Бедовая отшельница

– Знаете что?! – сказала она и снова села.

Мы с Сонькой прыснули со смеху. Пуся дважды затравленно тявкнула.

– Так, девчонки, – я тронула пальцами под глазами кожу, проверяя на слёзы, – Вы как хотите, а у меня дела!

– Интересно, – протянула Ника.

– Наша горничная попала в больницу, и я хочу её навестить! – выпалила я, размышляя, как воспримут мой порыв подруги.

– Марта, ты с ума сошла? – Ника округлила глазки, напрочь забыв про недавнюю обиду. – Я даже болеть буду, в больницу ни за что не поеду!

– Чего так?

– А ты не знаешь? – спросила она и тут же сама ответила: – Там заразные все: ходят, кашляют, чихают, дотронуться ни до чего нельзя, подхватить что угодно можно!

– Ладно, Ника, не запугивай человека. Решила – пусть идет, – вступилась за меня Соня и прищурилась. – А чего это ты такая добрая вдруг стала? Кто эта горничная такая, чтобы ты ее в больнице навещала? У нее что, родственников нет?

– Есть, – нерешительно произнесла я.

Я уже пожалела, что придумала такую отговорку для подруг. Да, глупо как-то получается…

– Мы им с Вадимом семья! – выпалила я с пафосом.

– Как это? – Ника вытаращила глаза.

– Ты что, родственников на работу взяла? – Соня захлопала длинными ресницами.

Я вдруг представила в роли горничной свою тётку. Сварливая и злобная сестра матери жила в Кушуево. Приехавшая в далёкие девяностые из деревни, она закрепилась в нашем городке, выскочив замуж за школьного учителя. Но долго эта ячейка общества в виде семьи не протянула. То ли из-за сварливого характера родственницы, а, может, от непосильного и неблагодарного учительского труда, муж, вскоре, помер. Тётка же умудрилась залететь от заезжего командировочного и разродиться крикливым Петькой. Теперь тётка отравляла жизнь соседям и домочадцам, а Петька заканчивал школу, стены которой когда-то покинула я. Но на эту часть моей биографии, как и на алкоголика-отца, у меня было наложено табу. Ни подруги, ни тем более Вадим, не знали этих деталей.

– Муж у нее здесь живёт, – произнесла я наконец и пояснила: – Тоже у нас работает…

– Значит, ты у нас декабристка? – заключила Соня.

– Почему декабристка? – захлопала глазами Ника. – Сейчас ведь май!

– С тобой не соскучишься! – Едва сдерживая смех, Соня смешно надула щёки, выпуская воздух. – Ты что, в школе не училась?

– Причём тут школа? – спросила расстроено Ника.

– Декабристки – это жёны, которые после декабрьского восстания отправились вслед за своими мужьями в ссылку! – пояснила Соня.

– Вспомнила! – Ника даже подскочила на диване, от чего Пуся жалобно тявкнула и затряслась. – В школе проходили…

– Так значит, этот плечистый мужчинка, что с тропинки возле дома ветки убирал, и есть её муж? Симпатичный, между прочим! – отвесила комплимент Соня. – И почему этим горничным так везет? И где тут справедливость? – Она насмешливо посмотрела на меня.

Я изобразила непонимание и поинтересовалась:

– В чем везет-то?

Мне стало страшно, что Соня невольно озвучила мои мысли. А вдруг она догадалась о моих тайных желаниях? Однако, к великому облегчению, в разговор вмешалась Ника:

– Ну, ладно, подруга, ты как хочешь, а мы тебе в этом не компания. Да, Пусенька? – Она принялась надевать розовую кофточку на собачонку, усадив ее для удобства повыше, на диванную подушку. – К нам еще доктор сегодня придет, прививку будет делать Пусе.

– От чего? – спросила я с деланым участием, лишь бы не дать Соньке возможности продолжить тему.

