Серое Проклятие

Этот дом я выбрал не случайно. Точнее, не совсем случайно – просто я искал именно такое жилье небольших размеров, в которое, кроме меня, никто не поселится, даже моя охрана. Терпеть не могу, когда рядом кто-то трется, ценю одиночество, даже в моих замках то крыло, в котором я живу, всегда пустое. Без спросу зайти могут всего три доверенных помощника, да и то предупредив заранее, а всякие горничные и прочий обслуживающий персонал появляется, лишь когда меня нет. Так и здесь – пусть домик невелик, но никого рядом не будет. Увы, самому же и пришлось идти наперекор своим принципам – девчонка была мне нужна, и ради этого предстояло на какое-то время пожертвовать удобством.

Небрежным жестом, из тех, что после двадцати лет тренировки получаются сами собой, я отпустил охрану. Встал из-за здоровенного, неплохой работы стола, изготовленного, похоже, еще в те времена, когда меня и в проекте не было, а о Сером Лорде рассказывали только в страшных сказках, и подошел к ней. Судя по тому, как эта блондинка дернулась, боялась меня она преизрядно. Нет, собой-то владеть она, похоже, умела, но вот короткое, почти сразу подавленное движение вышло уже чисто рефлекторным. Значит, моя репутация и впрямь хороша, раз мной пугают детей.

Хотя, конечно, ребенком она не была. При ближайшем рассмотрении ей оказалось на вид лет двадцать. В камере, испуганная, грязная и для порядка немного, самую малость, побитая, она, как ни странно, казалась младше своих лет. Сейчас, вымытая и в платье, надетом вместо бывших на ней тогда шмоток мужского покроя, рваных и тоже грязных, выглядела, очевидно, на свой реальный возраст. А вот насчет красивее – извините. Не уродина, конечно, да и бланш под левым глазом косметикой подштукатурен, но и ничего особенного. Довольно обычное лицо, ничем особенно не примечательное. Самое выдающееся в ней, разумеется, рост. В этих местах народишко мелковатый, про эльфов с орками я не говорю, конечно, а обычные люди баскетбольными статями похвастаться, как правило, не могут. Я на родине великаном не считался, рост выше среднего, но ничего выдающегося, а здесь в толпе я возвышался практически на голову. То есть эта пигалица, будучи лишь немногим ниже меня, оказалась выше большинства мужчин, а по сравнению с женщинами и вовсе смотрелась верстой коломенской. Да уж, не повезло, хотя ясно теперь, с чего ее на подвиги потянуло – замуж небось никто брать не хотел, вот и полезла с комплексами своими разбираться.

Левой рукой взял ее за подбородок, почувствовал, как она напряглась, но все же сдержалась – молодец, умеет владеть собой. Повернул к падающему из окна свету, внимательно осмотрел синяк, с усмешкой отпустил. Ничего страшного, хотя, конечно, в тот миг, когда ее приложили, наверняка было неприятно. Пара ссадин, небольшая припухлость и ядреный синий цвет – били с чувством, но аккуратно. При солнечном свете, конечно, в глаза бросаются, куда деваться, а вот когда горят только магические светильники – не то чтобы очень. Кстати, светильники продолжали гореть, да и вообще те артефакты, что были задействованы в момент исчезновения магии, работали исправно, так что, похоже, исчезла не сама магия, а способность магов ею управлять. Впрочем, сейчас у меня были другие заботы. Ткнув пальцем в стоявшее тут же глубокое кресло, я буркнул:

– Падай.

Сказать, что она выглядела ошарашенной, – значит ничего не сказать. А потом выдержка девчонке изменила, и на лице ее обнаружилась настолько яркая гамма чувств, что я даже не понял, чем заслужил такую ненависть пополам с презрением. Чуть позже, кстати, сообразил – это у меня в замке верные сподвижники, привыкшие к принесенным из другого мира речевым оборотам, не обратили бы внимания на двусмысленность сказанного, а эта дура, похоже, решила, что я к ней с непристойными требованиями пристаю. В смысле, прямо сейчас завалю да на этом кресле, что называется, лыж не снимая, и отымею. Ну да, учитывая мою репутацию, особенно у Светлых, а также те слухи, которые большей частью я же и распускаю, все логично. Небось внутренне даже с ролью жертвы чудовища смирилась… Это, кстати, запросто – подвалы кого хочешь настраивают на мрачные предчувствия. С трудом подавив смех, я поправился:

– Садись, говорю. У нас с тобой сейчас будет серьезный разговор.

