышала его Лазарь.

– Черт…

Наконец они сели в гостиной друг напротив друга, каждый со своим горячим напитком.

– Почему психология? – нарушил молчание индеец. – Почему именно эта область из всех возможных?

– Разве ответ не очевиден? – подняла на него глаза Лазарь. – Потому что это именно то, чему я училась. Зачем изобретать велосипед…

– Я про изначальный выбор. – Эрик поставил чашку на деревянный стол, заваленный газетами и журналами.

– Чтобы понять себя и… – она вдруг замолчала.

– И свой дар?

Мария кивнула неохотно.

– Помогло?

– Нет. Особенно когда понимаешь, что психология далека от идеалов древности, а уже давно служит иным целям.

– Каким же?

– Не познанию, а предсказанию и управлению поведением человека.

– Разве ты в конторе Гэбриэла не помогаешь людям?

– Помогаю… избавляться от лишних денег. – Она притянула к себе свою сумку и достала оттуда пачку сигарет.

– В этом доме не курят.

– Иди к холодильнику и спроси своего прадеда обо мне еще раз – он скажет тебе, что я курю, причем тогда, когда хочу. – Лазарь уже вовсю себя ругала за то, что поддалась эмоциям и пришла в гости к индейцу.

– Это грубо, Мария, – мотнул головой Эрик.

– Что у тебя за план, Чингачгук? Что тебе напророчил твой прадед, что ты готов преследовать меня повсюду? – она выпустила клубок дыма в сторону открытого окна, не сводя взгляда с индейца.

– План… – прошептал индеец и опустил голову, уставившись на расшитый ковер. – Твоими руками достичь общих целей… – еще тише проговорил он.

– М-м, знаешь, мистер Загадочность, прежде чем использовать, меня нужно задобрить. – Она поднялась к дивана и подошла к окну. – И наши цели не могут иметь ничего общего. Ты слишком, – она задумалась, подбирая нужное слово, – радеешь за человечество, за эту планету… Тогда как мне нет никакого дела до человеческого вида и места их обитания.

– Твой путь саморазрушения пагубно на тебя влияет. В том нет твоей вины, но тебе нужно с этим бороться. На то ты и Тень.

– Что, прости?

– Ты – Тень.

– Чья? Отца Гамлета? – хмыкнула Мария.

– Твое имя ведь Тень? – Индеец подошел к Марии. – Твое настоящее имя означает тень. Прадед так говорил. – Лазарь молчала. – Он говорил, твой предок был великим воином, настоящим Пахана – потерянным белым братом…

– У каждого в роду найдется воин. – Девушка выбросила докуренную сигарету в окно. – И я не исключение.

Индеец вернулся к креслу и сел в него, сделал глоток уже остывшего чая и снова задумался о чем-то своем.

– …Мое настоящее имя… Тогай Акечета, я родом из племени Оглала-Лакота. Родился и вырос в резервации Пайн-Ридж, в Южной Дакоте. Богом забытое и оставленное Великим Духом на растерзание времени место. Мой прадед Кохана Чайтон, Стремительный Сокол, был вождем нашего племени и одним из последних шаманов, кому посчастливилось общаться с Великим Духом. А я был последним, с кем общался прадед.

Южная Дакота, Пайн-Ридж, 18 ноября 1982 года

Кохана Чайтон сидел на плохо сколоченной скамейке у своего дома-фургона вблизи водонапорной башни. Он получил этот дом в качестве гонорара еще в далеком 71-м. Он был предназначен для семьи из трех человек, но кто виноват, что семья Коханы насчитывала куда больше людей. Сейчас в этом трейлере ютилось шестнадцать человек. Не было никаких удобств, и цивилизация белых людей была далека от этих мест. Но все трудности лишь придавали сил племени.

Холодный осенний ветер бил в лицо, а старик лишь улыбался ему. Иногда он мечтательно смотрел в небо, отчего-то сегодня он очень ждал заката. Его пятилетний правнук Тогай с нескрываемым любопытством наблюдал за ним из окна их семейного навеки припарковавшегося трейлера. Кохана подмигнул мальчугану и жестом руки разрешил к нему подойти. Мальчик с огромными глазами цвета грецкого ореха и с иссиня-черными прямыми волосами подошел к шаману. Старик притянул его к себе так, будто давно его не видел. Кохана набросил ребенку на плечи свою теплую накидку, расшитую вручную изображениями мустангов.

Вместе они сидели молча и смотрели в небо. Тогай пытался проследить, куда смотрит дед, и также устремлял свой взгляд на пустоту в небе.

– Деда, а куда ты смотришь, что ты ищешь там, в небе?

Старик улыбнулся, как только заметил сверкнувшую на небе бледную звездочку.

– Смотри на звезду, Тогай, только что родился бледнолицый друг нашего народа.

– Пахана?

Чайтон улыбнулся и покачал головой.

– А кто же?

– Вестник Великого Духа… Странник с далекой земли, земли крови и меда. Через три десятилетия этот странник спасет тебя, сын мой. – Мальчик обратился в один сплошной слух, каждое слово шамана навеки отпечатывалось в сознании. – У вестника этого есть удивительный дар, который он будет считать проклятием. Не ищи с ним встреч, духи будут вести вас. В пятый раз встретишься с вестником, в тот день будет ему знак, открывающий дорогу к его дару…

– Что у него за дар, деда?

– Он усыпляет защиту и проникает в суть… так я вижу. Когда вестник придет к тебе сам – прими его как брата. Говори с ним, – старик сильней прижал к себе правнука, – вместе вы пройдете длинный путь, и вместе вернете вы утраченное… – Кохана смотрел на эту звезду, и не было у него никаких сомнений, что эта далекая сверхновая оправдает все его ожидания.

Старый индеец еще много всего шептал на ухо Тогаю, а потом вдруг замолчал. Дыхание его становилось все тише, пока не прекратилось вовсе. Кохана Чайтон, Стремительный Сокол, умер на девяносто пятом году жизни. Его глаза были открыты и устремлены к звезде, таявшей в лучах заходящего солнца.

Наше время

Мария сделала глубокий вдох и шумно выдохнула. Она молча посмотрела сначала на индейца, потом отвернулась к окну.

– Ты ничего не скажешь? – нарушил тишину Тогай.

– …Что ты хочешь вернуть? – не поворачивая головы, спросила Лазарь.

– Я хочу вернуть своему народу то, что у нас отняли.