Всякое общество в социальном плане принято изображать в виде пирамиды, образованной иерархией социальных групп, различающихся статусом, престижем и благосостоянием. На деле, однако, для традиционных обществ картина несколько иная: на огромной платформе-основании возвышается небольшая пирамида, поскольку все социальные группы, расположенные иерархически выше массы «простого народа», вместе взятые составляют лишь несколько процентов от всего населения. Предметом нашего интереса в данном случае как раз и являются эти группы в различных обществах традиционного типа – номенклатура таких групп, их численность и удельный вес в населении, порядок комплектования, состав по социальному происхождению и уровень самовоспроизводства.

Под «традиционными» здесь имеются в виду общества до начала ХХ в. (а некоторые афро-азиатские – и несколько позже этого времени), которые принципиально отличаются от «массового» общества, вполне сложившегося в Европе и Америке после Первой мировой войны (что достаточно наглядно сказалось и на социальной структуре общества, и на конфигурации и составе его элитных групп). Под «массовым» обществом имеется в виду то, которое начало создаваться примерно с середины XIX в. под влиянием «промышленной революции» и демографического взрыва, имевшего место в том столетии. Эти факторы, вместе взятые, и обусловили явление, которое довольно метко было названо «восстанием масс». Хотя удельный вес в обществе элиты в целом не претерпевает радикальных изменений, политические институты и идеология массового общества настолько отличны от традиционного, что набор элитных групп существенно меняется.

Термин «элита», обозначающий некоторое меньшинство, превосходящее общую массу в некоторых отношениях, в литературе используется весьма произвольно. В социологии, как известно, существует целый ряд «теорий элиты», приверженцы которых понимают под элитой то «лучших по профессии» в каждом слое (вплоть до «элиты воров»), то индивидуумов, отличающихся особыми морально-нравственными свойствами, то социальные «верхи» – высшие по статусу или благосостоянию социальные группы, то исключительно высший слой лиц, обладающих политической властью.[1] Независимо от того, идет ли речь о личных качествах отдельных лиц или о занимаемом ими по факту положении в обществе, любой подход исходит из объективного наличия некоторого занимающего особое положение меньшинства, вне которого существование общества непредставимо. Как отмечал один из известных философов ХХ в.: «То, что “должно быть”, сводится к тому, что быть может, а последнее отвечает условиям реально существующего… Всякое истинное суждение о чём бы то ни было зиждется на предварительном коленопреклоненном созерцании действительности… Вместо того чтобы говорить о том, что должно быть (а так поступают моралисты и правоведы), нужно вникнуть в то, что уже есть. Может ли общество жить без аристократии – вопрос праздный. И, кроме того, однозначно решенный с первозданных времен: общество без аристократии, без избранного меньшинства абсолютно невозможно[2]». При том или ином подходе круг лиц, относимых к элите, может выглядеть или чрезвычайно широким, или слишком узким, или вообще принципиально неопределенным.

В социологическом же смысле существенны не личные качества индивидов, а принадлежность их к тем или иным общностям, которые имеют в обществе статус, выделяющий их из большинства населения. Поэтому в данном случае под элитой понимается вся совокупность членов тех социальных групп, которые занимают положение выше основной массы населения. То есть слой, насчитывающий в каждой стране по крайней мере десятки тысяч людей. Основой социальной структуры традиционного общества, как бы «нулевой отметкой» является «простой человек» – обычно свободный полноправный «непосредственный производитель» (крестьянин и ремесленник), представляющий, как правило, абсолютное большинство населения, ниже которого стоят различные категории неполноправных – слуги, личнозависимые, батраки и другие наемники физического труда, лица презираемых профессий, люмпены, рабы и т. д. Фактически в традиционном обществе социальные группы, о которых идет речь, включают всех, кто стоит выше лиц простейших функций: будь то предприниматель (купец), чиновник, священнослужитель и вообще любое лицо хотя бы самого простого умственного труда.

