Дождись меня

Карие глаза долго смотрели на него. В чем причина такого внимания?

Имоджен сунула руку в сумку, достала небольшую желтую книгу без суперобложки и, перелистав страницы, осторожно вынула листок бумаги.

Он снова затаил дыхание.

Она подошла к нему и отдала записку.

– Что это?

– Я нашла ее в купленной книге.

Сет уже понял, что это, и его внутренности болезненно сжались. Взгляд упал на слова, написанные им много лет назад.

Осознание того, что Луиза сохранила его записку в книге любимого поэта, было сладостно-горьким. Он не знал, что и думать, чувствовать.

Сет оставил записку в университете, чтобы Луиза точно ее получила. Они не виделись после унизительной встречи с ее отцом, девушка была очень расстроена, когда поняла, что нет никакой надежды получить согласие отца. Ее мечты обратились в пыль, и она не смогла скрыть свою печаль. Прежде чем Сет успел заверить ее, что ничто не разлучит их, она прошептала «прости» и бросилась наверх. Он не представлял, что делать.

После этого положение еще ухудшилось. Он снова попытался уговорить и вразумить Сиддонса, но все было бесполезно. Тот оказался не податливее железной стены и не собирался сдаваться.

Сет выбежал из дома, поклявшись, что они с Луизой все равно будут вместе. Что бы ни вытворял напыщенный банкир, способ найдется.

На следующий день он оставил в университете записку для Луизы в ответ на угрозы ее отца, жестко заявившего, что отберет у дочери телефон. Записка стала единственным способом связаться с девушкой, пока не придумается что-то лучшее. Одно было несомненным: Сиддонс просто сожжет записку, если найдет ее первым.

А через несколько дней весь его мир перевернулся. Надежды и мечты рухнули. Рано утром подруга Луизы постучалась к нему и со слезами сообщила, что его возлюбленная погибла под колесами машины, водитель которой скрылся с места происшествия. Сет тоже хотел умереть. Да и как жить без нее?

Теперь, крепко сжимая записку, он побрел к лестнице и опустился на ступеньку. Да, осознание того, что Луиза перед смертью прочитала это послание и бережно хранила, должно было утешить, но он слишком долго ждал, чтобы узнать об этом, и терзался все прошедшие годы. Случившееся только подтвердило тот факт, что ему стоило прилагать больше усилий, чтобы остаться с ней. Гораздо больше. Даже если бы ее несгибаемый папаша нашел способ подставить его и бросить в тюрьму.

Сет пробормотал яростное проклятие.

Наблюдая за ним, Имоджен поняла, как расстроен этот человек. Судя по дергавшейся на щеке жилке, он с трудом сдерживал эмоции. Ясно одно, ее находка не принесла ему никакой радости. И это привело к открытию: он и его возлюбленная были разлучены. Истинная любовь их не защитила.

Имоджен хотелось плакать.

Глубокое разочарование быстро сменилось тревогой за человека, сидевшего на лестнице. Подавшись вперед, она осторожно положила руку на его плечо:

– Вы в порядке?

Не успели слова слететь с губ, как Имоджен поняла, что вопрос напрасен.

Взглянув на нее измученными синими глазами, Сет Броуден мрачно скривил губы:

– Да, если живу и дышу, несмотря на то, что, возможно, должен был отправиться в ад за мою роль в том, что произошло. – Презрительно дернув головой, он встал и стряхнул ее руку. – Мне нужно выпить.

Имоджен побледнела. На улице бушевал свирепый ветер, бившийся в окна, словно пытаясь разбить стекла. Неожиданно ей показалось, будто зазубренные осколки льда набились в вены. Что он хотел сказать этим заявлением? Неужели случилось нечто ужасное?

Почему она не обдумала как следует, стоит ли встречаться с автором записки? А теперь, когда нашла его, это вряд ли доставило ему много счастья. Сама того не желая, она причинила боль этому человеку. И чего добилась для себя? Только удушила еще одну заветную мечту.

– Я не знала, что записка так сильно вас расстроит, – хрипло пробормотала девушка. – Послание такое трогательное. Я только хотела узнать, соединились ли люди, о которых шла речь.

– И конечно, полагали, что они жили долго и счастливо?

Чувствуя себя так, словно ее выпороли, Имоджен сжалась:

– Что в этом плохого?

Сет уставился на нее:

– Не хотелось, чтобы вы с треском свалились с небес на землю, милая, но, возможно, лучше, если вы не будете тешиться иллюзиями.

