Теория справедливости: право и экономика

Данный подход является опасным, так как представления о морали и справедливости весьма индивидуальны: что для одного правоприменителя может показаться справедливым и моральным, для другого может таковым не быть. Именно на «негативную роль субъективизма судебного усмотрения» указывает большинство авторов, отмечая нарушения принципа справедливости в процессе правоприменения[32]. «Соблюдение справедливости, – обоснованно указывает О.Ю. Бунин, не может зависеть большей частью от усмотрения суда, в самом законе должны быть заложены необходимые для этого гарантии»[33]. «У судебного усмотрения должны быть некие границы. И это всегда очень сложный вопрос – найти баланс между публичными и бизнес-интересами, принципами справедливости, равноправия и судебным усмотрением», – заключает И.С. Шиткина[34]. В то же время А.В. Асосков, предлагая, например, юридический механизм достижения баланса в судебной практике применения пункта 5 статьи 1210 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ), полагает, что «…итоговое правовое регулирование в идеале должно как способствовать предсказуемости и определенности результата, так и оставлять свободу усмотрения для справедливого (курсив мой. – В.В.) разрешения специфических дел». Такое видение основано на том, что «…при определении права, применимого к договорным обязательствам, законодатель и судебная практика должны решить непростую задачу нахождения оптимального сочетания трех базовых принципов международного частного права – принципа автономии воли (lex voluntatis), принципа применения права, имеющего наиболее тесную связь с отношением (lex causae), и права суда (lex fori)»[35]. При этом автор с сожалением констатирует неизбежность применения отечественными судами удобного собственного права (lex fori).

В заключение отметим имеющиеся негативные оценки в целом интегративной юриспруденции. Решение правовых проблем на основе «интегрированной, единой юриспруденции»[36] вызывает возражения у ряда ученых в связи с тем, что оно основано на «… эклектическом сочетании разнородных начал и идей, плохо согласующихся между собой и хотя бы в силу этого не удовлетворяющих элементарным требованиям, предъявляемым к научным теориям»[37].

1.2 Научный, нормативный правовой и правоприменительный хаос в понимании и применении справедливости

Научный анализ правового регулирования с позиций социальной справедливости требует выяснения ее сущности как общественного явления. Это предполагает необходимость предварительного философского и экономического обоснования сущности данной категории и лишь затем юридического анализа реализации принципа социальной справедливости, сначала в правовом регулировании вообще, а затем, в частности, в правовом регулировании экономических отношений.

В философской, экономической и юридической литературе отсутствует единство взглядов на такое общественное явление, как справедливость. Более того, в правовой науке нет общепризнанной, цельной концепции справедливости, применимой для исследования правовой действительности как в общетеоретическом, так и в отраслевом плане. Представители отраслевых правовых наук не имеют сложившегося единообразного представления о содержании понятия справедливости и соответствующего ему принципа, нередко рассматривают справедливость в разных ракурсах и различных контекстах. Точки зрения и понимания этой категории столь разнообразны, что текущее состояние в правовой науке можно охарактеризовать как научный хаос в понимании справедливости и ее соотношения с правом.

1.2.1 Доктрина о справедливости

1.2.1.1 Отечественная наука о справедливости

Учитывая относительную редкость комплексных междисциплинарных и межотраслевых исследований (что обусловлено жесткими рамками паспорта научных специальностей ВАК РФ, где аспиранту (докторанту) не выгодно выходить «за рамки») в российской доктрине о праве формируется отраслевая «коллекция» значений понятия справедливости[38].

Так, в гражданском праве справедливость понимается как «некий компромисс интересов отдельных людей, социальных групп», соответственно, нахождение такого компромисса и есть «сущность управления обществом». Исходя из этого, С.А. Иванова «с уверенностью отмечает», что «…функции права в качестве средства социального компромисса в обществе полностью соответствуют природе справедливости»[39]. Д.Е. Богданов полагает, что «…под категорией "справедливость" как основным началом гражданско-правовой ответственности следует понимать, исторически сложившиеся в обществе представления о соответствии социальным идеалам (параметрам) распределения между участниками правоотношения убытков, потерь, иных неблагоприятных последствий в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением договора, причинением вреда, недобросовестным поведением и др., а также необходимого применения к ответственным лицам неблагоприятных последствий с целью корректировки (сдерживания – deterrence) их поведения»[40].