Эти группы здесь и далее условно именуются «элитными группами». Такой термин выглядит максимально нейтрально и позволяет уйти от полемики вокруг терминов, связанных с именованием элементов социальной стратификации общества. Многообразие социальных групп и различное правовое оформление их в тех или иных обществах порождает чрезвычайное разнообразие в терминологии для их обозначения, тем более что даже такие привычные понятия, как «сословие», как будет показано ниже, выглядят совершенно не однозначно; дефиниция их достаточно спорна, и смысл, вкладываемый в них теми или иными исследователями, бывает весьма разным. Поскольку данная книга посвящена исключительно наблюдениям над фактической стороной структуры элитного слоя различных обществ и их характеристик, столь абстрактный термин как «элитная группа» представляется наиболее удобным.

Основную проблему для сравнительного исследования круга вопросов, связанных с элитными группами традиционных обществ составляет относительная скудость имеющегося фактического материала. С одной стороны это вызвано объективным недостатком сведений, а тем более конкретных цифровых данных для абсолютного большинства не только древних обществ, но и средневековых азиатских обществ (за исключением разве отдельных периодов истории некоторых стран Дальнего Востока). С другой стороны, эти вопросы обычно привлекают весьма незначительное внимание в науке. В капитальных трудах по истории отдельных государств и регионов всему перечню проблем, касающихся элитных групп, обычно посвящено в общей сложности лишь 3–4 страницы из нескольких сот. Положению в обществе элитных групп и их характеристикам посвящено некоторое количество книг общетеоретического[3] или обзорного[4] характера, однако там в большинстве случаев приводится весьма скромный и случайный фактический материал. Монографические же исследования, посвященные какой-либо из таких социальных групп, сравнительно редки.

Тем не менее по целому ряду стран, исследования, посвященные тем или иным элитным группам и позволившие получить по ним конкретные объективные данные, проводились. Например, монографии или достаточно обстоятельные статьи такого рода имеются по раннему[5] и среднему[6] периодам истории Византии, по ряду европейских стран – Англии,[7] Франции,[8] Германии,[9] Швеции,[10] России,[11] а также по Китаю[12] и некоторым странам Дальнего Востока[13] и Юго-Восточной Азии.[14] Значительная часть результатов конкретных исследований или обзоров на эту тему опубликована в издававшихся в нашей стране и за рубежом нескольких тематических сборниках статей, специально посвященных элитным группам разных стран[15] или социальной структуре различных обществ,[16] а также в отдельных статьях на соответствующие темы в научной периодике. Наконец, некоторые сведения по ряду вопросов, связанных с элитными группами традиционных обществ содержатся в монографиях, посвященных истории и государственному устройству тех или иных государств.[17] В совокупности все эти данные всё-таки позволяют в некотором приближении представить себе общую картину правового положения элитных групп в традиционных обществах, перечня таких групп в разных странах, численности и удельного веса в населении их членов, порядка комплектования, состава по социальному происхождению и уровня самовоспроизводства и сопоставить ситуацию в странах того или иного цивилизационного типа.

1. Элитные группы (функциональная и цивилизационная типология)

Существуют несколько основных видов элитных групп в зависимости от того «актива», обладание которым обеспечивает данной группе первенствующее положение. Таковыми являются: 1) административный ресурс (непосредственное осуществление властных полномочий); 2) культ (исполнение сакральных и духовных функций); 3) знание; 4) происхождение; 5) богатство. Названные активы могут естественным образом совмещаться, создавая ситуацию, когда одни и те же люди или социальные группы соединяют в своем лице несколько из них или даже все. Но и в этом случае обычно какой-то из них является главным, изначальным, по отношению к которому другие являются производными. Например, в теократическом обществе правящий слой, хотя бы эти люди занимали управленческие должности и обладали наибольшим богатством, – прежде всего жрецы соответствующего учения, и ведущую роль играет их положение в иерархии идеологического авторитета, в бюрократическом обществе будет важно само по себе положение на служебной лестнице или близость к трону, в аристократическом – для получения всех иных активов будет важна знатность происхождения, в плутократическом – размер личного состояния. Высказывались предположения, что с наступлением эры «информационного общества» основой власти, духовного влияния и богатства станет интеллект.

