Публичное бесстыдство, или Полнейшее безрассудство. Две части

Публичное бесстыдство, или Полнейшее безрассудство

Две части

Полина Борисова

© Полина Борисова, 2018

ISBN 978-5-4490-3992-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Безумный тяжкий труд

Усталость, трудности, лишения

Но радость с пользой все же ждут

Когда смогла пройти мучение

Так проявила я себя

В любви к себе

Себя любя

посвящается моим родителями родителям моих родителей……и 1 037 741 824 совсем незнакомых мне людей, и 2 147 483 648 их родителей, что 30 поколений назад, т.е. всего 10—12 веков назад, теоретически могли быть моими прародителями(ну в теории конечно)

Пробую быть. И я пишу стихи. Они мне нравятся краткостью и слаженностью ритма. Мне еще много чего такого нравится, картины, фильмы, разная погода и совершенно разные места. Я сама себе очень нравлюсь. И мне нравится одиночество, оно нисколько меня не тревожит. Самой себе я ничего не должна доказывать или оправдывать себя каким-то образом.

Когда я одна, дома или на отдыхе, мне хочется все с себя совсем снять, всю одежду и белье.

Я так обычно и делаю – сбрасываю платье с заботами, колготки с плохим настроением, бюстгальтер со сложностями на работе, трусики с усталостью. Так вместе с одеждой я расстаюсь с всеми проблемами надуманными или реальными, я даю себе отдых от всего.

Я голая. Я такая, как есть. Теперь я могу честно соприкасаться с этим миром. И этому миру решать принимать меня такой, какая я есть или послать меня просто куда подальше.

Хотя уже много чего такого знаю обо этой жизни, я её люблю. Это моя жизнь. Я в ней самостоятельна и самодостаточна для себя. Да, я люблю себя и принимаю себя вот такой, как я есть на самом деле. Нет конечно, мне многого хочется, и похудеть, и новая прическа, наверно, ждет меня, и вообще, еще столько всего интересного и не известного для меня. При этом, я еще стараюсь следить за собой, крашу волосы, брею подмышки, ноги и лобок, крашу ногти. Думаю сделать татуировку на лодыжке. Но это все наверно другое, моя оболочка, в которой я обитаю.

Когда я добираюсь до своей квартирки, уютной и обустроенной. Стаскиваю с себя все, и любуюсь в зеркале прекрасным своим отражением, то есть, я любуюсь собой, своей оболочкой, но ищу за ней всегда себя.

Я влюбилась в себя, но не сразуТак не верилось в счастье любви.Но твердила одну только фразу:Лишь себя я хочу обрести.

Моя история, может будет кому интересной. Я готова её рассказать. Но не сразу, мне нужно подготовиться. Хочется вспомнить все до неожиданных подробностей, для меня это важно, как впрочем совершенно, наверно, не важно для Вас. Вы все равно все мои подробности замените на свои. Но для меня важно, с подробностей порой просто начинаются все наши воспоминания.

А вот мои чувства тогда, нет, это не возможно. Да и зачем они Вам, я рассказываю просто события в простом описании, вспоминаю слова, что были сказаны. А какие за ними чувства Вы и сами сможете догадаться.

В моей маленькой квартирке всего пара комнат, кухня соединена вместе с гостиной. Мне так удобней. Маленькая комната, немногие из тех, что заходят ко мне, думают что, там моя спальня, там конечно можно спать, но я там не сплю. Там шкаф с вещами, в который я убираю все свое барахло. Стол с компьютером. Тренажер. А сплю я на большой тахте, в большой комнате.

Я сейчас дома, на мне ничего нет. Я у плиты готовлю себе ужин. Легкий ужин. За окнами лето, вечер. Я делаю омлет с луком и колбаской. Взбиваемое мной яйцо, случайно капельками летит на мой голый живот. Я размазываю эти капли по телу.