– Полагаю, эту записку написали вы?

– Я.

– Не желаю вмешиваться больше, чем уже вмешалась, но не можете ли вы рассказать, что случилось?

Он спустился с лестницы и встал перед Имоджен. В лице странно сочетались гнев и обреченность, и было непонятно, почему он не потребует, чтобы она ушла.

– Леди умерла. Конец истории.

Но Имоджен понимала, что это вряд ли конец истории. Да как это возможно?

– Мне так жаль.

Она сказала это абсолютно искренне. Вполне естественно, сочувствуя его потере. Ее действительно опечалило столь жестокое вмешательство судьбы, укравшее счастье влюбленной пары. Богу известно, такое встречается достаточно редко.

У Сета Броудена до сих не зарубцевались раны от этой потери. Не так-то легко их скрыть при столь выразительном лице. Трудно не заметить чего-то необычного в столь идеальном совершенстве.

– Как это произошло?

– Наезд. Водитель скрылся. Подонок не тратил времени, чтобы посмотреть, что натворил. Оставил ее лежать на дороге.

– Господи боже! – ахнула Имоджен.

Сет обжег ее измученным взглядом:

– Никакое сочувствие или соболезнование не вернет ее, так что не расстраивайтесь из-за меня. Ваша машина у ворот?

– Я пришла пешком.

– Значит, должно быть, живете в городе? Это почти в пяти милях отсюда. Неужели долгая прогулка вас не утомила?

– Нисколько. – Имоджен покачала головой. – Я люблю ходьбу. Помогает держаться в форме.

– Пусть так, но я подвезу вас до дома. Стемнело, да и на улице поднялся ветер. – Он глянул на часы: – Я не собирался оставаться здесь так долго.

Она не намеревалась спорить. Почему-то не хотелось его покидать. Возможно, по пути он смягчится и расскажет еще немного о женщине, которую потерял?

– Уверены, что готовы уйти?

– Готов. Я осмотрелся здесь и успел все закончить.

– Собираетесь скоро переехать?

– Еще не решил.

– Вот как? Тогда идем.

Она откинула шелковистые каштановые волосы и стянула воротник пальто. Можно подумать, это защитит от воющего на улице ветра! Похоже, собирается буря!

Они поспешили к его машине. А когда оказались в роскошном комфортабельном кожаном салоне, Сет повернулся к ней:

– Куда?

Имоджен продиктовала адрес.

– Я знаю, где это, – кивнул он.

Она так и не поняла, радует его это знание или нет.

Оставив позади внушительное готическое здание, они направились по обсаженным деревьями улицам к центру города. По пути оба молчали. Имоджен не нашла в себе достаточно храбрости, чтобы снова пуститься в расспросы, приходилось уважать его желание спокойно подумать.

Дорога заняла всего двадцать минут. Сет остановил машину перед аккуратной черной дверью с позолоченным номером. Спускались сумерки, и одинокий уличный фонарь услужливо освещал маленький ряд домов с террасами. Если не считать завывания ветра, здесь царила тишина. Большинство людей уже успели разойтись по домам.

Повернувшись к спутнику, Имоджен вздохнула. Выражение лица Сета было таким же неумолимым, как обычно, но сильные тонкие пальцы сжимали обтянутый кожей руль, словно жизненно необходимый якорь.

Жаль, что у них нет больше времени поговорить.

Цепляясь за очередную соломинку, она быстро пробормотала:

– Могу я предложить вам выпить? В благодарность за то, что доставили домой?

– Думаете, старое как мир лекарство в виде чашки чая может помочь исправить ситуацию? – спросил он с нескрываемым пренебрежением и, возбужденно запустив пальцы в волосы, продолжил: – Мне не нужна плата, однако, если собираетесь предложить мне выпить, предпочел бы что-нибудь крепче чая.

Она ощутила, как жарко вспыхнули щеки под его пристальным взглядом. От этого собраться с мыслями было вдвойне трудней.

– У меня есть бренди, который принесла подруга на день рождения. Сойдет?

– Да, но только если вы согласитесь присоединиться ко мне. Я больше не собираюсь откровенничать, тем не менее дружеское молчание приветствуется.

Имоджен, вновь покраснев, кивнула:

– Хорошо! Паркуйте машину и заходите. Я оставлю дверь открытой. Моя квартира на первом этаже.

