Допрос с пристрастием

Федор Березин

Допрос с пристрастием

© Березин Ф., 2010

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2010

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

1. Пиршество

Новосибирская зона. Декабрь 2052 года

– Монетку видишь?

– Само собой.

– Не скушал ее кустик…

– Плохая примета, да, Ведич?

– А что, разве хорошая?

– Дурацкая… В смысле, обычай дурацкий. Вот не принял ее автон, и остался на тропке след. Прошлепали тут какие-то умники, и мы об этом знаем. Только пока не знаем – кто.

– Сейчас узнаем, Глюк. Подберу я монетку.

– Поосторожней руки суй. Знаешь…

– Я весьма внимателен, Глюк. Ловушек нет. Вот… Оп! Интересная, кстати, монетка. Ненашенская.

– Слушай, нумизмат. Время теряем. Приспичило чужую мелочь разглядывать?

– А монетка все ж не российская. Крона вроде. Картель, что ли, тут прошел?

– Они б еще визитки свои оставили. Придурки. Всё, Ведич! Топаем дальше.

Сталкер по прозвищу Ведич приподнялся. И сразу сделался очень высоким. Непропорционально высоким. Ноги у него были похожи на конечности кузнечика. Ведич извлек руку из бронеперчатки, перехватил иностранную монету голыми пальцами. Монета была холодной, как и все окружающее пространство.

Это пространство контролировал его напарник, тоже много лет назад утерявший первозданное имя и получивший кликуху Глюк. Он также был до странности высок. А когда поворачивался, амортизаторы механических ног чуть качали его торс, будто автомобиль на рессорах. Правда, даже со всей оснасткой, весил он все же меньше автомобиля. На нем всего-то и было надето, что обычное белье, кевларовая майка, тонкий свитер-поддевка, еще один – толстый, ручной вязки, кевларовая кольчужная жилетка и военная спецовка без знаков различия, в карманах которой было полно всякой всячины. Поверх всего этого – войсковая обновка универсального характера, умеющая менять окраску, согревать, не пропускать внутрь ядовитые газы, и еще многое, необходимое для сохранности сталкерской жизни. Дальше шла дополнительная жилетка, заполненная бронепластинами. Ну, а уже эта капуста была вложена в роботизированный экзоскелет. Именно он удлинял ноги, приспосабливая их для сверхбыстрого, но бесшумного бега. Само собой, экзооснастка утяжелялась не только сервомоторами, но и навесными бронеплитами, дымовыми шашками, пеленгаторами, а также целым арсеналом переносного оружия. Вот сейчас сталкер Глюк легко поводил по сторонам тяжелым импульсным пулеметом системы Карташова. Так, на всякий случай.

Его напарник упрятал подобранную монетку где-то внутрь собственной многослойной кожуры, сунул руку в бронированную сенсорную перчатку, поближе к курковому механизму своего оружия. И снова бесшумно двинулся вперед. По договоренности с напарником, сейчас Ведич шел в авангарде их маленького отряда.

– Я надеюсь, мы-то не будем скармливать кустарнику мелочь, да? – спросил Глюк.

– Не стоит, – откликнулся Ведич. – Дело у нас чрезмерно серьезное. Надеюсь, Зона простит нам неуважение к традициям.

Им действительно предстоял долгий путь, на котором наверняка придется встретить не только брошенные на удачу монетки, но и кое-что похуже. Наследить было крайне нежелательно. Потому даже разлапистые ступни тяжеленных экзоскелетов не оставляли отпечатков. А каким образом – неведомо. Какая-то хитроумная технология.

– Стоим! – неожиданно скомандовал Ведич. – Микромехи, ё-мое!

Сам он наклонился и сфокусировал глазные имплантаты. Теперь он видел маленьких роботов через увеличитель. Микромехи шли колонной по одному. Спешили куда-то. Колонна вытекала прямо из снежного сугроба, пересекала просеку между автонами и взбиралась на следующий сугроб. Маленькие – размером с таракана – роботы были, как близнецы. А вот под увеличением каждый из роботов отличался от другого. К их спинам и лапам было приделано совершенно разное оборудование.

– Торопятся куда-то, – пояснил Ведич очевидное. – Давай прихватим в контейнер пару штук? Вдруг новые виды, и за них чего-то дадут?

– С тобой не соскучишься, – сказал позади Глюк. – То монетки, то тараканы механические!