Большинство традиционных обществ были аристократическими или бюрократическими (хотя и плутократические встречаются с глубокой древности), в которых правила элита, условно говоря, «меча» или «пера», то есть для должностных лиц их положение именно в качестве таковых было определяющим. Связь их с собственностью или культом, знатность не имели существенного значения. Причем в Европе аристократические в большинстве случаев со временем сменялись бюрократическими (так обстояло дело и в Российской империи, высший слой должностных лиц которой никогда не был самым богатым слоем, а к началу ХХ в. почти вовсе утратил связь с собственностью).

В обществах, порожденных «восстанием масс», на первый план выходит богатство, и власть часто становится производной от него (если не брать также свойственные эпохе тоталитарные идеократические диктатуры, неизбежно носящие квазитеократический характер). Большинство современных обществ являются плутократическими, что де-факто признаётся социологией, которая в основу социальной стратификации и деления общества на слои кладет не профессиональный, не статусный, не образовательный, а именно имущественный признак – размер дохода. В них само по себе занятие высоких государственных должностей не является самоценным, а лишь производным (часто на них допускаются и достаточно случайные люди), а для реального влияния существенно прежде всего положение в сфере собственности.

В состав элиты (в том смысле, как она здесь понимается) в любом традиционном обществе обязательно входят лица, могущие отнести себя хотя бы к одной из следующих групп: родственники правителей (независимо от занимаемого положения), все члены высшего в данном обществе сословия (если оно носит наследственный характер), служители культа, офицеры и чиновники, лица умственного труда (образованные люди), купцы и предприниматели (обладающие состоянием, выделяющим их из массы населения).

Обычно эти группы тяготеют к законодательному оформлению. Место, занимаемое в иерархии каждой из них не обязательно прямо прописано в законодательстве, но так или иначе обнаруживается в различных правовых нормах, касающихся, например, поступления на службу, допуска в те или иные учебные заведения, налогообложения и т. д., так что по совокупности таких норм иерархия вырисовывается в каждом случае достаточно очевидно. Например, в Российской империи она выглядела примерно так: 1) потомственные дворяне, 2) офицеры и чиновники, не достигшие прав потомственного дворянства, 3) духовенство, 4) купцы и предприниматели, 5) лица интеллектуальных профессий или соответствующего образования, не входящие в предыдущие группы, 6) частные служащие. За пределами этой общности остаются ремесленники, мелкие торговцы, крестьяне и лица наемного физического труда. Приблизительно сходная картина характерна (при том или ином оформлении или вовсе без него) и для других европейских стран того же периода.

В обществах иного цивилизационного типа набор конкретных групп может быть различен, но если попытаться вычленить общее, то в абсолютном большинстве традиционных обществ можно выделить пять основных групп: аристократия, служилые слои, духовенство, купечество (предприниматели) и неслужилые лица умственного труда. При этом в некоторых обществах ряд социальных групп, объективно занимающих важное положение и в любом случае стоящих выше массы населения по благосостоянию или функциям (например, представители ряда профессий умственного труда в Риме, купцы в обществах традиционной китайской культуры, гулямы в мусульманских странах), могли не считаться престижными с точки зрения государственной идеологии или общественных представлений, что создавало противоречие между их ролью в обществе и формальным социальным статусом (иногда даже рабским).