Моя квартира в доме на верхнем этажеЯ окна не зашторю, пусть свет летит ко мнеНе буду я скрываться, останусь я нагойЗачем мне прикрываться, я быть хочу собойНа маленький балкончик я выйду, так дышатьВ чай брошенный лимончик меня спасет опятьОт холода, от зноя, всем нужен витаминЖеланием свободы поступок объяснимМне почему-то голой приятно прибыватьСамой мне не понятно, я пробую узнатьЗагадка без ответа уже который годКогда я не одета – мне попросту идетОткрыта и спокойна тогда моя душаЯ выгляжу достойно, и просто хорошаИ к черту разбираться, копаться в ерундеМне легче так остаться, чем думать о себе

Я ем омлет и пью свой чай. Я сижу на высоком табурете за кухонным столом, тоже высоким, что бы можно было и стоя готовить и перекусить. Мне удобно. Крошки от хлеба крошатся на мою грудь. Все равно придётся сегодня убираться в квартире. Я мусорю сама, и сама убираюсь. Я сама включаю пылесос и таскаюсь с ним от стены до двери, от окна по ковру к полкам с книгами. А он всасывает всякий мусор, что я оставляю после себя, и пыль. При этом он выдувает из себя вверх теплую струю воздуха. Я то и дело вхожу в нее, раздвигая пошире ноги, и поток тепла согревает меня, сначала мою промежность, потом живот и попу, дальше спину и грудь. Я купаюсь в этом движении теплой воздушной массы, до момента, пока не осознаю, что как-то нужно двигаться дальше к следующему участку квартиры.

Я прячу пылесос в шкаф. Мою посуду. Я чувствую, как брызги из под крана попадают на меня. Теплые, они в полете остывают и немного ежусь от их прикосновений. Потом они собираются в тяжелые капли и сбегают вниз по мне.

Все, то количество посуды, которой я пользуюсь, я не успеваю накопить для посудомоечной машине, и она почти бездействует. Но иногда ко мне приходят друзья или мои подруги, и лишь тогда, она принимается за долгожданную работу.

Я решилась – я помою сегодня еще полы. Конечно, это не генеральная уборка, но влажная тряпка им не помешает.

1 ПриБирая

Порой бывает. Бывает такое странное чувство. Будто все, произошедшее с тобой, ещё не происходило и только возможно, что оно когда-нибудь может произойти в будущем. Кажется, ещё порой, ты живёшь в обратном порядке времени. Грядущие события явственно проступают из памяти, будто бы они уже давно случились и их приход неизбежен, и при этом уже ничего из их исхода поправить нельзя.

Но это всего лишь странное чувство, похожее на чувство отчаянья или предопределенности. Где-то между тем возникает мимолетное восприятие реальности. И тогда уже возникает ещё одно странное ощущение, полной головоломки в собственных мыслях и чувствах. В этот момент даже пришедшая реальность совсем растворяется в нагромождении толи воспоминаний, толи предположений. Шкала времени теряет деления и обозначения, даты и события приходят в произвольное независимое движение.

Возникает странный причудливый образ, в котором находишься ты сама и вся твоя вселенная.

Обычно причудливость рано или поздно заканчивается, и тогда образ моего мира, моей жизни обретает отчетливые черты, в очертании Озера.

Иногда, это Озеро кажется морем, но морем у которого виден противоположный берег. Возможно, те дальние берега – это просто берега далеких или близких островов. Можно лишь догадываться, поскольку наверняка полную картину моего мира, самой выстроить уже никогда не удастся. И возможно даже бесконечный океан с бесчисленным количеством островов так и останется всего лишь одним из предположений о истинном масштабе этой моей вселенной. Я еще боюсь океана, поэтому пусть моя вселенная будет ограничена пока всего лишь одним Озером. Тем Озером, к которому я всегда стремлюсь.

Я фиксирую себя в этих границах этой приемлемой области, вижу со стороны, описываю свои действия, как писатель описывает действия своего персонажа. Слышу и запоминаю диалоги, сокрушаюсь в чувствах, хотя кому может быть точно известно про мои чувства – они лишь мои. Описывать чувства – это схоже с описанием химических процессов происходящих с организмом нереального человека, того самого персонажа литературного произведения.

Условность порой ускользает от читателя. Чем талантливей автор, тем кажется реальней персонаж. Но умный читатель всегда поймет разницу реального человека с человеком, заключённого в описании, посредством всего лишь напечатанных слов. Не стоит этим пренебрегать, читая о чем угодно и в чем угодно. Когда-нибудь придумают что-то иное, когда выбрав для прочтения то или другое произведение, нужно будет определить ещё и себя, как персонажа этого искусственного творения. Возможно технологии перевоплощения уйдут настолько далеко, что можно погрузившись в восприятие, как ранее в чтение, почувствовать полную реальность происходящего с тобой, по тем законам, что уже были заложены автором.

Три мушкетера, а ты д'Артаньян или Миледи на выбор.

