Берестяной Грааль

Юрис Куннос

Берестяной Грааль

Проза для Майи Силмале

Мы разделили твои альбомы и записи.      Твоих тетрадей со стихами не взял никто.Не знаю, куда делись платья.      Рига изменилась, много нового, ты не поверишь. Война не началась ни в том году, ни в следующем.      Еще волна, с заката на восход, восходит, катится, к твоим следам привычна, к стопам приучена; в полдень здесь гуляют рассудительные чайки; под туей у цыган из Слоки стрелка с Богом. Есть дрова, есть ракушка, есть ваза; есть большая лодка, вытесанная мечами.      Юный Клав теперь поэт.      Твоя дочь в разводе.      Ты не поверишь, Юрис Куннос теперь поэт.Улдис Берзиньш. Proza Maijai Silmalei (1981)

1993 – 1999

«поколение новых волков в кровавом угаре…»

поколение новых волков в кровавом угаречто ты плачешь и что ты все тянешься к выпитой чарелучше вытянись в струнку и с ними беги глядя в обаснова месяц носат и рогат воем стаи гонимыйты в русалочьем бархатном свете проносишься мимогроба сугроба гроба сугроба гробау волков и клыки есть и зубы что видимо клевомы застыли как свайный фундамент а дело-то плевопоезд волком кружит нет волчонком на самом-то делетолько ты человече не в масть и не этой породычто конечно понты по сравнению с вечной природойда к тому же славно сбиваешь коктейливолки сгрудились в кучу хвостами сплелись будто в сказкеищут брошенный плащ приближаясь к кровавой развязкекогда в утренней мгле от стволов вороненые тенивот рассеется дым но флажки лишь подымутся вышеты вернувшись обратно в свой миф спиною услышишьпенье сопенье пенье сопенье пенье1993.24.IX

«ты слегка раскоса и бровь как шрам…»

ты слегка раскоса и бровь как шрамгубы вишневы полуоткрыты и клейкираскованные штучки выдаешь за монашеский шармчужим ощущениям чинно натирая коленкицепь предчувствий наматывается на уралес в отношении нас непредубежденно дивендень детерминирован но вечер сведет по па́рами в этом я предощущаю звено серо-синий ливеньу той что слегка раскоса веко дрожит как больной компьютервишневые полуоткрытые сладкие темно-красныеиз нее получится нежный и ласковый зверьи в самом настоящем соку ананасовый кактус1993.15.X

«и мы идем по улице Стрелниеку…»

и мы идем по улице Стрелниекув полусумраке как фантомыот асфальта и до асфальта булыгаслизкотаки не брусчаткадаже не шведский лососевидный колотый но все-такиможет все-таки в этом варианте бреду я одинсо свертком в левой руке а в нем на обмен пустой фолерк Зинке бреду за круткойза 50 сантимов(пусть их! кому там приходится круто)знаю в курсах впарке совещаниесегодня уже одна или же одинсегодня уже причащалисьсоотв. холодные пятки, откинутые копыта, на веках монетки(пристреленных лошадей курирует д-р Боткин)в полусумраке как фантомыстопарик у меня в кармане пробочка всегда наготовеот асфальта и до асфальта слизкая булыга искритсякак Лета или как Стикси мы идем и идем вверх по Стрелниекуфантомы за нами тащатся вниз1994.16.VII

«последняя водка года…»

последняя водка годасладкая мятная «южная»жалко закусь горчит по ходутротуар декорирован лужамитьма на убыль и это зачетножалко телефон отрубленразговора! советчика! к чертукто из нас данномоментно гоблинпродавщица – простая душа – мол – кто жеба, вас тогда не случилось на светелуч смеха снимет с луковицы девятую кожулуч смеха сможет исключить «нет»ведь славные биндюжники с Молдаванкикефаль под «южную» прикусывали как-нибудьвыучись жизни сладкойпри случае горькую тешить губуне диво, что обнаружилась пастельная оба-наженка последняя с берега Понта Эвксинского малостьмы медвяный вереск под звездами Северасиреневая мятная под звездами Юга через//                    край бокала переливаласьа ведь это последняя годатак давай этот день до дна пейможет открестится тьма от оконсладкая мятная под звездами Юга пере                    лилась через крайможет в этом году еще не порано мы медвяный вереск под звездами СевераNATURA LONGAVITA BREVIS1994.31.XII