– Мне что же, с закрытыми глазами идти? – поинтересовался Ведич.

– Направление движения этой дряни пометил? – спросил напарник, почти зевая.

– Еще бы, – кивнул Ведич.

Если бы кто-нибудь вслушался в разговор экипированных под завязку сталкеров, то мог бы решить, что они беседуют на лавочке в саду. Слишком спокойно они обменивались репликами. На чрезмерно отвлеченные темы болтали. Однако говорили они все-таки странно тихо, как бы себе под нос. Учитывая, что дистанция между экзоскелетами достигала порой двадцати и более метров, в деле подразумевалось радио. Но сталкеры не засоряли эфир. Не стоило себя выдавать таким глупым образом. Их связывали имплантированные усилители звука, вживленные в ушные раковины.

Ведич достал контейнер-ловушку и магнитную удочку. Именно сейчас он разглядел очень интересного микромеха. Тот был резвым до жути. Явно мог двигаться быстрее своей колонны, но из общего строя не выходил. Свою подвижность робот расходовал на бессмысленные кружение и подпрыгивания на месте. Это было бы даже смешно, если бы сталкер не знал, как опасны мелкие твари. Они грозили бедой всему металлическому в округе, в первую очередь чужакам.

– К ногам не подпускай, – посоветовал издалека напарник.

Глюк был прав. Сейчас Ведича спасал от нападения только давно известный, но все равно удивительный коллективизм микромехов. Если уж они шли куда-то с определенной целью, то сбить их с пути истинного было задачей нелегкой. Так что за свой титано-стальной экзоскелет Ведич мог пока не опасаться. Но все же забывать об опасности не стоило. Любой металл был для микромехов слаще сахара. Они грызли его, как семечки, а потом превращали в себе подобных. А иногда использовали для переделки самих себя в более крупную нечисть.

Напарник Глюк замер сейчас на приличной дистанции. Не стоило из-за остановки подвергаться опасности уничтожения одной плазменной гранатой. Расстояние между сталкерами равнялось примерно тридцати человеческим шагам, зато экзоскелет мог прыгнуть на такую дальность одним махом. С разгона – еще дальше. Конечно, если «пилот» не новичок. Но сейчас никто не требовал рекордов. Наоборот, передовой разведчик действовал с ювелирной точностью и неторопливостью.

Одной рукой он подвел к понравившемуся «жуку» магнитную удочку, другой – держал на весу ловушку. Как только микромех снова подпрыгнул, Ведич подал ток. Магнитное поле тут же ухватило добычу в невидимый кокон. Теперь сталкер сбросил его в приемник контейнера. Тут же в камеру ловушки потек жидкий гелий и микромех сразу замер, словно муха в янтаре.

– Идем дальше! – сказал Ведич, и отряд из двух сталкеров продолжил путь к своей цели.

Вскоре идущий впереди Ведич снова остановился.

– Тут опять микромехи, Глюк. Судя по направлению колонны, поток не параллелен предыдущей. Где-то впереди они пересекутся. Как думаешь, там может быть что-то интересное?

– Примерная дистанция? – поинтересовался Глюк.

– Километра два. Это если идти прямо через кустарник, – прикинул Ведич. – Твое мнение?

– Глянь на карту, – откликнулся Глюк. – Что у нас там?

– Пересечение с ответвлением тропы, так понимаю. – Ведич прищурился на развернутую перед глазами виртуальную карту участка Зоны. – Думаешь…

– Монетку помнишь? – перебил Глюк. – Может, там твои шведские «друзья»?

– Проверим?

– Да, надо бы. А то потом буду вечно мучиться, что же мы такое интересное прозевали. Идти придется через автоны. Ноги удлини.

– Спасибо за науку, ветеран Глюк. Сам бы я ни в жизнь не додумался, – усмехнулся Ведич.

– Кроме того, теперь моя очередь шагать впереди. Я правильно понимаю?

– Это всегда пожалуйста, Глюк. Молодым везде у нас дорога.

– Дистанцию уменьшим в полтора раза! – распорядился Глюк. В это время его экзоскелет уже перепрыгнул через первое скопление железных кустов.

Проскакать два километра в экзоскелете – это раз плюнуть. Но гнать по прямой не получалось. Из-за разросшихся автонов пришлось маневрировать. А еще, ближе к цели, сталкеры убавили мощь сервомоторов. Требовалось повысить бдительность и бесшумность. Да и вообще. Те, кто в границах Пятизонья всегда следуют по прямой дорожке, живут не слишком долго.