– От бешенства, – сказала Ника, при этом вид у неё был такой, словно Пусю собирались усыплять.

Глава 3

Фантазии и реальность

…Он навалился сверху. Я сделала вид, будто упираюсь ему левой рукой в грудь, другой скользнула вниз, по бедру, чтобы одёрнуть задранную юбку, а сама в это время незаметно надавила на рычажок и спинка сиденья плавно опустилась.

– А ты шалунья! – произнёс он, изменившимся вдруг голосом и зарылся лицом в мою грудь. Я вздрогнула от его горячего дыхания. Кожа стала влажной…

Окрик Сергея заставил вернуться в реальность.

– Марта!

Ноги одновременно упёрлись в пол и вдавили обе педали. Машина взревела и встала. Я ударилась грудью о руль и отлетела на спинку кресла.

– Извините! – суетился Сергей. – Я вас напугал…

Находясь под впечатлением разбушевавшегося воображения, я тронула пальчиками виски и огляделась. Мы проскочили отворот к дому и въехали под знак «проезд запрещён». Дальше была полоса встречного движения.

– С вами всё хорошо? – поинтересовался Сергей, и участливо заглянул в глаза.

– Всё нормально, – успокоила я его и включила заднюю передачу.

– Вы из-за моей жены так расстроились? – допытывался он. – На вас лица нет.

– Нет… Хотя, да! – спохватилась я, вдруг решив что не переживать по поводу жены Сергея сейчас просто неприлично и добавила: – Жалко бедняжку…

– Кто бы меня пожалел! – вырвалось у него.

– Тебя-то за что? – в недоумении воскликнула я.

Машина поравнялась с отворотом, я притормозила и повернула руль.

– Трудно мне одному без неё по дому управляться, – признался Сергей.

– А хочешь, я тебе помогать буду? – неожиданно выпалила я.

– Вы? – не поверил Сергей.

– Да, а что? – Я живо представила себя с тряпкой в руках и улыбнулась.

– И чем вы мне можете помочь? – робко спросил он.

– Ну, хотя бы тем, что перестану требовать от тебя варить мне кофе, – нашлась я с ответом.

– Мне не трудно, – признался Сергей и неожиданно покраснел.

«Неужели я ему нравлюсь? – гадала я, останавливая машину перед воротами. – А почему бы и нет?» – удивилась я, живо представив себя рядом с такой невзрачной, похожей на тень Таней. При моем появлении, соседки Тани по палате вытаращились на эту серую мышку так, как будто за ней явился сам архангел. Хотя я смутно представляла, кто это, и почему он должен являться в больнице. Но в одном была уверена, что после моего ухода, статус нашей больной вырастет до запредельных высот, а огромный букет белых роз, украсивший облезлую тумбочку, будет предметом обсуждения его стоимости ещё не один день.

Сергей странно и неловко выбрался из машины. Я догадалась, что ему мешает, и не стала дожидаться, когда он откроет дверцу и подаст руку.

«Хотя надо было, – подумала я, выбираясь наружу. – А он тот ещё кобель. Без жены сутки, и уже озабочен».

Стало смешно.

– Я сейчас переоденусь и займусь машиной, – между тем пообещал он охрипшим вдруг голосом.

В гараже плохо работала вытяжка, и поэтому я всегда стремилась как можно быстрее подняться в дом, чтобы не испортить себе лёгкие и не провонять выхлопными газами и бензином. Однако на этот раз я забыла о вреде окиси углерода и задержалась.

– А что ты собираешься делать? – спросила я с придыханием.

– Надо пропылесосить салон, помыть окна, – перечислил Сергей.

Я небрежно махнула рукой и заверила:

– Машина подождёт!

– А что не подождёт? – удивился Сергей и растерянно захлопал глазами.

– Есть хочу! – соврала я.