«как я могу рассказать чудеса о…»

как я могу рассказать чудеса оскверной поре когда ветер бичомсбривает желтые листья с деревпричем хоть и высок неба сводно сер как песок что может бытьчудеснее скверной поры развечто наша пора и куст барбариса сего красными ягодами повезлосегодня пора перемен и небосводнепременно заголубеет светло Аква-мариночка1995.26.IX

«будь это так беззаботно легко…»

       будь это так беззаботно легко / но Там сквозьсвинец стынь едино теплым смешком / но ветра́ветра́ спутают кудель плавно сойдут на нети наконец / солнце сегодня не наше но со вчераинка-ацтекское / но сегодня я доверяю только итолько лишь и только лишь и только единст-венно дринкам / хей! Коноплянка ай! Андритасосульки эй сосульки поет капель/ будто такбеззаботно легко / сотвори солнце! в ту серуюбыстроблеснувшую щель / (велю себе: снятьвторую, третью и седьмую печати) / знаю мигаетмигает моргает и мерцает / и нет ничего прощепростого но и тяжелее тоже нет / а в Валлонииобломок скалы подминает «форды» / приветмы в Шестой палате лордов / и все совершаетсяздесь и сейчас / 7-е путешествие Синдбадаи курши Ньюфаундленда 1200 лет томуназад / и вроде тех партийных ячеек всевместе пылкие голоса «да да да да да»       я рад и не против1995.19.X

«Попробую как наивист…»

Попробую как наивист.Люксембургский сад в Ленинграде.Югенд. Торсы. Скамейка. Апельсиновый бриз.Прогулки по облакам. Да, к ограде.В кустах полосатый тигр настоящий.Жан-Жак Руссо? Да нет, он Андре был.На Неве пароходик, с дымком курящимсяалый шарик взлетает в небо.На прогулке матрос. На шпильках гуляет дама.Ножка, скользко. Каблук, беда.Кто на скамейке, знаю. Туда бы.У кустов и в кронах листва зелена как тина.       Тигр прячется, ерунда.Стоп. Лыжи у печки. Конец приволью.Сахар-рафинад тоже наивист.Нравится ли вам лимон с солью?Югенд. Торсы. Скамейка. Апельсиновый бриз.P. S. Матрос за новой туфелькой двинул.1996.13.II

Целый год

так в тучах искрят стожарыи липовый дух нагл и крепоки в копоти шинопожаровщека и над правым векомза легкий шаг за шаг приглушенныйза скованный приглушенный за не спешано все-таки                 Кубышечка                                 шаг шаг шагна небе в зареве или в хмарищека и над левым веком нет гарии птиц перелетных ртутное маревона небе в зареве1996.5.III

«две с половиной радуги в небе осеннем высоком…»

две с половиной радуги в небе осеннем высокомсловно бы семицветик там наливался сокомпозже январь завалит радостный скрипы стонывсякая тварь под снегом волки и овцы тонутфуга в каминном зале да черенков морзянкачугунная сковородка медный таз жизнь жестянкаскорость горит как море всеми красками спектрак сладкой молочной луже подкрадывается векторжуравль открывает танцы фату надевает цапляна пол стакан соскальзывает не проливая ни капли1996.28.III