– Ты не ходи прямолинейно, поверь теории Эйнштейна! – прокомментировал данное правило Глюк. Он был абсолютно прав.

Но в любом случае через два километра напарники угодили на пиршество. В границах зон, за любой битвой обычно следует пир. Как вообще в природе. Той самой дикой природе, которую отсюда вытеснила Техносфера. Конечно же, у госпожи Техносферы и пиршества особые. Сейчас здесь обжирались, то есть потребляли металл в неумеренном количестве, именно те самые технонасекомые. Но водилось и кое-что покрупней.

Сталкеры уменьшили длину ног своих экзоскелетов. Они даже присели, прячась в автонах. Каждый осматривал окрестности при помощи маленького электронного перископа. Плюс ко всему информацию выдавали разнообразные датчики и имплантаты. Как у всякого опытного сталкера Пятизонья, этих приборчиков у обоих товарищей хватало. И потому они вполне четко улавливали окружающую картину.

Тут и там вдоль тропы валялись покореженные остовы порождений Техноса. Сейчас все эти обломки лап, панцирей, гусеничных треков и мелких оплавленных деталей обсели микромехи. Жрали они от пуза. Не остались без дела и металлокустарники. Автоны обильно ссыпали на железо свои споры – скорги. Те тут же вгрызались в железо, алюминий, титан и прочее бесхозное добро. Кое-какие попросту прорастали в нем. Некоторые оплетали жертвы и трансформировали во что-то свое. Точно узнать удалось бы, только досмотрев до конца. Но слишком много всего происходило вокруг, чтобы сосредоточиться на чем-то одном.

Это не было просто побоищем взбесившегося металлолома. По слухам, иногда бывает и такое. В конце концов, эволюция местной техносферы основана на естественном отборе. В условиях дефицита основы здешней жизни – металла сражения за него неминуемы. Но мало ли какие слухи бродят в Пятизонье? Мало ли, что рассказывают уставшие сталкеры, возвращаясь с хабаром и кутя напропалую?

Так вот сейчас датчики замечали повсюду биологические объекты. Увы, давно уже ясно, чьи останки это были. Только один биологический вид планеты Земля вновь и вновь пробирался в мертвый мир Пятизонья. Во все пять локаций, разбросанных по Евразии. Пробирался, плюя на гравитационные барьеры и все прочие препятствия.

Несмотря на внимательный обзор местности, обнаружить хотя бы одно целое тело не удалось. Только клочья. Оторванные руки, оторванные ноги, а то и просто куски плоти и костей. Для детального разбора тут потребовалась бы целая армия судмедэкспертов. Но их в Пятизонье никогда не водилось. Установить, что разорвало, испепелило, изрубило или распилило людей, не получалось. Не получалось выяснить даже, были ли жертвы растерзаны до, во время или после сражения. Может быть, сталкеров «разобрали на части» из-за их железной оснастки, когда они были мертвыми? Чтобы удобнее поглощать металл?

Конечно, мертвые тела всегда интересовали автонов. Они превращали их в ходячий ужас Пятизонья – сталтехов. Но сегодня металлическим кустарникам не повезло. Другие виды механической жизни искромсали трупы раньше.

К облегчению наблюдателей, с поля боя уже убрались самые опасные твари.

– Мавр сделал свое дело, и теперь мавр куда-то свалил, – сказал по этому поводу Глюк.

Ведич не ответил. Но ни ему, ни Глюку не стоило тут задерживаться. К месту пиршества прибывали новые и новые микромехи. Металла на всю ораву могло не хватить, и тогда…

Экзоскелет – это больше ста килограммов ценного для техносферы сырья.

– Делаем ноги, – тихонько произнес Глюк.

– Понял. Конец экскурсии, – согласился Ведич.

И они бесшумно растворились в снежной мороси.

2. Наемники (некоторое время тому назад)

Он посмотрел на этих двоих. Черт возьми! Но ведь ничего примечательного. Такие же, как его люди. Не супермены. Точнее, в меру супермены. Разболтанней, конечно. Наглее. Власти на них нет. Вернее, власть то есть. Но только в плане – отвести за угол и расстрелять. Можно даже не просто расстрелять, а пустить на опыты. Впарить им в нутро колонию скоргов и посмотреть, что будет. Посмотреть, как эти супермены запаникуют и запросят пощады. Хотя, может, и не запросят. А просто будут испепелять тебя взглядом до самого конца. Когда уж или труп бездыханный, или что-то новое, нечеловеческое, зарождающееся на глазах. И тогда все равно отмашку «Огонь!», ибо мало ли что?