Она вошла в дом и, открыв дверь квартиры, оказалась в небольшой уютной гостиной. И уже подносила спичку к дровяной печи, когда услышала за спиной шаги Сета. Краем глаза увидела, как он с интересом осматривает комнату. Хорошо, что она по привычке успела убрать квартиру перед уходом на работу. Это всегда помогало прояснить голову. Но теперь под взглядом Сета она утратила способность мыслить связно. С тех пор, как положила руку на его плечо, чтобы утешить, странное ощущение близости, тепла и силы не покидало ее. К тому же Имоджен по-прежнему ощущала его возбуждение. Очевидно, найденная записка стала для него огромным потрясением.

– Садитесь, – пригласила она, – сейчас налью бренди.

– Конечно, – пробормотал он, сбрасывая пальто, которое повесил на подлокотник ближайшего кресла, словно какой-то пустяк, однако она разглядела на этикетке шелковой подкладки имя известного итальянского дизайнера. Пальто было дорогим и нестандартным, многое свидетельствовало о вкусе владельца.

Имоджен задумчиво наблюдала, как он садится на потертый диван коричневой кожи, честно служивший нескольким жильцам до нее. Хотя она и задрапировала его красной с золотом индийской шалью, впечатление по-прежнему оставалось убогим. Рядом с диваном на кленовом журнальном столике громоздилась стопка книг в твердых переплетах. Он взял верхнюю.

– Интересно, – пробормотал Сет, прочитав аннотацию. – Вижу, вы любите детективы.

– Триллеры. Нет, это не совсем мое, подруга дала почитать, – объяснила она. – Сказала, что роман замечательный.

– Это, случайно, не та подруга, которая подарила вам бренди?

– Собственно говоря, да, хотя я редко пью. Она надеялась, что я хоть раз в жизни дам себе волю и отпраздную по-настоящему.

Имоджен смотрела в огонь и чувствовала, как горят щеки. Почему она сказала это?

– А вы?

– Отпраздновала, но только без бренди. В ту ночь ограничилась апельсиновым соком.

Проверив, охвачены ли дрова пламенем, она выпрямилась и вытерла руки о джинсы.

Гость внимательно изучал Имоджен, и, чувствуя себя так, словно находится под лучом прожектора, она сказала:

– Дайте мне минуту, и я принесу бренди.

Не слишком хорошо оборудованная крохотная кухонька примыкала к гостиной. Зато здесь была новая газовая плита, раковина в довольно хорошем состоянии, сливового цвета гранитная столешница и пара крепких сосновых полок, на которых стояла бело-голубая керамика. Бутылка бренди находилась рядом с керамической хлебницей.

Она не привыкла угощать мужчин бренди. Бывший жених Грег слыл абсолютным трезвенником. Правда, до того, как она обнаружила, что это ложь. Одна из многих, которые он ей скормил.

Но эти мысли напоминали о гнусном предательстве и портили настроение. В конце концов, Имоджен поклялась начать новую жизнь, не так ли? Отныне она хотела верить, что хорошее может и будет ждать впереди, несмотря на свидетельство обратного. Как еще она сможет изменить свою жизнь?

Однако рука явно дрожала, когда она потянулась к бутылке бренди. Пришлось глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Сет Броуден – первый мужчина, которого она пригласила к себе домой, не следует забывать, что он не друг, не коллега. Практически незнакомый человек! И контраст между его роскошным особняком и ее скромной съемной квартирой заставлял чувствовать разницу между ее и его жизнью.

Она потянулась к висевшей над головой полке, взяла пару стеклянных стаканов и, захватив бутылку, вернулась в гостиную. Протянула стакан Сету, поставила бутылку на столик между ними.

– Пожалуйста, не стесняйтесь. Я только повешу пальто. Хотите, и ваше тоже?

Он весело вздернул бровь:

– Спасибо.

Когда Имоджен вернулась, в печи уютно горел огонь. Сет успел налить себе бренди и положил на стол книгу, которую до этого рассматривал. Его мускулистые ноги в модных черных брюках из хлопчатобумажного твила казались очень длинными. Ширина плеч тоже впечатляла.

Нужно быть слепой, чтобы этого не заметить! Должно быть, его подружка любила ауру силы, которую он излучал. Вне всякого сомнения, с ним она чувствовала себя защищенной.