Девчонка справилась с заминкой довольно быстро, секунд за десять, подошла к креслу и села. Руки держала на виду – надо полагать, чтобы не провоцировать. Впрочем, опять же проделано это было на уровне рефлекса, а значит, ей приходилось частенько иметь дело с людьми, опасающимися за собственную жизнь и имеющими рядом компашку телохранителей, возможно, даже с арбалетами на изготовку.

– Давно наемничаешь?

– Откуда… – начала она и осеклась, проследив, видимо, мой взгляд. Вздохнула. – Четыре года.

Однако же быстро сообразила, что к чему. Стало быть, мозги на месте, что для целителя, тем более военного целителя, немаловажно. А еще плен ее не сломал. Придавил, да, но не сломал, иначе она уж точно потеряла бы способность мыслить быстро – я уже не раз убеждался, что у сломленных, потерявших надежду людей голова работает заторможенно, словно через силу. С одной стороны, это хорошо, с другой – не очень. Ладно, разберемся.

– Итак, девочка, кто я такой, ты, думаю, знаешь. Могу поинтересоваться, с кем меня свела судьба? Не волнуйся, душу твою я не съем, это дурацкое суеверие, что, зная имя, Проклятый Лорд может…

– Я знаю. – Девушка смотрела на меня с вызовом. – Эллина.

– Красивое имя. И что не боишься предрассудков, тоже радует. Значит, не перевелись еще умные люди. Ну а раз знаешь, ответь-ка мне на вопрос.

– Кто нас послал, я не скажу.

– И не надо. Во-первых, санкционировать подобное в Светлых Землях может один-единственный человек, а кто был передаточным звеном, меня в общем-то мало интересует. Во-вторых, захочу – скажешь, только это будет очень больно. Тебе, естественно. Думаю, ты за время своей… службы успела неплохо убедиться в том, что разговорить можно любого.

Судя по тому, как она прикусила губу, представление о методах допроса она имела и иллюзий по поводу своего болевого порога не строила. Уже неплохо, избавляет от необходимости многое ей объяснять. Я не мешал ей думать, просто сидел у стола, внимательно глядя на нее – мало ли, сдуру может и глупостей натворить. Наконец, она подняла глаза и спросила:

– Тогда почему я еще жива?

Опа, правильный вопрос. Ну что же, ответим честно. Но не полно. Посмотрим на ее реакцию.

– А зачем мне тебя убивать? Ты не опасна, а мертвый наемник – кусок мяса, не более того. Убивать ради убийства глупо.

– Переводить казенную баланду не умнее, а отпускать вредно для здоровья.

– Ты умная девочка. – Я пристально посмотрел на нее. – Да, у меня есть еще одно соображение. Я хочу, чтобы ты поработала для меня проводником. Я не бывал в землях своего… коллеги, не знаю обычаев. Стало быть, могу попасться на мелочах. Можно, конечно, сработать проще и грубее, но затевать войну и класть своих людей мне как-то неохота. А ты меня проведешь к нему. Тихонько, без шума и пыли, чтобы мы потом тет-а-тет поговорили за жизнь. А то в одиночку прорубаться к нему сквозь всю страну может оказаться… э-э-э… затруднительно.

– Нет!

– Да. Иначе те, кто пришел с тобой, умрут на твоих глазах. Очень, очень болезненно умрут. А потом мы тебя отпустим, предварительно дав понять агентам Светлого, которые в этом городишке наверняка есть, что ты их и сдала. Как поступают наемники с предателями и их семьями, тебе, я думаю, известно лучше меня.

Ну все, поплыла… Бить надо по самому больному, и для большинства людей это их семья. Конечно, наемник, тридцать лет не бывавший дома, может и посмеяться над моими словами, но эта-то совсем молодая, семейные узы пока не атрофировались. Не очень честно, конечно, но я же эту дурочку сюда не звал. Обычаи наемников известны, и призваны они в том числе бороться с предателями в собственных рядах. Очень жестко бороться, но с рациональной точки зрения вполне оправданно. Одно дело, когда под пытками орущий от боли кусок мяса раскроет палачу все тайны генштаба, и совсем другое, если сделано это добровольно. Не так и сложно сделать, чтобы все поверили именно моей версии, и девушка это хорошо понимала. А что семья у нее есть, я уже знал – тот, который словил арбалетный болт, оказался весьма словоохотлив, стоило лишь пообещать ему нормального целителя, когда все закончится. Вот только девушке об этом знать не надо. Интересно, кстати, от чего она побледнела – от гнева или от страха?

