Экватор – наш!

– Посылать наиболее подготовленных людей, брать домишко штурмом и как можно быстрее уходить в джунгли, – озвучил заместитель то, о чем думали практически все участники совещания.

– Что ж, будем действовать именно так, – согласился Шаталов. – Полковнику Данилову подготовить к срочному вылету группу «Десна».

– Понял, товарищ генерал. Когда отправка?

– Вылет завтра в пять утра.

Совещание закончилось. Все приглашенные разошлись по делам, полковник Барко уехал в свое Управление. Оставшись в одиночестве, Шаталов стоял у окна и дымил внеочередной сигаретой…

«Володька закономерно спросит: «Зачем я пошел в десантуру, отец? Для чего стал спецназовцем? Чтобы ты отмазывал меня от опасных операций? Тогда, может быть, мне следовало поступать не в Рязанское училище, а в Институт гостиничного и туристического менеджмента?…» И будет совершенно прав. Хотя бы потому, что я всю жизнь учил его не прятаться за чужими спинами…» – терзался он все теми же невеселыми мыслями.

Сзади скрипнула дверь, послышались частые шаги.

Виктор Семенович не стал оборачиваться. Без стука и доклада к нему в кабинет мог войти только заместитель. Да и походка была его – мягкая, семенящая.

– Ты чего сегодня такой смурной? – прозвучал в тишине голос Казакова.

– А-а, – отмахнулся генерал и затушил окурок. – Лучше не спрашивай.

– Можешь не отвечать – я догадываюсь о причине. Тебя беспокоит Владимир.

– Судьба детей всегда беспокоит нормальных родителей.

Шаталов прошелся вдоль окон, вернулся к столу, сел в кресло. Вынув из ящика стола одну из папок, бросил ее на стол перед собой. На обложке был наклеен ровный бумажный квадрат с напечатанным текстом: «Список личного состава отряда специального назначения «Тобол». Дата последней корректировки…» Карандашом была указана свежая дата, когда несколько погибших сотрудников выбыли, а на их штатные места зачислили других.

– Ты по делу? – спросил он заместителя.

– Нет, зашел узнать, что с тобой. Уж больно ты подавленно выглядел на совещании.

– Выпить хочешь?

– Пожалуй, можно, – пожал плечами Казаков. – Публичных мероприятий на сегодня больше нет.

– Тащи! – кивнул генерал на барный отсек в короткой мебельной стенке.

Сам тем временем открыл папку, перевернул несколько страниц и нашел список группы «Десна».

Командиром группы значился майор Геннадий Савин – опытный тридцатидвухлетний вояка. Ветеран отряда. Не женат, проживает в Москве, в служебной однокомнатной квартире.

Вторым по списку шел его заместитель – капитан Николай Литвинов. Двадцать восемь лет, грамотный, рассудительный офицер. Женат, двое несовершеннолетних детей, живет в ближнем Подмосковье.

Следующим был старший лейтенант Вячеслав Мазенко. Связист по специальности, двадцать пять лет. Холост, проживает в служебной квартире на северо-западе столицы. С этим добродушным и начитанным парнем неплохо сдружился Володька, числившийся в списке четвертым.

Пока Казаков разливал по рюмкам коньяк, взгляд Шаталова несколько раз скользнул по сухим строчкам, касавшимся его сына.

Возраст, звание, специализация, дата зачисления в отряд, семейное положение, место жительства…

Пятым членом группы был снайпер – тридцатипятилетний прапорщик Василий Трифонов. Самый возрастной и опытный боец в группе. Женат, имеет сына-старшеклассника. Проживает в ближнем Подмосковье в частном доме вместе с престарелыми родителями.

Шестым и последним в списке числился прапорщик Анатолий Панков. Тридцать лет, по специальности – медик. В отряде служит шестой год. Разведен. Проживает в однокомнатной квартире, расположенной в Домодедово.

– Ну, давай, – поднял Шаталов рюмку.

– За успех предстоящей операции? – с улыбкой предложил Казаков.

– За успех…

Два генерала проглотили алкоголь, закурили. Выпуская к потолку тонкую струйку дыма, заместитель бросил:

– Да не мучайся, Виктор. Замени Владимира на кого-нибудь из другой группы. В «Енисее» есть нормальный капитан – в Сирии прошел серьезную обкатку. И мужики из «Десны» тебе спасибо скажут, и со своей души камень сбросишь.