Однако разве это полная власть! Настоящая власть, это когда ты высказался, да просто бровью повел – и сразу все вокруг забегали. Даже в атаку пошли на верную смерть. И не из страха, нет. Совсем не из страха. А из-за полной слитности с твоим замыслом, неиссякаемой веры в твою гениальность и в твою миссию. Хорошо, когда в тебя так верят. Не надо унижаться до каких-то доказательств, аргументов «за», «против». Ведь о чем свидетельствуют доказательства? О том, что всем можно вертеть и так, и эдак. Искать оптимальности, приближения, всякие прочие фишки… Какая здесь, к черту, вера? Где убежденность? А вера дает окончательную и бесповоротную истину. Попробуй доказать окончательную истину. Начнешь топтаться туда-сюда. Шаг вправо, шаг влево. Какая, к чертовой бабушке, тогда окончательность? За всяческие эти приближения никто добровольно голову не сложит. В атаку не ринется.

Тем не менее приходится унижаться до использования наемников. Почему его собственные люди не достигли нужной степени мастерства? Может, он не тех отстреливал? Или просто чрезмерно много? Ага, щас! Скорее, наоборот, мало. Но так, в конце концов, вообще никого не останется. А если у Ковчега не будет массовой армии, Орден их сотрет. Однако массовость и качество, к сожалению, не всегда сочетаются. А вот у этих отморозков…

Недисциплинированных, разболтанных. У них почему-то есть это самое качество. Три экспедиции Ковчега, посланные им лично за дрянью, нужной ученым, не вернулись с добычей. В принципе, вообще не вернулись. Не считать же возвращением появление двух несчастных оборванцев, дрожащих от ужаса. Одного из них поместили в отдельную палату, потчевали таблетками, хотели узнать, что к чему, добром-лаской. Толку – ноль! Местами ничего не помнит, местами, видимо, помнит слишком хорошо и образно. Зрачки сжимаются в точку, начинает биться в истерике, выкрикивать что-то неразборчивое. Перепортил в этих припадках несколько ценных приборов, сломал кучу детекторов.

Поэтому с другим возвратившимся было сразу решено, не возиться. Тут же на интенсивный допрос. А почему нет? Толку от них более никакого. В Зону их не пошлешь, оружие не доверишь. А истину выявить требуется. Истина – она ведь для чего? Она ведь для общего дела. И ведь получился от допроса толк, правильно? Но благо, сам Хистер был не особо занят. Сам лично наблюдал процесс. А то бы чертовы помощнички скрыли все результаты. Правда, результатов по поводу самой экспедиции снова не выявилось. Там разведчик плохо видел, что стряслось. Там не успел ничего понять. Там все спуталось. То есть даже не может расставить по времени: «до» было или «после». Это по поводу гибели группы. Но зато какие подробности выявились по поводу внутренних дел в самом Ковчеге!

Оказывается, они покуда на задание шли, болтали без умолку. И о чем? О том, о чем тут, в пределах новосибирской крепости, даже заикнуться бы побоялись. Обсуждали, оказывается, его, Хистера, приказы. Да что там приказы! Они даже его поступки анализировали. Искали объясняющие его поведение психические мотивы. Бред, конечно, насочиняли. Но такой бред, что пришлось почти незамедлительно тихонько дать команду на ликвидацию палача. Паренек был ничего, преданный. Но слишком много услышал неположенного по чину. С самим подопытным пришлось, само собой, тоже… Зато удалось провести в тесных рядах успешную чистку. Завелся нужный материальчик.

Вот и получается, что с точки зрения надежности, лучше полагаться на наемников. К тому же с ними проще. Лояльность проверять не требуется. Ее у них нет изначально. У них только одна струнка – корысть. Надо предложить им больше, чем кто-либо. Больше, чем они могут добыть при экспедиции в Пятизонье на свой страх и риск. То есть гарантированную плату за конкретную работу. Ковчег – организация стабильная, ему такое – раз плюнуть. Все ресурсы в одних руках – великое дело.