Самое интересное, что без ее услуг я вполне мог обойтись – нашлись бы проводники, в службе Грата хватало специалистов в самых разных областях. Но при этом и агенты противника там наверняка есть – внедрить своих разведчиков в спецслужбы противника стараются все без исключения, это нормальная ситуация. Так что не исключены сюрпризы, которые могут дорого мне обойтись. А вот девушка-смертница, расходный материал, который списан еще до момента отправки их группы, вряд ли завязана на что-то серьезное. За страх же служат куда надежнее, чем за совесть, проверено не раз. Еще надежнее, правда, служат после обряда подчинения, но наложенное на девушку заклятие может обнаружить любой мало-мальски грамотный маг. Нет уж, лучше не рисковать – пускай соглашается идти со мной по доброй, хе-хе, воле.

Однако на этот раз орешек был крепеньким. Ну, решится или нет? Решилась. Было довольно интересно наблюдать, как девушка берет под контроль эмоции, как практически незаметно для чужого глаза напрягается… И, чуть уклонившись, чтобы не словить плюху, встретить ее ударом кулака под дых. Вроде бы не так уж сильно бил, но она сложилась вдвое – удар-то у меня поставлен на мужчину. Посмотрев на нее сверху вниз, я дождался, когда она перестанет корчиться и сможет наконец нормально дышать, взял ее за шиворот и толчком отправил назад, в кресло.

– Даже если ты умрешь прямо сейчас, все остальные будут знать, что это ты их предала, обещаю. И если предашь меня – тоже. Но если выполнишь мой приказ, дальше меня информация не пойдет. Ну и заработаешь, разумеется, я бережлив, но жаба не мой домашний зверь.

Это просто здорово, что у меня есть в этом мире определенная репутация. Которая, помимо всего прочего, не дает людям усомниться в том, что я выполню сказанное. Серый Лорд – чудовище, это известно всем, этого и добивались мои наниматели. Серый Лорд всегда держит слово – это тоже относится к знаниям общего порядка, хотя тут уж ни Светлый, ни Темный руку не прикладывали, пришлось стараться самому. Вот и эта дура поверила сразу. Конечно, ломать человека неприятно, но сейчас меня абсолютно не интересовала личность сидящей передо мной дамы. Для того чтобы выполнить задуманное и остаться в живых, мне нужен был инструмент, именно в этом качестве я ее и рассматривал. И нечего считать меня чудовищем, она сама выбрала для себя роль инструмента в тот момент, когда подалась в наемники. Остальное – закономерный итог, не более. И нечего обижаться на меня, что я – сволочь, мне это по должности положено.

В общем, она побрыкалась еще, покорчила из себя несгибаемую героиню, но все это было лишь попыткой сохранить достоинство в собственных глазах, и я, и она прекрасно отдавали себе в том отчет. Мне было, если честно, все равно, но если уж ей от этого легче, пускай трепыхается, результат все равно известен. А совсем уж превращать ее в растение, лишенное воли и эмоций, не хотелось – с таким проводником можно спалиться даже легче, чем без него. Нет уж, пусть она старается изо всех сил, чтобы со мной не случилось ничего плохого, так будет полезнее для нас обоих. Как минимум здоровье друг другу сбережем.