Шаталов одарил Казакова тяжелым взглядом:

– А как потом руководить Управлением? Как смотреть людям в глаза?

– Брось, Виктор, ерунда все это!

– Ну, во-первых, Дима, доверие и авторитет в нашей работе – вовсе не ерунда. Во-вторых, Володька мой – не паркетный розовощекий мальчик, а настоящий боевой офицер, воспитанный безо всяких поблажек. Был бы другим – сам бы попросился служить при штабе.

– Да, с этим не поспоришь. Боишься, что взбрыкнет?

– Еще как взбрыкнет.

– И что думаешь делать?

– Не знаю… – вздохнул Шаталов. – С одной стороны, не хочется его ломать, отстраняя от командировки. С другой – если с ним что-то случится, я себе этого никогда не прощу. До самой смерти.

– То-то и оно.

– Налей еще, что ли, по одной…

Казаков наполнил рюмки ароматным алкоголем. Выпили. Вновь подпалили по сигарете. Это уже была третья по счету за сегодняшний день – такого нарушения Шаталов никогда себе не позволял.

– Ты иди, Дима, – выдохнул он дым. – А я до подписи приказа посижу и подумаю.

Кивнув, Казаков поднялся и зашагал к выходу.

– Зови, если помощь потребуется, – на ходу бросил он.

– Хорошо, позову…

Глава третья

– …Обязательно еще разок наведаюсь туда, – мечтательно вздохнул Равиль. – Вот закончатся все наши злоключения, вернемся на базу, напишем рапорта на отпуск, и сразу куплю билет на поезд. Именно на поезд – чтоб не торопясь посмотреть в окошко на родные просторы. Напишем же, командир? Нам ведь положен отпуск после плена?

– А как же иначе? Конечно, положен, – улыбнулся Карбанов. – Как минимум месяц для психологической реабилитации.

– Вот и отлично!

– Мне тоже всегда чертовски нравился этот город. Впервые я попал в Питер лет в двенадцать и сразу понял, что влюблен в его архитектуру, в его жителей. И даже в сырую ветреную погоду, – негромко говорил Николай, заложив руки за голову и глядя в бревенчатый потолок. – Вряд ли я тогда понимал толк в ценностях экспонатов Эрмитажа или романтику белых ночей. Но почему-то дико щемило сердце, когда уезжал…

Спустя три дня обстановка на острове нисколько не поменялась и даже стала привычной. Вдоволь отоспавшись и восстановив силы, те заскучали и на второй день сами попросили какой-нибудь работы.

Подумав, капитан предложил:

– Хорошо, можете собирать сухой хворост для костра. Только не маячьте по краю болота – мало ли что…

На том и порешили. Вчера перед ужином вертолетчики обошли по периметру весь островок и притащили к лагерю три большие охапки сухих веток. Сегодняшний рейд был запланирован на пять чесов вечера. А пока валялись на жестких бревенчатых нарах в блиндаже и мечтали о возвращении в Россию.

– А я Питер ненавижу, – вдруг подал голос молчавший до этого Михаил.

Ему досталось место в дальнем углу блиндажа под узким длинным окном, забранным сеткой.

– Почему? – едва ли не хором переспросили друзья.

Хмыкнув, Гусенко повернулся с бока на спину и пояснил:

– Первый раз я приехал в этот город на похороны бабушки в семнадцать лет – за два месяца до поступления в Сызранское авиационное училище. Прошелся пешочком с Московского вокзала по Невскому, простился с бабушкой, постояв на ее могилке, перекусил на поминках и вернулся по Лиговскому на вокзал. Весна, солнышко, монетка в канал с клятвой «я обязательно сюда вернусь», кофе и булочка в привокзальном кафе. В общем, полный восторг, граничащий со счастьем.

– Так чего ж ты его не любишь?

– Слушайте дальше, – мрачно усмехнулся Мишка. – Смотрю, по перрону прохаживается удивительной красоты барышня. Юная, интеллигентная, нежная, стильно одетая. Поглядел я на нее, полюбовался и решил предложить вырванное из груди сердце. Подошел, что-то промямлил. И знаете, что произошло?

– Что? – шепотом спросил Равиль.

– Не поднимая глаз, это воздушное создание пропитым голосом бомжихи со стажем послало меня в одно известное место. А когда я пошел в заданном направлении, оно вдруг догнало и попросило мелочи на опохмел.

– Данный случай – не повод для ненависти. Наверное, был еще какой-то негатив? – усмехнулся Карбанов.