Темносладко

Между прочим, год девяносто шестой на Земле.Между прочим, пилоты из Филадельфии второй (?)                                           десяток лет на крыле.Мне, между прочим, нравится. Когда лососину и ананас                                           несут в прозрачном желе.Россия, Лета, Лорелея.Flyers. Так и только так.Лиепая, форты и флаг.Так идома местами дичайшими горчайшая наша дорога,и духи дома питаемы нами немного,за что они нам напеваютнежно и темносладко.1996.2.IV

Взгляд со стороны

Во даем! По курочкам и по колбаскам.(В колбасках я не участвовал.)Дым курящийся и жиринки шипящие.В кустах полосатый тигр настоящий.Поблизости есть подобье кургана.Особой силой фонит это место.Во даем! По курочкам и по колбаскам.Глазами помаргивая, но без опаскимы потушили костер и сердце.Усадебка. XVIII век. Словно пряничная раскраска.Апельсиновый бриз. Соната. Крикет. Прелюдия.Вижу море и белый мазочек на нем. Фактура.Красивое название усадебки. Бонавентура.Ты звучишь счастливой мелодией.1996.16.VIII

Достойно кисти

В уютном дворе на скамье.Кусты сирени, коты, рубашки отжаты, блузки и лифчики.Музыка Иманта за забором сулит мнеавгуст, в котором всё, что хочешь, может случиться.Югенд. Соседний двор, дети. Скамья согрета,слежу за игрой. Гризинькалнс рядом. Латышский элемент.Скупая слеза. Я ее газетой.Жду звонка, что обойдется без «нет».Ремонт на пятом этаже. Пахнет столярным клеем.Небо высоко, но ощущается каждой жилой.Гризинькалнс рядом. Что еще сказать? Ни о чем не жалею.«Отчего не зашел за мной?» – Гунта. Ну не сложилось.В уютном дворе на скамье.Карандашная графика. Изысканно строго.Кошка умывается. Ребенок глазеет.В небе улыбка Бога.1996.22.VIII

Сильный ветер с утра

Вроде все позабыто. Лишь след до сих пор прохладен.Дождь смоет все следы. С остальным сами сладим.Трясогузки клюют по зернышку. 6 баллов волны.Стропила вдруг стали вантами. Полночь.Тьма. И я рисую фантазию.Через SOTHEBY’S она отправится в Азию.В салатовых комбинациях музы кругом порхают.Дождь и ветер. Не сахарные, не растают.Ветер наглеет навстречу.All You Need Is. На встречус судьбой поспешает кочевник.Ритм рван, нос испачкан. В харчевнедух бараньей похлебки, вина, чеснока.Сюда заходят в поисках закутка.Алюминиевая плошка с дольками апельсина.Чаша полна. И ветер. С утра слишком сильный.1996.18.IX

Стихи о сладости азарта

Причаститься можно повсюду.В церкви, в избе, в Мазирбе, в Мазсалаце.Главное:совибрация.Чудо.Юрмала. Дюны, перелески и Саулкрасты,фуникулер лунных бликов, т.е., переправа.Луч локатора ловит отчаянных.Причастие нон-стоп. Слава!Сентябрьским сумеркам! Угарным ветрам, балластуи китайскому чаю!Христово тело воскресным утром. Глоток кагора.В понедельник с изюминками грильяж.Или с орешками, но время пойдет еще в гору.Надеюсь, примется. Сладость азарта.Мираж.Тем не менее, музыка сфер в извивах корней.Если можно назвать поэзией то, что мне снится,это – алиби, невиновность. И мы с тобой неболее чем нарушители границы.1996.18.IX

Стихи о последнем понедельнике сентября

Он красив, несмотря на свой 3-й тип.Он красив, когда вспыхивает в сети.Он красив, мне так захотелось.Ты можешь называть его всяко. Но не                                        в том дело.Ars longa. Vita brevis.Он красив, несмотря на свой 3-й тип.Он красив. 50 сантимов в горсти.Он хорош, так мне захотелось.Лучок, бурачки и картошка. Вспыхивает                                                  в сети.Пропитываю вольтами тело.Он хорош, несмотря на метеовести.Берега Двины там.На часах еще нет и шести.Господи, оставь нашу ношу нам.P. S. Он хорош, а Ты шахматна.1996.30.IX