– Так надо это… – Он поскрёб затылок. – Заказать из ресторана…

– Не надо ресторан, – возразила я и напомнила: – Мы купили рыбу и зелень. Сумка в багажнике…

– Ах, да! – Сергей смешно шлёпнул себя по лбу ладонью. – Как я мог забыть?!

– Влюбился, наверное, – предположила я едва слышно.

– Я, кстати, по карпам спец большой, – сообщил Сергей, поднимаясь по лестнице, и стал перечислять: – И запечь, и уху могу…

– Ты почисти, а я сама что-нибудь придумаю, – попросила я Сергея, размышляя над тем, есть ли в Интернете простые рецепты приготовления рыбы, и одновременно не переставая удивляться своим порывам.

По всей видимости, мое рвение произвело впечатление и на Сергея. Он то и дело с восхищением поглядывал на меня.

«Причём тут рыба? – вдруг подумала я со злостью, наблюдая за тем, как Сергей выкладывает на стол карпов. – Чего я как девочка? Вон он как на меня смотрит! Чего я боюсь? Что откажется? Наверняка спит и видит, как я окажусь в его объятиях; ведь у него жена – натуральная плесень».

– Пойдём со мной! – решительно позвала я, и направилась в гостевую спальню.

Почему-то Вадим называл ее тёщиной комнатой, хотя моя мама ни разу не была в этом доме. Она и Москву-то посетила проездом ещё во времена, страшно подумать, Советского Союза. Тогда её и моего отца, студентов строительного отряда, отправили куда-то на стройку в Сибирь. Сейчас мама сидела дома, карауля моего тихо спивающегося родителя, и вспоминала свою счастливую молодость. Я хоть и стеснялась родителей, но помочь пыталась. Однако, если деньги вдруг попадали в руки отца, он их тут же спускал на алкоголь сомнительного производства, щедро угощая своих собутыльников.

Теряясь в догадках, Серёжа отправился следом за мной. «А почему, собственно, он должен теряться? – думала я. – Ему вон уже сколько лет. Наверняка столько баб поимел, что и не помнит всех по именам. А у себя в Чухломе, или где он там живёт, врёт своим дружкам, будто имеет свою хозяйку. Точно! Все они такие! А что если обломить? – неожиданно подумала я, и тут же испугалась собственной мысли. – Еще одной ночи без настоящего мужика я не проживу. Снова буду выть волком от очередного сна, рвать подушку зубами и стонать.» Я не видела его, но спиной чувствовала напряжение, ощущала взгляд, который ласкал мои икры и бедра и заглядывал под подол. Он шёл, как бычок на закланье. От этой мысли мне стало весело.

– Спину мне помассируй, – с этими словами я развернулась у кровати.

Сергей не успел остановиться и налетел на меня. Я слегка коснулась его грудью. Этого было достаточно, чтобы мощный разряд тока пронзил обоих. Он схватил меня точь-в-точь, как там, в моих мечтах, притянул к себе и поймал губами сначала нос, потом верхнюю губу, но тут же отпрянул, и сделался вдруг каким-то маленьким и жалким.

– Извините, – пролепетал он, и стал оправдываться: – Что-то на меня нашло…

«Прикидывается!» – с ходу раскусила я его намерения. Обман сквозил во всем: в его взгляде, в голосе, в терпком запахе мужского тела. Он просто хотел навязать мне инициативу, чтобы потом морально быть невиновным в собственных глазах и, в случае чего, перед моим мужем. И ещё перед своей женой… Виновата, мол эта похотливая и лощёная сука, затащившая беднягу в постель. Ну и пусть! Да – затащила, да – похотливая, да – сука!

– Ты что? – Я схватила его рукой за рубашку на груди и потянула к себе. – Я тебе покажу!

– Вы…

Я стала торопливо расстёгивать пуговицы. Господи, всё горит! Скорее! Но чего же ты?! Помоги! Освободи моё тело от этих тряпок, как хорошую конфету от красивой упаковки!