– Был, – кивнул капитан. – И не один.

– Рассказывай…

В дневном дозоре торчал снайпер Тубарь. Медик Яковлев и подрывник Конопко отправились на склад за продуктами для ужина. Власов, Лисин и Стрельцов сидели на лавке у погасшего кострища.

– Где пилоты? – оглянулся по сторонам командир группы.

– Валяются в блиндаже, – лениво ковырял палкой в золе Лисин.

– Пригляди за ними. А ты, Леха, приготовь станцию спутниковой связи.

Лисин послушно встал и, приблизившись к блиндажу, вытянул из пачки сигарету. Подтянув ранец, связист достал причиндалы и начал настраивать станцию…

– Готово, командир, – протянул он через несколько минут гарнитуру.

– «Гольфстрим», я – «Босфор». Как меня слышно? – запросил Власов.

– Отлично слышу, – отозвался дежурный офицер связи.

– Пожалуйста, переключите меня на Алекса.

– Переключаю…

Босс ответил секунд через пятнадцать:

– Как дела, «Босфор»?

– Отвратительно, Алекс.

– Что-то случилось? – насторожился далекий абонент.

– Нет, слава богу, просто плохое настроение. Мы третий день гнием в болоте.

– Придется потерпеть.

– Сколько можно?!

– Если не ошибаюсь, вы получаете денежное вознаграждение за каждый день операции. Верно?

– Да, что-то капает, – поморщился капитан.

– Не «что-то», а вполне приличные суммы, – отчеканил Алекс. Затем перешел к делу: – Как себя чувствуют авиаторы?

– Нормально. Едят, спят, болтают о жизни…

– Они еще не догадались о том, кто вы?

– Нет, они уверены, что мы бойцы русского спецназа…

– Отлично.

– Алекс, когда вы намерены нас эвакуировать? – вновь вернулся к первоначальной теме капитан.

– Мы работаем над этой проблемой, «Босфор». Работаем.

– А что за проблема?

– Сейчас объясню. По нашим данным, ближайшим местом, откуда можно произвести безопасную эвакуацию «вертушкой», является заброшенная лесная деревня Сапа, что в десяти километрах к северу от вашего лагеря…

Продолжая слушать босса, капитан выхватил из кармана карту и, расправив ее на колене, нашел названный населенный пункт.

– Да, вижу такую, – подтвердил он.

– До войны в этой деревеньке действовало небольшое деревообрабатывающее производство и проживало около сотни человек. Сейчас остались одни развалины, среди которых имеется небольшая площадка, пригодная для посадки вертолета.

– Ясно. Так в чем же дело? Мы готовы провести разведку, перебраться поближе к Сапе и ждать «вертушку».

– Разведку провести придется, а вот летчиков тащить туда не торопись.

– Но почему, Алекс?

– По данным нашего агента, деревню контролируют люди Карби Туро – одного из приближенных начальника штаба повстанцев.

– Амада Мазу?

– Верно. Теперь приготовься услышать самое главное. Мазу приказал Туро любой ценой найти и отбить экипаж русского вертолета. Так что несколько дней предлагаю не дергаться, а тихо посидеть в лагере – о нем повстанцам ничего не известно. Когда поисковая операция перетечет в завершающую фазу, осторожно проведешь разведку деревни.

– Какова численность поисковой группы?

– Приблизительно двадцать пять – тридцать человек, но состав группы периодически меняется.

– Скоро начнется сезон дождей, и остров, на котором находится лагерь, почти полностью уйдет под воду, – напомнил капитан. – Алекс, мои люди измотаны марш-бросками и духотой. Нам требуется нормальный отдых.

– Не волнуйся, мы эвакуируем вас до начала дождей. Удачи, «Босфор»! Регулярно докладывай о своих вылазках.

– Понял.

– До связи…

– …Несколькими годами позже мне довелось побывать в Питере вторично, – с загадочной и слегка ехидной улыбочкой продолжал рассказ Михаил. – У меня случился лейтенантский отпуск, и переехавший в Питер друг детства пригласил в гости. Помня о первых впечатлениях, я долго отказывался, но он пообещал: «Будем бухать на родительской даче и в город даже не сунемся». В общем, ничего не предвещало беды…

Прямоугольный бревенчатый блиндаж, где обитали вертолетчики, был небольшим – около двадцати пяти квадратных метров. Вдоль длинной западной стенки стоял топчан, собранный из тонких отесанных бревен. На общей лежанке с относительным удобством могло разместиться до двенадцати человек. Поверх бревенчатого настила спецназовцы набросали свежих пальмовых и тростниковых листьев. Каждая из длинных стен блиндажа имела узкие окошки, которые при обороне использовались в качестве бойниц. Дерево не пропускало внутрь помещения невыносимое пекло, а благодаря грамотному расположению окон здесь гулял приятный сквознячок.