Из города мы выехали через сутки с небольшим, утром. Вообще я бы предпочел выехать на следующий же день, но моя невольная спутница должна была хоть немного прийти в себя. Тюрьма – она для здоровья не очень полезна, а разговор со мной – тем более. Для всех остальных я отправился назад, в свой главный замок, но на самом деле, как только невысокие стены исчезли из вида, скрытые небольшим лесом, мы отделились от охраны, в задачу которой входило доставить пленных в мою особо секретную и охраняемую тюрьму, и поехали в прямо противоположном направлении. Быть обнаруженным и опознанным я не боялся совершенно. Магия по-прежнему не работала, а визуально… Простите, господа, это не смешно. Парадные портреты, как им и положено, имеют с оригиналом весьма мало общего, их задача – создавать образ могущественного и мудрого повелителя, а не показывать всем усталого и замотанного делами человека. Именно поэтому обычных портретов я попросту не делал, а фотографии мои тем более никому видеть не следовало, кроме опять же ближайших сподвижников. Ну да они меня видели каждый день, вживую, так сказать. А в остальном… Ну, не ассоциируется небогато одетый дворянин практически без свиты с грозным и величественным Серым Лордом, поэтому и присматриваться ко мне никто не будет. Так что даже те, кто знает меня в лицо, лишь скользнут взглядом, но внимания не обратят. Чего я, собственно, и добиваюсь. Конечно, рост у меня заметный, но… Буду сутулиться, что ли. А эльфийских полукровок хватает, так что спишут на предков-нацменов.

Самым, пожалуй, сложным было пересечь границу. Они все у меня сейчас пролегали по труднопроходимой, зато отлично приспособленной к обороне местности – узким горным дорогам, заболоченным низменностям, морям или опять же узким перешейкам. В свое время нам всем пришлось немало поработать, выбирая максимально приспособленную к обороне линию, до которой нет смысла останавливаться, а за которую не стоит лезть. И охранялась граница серьезно, всех проверяли на предмет контрабанды, особенно наркоты… Что поделаешь, в моих владениях эта дрянь была строжайше запрещена, на костер за нее отправиться можно было запросто, но все равно периодически находились придурки, которые пытались ее к нам припереть. Очень уж велика была прибыль, и далеко не всех несунов удавалось перехватить. Не всех, но многих, и, если их головы оказывались насаженными на специально выставленные пики, это значило, что они легко отделались – местные палачи были большими затейниками. Все это здорово, конечно, но вот конкретно сейчас хорошо налаженная пограничная служба оказывалась для меня помехой. Впрочем, я участвовал в ее создании и потому без особых проблем нашел способ ее обойти.

Как говорил один мой знакомый, программист по профессии и раздолбай по жизни, дырку можно найти в любой системе, причем наверняка не одну. Наша пограничная стража исключением, разумеется, не была. Из имеющихся у меня нескольких вариантов я остановился на самом простом – покинуть страну на корабле. Дело в том, что у нас отнюдь не закрытое государство с железным занавесом, пересечь границу несложно, но имеется довольно много формальностей, включая заполнение бумаг и выдачу специальных виз с фотографиями. Да-да, я как-то завез фотоаппаратов, простеньких, но надежных, целый ящик, штук пятьсот, и теперь в каждом городе у меня имеется собственный паспортный стол, в котором любому, будь то мужчина или женщина, с шестнадцати лет выдают соответствующий документ. Это вызывает зависть у соседей и вдобавок сильно портит жизнь их разведке, ну а у нас, как и положено, вызывает по отношению к тем же соседям чувство гордости и легкого злорадства. Вкупе с законной гордостью наших граждан, которые имеют еще один повод свысока поглядывать на этих «обезьян, три раза необразованных». Да-да, именно такой оборот я как-то слышал. Самым сложным во всем этом было обеспечить производство чернил для картриджей, ну да я справился. Качество, разумеется, было так себе, ну да и хрен с ним, как говорится, на худой конец и рыбу раком…

Так вот, вся эта пограничная возня была затеяна не просто так, а для того, чтобы отсечь любопытных, которые мотаются туда-сюда от нечего делать, нелегальных мигрантов и прочую шелупонь, а серьезные люди, едущие по действительно важным делам, поворчат, но не свернут и потратят несколько часов на общение с таможенниками. Ничего, не помрут.

На выезде тоже надо было заполнить соответствующие бумаги, предъявить багаж к досмотру, словом, нормальный процесс. И вот тут-то меня вполне могли узнать – погранцы были в основном выходцами из армии, а уж там меня знали отлично. Несмертельно, конечно, но моему инкогнито конец наступил бы мгновенно – обязательно кто-нибудь проболтается. Стало быть, проход через официальные каналы был нежелателен.