В тебе заложены характер и мотивы, есть еще закреплённые воспоминания, и еще несколько побочных для общей истории, собственный жизненный опыт спрятан до конца книги, есть небольшое поле для манёвра, но движении неумолимо по событиям и обстоятельствам. Самое поразительное, читая это Вы, мой читатель, приходите к мысли о возможности именно сейчас прибывать и учавствовать в подобной игре чужого и своего сознания.

Возможно, Вы на самом деле командир звездолета, спящего во время перелёта от одной звезды до другой, и чтобы развлечься, Вы запустили почитать себе, воспринять себя во «Властелине колец», и вот вы Фродо, и топаете по бесконечному Средиземью. А возможно, Вы клерк по распределению термоядерного горючего на заправке в районе колец Сатурна и у вас пересменка и вы завалились почитать слезливую историю про унесённых ветром. Вы выключились от всех инструкций по безопасности по причаливанию тяжёлых космических крейсеров, от тупого шефа требующего вечной лояльности, от склок со старшими помощниками по поводу недоучета антифрикционных компонентов, от забора и списания отработанных элементов.

Или вы все ещё на земле, забили на бизнес и улеглись в собственной капсуле на триста сорок восьмом этаже, погрузились в переживание 19 века от графа Толстого. Ведь все что вам нужно, это принять таблетку и подключить себя к мировой нейросети. И вот вы обрели новую личность, оставив себя настоящего полежать на полке. Вы здесь, Вы без своего опыта космоплавания или расчёта прогнозируемой выработки горнообогатительного комбината, что трудится сейчас на дне Тихого океана. Вы не знаете ничего об истории и политики Земли после того мига, в котором вы сейчас. Вы воспринимаете переживаемое вами произведении.

Но это классика, сколько её можно зачитывать до дыр. Хочется всегда полновесной жизни и чего-то совсем эксклюзивного. Ну, и пожалуйста, и вот Вам, специально для Вас, глобальная нейросеть сгенерировала целую чужую жизнь на рубеже веков, облекла её самую модную в этом сезоне, самую провокационную, самую откровенную обложку.

В таблетке спрятана играИ выбор только в цветеИ вот вам новая судьбаВы за неёТеперь в ответе.И пыль на полкахПыль от звездЧто небе явственно блистаютА в толстых книгахЛишь просторДля чувств, которые питаютФантазии твоиМоиПоступкиПромыслы любви

2 ПриБлижение

Прошлое быстротечно. Оно ускользает сразу, исчезает, размывается. Только что, я этот камешек держала в руке. И вот он упал и лежит с миллионом других таких же камушков. Волна прибоя мешает их между собой. Хочется выхватить взглядом один, что попадается на глаза, пытаешься вспомнить признаки и определения того отрезка своей жизни, чем он был тогда для меня. Что-то приходит, может быть последовательность событий и мест, но основное завешено почти непроницаемым экраном, с проекцией из сегодняшнего дня, из мига в котором сейчас находишься.

Камушки на берегу Озера.

Бросьте. Кому это интересно? Все уже давно сказано, напридуманно, напечатано и прочитано. Переписано, изданно, на все на это уже есть рецензии и критика, как восторженная, так и злобно беспощадная. Ко всему привыкшему читателю невозможно достучатся, как до бога, если он где-то там и ещё следит за нами. Но похоже и он давно уже начитался всякой нашей галиматьи, что пишут и пишут всякие авторы.

Кто мной ведётКто сил даётОткуда глупое желаньеВсе рассказатьВсе без прикрасРазметить разочарованиеПо глупым стопочкам стиховСловами отразить мгновенияДавно уж пройденных оковПризнаний и чистосердечия

Озеро пугающе прекрасное. Вместилище огромной влаги и спокойствия. Нега. Мы ехали к нему на пригородной электричке. Андрей всю нашу дорогу обнимал меня и нежно целовал. Я ему говорила, что не стоит этого делать. Я была похоже немного холодна, хотя мне было приятны все его приставания, этот его скучающий взгляд и его неудержимое стремление ко мне. Но это конечно, взгляд из сегодня, из сейчас. Мне нравится это вспоминать, вспоминать сейчас в первую очередь.

– Нам ещё долго?

– Не очень. Совсем капелька осталась.

– Сколько, две или три остановки?

– Нет, одна станция, можно и на ней выйти, так даже на пять минут короче.