Аристократия во всех известных обществах складывалась четырьмя путями. 1. Она представляла собой потомков родовой верхушки (разных родов), сплоченных вокруг правителя централизованного государства. 2. Она представляла собой независимых крупных землевладельцев, при образовании единого государства конституировавшихся в высшую знать (в ряде случаев сохранявших свои владения, в ряде случаев – лишенных их или независимого ими управления). 3. Состояла изначально из членов правящего рода, разросшегося в заметную социальную группу. 4. Создавалась правителями из числа заслуженных лиц, получавших наследственные титулы знатности. Но в ряде обществ она может вовсе не выделяться.

Из всех терминов, характеризующих высшие слои общества, термин «аристократия» в литературе употребляется наиболее абстрактно. В большинстве случаев авторы не связывают с ним сколько-нибудь определенной для них самих социальной группы, а употребляют его просто как обозначение высшего слоя общества. Если же при этом и имеется в виду какая-то конкретная, социально очерченная группа, то она может быть самой разной и по численности и по своей природе. В отношении многих, если не большинства, восточных обществ это имеет некоторое оправдание, поскольку, действительно, набор высших групп, претендующих на такую дефиницию, там весьма многообразен. Тем не менее некоторая ясность в этот вопрос может и должна быть внесена, и точкой отсчета должно, конечно, служить европейское понимание аристократии. Не потому, что европейский тип развития более «нормативен» в рамках «мировой цивилизации» (скорее, наоборот). Но хотя бы потому, что вся современная наука (в т. ч. и в современных странах Востока) по происхождению, используемым методам и понятиям есть наука европейская.

Для европейских же стран под аристократией совершенно правомерно подразумевались носители наследственных титулов, составлявшие высший слой дворянства, или (при отсутствии титулов) равноценная им социальная группа. Во всяком случае, аристократия в европейских странах – это элита высшего, наиболее привилегированного в государстве сословия (дворянства). Таким образом, социальное значение термина «аристократия» состоит в обозначении верхушки высшего в данном обществе социального слоя (на практике социально открытой, но наследственной). Причем такой верхушки, которая сама по себе может быть названа социальным слоем, а не состоит всего лишь из нескольких десятков человек.

В отношении азиатских стран, особенно дальневосточных, вопрос стоит сложнее. Употребляя этот термин, дефиниций обычно не дают, и это понятно: при отсутствии в этих странах дворянства европейского типа аристократию как бы не с чем соотнести, и под ней часто разумеется всё то, что напоминает европейское дворянство в целом, т. е. лица с наследственным (пусть не всегда юридически оформленным) привилегированным статусом.[18] Однако достаточно выбрать те черты, которые определяют социальную сущность аристократии и соответствуют совокупности нескольких самых общих критериев. Аристократия, во-первых, должна представлять собой достаточно заметную численно группу (т. е. не сводиться к 2–3 десяткам человек), во-вторых, составлять лишь относительно небольшую часть всего высшего привилегированного слоя (а не весь этот слой), в-третьих, иметь наследственный характер, в-четвертых, обладать некоторыми специфическими атрибутами (титулами, фиксированной генеалогией, общественным признанием). Ничего удивительного, что в условиях реалий традиционных восточных обществ круг лиц, к которым применим термин «аристократия», может быть различным не только для разных стран, но и для разных периодов истории одной и той же страны.

Существует мнение, что на традиционном Дальнем Востоке (в странах ареала китайской политической культуры) аристократии вообще быть не могло, потому что традиционная дальневосточная система в принципе не допускала возникновения потомственного привилегированного сословия. Действительно, высший слой чиновничества там не мог юридически обеспечить своим детям столь же высокое положение в служебной иерархии (а только гарантировать поступление на службу), обладатели титулов знатности не могли передавать их по наследству, члены древних служилых родов, родовитых кланов, «сильных домов» никак формально не отличались от простолюдинов, если не были чиновниками, а служили далеко не все члены таких семей. Наличие аристократии как признаваемой государством наследственной группы (кроме потомков правителей) нехарактерно для классических вариантов традиционной дальневосточной системы.