Сергей неловко стянул лямку моего платья. Потом стал возиться с замком на спине и при этом сопеть. Боже! Как стучит его сердце! Или это моё? Вдруг он с рыком навалился на меня сверху. Я полетела спиной на кровать, словно в омут.

– А-ах! – вырвалось из горла. – А-а! – кричала я. – Сильнее!

Сергей вбивал мое хрупкое и красивое тело в кровать с такой яростью, будто хотел убить. Ну и пусть! Я совсем не прочь умереть в экстазе. Сильнее! Ну же! Порви меня!

Судорогой сжало до боли нутро и через считанные секунды отпустило. Кипятком залило каждую клеточку моего истерзанного тела.

Он скатился с меня и, раскинув руки, распластался на кровати. Я не дала ему шанса отдышаться, изогнулась, накрыла его собой, осыпая поцелуями…

Глава 4

Страшный сюрприз

Я открыла глаза. Было легко и радостно. И ветка рябины совсем не злила. Спать совсем не хотелось. Казалось, что только вес одеяла не даёт мне взлететь – откинь его и тут же взмоешь под потолок лёгким дымком. Я тихонько села, нашарила ногами домашние туфельки, встала и потянулась. Господи, как мало нужно для счастья! Я сожалением посмотрела на место, где недавно спал супруг, и направилась в гардеробную, где с трудом отыскала спортивную майку и коротенькие шорты.

Сергей поливал из шланга дорожки, которые лабиринтом расходились от дома в разные стороны.

– Привет! – воскликнул он и подмигнул.

«Что он себе позволяет? – возмутилась я в душе, но промолчала. Но до чего же этот самец хорош! Однако пожурю потом, когда снова останемся одни. Это теперь станет легче – мы же оба знаем, что нам нужно друг от друга. И пусть рассказывает своим приятелям, что трахает хозяйку. Даже прикольно. Прикольно быть героиней чьих-то фантазий. Его воображение, наверняка, лучше любого кино».

– Когда Вадим Валерьевич уехал? – спросила я, сохраняя невозмутимость и стараясь произнести это максимально официальным тоном. Мол, трахать – трахай, а хозяина уважай! Я как могла, пыталась мысленно поставить его в один ряд с обычным быком или прислугой, но со специальными полномочиями, по обслуживанию моего тела. Ничего личного – только здоровье и настроение. Но не получалось, снова затряслись руки, а голос дрогнул. Не дожидаясь ответа, я подцепила его пальцами за пряжку ремня и повела в дом. Он вдруг шагнул, подхватил меня на руки. От неожиданности и восторга я вскрикнула, обвила его шею руками и прильнула к плечу. Раз ступенька, два… Тело качается в такт шагам, и вот мы уже в спальне…

Я думала, что второй раз будет уже не таким ярким, но ошиблась. Сергей не переставал удивлять. Я змеёй извивалась под ним, кричала, кусалась и в экстазе царапала его спину ногтями…

Когда он в очередной раз напрягся, сгрёб своей ручищей простынь и расслабился, я повернула голову к окну и едва не закричала.

– Что не так?

Ветка рябины, словно ощетинилась своей листвой, неистово хлестала по стеклу под порывами вдруг ниоткуда возникшего ветра. Она точно пыталась ворваться в дом, чтобы остановить происходящее в этой комнате. Она была моим надзирателем, а я ее поднадзорной.

– Надо её срубить! – решила я вслух, и выше натянула на себя одеяло, прикрываясь от окна. – Сегодня же!

– Отчего не срубить? – обрадовался Сергей и заверил: – Это мы мигом.

День пролетел быстро. Мы так и не приготовили обед, ограничившись перекусами из фруктов и салатов. Вечером, измождённое за день тело, приятно ныло от переполнившей истомы. Я долго плавала в небольшом бассейне первого этажа. Сергей спилил ветку.