В уголовном судопроизводстве справедливость представляется как «результат уголовно-процессуальной деятельности, достижение итога – "должного" возмездия преступнику» или как «процессуальная справедливость», не направленная на оценку итогового решения и содержащая такие ключевые элементы, как право на: доступ к правосудию; суд, созданный на основании закона; независимый и беспристрастный суд; равенство сторон; защиту; публичное судебное разбирательство; получение мотивированного судебного решения; обжалование судебного решения; окончательное и стабильное судебное решение; исполнение судебного решения; рассмотрение дела в разумный срок.[41] В обобщенном уголовно-процессуальном виде «принцип справедливости, понимаемый в триединстве ипостасей (материальная, выражающаяся в соответствии процессуальных действий, бездействий и решений должному, истинному; формальная, выражающаяся в установлении форм, обеспечивающих уравновешенные для участников возможности по установлению истины; и субъективная, выражающаяся в добродетельном отношении участников процесса и общества к уголовному судопроизводству), есть руководящая, основополагающая, нормативно выраженная нравственная идея, от которой нельзя отступать под страхом разрушения характеризуемой ею подсистемы "Уголовный процесс" в системе "Государство"».[42]

В теории государство и права справедливость рассматривается с разных ракурсов, комплексно как нравственное и социальное понятие, а также как юридическое явление. Отсюда и многообразие пониманий и определений. Например, право трактуется как нормативное выражение справедливости[43], а «…справедливость юридической ответственности означает одобрение и поддержку населением, иными институтами гражданского общества меры, примененной государственными органами к правонарушителю»[44].

В отечественной литературе используются многочисленные характеристики справедливости (общая, частная, договорная, судебная, процессуальная, формальная, материальная, субъективная, содержательная, процедурная, дистрибутивная, коррективная (коммутативная), ретрибутивная (воздающая), эгалитарная, иерархическая, либеральная, патримониальная, аристократическая, патримониально-утилитарная, патримониально-либертарная и т. д.). Так, в социально-правовой плоскости справедливость дифференцируется как общая (единый нравственный знаменатель устройства общества; в этом смысле совпадает с нравственностью) и частная (общественная добродетель в конкретной сфере, связанная с распределением благ и уравновешиванием интересов, например, справедливость законов или распределение экономических благ; в этом смысле совпадает с правом)[45].

В теории социального познания общая тенденция развития идей справедливости по-прежнему находится в рамках идей и теорий равенства и прослеживается в двух базовых направлениях: увеличение числа критериев социального равенства и расширение их социального пространства; универсализация ограничителей свобод, т. е. распространение на все большее число социальных групп и индивидов равных ограничений[46].

Культурно-этический фундамент представлений о справедливости обусловил преобладание в отечественных науках об обществе, праве и общественно-политической практике представлений о справедливости, традиционно соотносимых с проблемами равенства, социально-экономического распределения, социальной помощи и защиты. Поэтому значительная часть исследований посвящена связи справедливости и социального равенства. С древних времен справедливость рассматривалась в контексте равенства, что обусловливалось предназначением категории справедливости – ее нацеленности на правовую защиту личности и недопущение дискриминации. Именно признание достоинства человека в совокупности с равными и неотъемлемыми правами признается сегодня основой свободы и справедливости[47]. Идея равенства – справедливости, так или иначе, присутствует во всех социально-экономических, социально-политических и социально-правовых концепциях. Поэтому в теоретическом и практическом плане целесообразно рассматривать справедливость не как разрозненную социальную, этическую или правовую категорию, а как совокупность этих аспектов. При этом каждая из указанных сфер может составлять цельную самостоятельную теорию внутри общего нормативного пространства теории справедливости[48].

Заметим, что наиболее отчетливо производность справедливости от равенства прослеживается в марксистской доктрине[49], где справедливость агрегировала (вслед за либерализмом) относительное правовое и экономическое равенство с неравенством в тех же отношениях, исходя из того, что все люди разные. Под равенством марксизм понимал не уравниловку в личных потребностях и быту, а уничтожение классов, освобождение трудящихся от эксплуатации, отмену для частной собственности на средства производства, равную для всех обязанность трудиться по способностям, а также равное право получать за это по труду, что на практике приводило к уравнительному распределению благ. В этом состояло понимание равенства и, соответственно, справедливости в социалистическом обществе. В изложенной концепции проявляется догматизм, присущий самым ранним и фундаментальным представлениям о справедливости.