– Я налил и вам, – объявил он, когда она села в кресло, обитое мебельным ситцем. – Возможно, сегодня вечером вы сделаете исключение и присоединитесь ко мне?

– Разумеется.

Сделав нерешительный глоток, она почувствовала, как спиртное медленно прожгло путь в горле. Бренди оказался таким крепким, что на глазах выступили слезы.

– Вы совсем не привыкли пить, верно? – шутливо осведомился он.

Имоджен чувствовала себя полной идиоткой. Ее никак нельзя назвать утонченной женщиной.

Поставив стакан, она заправила волосы за ухо.

– Не привыкла.

К счастью, гость не стал зацикливаться на теме.

– Итак, скажите, как долго вы здесь живете?

Пытаясь расслабиться, она сумела ответить улыбкой:

– Почти год.

– Работаете в городе?

– Да.

Все еще сжимая стакан, Сет подался вперед, и до нее донесся запах дорогого одеколона. Она не знала, почему он кажется ей таким привлекательным. Но запах притягивал ее.

– И где же вы работаете?

– Я секретарь у адвоката.

– Работа нравится?

– По правде говоря, да. Мне очень повезло найти место у очень славной женщины, да и работа достаточно интересна.

– Рад это слышать. Думаю, если бы всем нравилась их деятельность, мир стал бы куда лучше, чем сейчас. Недавно я читал, что восемьдесят процентов людей ненавидят свою работу. Слава богу, я не один из них. Достаточно и того, что приходится иметь дело с множеством проблем, которые возникают в любую минуту.

– Что вы имеете в виду?

– Боль и разочарование, кроме того, смерть любимых. Да, все это может извести любого стоика.

Он сделал большой глоток, и, к удивлению Имоджен, в его сверкающих, как бриллианты, глазах мелькнула боль. Скорбные слова напомнили ей о причине встречи, ведь именно поэтому он сейчас в ее квартире. Сердце сжалось от сочувствия к нему.

– Согласна. Жизнь иногда может быть невыносимой. Но мы никогда не должны терять надежды на лучшее.

– Восхищаюсь вашим оптимизмом, Имоджен. Оставайтесь такой как можно дольше.

Гость, казалось, искренне оценивает ее, и она вдруг почувствовала, что заворожена им. Каково это, получить одобрение столь обаятельного человека?

Пытаясь выйти из власти этого взгляда, она быстро сказала:

– Так или иначе, вы сказали, что цените дружелюбное молчание, а я, кажется, слишком много говорю.

– Вовсе нет. Ваш голос очень успокаивает.

Застигнутая врасплох комплиментом, она пробормотала:

– Я только сейчас вспомнила, что у меня дела на кухне. Не возражаете, если я ненадолго вас оставлю?

– Ничуть. Но, может, вы предпочтете остаться и поговорить со мной?

Она не должна была затрепетать от такого предложения, испытывать пьянящего наслаждения. Но это случилось. И реакция предупредила о необходимости быть очень осторожной во всем, что касалось Сета Броудена.

– У меня нет предпочтений, но я вполне пойму ваше желание побыть в одиночестве. Только позовите меня, если что-то понадобится.

Сет моргнул и отвел глаза:

– Каким бы соблазнительным ни казалось ваше предложение, дорогая, сейчас мне не требуется ничего, кроме бренди.

– Тогда оставляю вас с миром.

Он немедленно нашел ее взгляд и не слишком уверенно пробормотал:

– Это невозможно, но я благодарен за ваши слова.

Выходя из комнаты, Имоджен вспомнила слова записки: «Ты – единственная, кто сможет погасить молнии в моей душе и помочь мне обрести покой».

* * *

Последнее замечание подтвердило, что он потерял всякую веру в возможность испытать столь непостоянное чувство, как любовь, и ее глупое сердце снова заныло. Никто не знает, как рвется душа, какая эмоциональная разруха остается после смерти любимого человека. Какая охватывает безнадежность. Нужно самому испытать нечто подобное, прежде чем что-то понять.

Наконец-то наступила блаженная тишина, и Сету почему-то стало легче. Сидя перед печкой, он пил бренди в простой гостиной Имоджен.

Перед возвращением в Англию он заказал номер люкс в пятизвездочном отеле, где можно было отдохнуть, расслабиться и поразмыслить над тем, что делать с домом Сиддонсов. Он так и не решил, будет ли жить в нем. Но когда риелтор позвонил и сказал, что дом продается, понял, что должен его получить. Непонятно почему, если не считать того, что это значительная часть его прошлого и он хотел исправить причиненное ему здесь зло.