Потому сейчас Хистер смотрел на двух сталкеров-наемников спокойно. Он знал их слабое место, знал, за какую ниточку тянуть. Так что ему чихать на их нагловатые взгляды, на уверенный разворот плеч. Их превосходство было надуманной ерундой. Он мог кивнуть телохранителям, и те разорвали бы их в клочья. Причем с превеликой радостью. Однако никуда не денешься, эти отмороженные порождения Зоны сейчас ему нужны.

И ведь, если честно поковыряться, превосходство у них все же имелось. Эти гады запросто, добровольно собирались сейчас идти туда, куда его людей приходилось гнать чуть ли не палкой. Черт возьми! Они шагали в Зону, как к себе домой. Точнее, как на любимую работу. На этой работе их могло раскатать в кашу какое-нибудь колесное чудище. Могла нарезать кусочками простейшая газонокосилка. А тривиальные железные кустики – автоны – могли переделать в нечто уму непостижимое, в тех самых сталтехов. А им вроде бы на все эти перспективы наплевать с высокой колокольни. Хотя таких древних строений после катаклизма пятьдесят первого года не осталось даже в Москве, все смело к чертям собачьим.

Короче, как ни прискорбно констатировать подобное, но было у этих пришлых превосходство. Их поплевывание через плечо на всяческих деятелей Ковчега имело под собой почву. Они просто были спецами. Специалистами особой классификации. Знатоками и служителями Пятизонья. То была их родина и их судьба. Хистер не мог этого долго выносить. Но это был уже не тот Хистер, который оказался в Зоне в момент катаклизма. Тот, старый, усохший морально Хистер, был придурком. Он почти не умел держать в узде эмоции. Действовал лишь по интуиции. Сейчас перед сталкерами стоял другой, изменившийся за эти полтора года Хистер, преобразившийся, может, и не до неузнаваемости, но очень и очень сильно. Поэтому он совершенно не собирался давать своей страже и палачам команду «Фас!». Он собирался использовать этих пришлых для своих целей. Что с того, что по их правилам, то есть за плату? Главное – они выполнят работу. Они добудут сырье, нужное его ученым.

Тем не менее любезничать с этим возомнившим о себе бог знает что отребьем он все же не мог. По крайней мере, долго. Да и какого хрена он должен унижаться до постановки им боевой задачи лично? Пусть это делают сами ученые. Уж те-то в его полной и окончательной власти, как ни крути.

3. Винтовки разного фасона

– Тебе не кажется, друг, что за нами кто-то пристроился? – спросил на бегу Глюк.

– Значит, все-таки там имелось что-то большое, – подытожил Ведич, на ходу изучая показания датчиков и имплантатов.

– И быстро движутся, чуешь?

– Попробуем оторваться?

– Начнем ускоряться, тогда точно в этих гиблых местах наткнемся на что-нибудь мерзкое. Как та группа, – подосадовал Глюк. – Давай. Действуем по нашему плану «Активная оборона». Чур, я первый!

– Да бог с тобой. Ищи местечко для засады.

– Вот кустики ничего, – тут же сказал Глюк. – Давай, дуй. И шуми на бегу побольше. За нас обоих.

– Найду место, дам «пик» мью-фоном! – крикнул на ходу Ведич и помчал дальше, прыгая через автоны.

Глюк не ответил. Он уже пристраивался за обильно разросшимся металлокустарником, чуть в стороне от их маршрута. «Будет дополнительной защитой, – сказал он сам себе. – Если, конечно, там нет чего-то стреляющего навесом». Но пока думать о худшем не стоило.

Сталкер извлек из заспинного подогреваемого чехла снайперскую винтовку «Взломщик». Щелчком разложил ее в полную длину. В былые времена ее калибр считался бы крупным. Все-таки двенадцать и семь десятых миллиметра. Однако появление меха-жизни изменило представление о калибрах. Даже эта громадная «снайперка» имела теперь усовершенствованный патрон. Не патрон даже. Теперь она стреляла маленькими гранатами и обеспечивала прицельную дальность выше уровня тяжелого ИПК.

Даже не шевельнув пальцем, Глюк перестроил забрало шлема на режим увеличения. Это для правого глаза. Левый же начал напитываться информацией от имплантатов и навесных экзоскелетных датчиков. Их преследовала целая куча механоидов. В первой волне около десятка. Сколько и чего двигалось дальше, пока было неясно. А вот в авангарде преимущественно имелись человекоподобные, «прямоходящие». Бежали они быстро.