1.2.1.2 Зарубежная литература о справедливости

В зарубежной литературе представлено значительное количество разнообразных теорий и пониманий справедливости[50].

Особо выделяется теория справедливости либерального утилитаризма, основанная на идеях И. Бентама (1778–1842), Дж. Ст. Милля (1806–1873) и Г. Сиджвика (1838–1900) и требующая предоставлять максимальную пользу максимальному числу людей. Либеральная теория справедливости сформировалась в США в 1960–1990 годы, ключевым этапом в ее появлении стала монография Дж. Ролза «Теория справедливости»[51], где автор стремился решить проблему социальной справедливости (социально справедливого распределения благ в обществе), используя традиционный вариант теории естественного (общественного) договора.

Гуманистическая «теория справедливости» Джона Ролза основана на честности («справедливость как честность» – justice as fairness) и материальной справедливости при распределении результатов социального взаимодействия, из чего автор выводит два принципа справедливости: принцип свободы и принцип различия[52].

В литературе отмечается, что, в соответствии с теорией справедливости Ролза, существует и желательна принципиальная возможность примирения свободы и равенства, что следует относить к базовой структуре хорошо организованного общества[53]. Центральное место занимает институциональная среда справедливости (теория Дэвида Хьюма) и справедливый выбор ситуации для сторон, которые сталкиваются с различными обстоятельствами, что делает данную теорию схожей с некоторыми взглядами Канта. Принципы справедливости, по Дж. Ролзу, стремятся регламентировать поведение сторон. Автор предлагает образец честной ситуации выбора, в рамках которого стороны гипотетически выбирают взаимоприемлемые принципы справедливости. Дж. Ролз исходит из того, что стороны самостоятельно найдут эти принципы из разнообразных вариантов, в том числе утилитарных и праволибертарианских идей.

Теория Дж. Ролза концептуально принадлежит к научной традиции общественного договора, несмотря на то, что американский философ придерживается отличной от классиков этих теорий точки зрения.

Дж. Ролз развивает интересную мысль о том, что формирование принципов справедливости зависит от «исходного положения» (original position), в котором каждый решает на основе принципов справедливости из-за так называемого покрова неведения (veil of ignorance). «Завеса» этого покрова, по мысли автора, ослепляет людей, которые, не зная всех фактов о себе и об окружении, не могут адаптировать принципы в свою пользу: «…никто не знает своего места в обществе, классового положения или социального статуса, состояния в распределении природных богатств и способностей, интеллекта, силы и тому подобное… Я даже буду считать, что стороны не знают своих концепций блага или своих специальных психологических наклонностей. Поэтому принципы справедливости выбираются за завесой неведения», – пишет Дж. Ролз[54].

Согласно Дж. Ролзу, незнание этих подробностей о себе ведет в конечном счете к принципам, которые являются справедливыми для всех. Если человек четко не сознает собственные задачи и положение в обществе, он, скорее всего, склонен к схеме справедливости равенства. В исходном положении все готовы принять стратегию, максимизирующую перспективы наименее состоятельных слоев. Здесь Дж. Ролз на базе «теории добра» обосновывает рациональность базовых принципов исходного положения.

Виртуальные эксперименты Дж. Ролза сегодня в большей степени представляются антиисторическими, гипотетическими допущениями. Гипотетичность их кроется в теоретической основе – общественном договоре, в том смысле, что принципы должны быть выведены и легитимизированы, когда стороны согласятся при определенных условиях на то, что они согласились. На антиисторичность или даже утопичность указанной теории можно указать в том плане, что Дж. Ролз не предполагал, что соглашение, о котором он писал, когда-либо могло быть реализовано на практике, т. е. в реальном мире за пределами тщательно ограниченных экспериментальных упражнений.

В то же время для теории права важны два принципа справедливости, разработанные автором и, на наш взгляд, развивающие принцип равенства и недискриминации.

Первый принцип справедливости (принцип свободы), развитый позднее А. Нозиком, заключается в том, что «…каждый человек должен иметь равное право на наиболее широкие основные свободы, совместимые с аналогичными свободами других людей»[55]. Посредством первого принципа реализуются основные права и свободы граждан: политическая свобода (право избирать и быть избранным), свобода слова и собраний, свобода совести, мысли, право иметь личную собственность, свобода от произвольного ареста.