Однако страны Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии, находившиеся в сфере влияния китайской культуры, сохраняли значительный потенциал изначально присущей им аристократической традиции, которая при ослаблении по тем или иным причинам китайского влияния прорывалась наружу и проявляла себя достаточно зримо. Наконец, и в самом Китае бюрократическое начало не было изначально не только единственным, но первоначально не было даже преобладающим. Правда, в Китае аристократическая тенденция была задавлена бюрократической еще в древности, что и определило в дальнейшем специфику дальневосточной цивилизации, но и в раннее средневековье было время, когда в результате завоевания Северного Китая кочевыми племенами аристократическая тенденция обрела на несколько столетий «второе дыхание» и весьма отчетливо просматривается и в период танской, «китайской из китайских», династии.[19] Ну и в конце концов, даже в самом Китае аристократия в любом случае существовала при всех династиях как совокупность родственников правящего рода, т. е. в том же качестве, в каком она существовала в Восточной Европе XIV–XVI вв. – в Великом княжестве Литовском и Русском государстве, где аристократия ограничивалась носителями княжеского титула (а тогда его могли иметь только лица, принадлежащие к правящим династиям – Рюриковичи и Гедиминовичи).

Так что если дальневосточное чиновничество можно соотнести с европейским дворянством весьма условно, то такой элемент социальной структуры, как аристократия, всё-таки является общим для обеих цивилизаций. Разница только в том, что в аристократических европейских обществах наследственная аристократия является частью наследственного же дворянского сословия, составляя его верхушку, и никак принципиально не отличается от всего высшего сословия, а в бюрократической традиционной дальневосточной системе наследственная аристократия, также составляя (правда, часто только в своей части) верхушку высшего служилого сословия, совершенно по-иному соотносится с остальной его частью – принципиально ненаследственным чиновничеством. Здесь она выглядит инородным телом, представляя собой как бы антисистемный «островок» в море «меритократической» идеологии и социально-политической практики.

Служилые слои существуют и занимают привилегированное положение в любом обществе. Это то, что известно нам как дворянство. Действительно, наиболее типичной формой этого слоя являются служилые землевладельцы – лица, обязанные военной службой и получающие для возможности ее исполнения земельные наделы (обычно с зависимыми людьми) или право сбора налога с определенных территорий. На этих же основаниях получали землю и вообще чины администрации (если в одних обществах их было очень немного, то в других, «бюрократических» обществах их было не меньше, а часто больше, чем военных). Служилые люди в любом случае (практически всегда) стояли на следующей ступеньке после аристократии (которая обычно была их высшим слоем). Но их обеспечение не обязательно могло быть связано с землей, известны (в т. ч. и в очень ранние времена) различные формы денежной оплаты. При существовании регулярной армии и развитого государственного аппарата этот слой был представлен офицерами и чиновниками, в иных случаях – эволюционировал в этом направлении. Внутри слоя обычно выделяются высшие и низшие страты. Общее здесь то, что речь идет о слое, выполняющем государственные административные и силовые функции и занимающем привилегированное положение по сравнению с массой населения.

Духовенство в том или ином виде также присутствует почти во всех обществах. В теократических оно составляет реально правящую группу, во многих других, не занимая на деле этого места, декларируется как высшее или первое сословие. В ряде случаев оно может занимать довольно скромные позиции среди других элитных групп, но всегда остается в их числе. В абсолютном большинстве случаев духовенство было оформлено как особый слой (сословие). При этом имеется в виду собственно жречество (которое обычно подразделяется на несколько страт), которое следует отличать от существующего в ряде конфессий монашества, представляющего собой в статусном плане всего лишь рядовых лиц, исключенных в административном и фискальном отношении из массы населения, но не отличающихся от него ни по трудовым функциям, ни по образовательному уровню.