– …Другана звали Витькой. Учился он на последнем курсе университета, но в аудитории появлялся крайне редко, так как в основном подрабатывал экспедитором в какой-то компании – сопровождал продуктовые фуры и рефрижераторы в Финляндию и обратно. В общем, я повелся на его уговоры и поехал, – приняв сидячее положение, закурил Гусенко.

– И что же? – поправил Равиль сетку на окне. – Опять обломился на бабе?

– Нет, баб в тот раз не было. Мы действительно отправились на дачу, где истопили ядреную русскую баню, парились, пили ледяную водочку под отменную закуску и вспоминали юность. Все было отлично: отдохнули, погрели косточки, нажрались в зюзю… И вдруг звонок на сотовый друга. «Да, слушаю. Что? Почему я? У меня же выходные!.. Опять некому ехать?… Да вы уже достали, суки! Что?… Оплата по двойному тарифу?… Сейчас… дайте подумать… Ладно, черт с вами – собираюсь…» Короче, сосватало ему начальство внеочередную поездку в Финляндию за партией продуктов…

Лежа на жестком самодельном топчане, Карбанов в «фоновом режиме» слушал второго пилота, а заодно размышлял над тем, что произойдет, если придется задержаться на острове дольше расчетного срока. Утром за завтраком возле кострища он заметил на небе редкие облачка, впервые появившиеся за последние пару месяцев. «Дурной знак, – подумал Николай. – Через два-три дня их станет гораздо больше, потом небо полностью затянет, и польют обильные тропические дожди. Не выживем мы на этом острове. Как пить дать, не выживем…»

– …Мы с Витькой едва стояли на ногах. Я думал, он шутит насчет поездки, но ошибался. «Поехали, – говорит, – в Хельсинки есть Сенатская площадь, как две капли воды похожая на нашу Дворцовую». А мне и питерская площадь была по барабану, не говоря уж о финской.

– Неужели согласился? – прыснул смешком Равиль.

– Представьте, да. Не знаю, что на меня нашло, но согласился. Оделись, выпили крепкого кофе, кое-как выбрались на шоссе, где нас подобрал огромный рефрижератор, и поехали в сторону заката.

Прервав свои размышления, Николай поинтересовался:

– Водитель-то хоть был трезвый?

– Да, с ним был полный порядок. Увидев нас в таком непотребном виде, он долго ржал, потом угостил крепким чаем.

– И что же?

– Как ехали до границы, честно говоря, не помню. За пяток километров до таможни и погранцов остановились. Меня засунули в холодильник меж каких-то ящиков, предварительно завернув в имевшиеся у водилы тряпки и влив внутрь весь оставшийся у нас алкоголь.

– И тебя при проверке не заметили?!

– Понятия не имею – я вырубился и проспал мертвецким сном до пункта назначения. Потом Витька меня разбудил, и мы полдня болтались по Хельсинки с дикой головной болью. Помню каких-то людей, говорящих на странном языке, словно в горле у каждого застряло по огромной рыбьей кости. Помню Сенатскую площадь, которая совершенно не похожа на Дворцовую, и еще более мерзкую погоду, чем в Питере.

– Неужели и обратно трясся в холодильнике? – поинтересовался Карбанов, осуждающе качая головой.

– Ну а как же?! Если уж получать «удовольствие», то по полной! Три часа в жутком холоде и адском алкогольном угаре. Затем счастливая встреча с Родиной, сутки коньячной терапии, две недели с воспалением легких и проблема с гарнизонными врачами при прохождении очередной медкомиссии – вот полный перечень «позитива» от моего вторичного посещения Питера. А, нет, забыл еще одну «плюшку» – так сказать, премиальную.

– Какую?

– Три года я потом кричал во сне, когда мне снилась северная столица.

– Да, не самые лучшие у тебя воспоминания об этом замечательном городе, – посмеиваясь, встал с лежанки командир.

– Это далеко не все. При желании весь мой негатив можно опубликовать – получился бы увесистый трехтомник.