Споры вызывало присутствие свободы договора среди этих основных свобод. Автор объяснил, почему некоторых свобод нет в списке, например, права владеть определенными видами имущества (в частности, средствами производства), свободы договора, тем, что учения о невмешательстве государства в экономику не являются основными, поэтому они не защищены приоритетом первого принципа[56].

Второй принцип справедливости (принцип различия): социальные и экономические неравенства должны быть устроены так, что (а) они должны иметь наибольшую пользу для наименее благополучных членов общества в соответствии с принципом экономии (принципиальное отличие), (б) должности должны быть открытыми для всех в условиях честного равенства возможностей[57].

Позиция Дж. Ролза в каком-то смысле эгалитарна, с условием, что неравенство разрешается, когда предоставляется польза наименее благополучным гражданам. Последствием позиции автора является то, что неравенство действительно существует, пока оно не в пользу наименее состоятельных лиц.

Ключевым в данных рассуждениях является положение Дж. Ролза о том, что справедливое равенство возможностей состоит не только в том, что посты и должности распределяются на основе заслуг, но преимущественно в том, что все имеют возможность получить знания и навыки, на основе которых эти заслуги могут быть приобретены.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

См.: Иванова С.А. Принцип справедливости в гражданском праве России: дис…д-ра юрид. наук: 12.00.01,12.00.03. М., 2006. С. 11.

2

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 18. С. 273.

3

Чечельницкий И.В. Принцип справедливости в российском праве // Социально-экономические явления и процессы. 2014. № 7 С. 102.

4

Ильинский И.Д. Категория законности и справедливости в советском праве //Советское право. 1926. № 2. С. 19.

5

См., например: Рейснер М.А. Государство. Ч. 1. Идеология и метод. М., 1918. С. 132, 133; Рейснер М.А. Право. Наше право. Чужое право. Общее право. Л.-М., 1925. С. 82, 83; Ильинский И.Д. Указ. соч. С. 19–24; Раевич С. Справедливость как норма права. В кн.: Энциклопедия государства и права (1925–1927); под ред. П.И. Стучки. М., 1930. Т. 3. С. 760–764.

6

Аржанов М.А. Сила социалистической справедливости // Сов. государство и право. 1946. № 5–6. С. 6.

7

См.: Бурлацкий Ф. После Сталина: Заметки о политической оттепели// Новый мир. 1988. № 10.

8

Среди последних работ можно отметить: Богданов Д.Е. Эволюция гражданско-правовой ответственности с позиции справедливости: сравнительно-правовой аспект: монография. М.: Проспект, 2015. 304 с.; Романец Ю.В. Этические основы права и правоприменения. М.: ИКД «Зерцало-М», 2012. – 400 с.; Соловьева А.А. Справедливость в праве: монография. Челябинск: Издательский центр ЮУрГУ, 2016. 177 с.

9

Богданов Д.Е. Указ соч. С. 39.

10

Лаптев В.А. Источники предпринимательского права в Российской Федерации: монография. – М.: Проспект, 2017. С. 250.

11

Подробнее см.: Вайпан В.А. Возможность возникновения

права на долю в уставном капитале общества при отсутствии правоустанавливающих документов: пределы судебного усмотрения // Вестник арбитражной практики. 2017. № 3. С. 3–15.

12

См.: Скловский К.И. Проблемы применения нормы ст. 451 ГК РФ: валютная оговорка и баланс интересов сторон договора // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2016. № 7 (СПС Консультант Плюс. С. 2).

13

Зорькин В.Д. Ценностный подход в конституционном регулировании прав и свобод//Журнал российского права. 2008. № 12 (СПС Консультант Плюс. С. 1)

14

Палеха Р.Р. Формы права с позиции интегративной концепции правопонимания // История государства и права. 2011. № 5. С. 32. См., также: Ершов В.В., Ершов В.В. Система форм права в Российской Федерации // Российское правосудие. 2009. № 1. С. 15; Ершов В.В. Обращение к читателям журнала «Российское правосудие» // Российское правосудие. 2006. № 1. С. 7.

15

Богданов Д.Е. Указ. соч. С. 44, 45.

16

Тоже. С. 31, 32.