Но и тащиться по горам контрабандными тропками не хотелось – долго, опасно, да и проводники тоже могут оказаться нежелательными свидетелями. А вот у морского пути своя специфика. Его полностью не перекроешь, слишком велики пространства. Можно разве что вести патрулирование, но количество патрульных кораблей ограничено, это дорогое удовольствие. А тут еще Грат (по моей настоятельной просьбе, естественно) поставил сразу два из трех патрульных клиперов, базирующихся в городе с красивым названием Солнечная Бухта, в ремонт. Участок оказался фактически оголенным как минимум на пару недель, это чтобы с запасом, и теперь выбраться проблем не было – одним клипером, да еще при недействующей магии, побережье не перекрыть. Теоретически мы могли бы вообще не заезжать в этот город, но все равно лучше уж заранее уточнить, какие суда и когда отсюда выходят, а также когда и куда пойдет корабль пограничников – так, на всякий случай, чтобы исключить досадные недоразумения. А то еще нарвешься случайно, и все силы, потраченные на подготовку, уйдут коту под хвост.

Издали, в лучах закатного солнца, городок казался игрушечным и выглядел нереально красиво. Дома, сложенные из добывавшегося по соседству белого известняка, сейчас были подкрашены в розовый цвет, а наличие в том же известняке толики кварца заставляло их ярко блестеть. Стен город не имел – раньше он был невелик, и население, случись нужда, пряталось в маленькой крепости на скале. Она, кстати, была сложена из таких же камней и тоже выглядела так, будто сошла с обложки книги сказок. Ну а сейчас в стенах не было нужды – нападать на мое побережье никто не осмеливался уже давно, потому, кстати, города и росли как на дрожжах.

Так вот, издали город был красив, но вблизи часть обаяния пропадала – становилось заметно, что камень не совсем белый, а, скорее, грязно-серый, да и дома шедеврами архитектуры не выглядели. Впрочем, меня это мало беспокоило, да и мою спутницу, судя по всему, тоже. Эллина с начала нашей поездки не произнесла и десятка слов, а я не пытался ее разговорить. Зачем? От скуки я не страдал, а если девушке хочется ни на кого не обращать внимания, то не стоит ей мешать. Так что, когда мы въезжали в город, она сидела в седле с абсолютно бесстрастным видом. Я, впрочем, тоже – провинциальные дворяне всегда славились налетом снобизма и презрения к окружающим, и эту роль стоило доиграть.

Вообще, города, подобные этому, я не то чтобы не любил – просто относился к ним настороженно. В моем родном мире тоже были подобные – французский Марсель, украинская Одесса… Наверняка хватало и других, только я про них не знал – не особенно любил путешествовать, да и денег лишних никогда не водилось. Здесь была та же история. Города, построенные возле военных баз, и по прошествии столетий производили впечатление суровых, закованных в камень воинов, спокойно и чуточку настороженно глядящих на мир узкими бойницами бастионов. А такие, как тот, в который мы сейчас въезжали, были совсем иные. Изначально торговые порты, стоящие на оживленных маршрутах, они оставались лихими, шумными… и непонятными. В них всегда была дикая, кипучая смесь разных народов, свой фольклор, свое восприятие мира. Но их бесшабашность я понять не мог – и, честно говоря, не собирался. У меня с такими городами был, если можно так выразиться, симбиоз – я их не трогаю, а они не творят беспорядков сверх необходимой меры. Если же все пойдет не совсем так, как планировалось… Ну что ж, один такой город уже почувствовал, что бывает, если Серого Лорда все же удастся разозлить. Лет пять уж прошло, а там, говорят, меня все еще поминают исключительно матом, но, что характерно, шепотом, тридцать раз оглянувшись. Да, я не ангел и порядок, случись нужда, навожу бестрепетной рукой.

Впрочем, жители Солнечной Бухты не сотворили пока ничего, что заслуживало бы массового геноцида, – несомненный плюс их здравому смыслу и умственным способностям мэра. Поэтому, соответственно, и я был тихий и спокойный. А еще мне хотелось чего-нибудь пожрать и, если уж пошла такая пьянка, выпить. Лучше всего, конечно, чаю, еще лучше – морса, но дворянин, хлебающий чай, выглядит не то чтобы подозрительно, а скорее необычно. Таких запоминают, а значит, мне придется, дабы избежать лишнего внимания, быть дворянчиком среднестатистическим. Стало быть, пить буду вино, точнее, то кислое пойло, которое здесь им называют. А и хрен с ним, потерплю, хотя после жуткого месячного запоя, который, собственно, и привел меня в этот мир, к спиртному я отношусь настороженно.