Купцы в большинстве традиционных обществ стояли на низшей ступени (хотя в разное время известны и общества с ведущей ролью торговой олигархии) среди элитных групп. Почти везде они осознавались как особая социальная группа, но часто не были оформлены в отдельное сословие или юридически не выделялись из более общей группы (напр., «горожан» и т. п.), хотя были объединены в корпорации. В небольшом числе сильно бюрократизированных обществ (где соответствующие функции были делом государства и выполнялись государственными агентами) этого слоя не существовало.

Неслужилые лица умственного труда обычно не выделялись в сословном плане или входили в одну группу с низшим служилым элементом. В традиционных обществах (за исключением позднего периода, когда начинается разложение традиционного общества) они были крайне немногочисленны, т. к. сфера их деятельности, как правило, полностью охватывалась чиновничеством и духовенством.

* * *

Элитные группы в зависимости от типа общества могут быть обособлены в юридические группы (сословия) или существовать вне законодательного оформления. При этом сословное деление (при всех формальных его признаках – в законодательстве прослеживается наличие социальных групп, отличающихся друг от друга по объему прав и статусу) может вовсе не отвечать реальной иерархии элитных групп и даже вовсе не иметь к ней отношения. Фактически по-настоящему сословными являются только европейские традиционные общества средневековья и нового времени, а также некоторые древние и раннесредневековые общества, созданные индоевропейцами (например, Сасанидский Ира н).

Понятие сословия вообще достаточно неопределенно, но если вычленить общее и бесспорное в многочисленных определениях и толкованиях данного понятия, то это прежде всего социальная группа, обладающая юридически зафиксированными правами и обязанностями и отличающаяся совокупностью, набором таковых от других социальных групп данного общества. По существу, «номенклатура» сословий определяется законом (совокупность прав и обязанностей – понятие юридическое), и если данная социальная группа не выделяется государством в правовом отношении, то, строго говоря, сословием она заведомо называться не может. Когда сословное деление непосредственно зафиксировано в законодательстве (дается перечень сословий), сословная стратификация общества не вызывает затруднений; сложнее обстоит дело, когда в обществе просто имеется ряд социальных групп с различным набором ограничений и привилегий и особенно тогда, когда социальные группы выделяются по разным критериям и человек может быть одновременно членом нескольких из таких групп, каждая их которых претендует в принципе на название сословия.

Неоднозначна ситуация с «сословиями» и в традиционных дальневосточных обществах средневековья и нового времени «конфуцианского типа» – ареала распространения китайской политической культуры. Хотя здесь законодательство фактически различает целый ряд категорий населения, которые вполне можно именовать, например, «сословными группами» или «субсословиями» (чиновники и вообще «образованные люди, ученые», крестьяне, ремесленники, торговцы, различные виды неполноправных вплоть до рабов), но по большому счету (и «официально») сословий только два: 1) полноправные – «добрый народ» (которым в принципе открыт путь в чиновники через сдачу государственных экзаменов) и 2) неполноправные – «подлый народ» (которым этот путь закрыт). «Добрый народ» при этом охватывает лиц от родственников правителей до рядовых крестьян, внутри, правда, достаточно четко выстроена «морально-статусная» иерархия «ученые – крестьяне – ремесленники – торговцы» (двум последним категориям временами тоже ограничивался доступ к экзаменам). Де-факто, конечно, привилегии чиновников (лиц, имеющих общегосударственный ранг (им обычно наделяются и некоторые категории реально не служащих лиц)) настолько очевидны, что обычно считают возможным выделять в таких обществах всё-таки три сословия: 1) привилегированных, 2) полноправных непривилегированных, 3) неполноправных. Таким образом, в традиционной дальневосточной системе выделяются как бы три уровня социальной стратификации: 1) дихотомия свободные – несвободные («добрый» – «подлый» люд), 2) деление этих двух больших групп на 3–4 категории по принципу объема прав (привилегированные, полноправные, неполноправные, бесправные), 3) выделяемые законодательством конкретные социальные группы.[20]

1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

1 из 4