Едва я вошла в гостиную, как зазвонил телефон. Мой взгляд упал на экран, на котором появилась фотография Вадима с надписью «Любимый».

– Странно, – пробормотала я и приложила трубку к уху.

– Выйди, – потребовал он.

– Куда? – не поняла я.

– Я во дворе.

– Что-то случилось? – спросила я и подошла к окну.

Прижимая телефон к уху, он прогуливался вокруг машины. Теряясь в догадках, я поспешила во двор.

– Привет, – произнёс он сухо.

– Когда ты приехал? – поинтересовалась я и огляделась.

Отчего-то стало жутко. Подступившие вплотную к дорожкам кусты казались черными, и лишь кончики веток наверху слегка серебрил приглушённый свет фонарей.

– Да вот, приехал, – эхом повторил он, услужливо открыл дверцу и приказал: – Садись!

– Зачем? – спросила я, теряясь в догадках.

Он подтолкнул меня к машине. Вадим вёл себя, по меньшей мере, странно. Нет, конечно, он не мог знать о моих интрижках с Сергеем. В доме никого кроме нас не было. Если, конечно, Сергей сам всё не рассказал. «А вдруг?» – мне стало нехорошо. Во рту пересохло, а руки предательски затряслись. Даже страшно подумать! Вадим попросту мог приказать Сергею проверить меня на верность. «Нет, не может такого быть!» – я невольно посмотрела в сторону гостевого домика. В его окнах горел свет, и я несколько успокоилась.

– Куда мы едем? – спросила я наконец, когда мы выехали на трассу и понеслись в сторону от города. – Может, мне все же надо было одеться?

Я была в домашних трикотажных брюках и в футболке.

– Так сойдёт, – интриговал Вадим и погладил меня по коленке.

– Странный ты сегодня какой-то.

– Просто устал, – объяснил он.

– Так зачем надо было куда-то ехать? – Волнение не покидало меня.

– Ты забыла, у нас сегодня дата!

– Какая дата? – Я перебрала в памяти все значимые события от знакомства, первой ночи и свадьбы до смерти его бабушки в прошлом году. Все они пришлись на какие угодно числа, но только не на сегодняшний день.

– Ты меня интригуешь, – призналась я, когда Вадим свернул с шоссе на какую-то пустынную дорогу, ведущую в лес. Встречных машин здесь почти не было. В свете фар метались ночные бабочки. Искрами разлетались комары и мошки. Вадим сбавил скорость и съехал на просёлок. Машину подбросило на выступивших из земли корнях деревьев. Ветки заскребли и застучали по лобовому стеклу и крыше. Стало жутко. Наконец сосны и берёзы расступились, и машина выкатила на берег не то озера, не то реки. От волнения я потеряла способность думать.

– Кто там? – гадала я, вглядываясь в освещённые костром деревья, и попыталась угадать: – Толик с Максом?

Разворачиваясь на берегу, Вадим подмигнул мне и заверил:

– Сюрприз!

Он остановил машину, заглушил двигатель и вышел.

Я терялась в догадках.

– Какой ещё сюрприз?! – допытывалась я, когда он возник рядом с окном.

– Узнаешь! – интриговал муж, открывая дверцу и подавая мне руку.

Странно и жутко. Пустынный берег, костёр, в который совсем недавно подложили дрова, столик, накрытый на двоих…

– Скажи пожалуйста, что всё это значит? – спросила я как можно твёрже и шлёпнула на щеке комара.

Мало сказать, что я была удивлена поведением Вадима. Скорее, напугана. Он вёл себя в несвойственной для него манере. Даже в период начала наших отношений он не блистал изобретательностью в организации романтических свиданий. Ресторан, после которого постель, это всё, на что хватало его воображения.

Сейчас Вадим продолжал удивлять.

– Прошу к столу, – с этими словами он галантно взял меня за руку, подвёл к столику и, цепляя ножками траву, выдвинул стул.