«Утром рэкет на Югле. С нищего что спросить…»

Утром рэкет на Югле. С нищего что спросить.Дохромал до музея. Дверь в сарай заперта.Не хочу больше ни желтые листья мести,                              ни стихи читать.В коричневой сумке красное Бордо 1994                       и стрелки часов как в тире.С утра всё чаще хочется спать. Бессонница                                 на семи ветрах.Пятнистые псы в парке. Блюз на сваях.Уличные музыканты. Горько, свадьба.По-прежнему увядшая охра в вазе. Ручка                       отбита и не заживает.Оказывается, солнце. +15°.Немного больше, чем у Бордо 1994 11,5.Люксембургский сад в Ленинграде.Кто на скамейке, знаю. Придвинусь.Утром рэкет на Югле. С нищего что спросить.Разве что на асфальте в классики, три-пять.Удержать в пальцах чашечку, Чайна-сан-суси.Чудо ниоткуда. Может, все-таки взять и                              стихи читать.1996.3.X

Старинная кельтская музыка для арфы

То ли подруга Тристана, то ли ангел пел песню.Берег Святого Патрика, шум прибоя окрест.Круглый стол и чертова дюжина кресел,от одного к другому огненный крест.То ли ангел пел песню. Так одиноко.Король Артур и дюжина рыцарей за круглым столом.Пареньку на вытянутую руку садится сокол.Куда захочешь, туда пошлем.Сад камней на лугу. Белый конь, черный бархат.Корнуэльский принц взбивает двойной дайкири.Только музыка древних кельтов для арфыв целом мире.Бритоголовая Шинейд. Ночная эстрада.Просто папа был напрасно обижен.Старинную кельтскую музыку слушаю как награду.Нежный берег Святого Патрика. Флаг неподвижен.1996.23.X

«Хей, Ото! Как тебе в день ангела спится…»

Хей, Ото! Как тебе в день ангела спится?Я тут привираю немного.По волнам, по серым овечкам пастыря ветра                                                  тропицав заозерье. Филя и дорога.Смех, смех и еще раз смех. Мой бег.Слава Богу, травы нас не достали.Дали. У всех у нас один и тот же снег.Над костром и над Плескодале.Смех, смех и еще раз смех. Ковчег.Хочешь поставить парус.Аллея Лайсвес, Каунас. У всех у нас один снег.Зато под ним пышет, жаром и угаром.Жаль, если бесследно сгорит все это.Хей, Ото! Что тебе в день ангела снится?Видел фото ангелов, сделанные из окна самолета.Незнакомые лица.1996.5.XI

«То, чего я не знаю про Землю…»

То, чего я не знаю про Землюя знаю про Небо22 ноября как водится трам-та-та-тав 9 утра, в полном аут(бус)екручу головой направо налевоклево умеют же подобрать цвета!желтый справа фиолетовый слеваалый отсвет весна или осеньвся небесная и земная палитраангелы нежноголосые в титрахалея, высыпали искрящие строчкиза окном аллея, в ней на эмальвысыпали голуби, набухли почкия знаю про Небооно сегодня нежно нежно унд нох-айн-маль       нежно-голубое1996.22.XI

Остров в Эгейском море

Я там не был. Могу отыскать на карте.Конечно, там делают вина и цедят ракию.Конечно, там в моде сиртаки под южными звездами яркими.А вот хитонов не носят.Я там не был. А там прожорливы козы.Валуны там раскиданы словно игральные кости.Там изумрудное море. Шоколадных и сливочных мотыльковРасклеены пестрые марки.Шесть букв голубая аура.Я там не был.Нежатся на солнце моллюски и барки.Да иногда виден парус.P. S. Кто ищет, находит, Яники.1996.28.XI