Выглянув в оконце, Николай навскидку определил по солнцу время и предложил:

– Ну что, парни, не пора ли нам размяться?

– За хворостом? – подскочил бортовой техник.

– Да. Пошли, прогуляемся. Заодно дослушаем рассказ Михаила…

Яковлев с Конопко вернулись со склада к кострищу как раз в тот момент, когда Власов закончил сеанс связи с Алексом и вернул гарнитуру Стрельцову. Вскоре подошел и Лисин, так как следить за вертолетчиками больше не требовалось – те вышли из блиндажа.

– Мы за хворостом, – обронил Карбанов.

– Давайте, – кивнул Власов. – И будем готовить ужин…

Севший рядом Георгий Лисин догадался о том, что после связи с боссом у командира появилась свежая информация.

– Чем обрадуешь, Серега? – тихо справился он.

Дождавшись, когда авиаторы исчезнут в зарослях, тот негромко объявил:

– Точка эвакуации определена – это заброшенная деревня Сапа в десяти километрах к северу. Кажется, на ее территории имеется подходящая площадка для посадки «вертушки». Ранее в Сапе проживало около сотни человек, занимавшихся вырубкой и обработкой леса. Сейчас пусто, но, по сообщению Алекса, в ней регулярно появляются люди некоего Касала Кавы – одного из подчиненных начальника штаба повстанцев Мазу.

– А ближе к нашему лагерю «вертушка» присесть не может? – недовольно спросил Конопко. – Что-то не очень хочется топать десять верст по непроходимым дебрям.

– Полагаю, ближе подходящей площадки нет. Судя по карте, вокруг нас сплошные джунгли. Но если ты, Витек, готов вырубить и расчистить полгектара леса, то я свяжусь с Алексом и предложу этот вариант.

– Да ладно, я просто спросил, – повел плечами подрывник. И уточнил: – А зачем в этой деревне «пасутся» люди Кивы?

– Мазу приказал любой ценой найти пилотов сбитого вертолета и отбить их у нас. Они знают район, где мы скрываемся, но об островке посреди болота не догадываются. Думаю, эта банда ежедневно прочесывает джунгли квадрат за квадратом.

– Алекс не сообщил, сколько их? – подал голос Лисин.

– Не более тридцати человек.

– А сколько остается в деревне, когда группы расходятся на поиски?

– Вот это нам и предстоит выяснить.

Товарищи вопросительно воззрились на командира.

– Предлагаешь провести разведку? – спросил Лисин.

– Да, парни, трое из вас завтра утром отправятся к деревне, – сказал тот.

– А не проще осторожно выдвинуться всей группе, включая авиаторов?

– Я думал об этом. Опасно, Жора. Игнат, конечно, глазастый, но и он иногда ошибается. А тут на карту поставлено так много, что лучше не ошибаться.

– Согласен. Кому собираться?

Немного подумав, Власов сделал свой выбор:

– Старшим пойдет Конопко. Второй – Тубарь, третьим возьмете Яковлева.

Назначение в разведку медика Яковлева вызвало недоуменный взгляд Виктора Конопко, но капитан пояснил:

– Пусть проветрится. Налегке и без вертолетчиков задание не грозит стать сложным: осторожно подойдете к деревне и в течение светового дня произведете скрытное наблюдение. Меня, прежде всего, интересует, сколько в деревне людей, когда уходят на поиски группы и когда происходит полная смена личного состава. Ну, и заодно гляньте, где там находится пригодная для посадки вертолета площадка. Понятно?

– Да.

– Леша Стрельцов отдаст вам одну из мощных станций – вечерком доложите результаты наблюдения, переночуете на безопасном удалении от Сапы и вернетесь в наш лагерь. Задача ясна?

– Да вроде все ясно, – ответил за всех старлей.

– Авиаторам – ни слова. Подготовку произвести незаметно, пока их нет. И так же тихим утром исчезнуть из лагеря. А после вашего возвращения проработаем план дальнейших действий.

– Понял…

На вторые сутки пребывания на острове вертолетчики нашли на его южной оконечности два погибших дерева и теперь ходили к ним собирать упавшие сухие ветви. Сушняка было много. За каждый поход приносили в лагерь три увесистые охапки дров, коих хватало на весь день. Вот и сейчас сразу направились в то заветное местечко.

– Так твои приключения в Питере на том не закончились? – чуть опережая товарищей, спросил Равиль.