– Ну!

– Но там, на следующей, дорога интересней и приятней.

– И чем?

– Там немного леса, потом немного озера, потом опять немного леса, поле и все.

– Что все?

– Ну, все пришли. Мы на даче.

Электричка остановилась. На платформу потянулся народ. Мы сидели и смотрели, как пустеет вагон.

– Может пойдём?

– Нет, мы поедем дальше. Мы же решили.

– Это ты решил.

Я тогда наверно ухмыльнулась, может и нет. Мы поехали дальше. Он погладил мои руки и поцеловал. Я улыбнулась. Вагон был уже почти пустой.

Мы вышли на следующей платформе. И пошли почти обратно, в том направлении откуда пришла электричка. Мы шли одни по тропинке через лес. Она была утоптана, но иногда попадались лужи, не просохшие от последних дождей со следами от обуви людей, проходивших здесь, также, как и мы. Мы их тоже старались обойти, тогда мы задевали ветки, и порой крапива обжигала мои голые лодыжки.

– Где же озеро? Ты говорил про озеро.

– Ещё немного, там чуть дальше.

– Я уже устала.

Он на ходу полез в свой рюкзак и вытащил тот свой фотоаппарат, которым он хвастался на кануне нашей поездки.

– Я хочу тебя поснимать.

– Может сначала дойдём?

– На фоне озера ты будешь чудесно выглядеть.

– А так так, я что не чудесна?

– Ты восхитительна у меня всегда.

Я улыбнулась ему в ответ. Слова его были всегда просты и наивны. Он щелкнул мою улыбку.

Я потом рассматривала то, первое фото, мне показалось, что оно было совсем не удачным. Теперь, тоже самое фото кажется мне восхитительным.

Что нас разделяет, те мои фотографии со мной и меня – эту, которая смотрит на них сейчас, которая посмотрит на них потом, через год или десять лет? Время? А что это неизбежность или просто расстояние между точками в какой-то пространственной пустоте. Могу ли я туда ещё вернутся или для этого нужно вернуть Землю, Солнце, и всю нашу галактику и всю вселенную? Время какой-то гадкий необратимый процесс, или безумные бесконечные расстояния. Расстояния во вселенской пустоте.

Тогда мне открылось Озеро.

Оно было не очень большим, но и не маленьким. Другой противоположный берег был прекрасно виден, но если бы там кто там находился, его лица нельзя было бы различить. Далеко. Справа и слева Озеро скрывали деревья. Мне было интересно.

– Может это река?

– Нет, просто оно вытянуто в длину.

– Зачем?

– Ну, я его не вытягивал, не знаю.

– В нем купаются?

– Конечно, там дальше есть небольшой пляж. Мы туда ходим иногда с дачи.

– Мы сейчас зайдем туда?

– Туда все равно через дачный посёлок. Зайдём вещи бросим. И пойдём.

Мы шли дальше. Андрей держал меня за руку, но иногда забегал вперёд и направлял на меня фотокамеру делал снимок.

– Там есть одно дерево и поляна. Так красиво и вода в озере должно быть цвета неба.

– Где?

– Вот здесь повернем, тут тропика.

Он опять отпустил мою руку и бросился вперёд, оборачиваясь и делая на ходу снимки со мной и без меня. Я шла за ним и улыбалась. Скажи мне тогда, чего он хотел, возможно это дало бы мне шанс всю обдумать, но он побежал вперёд.

– Иди сюда.

Дерево было высоким. Его извилистый ствол и ветви были действительно чудесным фоном для любой картины. И кроме этого небольшой пригорок, на котором оно стояло давал возможность увидеть озеро и тот дальний лес на другом берегу.

Я смотрела по сторонам. Андрей смотрел на меня.

– Ты можешь снять платье?

– Могу, а за чем?

– Я тебя хочу поснимать такой.

– Только платье?

– Если можешь, то все остальное тоже.

Какое странное желание существует у мужчин, какая я разница если любишь, зачем это? Возможно, пройдя долгий путь, которое назовём временем, я это теперь знаю – это, возможно просто, страх потерять свою влюбленность. Или боязнь забыть, то возбуждение от счастья, что мужчине даёт его любимая женщина.

– Нет, не хочу.

– Чего ты боишься?

– Ничего.

Я врала, я конечно боялась всего, что кто-то увидит нас здесь, что потом кто-то увидит эти фотографии. Пусть случайно, по его неосторожности, но увидит. И еще я боялась его возбуждения, от всего этого процесса.