Но как можно исправить зло, если любимая ушла из этого мира так рано?

Он даже не получит удовлетворения, показав Джеймсу Сиддонсу, что стал куда богаче него, сдержав слово добиться успеха. Кто поверил бы, что бедный автомеханик станет чрезвычайно богатым дилером самых продаваемых марок машин в мире, а заодно и другом миллионеров и звезд?

Однако, несмотря на все, чего достиг Сет, невозможно отрицать, что кое-чего все же недостает.

Глядя в пламя, окрашенное в осенние тона, Сет гадал, существует ли в жизни Имоджен кто-то важный. Она не только красива, но и добра. Он совершенно чужой ей человек, тем не менее, когда сказал, что хочет выпить, она, не колеблясь, предложила ему бренди. Имоджен явно сострадательная женщина и ничем не походит на большинство холеных, избалованных, «высококлассных» дам, с которыми он обычно общался в Нью-Йорке. Да, ему нравилось, что они роились вокруг него, как пчелы у горшка с медом, но последнее время способность привлекать прекрасных, утонченных женщин определенно стала приедаться.

Может, именно поэтому он вернулся в Англию. Оставалось надеяться, что здесь он не привлечет нежеланного внимания. Здесь у него нет столь гламурного имиджа. Правда, вероятно, придется мириться с любопытством местных СМИ, когда жители города узнают о его возвращении.

Сочетание жара от огня и выпитого бренди подействовало так, что у Сета отяжелели веки. Через мгновение он уже спал, положив голову на подушку с узором из восьмиугольников. И не услышал, как вернулась Имоджен. Не увидел большого блюда с сэндвичами, которое она принесла из кухни. Давно уже он не спал так крепко.

А когда наконец пошевелился, не поверил собственным глазам. Судя по тому, что сквозь бамбуковые шторы на окнах струился утренний свет, прошло несколько часов, и пламя давно погасло. В комнате было холодно, несмотря на шерстяной плед, который Имоджен набросила ему на ноги.

Он был потрясен, поняв, что проспал почти всю ночь. Как это могло произойти? Как он мог настолько расслабиться в доме совершенно незнакомой женщины? Совершенно непонятно!

Растирая заросшую щетиной челюсть, Сет отбросил плед и сел. Тело затекло от неудобной позы, в которой он лежал. Тупая боль разливалась по всему телу.

Поднявшись, он вытянул руки над головой и принялся разминать плечи. Во рту было сухо, как в пустыне. Очень хотелось пить.

Он вышел на кухню, включил свет и увидел на рабочем столе поднос с сэндвичами, завернутый в пищевую пленку. Неужели Имоджен приготовила их вечером, чтобы поужинать с ним?

Не успев подумать об этом, Сет ощутил острый голод. Каким идиотом он оказался, заснув на чужом диване!

Он налил стакан воды и сделал несколько жадных глотков. Утолив жажду, взял пару сэндвичей и в два счета расправился с ними, после чего вернулся в гостиную.

Он как раз поднимал шторы, когда вошла хозяйка в лиловой пижаме и таком же халатике. За ночь волосы превратились в гриву ослепительно красивых локонов. Он замер, заметив, какая у нее безупречная кожа. Даже в столь ранний час.

– Доброе утро, – хрипло приветствовал он.

Большие карие глаза удивленно блеснули.

– Вы все еще здесь?

– Боюсь, что так. Вам следовало бы разбудить меня и попросить уйти.

Имоджен тактично улыбнулась:

– Вы так крепко спали, когда я вернулась с кухни, вот и не захотела вас тревожить. Вы, очевидно, очень устали. К тому же пережитое потрясение может сделать с человеком и не такое.

– Пережитое потрясение? – недоуменно переспросил Сет.

– Записка, – мягко напомнила она.

Должно быть, он забыл об обороне, когда вновь увидел записку, адресованную Луизе много лет назад, и узнал, что та ее прочитала. Обычно он никогда не оставался столь уязвимым для посторонних. Виновата, конечно, и большая порция бренди перед сном.

Глава 3

Да уж, не каждый день прошлое возвращается, чтобы терзать тебя, – с трудом выдавил Сет.

Имоджен нахмурилась:

– Хотите сохранить записку? Что ни говори, а она принадлежит вам.

Он вспомнил, как механически сунул послание в карман пальто.