– Комары, – простонала я и уселась.

– Один момент! – Вадим с необычайным проворством нырнул под столик и чиркнул там зажигалкой.

Я наклонилась, чтобы видеть его. Он поджигал какие-то зелёные кружки на подставках.

– Что это? – спросила я.

– Спирали против комаров, – объяснил Вадим.

Полянку заволокло дымом со специфическим запахом. Тем не менее, стало спокойнее. Этот дым перебил запах сырости и болота, который меня несколько будоражил.

– Может, наконец, скажешь, в честь чего пикник? – изнывала я от нетерпения.

– Потерпи, – попросил он, разливая вино.

Я взяла бокал.

– Если это пикник, то место ты для него выбрал более чем странное, – проговорила я.

Вадим огляделся.

– А мне нравится! – восторгался он.

– И время, – добавила я. – Ночь.

Пребывая в неизвестности, я уставилась на него снизу вверх.

– Я сегодня узнал о своём новом статусе, – с пафосом начал он, и отчего-то осёкся.

– Странно, – пробормотала я и отпила вина.

Вадим залпом осушил бокал.

– Ты не забыл, что обратно на машине едешь? – Обескураженная событиями, я наблюдала, как он берёт пальцами с барбекю дымящуюся сосиску.

– Ты пей! – попросил он настойчиво.

Я пождала плечами и выпила.

– Хочешь кино посмотреть? – неожиданно спросил он и положил передо мной планшетный компьютер.

Мне показалось, что внутри замёрзло, даже вино. Наверняка, глядя в этот момент на меня со стороны, можно было подумать, будто я просто смотрю на экран. При этом взгляд у меня спокойный и отрешённый. Такой, наверное, бывает у людей, смирившихся со своей участью. На самом деле в моей голове метался обезумевший таракан и причитал: «Что делать, мать твою за ногу! Что делать?»

Дальше было всё как в тумане. Я, не мигая, смотрела, как Сергей виртуозно отрабатывает на мне мастерство любовных утех. Я не узнавала свое перекошенное страстью лицо, разметавшиеся по подушкам волосы, свои стройные длинные ноги, закинутые на плечи садовника. Хриплые звуки, которые вырывались из моего полуоткрытого рта, тоже принадлежали словно бы не мне… И только ветка рябины на дальнем плане мерно покачивалась в такт движениям наших тел, и была подтверждением реальности происходящей в этой спальне супружеской измены.

– Налей! – потребовала я и подвинула Вадиму бокал.

Он молча наполнил его до краёв. Я выпила, совершенно не чувствуя вкуса напитка.

– Ещё! – Я оттягивала время, когда мне придется давать мужу объяснения.

– За что? – спросил он.

– Прости! – прошептала я.

– Тебе чего не хватало?!

– Всего хватало…

– А главное – с кем?! – Он хрястнул по столу кулаком так, что я вздрогнула. Одна из бутылок подскочила и перевернулась. На землю, словно резиновые мячики, упали два здоровых апельсина и полилось вино, казавшееся сейчас чёрным.

– Господи! – пропищала я.

– Представляю, что он обо мне думал! – прорычал Вадим.

– Почему думал? – ужаснулась я, представив Сергея с простреленной головой. Через секунду картинка сменилась другой, не менее ужасной. Он уже лежит с перерезанным горлом. Разбушевавшееся воображение вышло из под контроля и я просипела:

– Почему ты сказал о нём в прошедшем времени?

– А ты не понимаешь? – Глаза Вадима сузились от гнева, желваки перекатывались из стороны в сторону.

– Нет! – Я попыталась подняться из-за стола, но пошатнулась и уселась обратно на стул. – У него жена болеет! – пыталась я оправдать Сергея. – Он вообще не при чём.

– Думать ему больше нечем, – процедил сквозь зубы Вадим, словно не слыша меня. – Все мозги ему Макс отбил. Дурачком теперь твой Серёжа будет. А что? – он откинулся на спинку стула и мечтательно посмотрел в небо. – Серёжка – дурак.