– Я не модель.

– Самая лучшая для меня.

– Но не для себя, я сплошной ходячий комплекс.

– Улыбнись, комплекс!

Я улыбнулась он сделал ещё пару фоток и мы вернулись на тропинку, ведущие к его даче.

Озеро осталось позади.

А через полгода его не стало, но эти его фотографии со мной на Озере остались.

3 ПриБытие

Призираю боль. Ненавижу утраты. Прошло полгода, когда его не стало. Андрей погиб случайно, на своей работе, на кафедре, где он подрабатывал вечерами учебным мастером. Высоковольтный кабель оказался под напряжением, когда он до него дотронулся. Говорили о мгновенной смерти, но я не верю в мгновенную смерть. Смерть всегда долгий и мучительный процесс, даже от молнии или испепеляющего взрыва, но это моё личное мнение.

Мне было его очень жаль, но жальче всего было, конечно, себя. За месяц до его смерти мы расстались, разошлись, и как оказалось навсегда. Что ему и мне тогда казалось, не знаю. Что хотелось, то и казалось. Возможно мы оба надеялись на применение, а, возможно, он уже предполагал свой вынужденный трагических уход. Рано или поздно каждый будет отправлен по этому пути в бесконечность. Но принятие и восприятие всего этого у каждого своё.

Я тогда кое-как смогла прийти на похороны. Потом быстро убежала рыдая, наматывая сопли на кулаки. За пару недель, я совсем успокоилась. А через месяц старалась не вспоминать обо всем об этом.

Прошло еще полгода. Случайно я встретила её. Она была его двоюродной сестрой. Её звали Оля. С ней мы познакомились тогда, на его даче. Теперь мы встретились случайно в магазине. Для меня эта случайность, так и осталась загадкой. Может все это было совсем не случайно. Она потащила меня в кафе. Она была в положении. Её животик явственно выпирал из под кофты. Она очень искренне обрадовалась мне.

– Ты нашлась – это хорошо. Что ты делаешь?

– Ничего.

– Работаешь?

– Пока нет.

– Прекрасно.

– Почему?

– Потому, что я собираюсь немного пожить на даче, а меня одну не отпускают.

– Боятся?

– Да боятся. Мама не может, свекровь тоже. Тетя Зина не хочет.

Тетя Зина была мамой Андрея. Я так к ней и не зашла после похорон. Зачем? Все давно уже прошло. И ей, и мне требовалось немного прийти в себя. Хотя, как ей можно было прийти в себя после такого.

– Как она?

– Ничего, потихоньку.

– Ну, хорошо.

– Она тебе хотела передать кое-что.

– Спасибо, не надо.

– Она нашла конверт для тебя от Андрея.

– Что? Хорошо. Как-нибудь попробую зайти.

– Честно она просила меня, тебя найти. А я не смогла и все откладывала в долгий ящик. Тут, как я тебя увидела – просто судьба.

– Судьба.

– Так, отказывать девушке, в моем положении, совершенно невозможно. Поэтому сейчас берём такси и едем сразу за твоими вещами. Я тебя теперь не отпущу. Нас Олег может забрать после работы и отвезти на машине на дачу.

Та решительность Оли, тогда меня конечно подкупила. И я сама неожиданно поплыла по неведомому мне течению реки в надежде доплыть до своего Озера.

Дача, на которой мы тогда были, принадлежала сёстрам: матери Андрея и матери Ольги. От их родителей она досталась им равными долями. По идеи, следующим поколением хозяев должны были быть их дети, но Теперь наверно следующим владельцем будет единолично Ольга. Андрей был единственным сыном у тёти Зины, как и Ольга у своей мамы.

Я попыталась барахтаться, но омут затягивал меня.

– Ну, я не знаю.

– Все, решено. Знаю – не знаю. Просто едем и все.

Мы поехали за вещами. Вечером у меня, когда сидели за чаем, за нами приехал Олег, её муж. Почему-то он мне показался другим, нежели в тот день, когда мы были с Андреем на даче. Наверно, Олег просто повзрослел в ожидании пополнения семейства, а может, мне просто показалось тогда, что он немного походил на другого человека. А может быть, я все придумываю.

Мы ехали часа два. Дорога шла то быстро, то медленно. Мне не хотелось говорить, но молчать было совсем глупо.