– Пожалуй, оставлю себе. Не хочу рисковать. Мало ли, попадет не в те руки.

Брюнетка наморщила безупречно гладкий лоб:

– Собственно, я надеялась получить ее обратно.

Скрестив руки на груди, она задумалась.

– Никогда не читала чего-то более романтичного. Эти слова задели некие струны в моей душе. Дали мне надежду.

– То, что я испытывал к Луизе, нельзя назвать романтичным. Только искренним. Я не хотел завладеть ею, словно какой-то вещью. Хотел для нее самого лучшего, чем бы оно ни было.

Проглотив колючий ком в горле, Сет вздохнул.

– Люди считают, что я слишком долго скорбел по ней, а тоска – это даром потраченное время. Мне много раз твердили, что следует идти дальше, найти новую любовь. Не отрицаю, временами соблазн слишком велик. Недостатка в женщинах, хотевших от меня верности, не было, но пока что я так и не смог решиться на это. Возможно, слишком сильно ее любил.

Покачивая головой, он в упор смотрел на женщину, давшую ему убежище прошлой ночью.

– Что вы имели в виду, говоря, что письмо дало вам надежду?

– Не имеет значения.

– Еще как имеет. Вы знаете мою историю. Неужели не расскажете вашу? Почему вы нуждаетесь в надежде, Имоджен?

– Если считаете, что это поможет мне исповедаться, ошибаетесь. Я пытаюсь забыть прошлое и идти дальше. Не хочу разрушить остаток собственной жизни.

Лицо стало раздраженным, взгляд карих глаз вызывающим. Сет, сам не зная почему, был заинтригован. Он понял, что обсуждать с женщиной чувства – все равно что идти по битому стеклу. С какого угла ни подойти, вопрос крайне деликатный.

Запустив пальцы в волосы, он вдруг осознал, что хочет привлечь ее внимание. Понравиться ей.

– Честно говоря, не знаю, поможет это вам исповедаться или нет, но всего лишь хочу сказать, если решитесь поговорить, я готов слушать. Все, что вы расскажете, не выйдет за эти стены. Даю слово.

Она на миг застыла, раздумывая над его словами.

– А почему вам интересно знать, что со мной случилось? Я ничего для вас не значу. Всего лишь женщина, забредшая в ваш дом в надежде обнаружить, кто написал найденное мной письмо.

Сет невольно улыбнулся. Неужели она не осознает, насколько привлекательна? Чем больше времени он проводит в ее обществе, тем сильнее его к ней влечет. Он понимал, что большинство женщин не задумаются воспользоваться своей красотой, если мужчина богат или красив. Сет без ложной скромности признавал за собой и то и другое. Имоджен не вела игру, чтобы еще больше подогреть его интерес!

– Очевидно, вы не «всего лишь женщина», Имоджен. Я уже чувствую, что вы человек глубокий и мыслящий. Множество мужчин найдет это качество очень привлекательным, даже неотразимым.

Неожиданный ожог желания застал его врасплох, на секунду лишив равновесия. Изучая ее, он заметил – хотя темно-карие глаза при взгляде на него блеснули всего на миг, – что Имоджен что-то беспокоит.

Она нетерпеливо шагнула к кухне. Но, уже положив руку на латунную ручку, вдруг помедлила.

– Ладно, расскажу вам мою историю. Я перед вами в долгу, поскольку вы доверились мне. Однако удивительно, что вы не спешите домой.

– Мне некуда спешить. У меня нет здесь дома, если не считать особняка. Последние десять лет я жил в Штатах. В данный момент мое пристанище – номер отеля. Как там ни роскошно, я все же не тороплюсь возвращаться.

– У вас нет родных поблизости?

– Мой отец умер, когда я был подростком, правда, мать всегда растила меня сама. Отец был слишком занят пьянством и азартными играми, чтобы приносить пользу кому бы то ни было. Она давно уехала отсюда.

– А братья или сестры?

– У меня никого нет.

Имоджен снова помолчала.

– Хотите чаю?

– Предпочту кофе. Черный, без сахара.

– Пойду приготовлю. Я недолго.

– Спасибо.

Сет отметил про себя, что не в его характере обсуждать личные темы. Должно быть, все дело в странной близости, пробужденной рассветом, который, совсем как ночь, мог помочь человеку забыть об осторожности и соблазнить выложить самые заветные тайны. Даже незнакомцу.