Постоялый двор на окраине города был самым обычным. Трехэтажный, первый этаж сложен из грубо обработанного камня, второй и третий – из потемневших от времени кипарисовых бревен. Сейчас так уже не строят – во-первых, и без того скудные в этих местах леса уже изрядно проредили, а во-вторых, рубить их дальше я запретил под страхом смертной казни. Не хрен ерундой заниматься, я хорошо помню, что у нас в просвещенных Европах когда-то творилось. Свели леса еще в раннее Средневековье, а потом, даже чтобы помыться, воду согреть не могли. Воняли, да еще и медицинские оправдания своей неумытости придумывали. Нет уж, я здесь экологическую катастрофу сотворить не дам, мне в этом мире предстоит еще долго жить, что бы там некоторые светлые ни думали. Так что стройте из камня, его тут много, или кирпич делайте, а для отопления каменного угля до хрена имеется. Здесь его разрабатывать несложно, многие месторождения на ничтожной глубине в пару-другую десятков метров, да и недостатка рабочих рук не имеется – каторга существует не для того, чтобы воры, убийцы и прочие антиобщественные деятели вхолостую баланду хлебали. Нет уж, пускай они вкалывают как проклятые, уроды. Да и пленные, кстати, тоже. Впрочем, последних не так и много – войн не было уже несколько лет, да и срок у них фиксированный. Два года плюс кормежка нормальная плюс приличное медицинское обслуживание и какое-никакое, а жалованье… Но, как бы то ни было, угля хватает, правда, по сравнению с дровами он чуть дороже, но, учитывая, что горит жарче, так на так и выходит. Правда, и копоти от него хватает. Не всем, конечно, нравится моя забота об экологии, но я, когда надо, умею настоять на своей точке зрения. Очень жестоко настоять.

Дверь открылась без скрипа – за петлями хозяин, видимо, следил. Помещение, открывшееся моим глазам, было пустым и, как ни странно, чистым. Полы не вымыты, конечно, но тщательно выметены, на столах и лавках отсутствуют подозрительные пятна – это даже непривыкшими еще к изменению освещения глазами видно. Интерьер, правда, небогат, однако это меня не остановило. В пять широких шагов преодолев расстояние до стойки, в полумраке за которой различались заставленные разнокалиберными бутылями полки, я постучал по столешнице костяшками пальцев.

– Что угодно господину?

Я даже вздрогнул, настолько быстро и бесшумно, а главное, непонятно откуда материализовался передо мной шустрый коротышка в потрепанной, но чистой одежде с надетым поверх нее фартуком. Его голова, похоже, была абсолютно лысой, чего не могла скрыть даже круглая бархатная шапочка, и это было удивительно. Судя по чертам лица, в мужичке имелась примесь эльфийской крови, а это фактически гарантия от облысения. Впрочем, и толстые низкорослые эльфы тоже редкость.

– Господину угодно переночевать. Ну и поужинать, разумеется. А еще две бадьи горячей воды и много мыла.

– У нас есть водопровод, – улыбнулся мой собеседник. – Все согласно правилам. Мыло в номере. Вода, правда, холодная, но горячую принесут. Вам одну комнату или две?

– Одну, – благосклонно кивнул я, не обращая внимания на негодующий взгляд спутницы. – И ужин подать туда.

– Пожалуйста. – Коротышка протянул мне здоровенный ключ из потемневшей бронзы. – Ваша комната двенадцатая. Ужин будет готов через полчаса.

Как по волшебству, рядом материализовался молодой, крепенький парнишка, подхватил наши вещи, крякнул удивленно. Ну да, я занес их один, держал одной рукой и не особенно напрягался. Не зря же Темный когда-то обещал, что я стану заметно сильнее обычного человека. Не соврал, кстати, только умолчал, что сила эта проявляется только здесь, в моем же родном мире этот эффект отсутствует напрочь.

Тем не менее парень справился и доволок шмотки до дверей, ничего не уронив. Положив их на пол, он облегченно вздохнул, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони, и тут же расплылся в довольной улыбке, получив за труды серебрушку. Все правильно, обычно за такую работу больше медяка не положено, но трудовой подвиг надо стимулировать. Это, как известно, повышает энтузиазм.