17

См.: Договорное право России: реформирование, проблемы и тенденции развития: монография / Е.Е. Богданова, Л.Ю. Василевская, Е.С. Гринь и др.; под общ. ред. Л.Ю. Василевской. М.: НОРМА, ИНФРА-М, 2016 (СПС Консультант Плюс. С. 4). В этой же книге отмечается, что ряд датских ученых полагает, что условия добросовестности, разумности и справедливости следует считать синонимичными (Bush D. at all. The Principles of European Contract Law and Dutch Law. A Commentary Ars. Aequi Libri (Nijmegen) Kluwer Law International. The Hague; L; N.Y, 2002. P. 33).

18

Романец Ю.В. Указ. соч. С. 95.

19

См.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 1998. С.89, 105.

20

См.: Витрянский В.В. Реформа гражданского законодательства: промежуточные итоги. М.: Статут, 2017. С. 58.

21

См.: Витрянский В.В. Указ. соч. С. 61.

22

См.: Договорное право России: реформирование, проблемы и тенденции развития: монография (СПС Консультант Плюс. С. 3).

23

Лаптев В.А. Решения судов в составе судебной практики: применение закона и принципа справедливости // Арбитражный и гражданский процесс. 2015. № 10 (СПС Консультант Плюс. С. 2).

24

В.А. Белов отмечает, что «…в пику принципам состязательного процесса Верховный Суд предлагает нижестоящим судам занимать проактивную позицию в процессе, при необходимости изучая даже те вопросы, которые стороны хотели бы оставить за рамками процесса, в том числе вопросы нравственности, справедливости (курсив мой. – В.В.), разумности и т. п.». (См.: Белов В.А. «Двадцать пятое» Постановление Пленума: толкование или… законодательство? // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2015. № 11. С. 53–90 (СПС Консультант Плюс. С. 4).)

25

Телюкина М.В. Исключение недвижимости из конкурсной массы: новое основание? Комментарий к Определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 18.09.2015 № 305-ЭС15-1943 // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2015. № 10. С. 21–25 (СПС Консультант Плюс).

26

См.: Пискунов Я. Концепции развития семейного законодательства у нас в стране нет [Интервью с Л.Ю. Михеевой] // Закон. 2017. № 2 (СПС Консультант Плюс. С. 4).

27

В данном пункте Высший Арибитражный Суд РФ применительно к искам о признании недействительными решений общих собраний акционеров, по сути, сформулировал новую правовую норму: «разрешая такие споры, суд вправе с учетом всех обстоятельств дела оставить в силе обжалуемое решение, если голосование данного акционера не могло повлиять на результаты голосования, допущенные нарушения не являются существенными и решение не повлекло причинения убытков акционеру (пункт 7 статьи 49 Закона)».

28

Лаптев В.А. Источники предпринимательского права в Российской Федерации: монография. – М.: Проспект, 2017. С. 250–251.

29

Юнусов С.А. Принцип справедливости в уголовно-исполнительном праве: вопросы теории»: дис…канд. юрид. наук: 12.00.08. Рязань, 2014. С. 14.

30

См.: Предпринимательское право Российской Федерации: учебник/ отв. ред. Е.П. Губин, П.Г. Лахно. 3 изд., перераб. и доп. М.: Норма; ИНФРА-М, 2017. С. 50.

31

См.: Чечина Н.А. Избранные труды по гражданскому процессу. С.-Пб.: Изд. Дом С.-Петерб. гос. ун-та, 2004. С. 165.

32

См.: Галактионов С.А. Принцип справедливости (Уголовно-правовой аспект): дис…канд. юрид. наук: 12.00.08. Рязань, 2004. С. 12.

33

Бунин О.Ю. Реализация принципа справедливости при установлении санкций уголовно-правовых норм: дис…канд. юрид. наук: 12.00.08. М., 2006. С. 8.

34

Шиткина И.С. Межотраслевая унификация понятий, обозначающих экономическую зависимость, вовсе не обязательна // Вестник Арбитражного суда Московского округа. 2016. № 4 (СПС Консультант Плюс. С. 4).

35

Асосков А.В. Право, применимое к договорным обязательствам: европейская реформа и российское международное частное право // Вестник гражданского права. 2009. № 2 (СПС Консультант Плюс. С. 27).

36

См.: Берман Г.Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1998. С. 56, 57.

37

См.: Марченко М.Н. Теория государства и права: учебник. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2017. С. 72; Поляков А.В. Петербургская школа философии права и задачи современного правоведения // Правоведение. 2000. № 2. С. 4, 5.