– Откуда вы взялись? – спросил Глюк. – Кто вас сюда, в Зону, звал?

Сам он уже распределил порядок отстрела мишеней. Удобство для стрелка в отношении «прямоходящих» состояло в том, что они торчали выше автонов. А вот Глюк сейчас был вне зоны визуального контакта. Он присел, да еще и нагнулся за кустами. Но оружие было снято с предохранителя и готово к бою.

– Разве вам не говорили мама с папой: «Не высовывайся»? – сказал Глюк, развлекаясь. В этот миг ноги его экзоскелета мгновенно удлинились, и он оказался гораздо выше кустов. «Взломщик» был наведен в примерном ракурсе, оставалось только чуть довернуть ствол. Если бы не экзоскелетные усилители, сталкер бы никогда не удержал такую махину на весу, а сейчас он мог обходиться даже без опорной станины. Более того, он даже запросто, без напряга выдерживал сумасшедшую отдачу.

Две пуле-гранаты ушли в сторону одного из противников – самого быстроногого. Они еще не успели долететь до цели, а Глюк повел ствол в сторону второго робота. Еще выстрел, и тут же перенос огня по следующему.

В этот момент самый быстроногий как раз получил в лобешник два разрывных патрона подряд.

– Будет сотрясение мозга, – сказал Глюк. – Правда, наука до сих пор не в курсе, есть ли у тебя мозги.

Сам Глюк в это время уже сидел за кустами и с невероятной быстротой менял обойму. Судя по датчикам, преследователей стало на четыре меньше. Не поднимаясь, Глюк передвинулся в сторону, приблизительно на пять метров. Так, на всякий случай. Передвигаться таким способом в экзоскелете было крайне неудобно и тяжело. Но жить хотелось еще долго. Приходилось терпеть.

Левым глазом он сверил распределение целей. Некоторые из железных тугодумов, похоже, остановились. То ли они сами готовились к стрельбе, то ли решали свою собственную дилемму: «Быть или не быть». Сталкер Глюк проголосовал за второе. Он снова материализовался над автонами и обработал все замершие изваяния.

Обойма истратилась за полторы секунды. Теперь Глюк опять менял позицию, одновременно извлекая очередную.

– Ты, дружок, сходи к мастеровому. Пусть подрихтует плечико да и руку пришьет, – посоветовал он механоиду с километровой дистанции. – И Ханыгу с дырой в грудине тоже прихвати. А Задумчивому лучше пусть поменяют всю голову целиком.

По уже устоявшейся привычке Глюк часто давал своим жертвам клички. Запутаться в кличках ему было не дано. Ведь много кличек не требовалось: обычно его противники жили недолго. Если, конечно, слово «жили» можно отнести к представителям механического сообщества. Но как прикажете еще именовать их существование?

– Ух, ты! Надо же, вспомнили, что у них тоже есть пушки, – прокомментировал Глюк. – Ну, значит, ты первый – Расторопный.

Глюк вскочил, послал в цель две пуле-гранаты. Хотел обработать еще одного, с новой кличкой – Рембо, но тут встроенный в костюм датчик сообщил новость. Случайно или нет, но именно в его сторону сейчас навели сразу два переносных лазера.

– Утю-тю, – произнес Глюк и сиганул в экзоскелете в сторону.

– Ловкий, тебе капут! – заявил он, вскакивая с нового места и производя выстрел.

Однако застрявших роботов уже нагоняла вторая волна преследователей, так что целей стало много. Но самыми опасными теперь оказались те «прямоходящие», которые не остановились. С ними надо было что-то делать.

– Скоро ли ты, друг Ведич, займешь позицию? Мне что тут, всю банду давить одному? – спросил Глюк, вовсе не ожидая ответа. Он не выходил в эфир.

Сам он снова сместился. Теперь порядком – метров на пятьдесят в тыл. Оказалось это очень и очень не зря. Два противника – Прохиндей и Фисташка, начали поливать лазерами его предыдущую позицию.

– Отстаешь по секундам, Фисташка, – сказал Глюк и отправил в сторону робота целых три заряда. Может быть, следовало даже больше. Ведь теперь, из-за испарения от плавящегося лазерными выстрелами снега, он не мог видеть противника визуально. Только по датчикам.