Стихи о пестром времени

Это так, внутри.Опавшие листья пестры. Ты их собери, собери.Неверно. Ведь собран чемодан, ждет у дверей.Очаг? Солнце, а западней море.Мадригал человеку, который некогда был всех       сильнее на футбольном поле, при этом всех       слабее за его пределами (надо бы успеть записать).Улица Суворова Мариинская Чака в самом       конце 60-х, где лунатический Эрик Пестрый       бродил с барабанными палочками, облёс-       кивая ритмы, собачью будку, Ригу и Вселенную.Такие письма мне, дорогому, писала Рига, в Митропу утончен-       ному слала оккупанту.Если хочу, то умею ходить по волнам. Бриг.       Let it be! Да станет так!Автобус и суррогат шубки сегодня утром.Пестрота – это ведь рыбий каприз?Пестрое лезет в глаза, чешуйками из перламутра.Югенд. Цветы. Скамейка. Апельсиновый бриз.1996.5.XII

«войти в Храм это задание…»

войти в Храм это заданиетем более до восьми утра отбойтакое вот особое Зданиев наличии и всегда-с-тобойна Бога не стоит делать стойкукак на девушку или стаканчикза Собором обитает прекрасная сойкаи я люблю одуванчик1997.8.I

Макаронный вестерн

Говорит балерина: давай возьмем банк.Поедем после этого в Рим.Говорит балерина: кругом бардак.На небе тучи, цветы наскучили и вообще всё мимо.Хочется есть, нельзя: жир, смотри.Если что, я вытащу тебя из зоны.Поедем после этого в Рим.Свои золотые волосы навью на мрамор колонны.Мы с тобой сольемся будто припев и куплет.Лестница в небо, и никому не обидно.Бонни & Клайд. Случается же хеппи-энд.Давай возьмем банк. Ну а там будет видно.На зоне не так уж плохо: свобода пастись,       горячая пища, теплая компания.Главное: не сбегай с мильонами, вытащи меня.Такой, значит, у нас диалог. Неопостромантизм.Поставлю-ка свечку за Мастрояни.1997.21.I

Стишок, написанный этим утром

Я в домоуправлении, ожидаю приема.Кошки скребут, но не в марте, а на душе.Впрочем, как водится, держусь фасона.Пока всё хорошо.Брызги-блестки. Песок в часах. Мост к месяцу.Пони-Шапочка, Ты не ведаешь всего, да, в общем,                                           ничего и не стоит ведать.Американцы проживут на Луне целый месяц.Мне нравится, когда народу весело.Рубикон позади. Малый Млечный тоже.Надо собрать все чувства в кулак как-то.Начнется новая аура. С новым сиянием в глазах. По кожебегут брызги предпоследних лучей заката.P. S. Прости, что такой щемящий.1997.17.VI

Хорошенькой девушке возле памятника

как хорошо цветы сегодня цветути сказочны ангельские голосатак же хороши и первого, и двадцать первого                    сентября девушки в первом цветуножки, сами того не зная, ждут вальсапо ночам громы и молнии, пугают Филюя шлифую старые строкикрасивейшие птицы плещут крыльями(я шлифую старые строфы)Венус – пришедшее на ум слововени, види, вичи! Воск, вакса, дахорошенькая девушка скоро встанетвсегда говори всегда«спите, слова мои», – Афродита из пены встанетхорошей девушке – сладких снов1997.10.IX

Фрески Джотто уцелели

в Умбрии землетрясение но фрески Джотто уцелелиалтарь Франциска из Ассизи также       смирение обильно вознаграждается«нищ был я на этом свете – сказал поэт – нищим буду и на томс той разницей что каждый кто был силен здесь тамдаст мне по оболу»само собойамброзия с нектаром перед глазами и умбрав небесах горлинки и кленовые листья парят красивоне знаю это головотрясение или гейзер из серого вещества       впрочем ВИВА!ведь и слезы на лицах фресок суть бледные янтарные линзы       и каждый идущий мимо даст мне по оболусамо собой1997.30.IX