– А где твои вещи?

– Они все там, я на денёк приезжала. Была у врача и так пробежаться по тряпкам.

– Это ничего, что я так?

– Ты о чем? Ты меня спасаешь. Свекровь хочет свалить к родственникам перед моими родами. Я её понимаю, со мной скоро хлопот будет скоро полон рот. А Олег на работе, а мне сидеть в городе – полный дурдом.

– А твои подруги?

– У подруг свои дела, а ты нам, вообщем, ну почти, как родная. Извини.

– Глупости.

– Нет, не глупости. Вот держи.

Она достала конверт из сумки и сунула его мне в руку. Я различила на нем почерк Андрея.

– Я потом.

– Я тебя понимаю.

Я убрала конверт в задний карман джинс.

Мы заехали во двор дачи. Нас встретила её свекровь Эдита Леонидовна, она конечно пустила слезу, но смахнув небрежно, расцеловала и повела всех за стол. Ужин продолжался до сумерек. Больше всего она переживала за Ольгу.

– Ты за ней присматривай, не давай переедать. И напоминай, что есть нужно.

– Хорошо.

Мне правда было очень хорошо, сидеть с ними там, на веранде, пить чай с сушками и не чем не думать.

Эдита Леонидовна поучала нас, давая рекомендации, что и как делать, кому звонить, в случае чего. Пыталось немного попенять на мать Ольги за её нерешительность поучаствовать в приходе здорового будущего поколения. Олег довольно тактично прикрыл эту тему, отправив её высыпаться на завтрашнюю дальнюю дорожку. Мне дали другую комнату, в той комнате, в которой мы останавливались с Андреем, жила Эдита Леонидовна. Оле было неловко.

– Хочешь переедешь, как она свалит.

– Может мне нужно будет спасть с тобой в комнате? Присматривать?

– Не знаю, наверно нет, а там посмотрим. Может и будет страшно. Так что?

– Ты о чем?

– О комнате.

– Мне все равно.

Я пошла спать. К тому же время было позднее и мне захотелось побыть одной.

Мне направится быть одной, зачем я согласилась на эту авантюру? Глупо пытаться вернуть себя в прошлое. Но в прошлое я не хотела, я просто хотела сюда, на Озеро.

ОзероПлоскость для небаЗеркало для облаковДля отражения светаВ границе его береговОзероДля погруженияВ святая святых вековВозможно прикосновениеК источнику сладких сновОзероХод печалиОтправит на долгий срокВ не обозримые далиВ неразличимый итогОзероДля измененияПорядка былых временДо полного опьяненияПри перемене именОзероКапля вселеннойЛинза моей душиСтану ли я переменнойВ формуле вечной любви

4 ПроБуждение

Проснулась бодрой. Ну, почти бодрой, ну, пусть поздно по дачным меркам, но проснулась.

Я уже просыпалось сегодня утром от их суматохи, когда Олег увозил свою маму в аэропорт. Эдита Леонидовна вчера долго рассказывала, что она непременно должна была лететь к своим родственникам к морю. Это было её ежегодное обязательное турне. В следующий раз она обещала непременно взять с собой всех, а Ольгу с будущим ребёнком она отправит туда точно, и на все лето. Это все достаточно громко, в который раз, теперь уже на прощанье, она повторяла и проговаривала, стараясь, как можно глубже скрыть, наверно, свою радость от заботы поводу невестки.

Все проводы я хотела пропустить, потому что было ещё очень рано и потому, что уже успела вчера от неё устать. Семейная идиллия расставания длилась наверно час. Все таки, мне пришлось встать и попрощаться. Без меня, наверное, это бы не завершилось. Они уехали, и наконец все затихло, и я снова отправилась в кровать, где провалилась в новый сон. Так я проспала, вот почти до десяти.

Окошко в моей комнате выходило во дворик дачи. Я выглянула вниз. Внизу уже ходила Ольга, развешивая постиранные вещи на натянутой верёвке. Мне хотелось увидеть сейчас Озеро, но оно было в другой стороне. Ну, и разглядеть его даже из других окон мансарды было нельзя, все скрывали высокие деревья. Они также почти скрывали все ближайшие дачи, лишь немногие были видны своими крышами. Не были видны и их дворы, как наверно и наш двор не просматривался из их окон. Дачный поселок весь утопал в зелени, мы как и все были скрыты за нею. В этом наверно и состоит прелесть здешних мест.