– Какое там! – проворчал Гусенко. – После смерти бабки в этом городе остался мой дядька с двоюродным братом – школьником. Родственники – так себе, в основном появлялись на горизонте, когда что-нибудь было нужно. Как-то приехал я погостить к родителям в родное Подмосковье. Дядька каким-то образом узнал, что я в отпуске. Звонит: «Привет, давно не виделись. Чего не заезжаешь?…» Я догадывался, что звонил он не просто так, но почему-то поверил в искренность пожилого родственника.

– И что же произошло? – спросил шедший позади остальных командир.

– А ничего особенного и неожиданного. После короткого вступительного слова дядька перешел к делу – попросил привезти для сынка мой старенький компьютер. Типа мне-то он все равно без надобности, а моему двоюродному брательнику к экзаменам готовиться надо. Мне он действительно был не нужен – в гарнизоне у меня имелся новенький ноутбук. «Ладно, – отвечаю, – привезу. Не забудьте встретить…» И поперся покупать железнодорожный билет в ненавистный Питер… Сел в вагон, поехал в Северную столицу. Из багажа – пакет с пирожками и две здоровенные сумки с компом. Системник, старый монитор с электронно-лучевой трубкой, ну, и сопли – «клава», «мышь», провода. В общей сложности килограммов двадцать. Приехал. Выхожу из вагона – никого. Звоню дядьке: вы где? Дядька сонным голосом отвечает: «А, это ты… Комп уже не нужен – мы тут у соседа по дешевке приобрели…» Едва не послав его открытым текстом, отключаюсь, сдаю тяжелые пакеты в камеру хранения и иду на Лиговский в поисках дешевой столовки…

До заветной пары сухих деревьев оставалось метров тридцать, когда кусты впереди зашевелились.

Вертолетчики в растерянности остановились. Оружия им спецназовцы не давали, и как противостоять тем, кто находился в пяти метрах, никто не знал.

Но опасения оказались напрасны – меж раздвинувшихся ветвей показалась голова снайпера Тубаря.

– А, это вы, – протянул он. – За хворостом?

– Да, дело к ужину, – кивнул Равиль.

– Ну, идите собирайте. Тольки без шума.

– Само собой…

Подготовка к выходу у группы Конопко заняла не более пятнадцати минут. Точнее, не у всей группы, а у двоих – третий находился в дозоре. Связист Стрельцов передал Виктору радиостанцию со свежими аккумуляторами, разведчики укомплектовали ранцы сухими пайками и всем необходимым для перехода. Вещи и оружие с боеприпасами они аккуратно сложили у входа в блиндаж. Свою снайперскую винтовку Тубарь всегда содержал в чистоте и порядке, так что ему на подготовку времени и вовсе не требовалось.

В оставшиеся несколько минут Власов с Конопко просидели у кострища, елозя по карте пальцами и прорабатывая наилучший маршрут движения от лагеря до деревни.

– Думаю, к Сапе лучше подойти с юго-востока – со стороны вот этого овражка, – показывал командир на частые и кривые изгибы. – В низинах более густая растительность, и заметить вас будет сложнее.

Старлей задумчиво ответил:

– Знаешь, на удалении метров пятисот от деревни мы остановимся, а после короткого отдыха я пошлю вперед Игната. Пусть аккуратно пронюхает обстановку – он это умеет.

– Тоже правильно. В общем, действуй по обстановке – ты тоже не первый год в армии…

Подготовку закончили как раз вовремя. Едва Виктор сложил и убрал карту, как из-за ближайших кустов появились вертолетчики с большими охапками хвороста.

– А вот и наши подопечные, – встал с лавки Власов. И громко объявил: – Так, парни, все готовимся к ужину. Жора, после приема пищи заменишь в дозоре Игната.

– Понял…

Ужин прошел в привычном порядке. Авиаторы совместно с бойцами спецназа распалили несильный костерок, чтобы от него не валил дым, разогрели консервы, подогрели воду для чая и кофе, неторопливо съели и выпили отведенную норму. Затем посидели у догоравшего костра, покурили – несильный дымок хорошо распугивал насекомых, от которых в другое время не было спасения.

Ну а после Карбанов с товарищами отправился в блиндаж, ибо огонь потух и опять налетели полчища гнуса. Спецназовцы обычно допоздна сидели на лавках и болтали о своем. Так случилось и в этот вечер.

В блиндаже было темно. Вертолетчики не спали – просто лежали на жестких нарах и негромко болтали о жизни.