Я дотянулась до бутылки, поймала губами горлышко. Вино выливалось изо рта, текло по подбородку и шее, а я большими глотками, словно последний раз, пила и не могла утолить возникшую вдруг жажду.

Когда бутылка опустела, я разрыдалась. Я не помнила, сколько плакала, просто вскоре поняла, что сижу и смотрю на Вадима, немигающим взглядом.

– Я не буду ни на что претендовать при разводе, – пообещала я.

Он ничего не ответил. Даже не повёл бровью.

– Почему ты молчишь? – спросила я.

– Тебя слушаю, – сказал он, глядя куда-то в темноту.

Мне снова стало страшно.

– Вадим! Пожалуйста, прости меня! – взмолилась я. – Мне было так одиноко в нашем доме! Тебя вечно нет: ты то на работе, то с бабами в ресторане развлекаешься, и не представляешь, как мне хотелось в такие моменты заполнить пустоту рядом с собой!

– Ты баба, которую я подобрал, отмыл, одел и поселил в своём доме, – медленно перечислил он свои заслуги.

– Это кто меня отмывал? – возмутилась я робко.

– А ты в душу нагадила, – продолжал он, словно не слыша. – Сделала меня оленем…

На мои глаза снова навернулись слёзы. Я ещё не знала, кого из нас мне больше жалко, Вадима или себя.

Утро приближалось холодной сыростью. С реки подул ветерок. Кутаясь в плед, я, тем не менее, не решалась встать и пойти в машину.

Где-то над лесом раздался рокот. Вадим покрутил головой и сказал:

– Фёдор летит.

– Зачем? – спросила я зевая. Выпитое вино действовало на меня расслабляюще.

– За тобой.

– Я с тобой поеду! – заявила я решительно.

– Я отсюда сразу на работу, – объявил он.

«Может, пронесёт? – Неожиданно возникшая мысль окутала дрёмой. – У него же наверняка кто-то есть.»

Когда воздух стал бить по барабанным перепонкам, я открыла глаза. Вертолет медленно опускался на середину поляны. Со стола полетела коробка из-под сока, затрепыхались края скатерти.

– Пойдём! – позвал Вадим и встал.

Посадив борт, пилот не остановил двигатель и, даже не вышел из кабины, а молча наблюдал, как шеф ведёт к вертолёту супругу.

– Как бычка на закланье, – сказала я и улыбнулась собственному сравнению.

– Что? – не расслышал он.

– Ты меня никак выбросить из вертолёта решил, – прокричала я ему на ухо.

– Хорошая мысль! – Вадим выразительно кивнул.

Сын Фёдора открыл дверцу и отбросил небольшой трап.

– Господи! – прокричала я, пригибаясь под лопастями и спросила: – Куда ты меня?

Обессиленная и пьяная, я уселась в кресло возле иллюминатора и закрыла глаза. Кто-то заботливо укрыл меня пледом.

«Хороший всё-таки Вадим мужчина. Даже не ударил», – подумала, я и стала мечтать о ванне, в которую скоро погружусь, и о шёлке простыней такой уютной и мягкой кровати.

Глава 5

Во враждебной среде

Меня, как ни странно, разбудила тишина. Я разлепила веки, но ворвавшаяся в самый мозг вместе со светом боль, заставила зажмуриться.

«Неужели так набралась, что упала прямо у стола? – подумала я и задалась вопросом: – Но где же Вадим?»

Я снова открыла глаза. На этот раз было немного легче. Оказалось, я лежу в траве среди высоких сосен и пушистых елей. На фоне голубого неба качались, заглядывая мне в лицо, какие-то беленькие мелкие цветы. Страшно хотелось пить, но ещё больше – закричать. Пока я ещё не понимала, почему, но первый порыв был именно такой.