«Ангельский хор перебивает все прочие…»

Ангельский хор перебивает все прочиестихи для Тебя не идут нисколечкогляди какой красивый у меня почеркэто от водки из березовых почек       Третий Адвент       Он грядетс ним явятся трое чудаков похоже с востокано   Ангельский хор соткан из прелестнейших облаковвижу Тебя там где хочешь бытьвсе происходит никто не забыт1997.10.XII

«Броня неведения серо-белеса…»

Броня неведения серо-белесасбиты дождями сера и сажамежду пунктами А и Б перекрестокздравствуй, грусть! на часах бессменная стражас яркой саблей и сбруей ременнойТы ведь чтишь служение отчизнео, неведение! лучи лица Твоего я распознаю за краем                                                                        вселеннойна часах бессменная стража                                    воздержание норма жизни1998.15.I

«сон наяву но глаза плотно закрыты…»

сон наяву но глаза плотно закрытыбольшие деревья может платаныстриженый пудель точно из циркав глазах искрит вдали тени пьяныеиной пес ест с рук да и щеки лижетиной раз будто шарманка и красные винастихи под настроение суденышко ниже и нижешахматна твоя юбка украшен шрамами Арлекиноткрою один глаз я там где и был преждебольшие деревья может платаныко мне неспешные ограда отрада и прохладав феврале именины у Дины и Дианыиной пес дарит блох да и щеки брееткрасные вина в стаканах а деньги что мылода что уж там если к Ботани-Бейпроводят суденышко динго и коалышахматна твоя юбка-скотч твои веснушки-айришнеспешен мой сон наяву на веках лежат монетыбессвязно сменяются кадры сердце как стрижплатаны тени пьяныеиной пес щеки лижет доверчиворежиссер ушел забыв гуттаперчевого Арлекинаэто тот случай когда затихает ветерхрам креста кровь красные вины1998.18.I

«давай собирать разноцветье небес…»

давай собирать разноцветье небеси падающих звездсюжет не важен но цвета́ это всёжаль что их не видит шакалоголовый Анубис(а на том седьмом цве́та красной ржиТвои ресницы из золотой ржи)давай собирать разноцветье небеси падающих звезд1998.18.I

«персидский-то тот ковер оказался ковром-самолетом…»

персидский-то тот ковер оказался ковром-самолетомколокольчики звенят привязаны к бахрометканые райские птицы оживают внезапнопроснулись в танце священные письменамузыка не слышна но рисунок понятенколокольчики звенят привязаны к бахромепадшие ангелы оступаются в попытках поднятьсяпроснулись в танце священные письменасолнечные лучи щекочут решетку гаремаколокольчики звенят привязаны к бахромекривые мечи высекают из туч имя зятя пророкамечутся в пыли бесноватые «шахсей-вахсей»нефтяные потоки удерживают ковер в свободном пареньевоздушные потоки удерживают ковер в свободном пареньедыхания пери удерживают ковер в свободном паренье«не пей вина ибо первая же капля тебя погубит»делаем так первую каплю отпустим обратно на землювторую с третьей делим с первым встречным Аллаh всемогущрахат-лукум кишмиш суджук ачматам внизу паранджа под нею сама Фатьмаклянуся райскими кущами1998.19.I

«мы сидели в «Венеции…»

       мы сидели в «Венеции» / с видом на Альма-матери рассуждали какие специи / придали бы сушеным мухоморам аромата       просвечивали сзади колонны / направо Белого дома палаты / каналом плыли понтоны / и мы были слегка поддаты       ибо воздух что мы пригубливали / и кагор дурили нашего брата / ладья преисполненная публики / гуднула нам от деканата       и сумрак нежный как суфле / уже предлагал шоколада питье в своем роде хмельное / для ацтекских аристократов       с утра конечно шампанское / тартинки канапе адекватно полиция муниципальная / настроена была непредвзято       ладья прогудела резко / швартуясь к своим канатам мы сидели в «Венеции» / кагор был континуален и грата       ладья гуднула в последний / были столы богаты Епископскими воротами сумрак / по Вецриге прыснул куда-то       джинсовые тинейджеры / облепленные пивной ватой / визжали и хрюкали бешено / поминая мать мухоморы и аттестаты       закончим мы нотой отрадной / «Венеция» и наша столица / противовес эфирному саду / достойных Тебя Соколица1998.20.I

«“Ты сбежал?” такой вот вопрос…»

«Ты сбежал?» такой вот вопросчто ж я польщенмог бы сбежать откуда угодно дажес острова Алькатрастолько от себя нельзя убежатьтени не поймать и еще«Ты сбежал?» лучший вопрос из всех что                       мне задавалипомнится фильм Микеланджело Антониониспрашиваемый девушкой без имени Дж. Ни-                    колсон «от чего он бежит?»говорит «повернись спиной»а там Андалусия шоссе тенистая аллеяодно из самых лучших небес что я сумел                                           пережить«Ты сбежал?» балконсолеа́!1998.24.I

«итак до полной ясности полчаса…»

            МНОГО ЧЕСТИ             МНОГО ЛЕСТИ             МНОГО МЕСТИ                    ТЕПЕРЬ             МОЖНО ПРИСЕСТИ             ПЕРЕД ДАЛЬНЕЙ ДОРОГОЙ                    С БОГОМ!итак до полной ясности полчасаи так эти вороньи и воробьиные небеса       нет не неоновый сполох в море дымов       Nevermore! заполошный крик в чердачном окневорохтается на глубине       где запечных дел мастер печет в золе       (подовик по-русски попросту хлеб)черти любят когда трещат сучьяиначе их жажда мучитдо полной ясности полчаса(только побудки не различаю, стоп, различил)       на другом конце города перекликаются каланчи       Шампетер Плескодале Бебербеки                    МНОГО РЕЧИlet it be!да эти вороньи и воробьиные небеса       (когда хочу того             голубиные)1998.6.II

Стихотворения при свете свечи

1

«Саунд Матвеевской улицы ночью…»

Саунд Матвеевской улицы ночью:электроны гудят в проводах, капля вечности стонет в кране,автомобильные чик да чирик, кроит брусчатку фура,одинокое жужужужжанье троллейбуса,двортерьер томно брешет, ему отзываются в конце концов.Орден стопки не спит; сестер порицают братья.(Любой проезжающий автомобиль заставляет свечу трепетать.)Русские народные от фонаряи до Любочки-Юбочки,а на улице Ключевой все точки закрыты, исключая одну.Пара сантим в кармане нервничает, ожидая приплода.Клав! Я теперь живу на улице Твоего сына.

2

«Ежели Алтона – Латинский квартал…»

Ежели Алтона – Латинский квартал,то здесь подножье Монмартра.Гей, старина! Анатоль, гей!Ежели Монмартр – это Агенскалнс,то здесь Монпарнас.Не 19, конечно, но 89-6.Шут с ним, псевдомансарды, сухие сортиры.Может быть, ты поступил в Академию в 89-м?Может быть, ты в ней отучился шесть лет?

3

«Тут хорошая аура…»

Тут хорошая аура.На подоконнике разведу летучих мышей.На Луговой (а то Полевой) улице наплету веночков.Скрипку сверчка я настрою так,как ты захочешь.И, была не была, отправлюсь в поход за искоркой                                                                   рододендрона.

4

«Вентиляционная дырка на кухне…»

Вентиляционная дырка на кухне:виден дымоходи, если напрячься, серебряный отвислый ус месяца(другой, невидимый, полощется в реке Ушуайя или же                                                                    в реке Мары,речка Мары коричневеет от просыпанного табака                                                                   «добельман»),зато зеленеет&зеленеет парк Аркадии.