Острота ощущений

Никки Логан

Острота ощущений

Nikki Logan

SHIPWRECKED WITH MR. WRONG

© 2011 by Nikki Logan

© «Центрполиграф», 2016

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2016

Глава 1

Остров Пулу-Килинг, Западная Австралия

– Черт, это еще что за…

Роб Далтон сбросил скорость моторного катера «Игрок» до малого хода и, нахмурившись, поднес к глазам бинокль.

Наверное, показалось…

Роб не сводил глаз с лагуны, образованной опасными для мореходов коралловыми рифами, окружающими остров Пулу-Килинг.

Неужели там, вдалеке, и вправду только что мелькнула русалка? Но тут холодный океан вспенился высоким прибоем между катером и островом, скрыв ее от глаз Далтона. А затем она показалась снова. Роб кинул еще один взгляд и вновь увидел ее, плывущую к берегу. Сзади русалку словно подталкивало вперед что-то сверкающее, похожее на серебряный хвост.

«Не может этого быть!» – подумал Роб, опустил бинокль и окинул взглядом остров. Ничего необычного: высокие деревья, дюны, коралловый риф. Горизонт чист – лишь несколько облачков в бездонном голубом небе.

Роб сдвинул на лоб солнечные очки и плотнее прижал окуляры бинокля к глазам. Русалка никуда не делась – так и гребла себе. А серебристый хвост по-прежнему виднелся позади нее.

Это невозможно! Впрочем, кто знает – вдруг тут, вдали от цивилизации, водятся подобные существа? В голове Роба пронеслось множество морских баек. Но он ведь не моряк девятнадцатого века, изголодавшийся по женщинам настолько, что готов принять за русалку какую-нибудь морскую корову!

Уверенными гребками странное существо достигло берега и… поднялось из воды на двух ногах – длинных, загорелых. Роб перевел дыхание. Он принял женщину за русалку? Идиот! Да, в этих местах жарко. Но ведь не настолько, чтобы перегреться на солнце и начать представлять себе русалок там, где их нет. Но что делает эта незнакомка в бикини здесь, на острове, где обитают лишь птицы да крабы? Разве это не менее странно?

Старик, заправлявший в доке катер Роба, бормотал что-то о женщине-духе, живущей на Пулу-Килинге и охраняющей свой остров.

Между тем «русалка» вытянула из воды серебристый мешок и бросила его на гальку. Ее соблазнительное загорелое тело то и дело исчезало из поля зрения Роба и снова появлялось, потому что катер покачивало на волнах. Вот она наклонилась, тщательно рассматривая содержимое мешка.

Роб снова задумался над тем, что делает тут таинственная женщина.

Повернувшись спиной к прибою, она подняла руки, выжала воду из длинных светлых волос, затем скрутила их в жгут и перекинула на правое плечо.

– Обернись, обернись, – вполголоса твердил Роб, затаив дыхание. Интересно, лицо у этой «русалки» такое же красивое, как и тело? Но она, не поворачиваясь, закинула на левое плечо веревку, которой мешок был привязан к ее лодыжке, и поволокла его по каменистому пляжу к тропинке между заросших травой дюн. Несмотря на тяжелый груз, двигалась незнакомка грациозно. От нее веяло здоровьем и энергией. Сердце Роба бешено колотилось.

– Обернись, – продолжал он твердить себе под нос.

Наконец она, словно услышав его, нагнулась, перетаскивая мешок через гребень дюны, и перед взором Роба мелькнули загорелые руки и крепкая грудь. Затем женщина выпрямилась, чтобы перевести дух, и приставила ладонь козырьком к глазам, которые… смотрели прямо на Роба. Тот сразу опустил бинокль, чуть не уронив в воду.

Вовремя подхватив его и взглянув на остров, Роб увидел, как «русалка», без оптики кажущаяся отсюда совсем крошечной, машет рукой.

– Да, я заметил тебя, детка, – промурлыкал Роб, смутившись, что она застала его глазеющим на нее. Впрочем, он привык, что женщины восторгаются его внешностью, так что тоже помахал в ответ.

Теперь незнакомка еще сильнее замахала обеими руками.

Роб нахмурился:

– В чем дело?

Но тут раздался громкий скрежет, и катер накренился, отчего Далтон еле устоял на ногах: «Игрок» задел кормой коралловый риф, окружающий остров.

– Чтоб тебя… – выругался Роб.

Он поддал газу и резко вывернул штурвал, направляя катер на безопасное расстояние от еле виднеющегося над водой рифа. Выполняя этот маневр, Роб заметил еще один серебристый мешок в дальней части атолла, где, похоже, волны были не такими сильными. Он направил катер туда, используя мешок в качестве ориентира. Добравшись до цели, Роб бросил якорь, чтобы катер не сносило течением, снял очки, нацепил маску для подводного плавания и нырнул за борт.

«Проклятье! – подумал Роб, проведя ладонью по искореженному металлу в том месте, где коралловый риф пробил корпус. – Чтобы провести полный ремонт, потребуется не меньше трех дней стоянки в сухом доке. Но мне сейчас некогда этим заниматься! Впрочем, «Игрок» останется на плаву, если немного подремонтировать его прямо тут, на острове».

Роб вынырнул на поверхность, доплыл до кормы, на которой была прикреплена короткая лестница, и поднялся обратно на катер.

– Надеюсь, вы собираетесь заодно проверить, насколько пострадал риф от столкновения с вами? – раздался сзади сердитый голос.

Снова надев солнечные очки, Роб обернулся и увидел свою «русалку», подплывшую сюда и забравшуюся на выступающую из воды часть рифа. Женщина стояла, тяжело дыша, и по ее коже стекали капли воды.

В другой ситуации Роб тут же вспомнил бы дюжину остроумных ответов, уже опробованных на других женщинах. Но сейчас ни один из них не пришел в голову. Он просто стоял и смотрел на рассерженную незнакомку. Точнее, на ужасные шрамы, тянущиеся от ее правого уха до плеча.

* * *

Онор Брайер не была сейчас расположена к тому, чтобы на нее глазели. Особенно этот идиот, умудрившийся врезаться во внешнее кольцо атолла, образованное живыми кораллами, росшими тут в полной безопасности многие века.

– Вы меня слышите? Этот коралл будет восстанавливать себя еще лет двадцать после того, как ваша лодка проржавеет и рассыплется.

Парень по-прежнему смотрел на Онор, слишком явно отводя взгляд от страшных шрамов. Подавив порыв прикрыться рукой, она уперла кулаки в бока:

– Эй, вы умеете разговаривать или всего лишь служите украшением катера?

Наконец этот тип, кажется, услышал ее и наградил улыбкой, способной зараз завоевать дюжину девичьих сердец – но не сердце Онор, с некоторых пор ставшее бесчувственным.

Она перешла на более официальный стиль общения:

– Тут запрещено находиться без специального разрешения и проводника.

– Но вы-то здесь. – У этого незнакомца голос оказался очень подходящим к его внешности: низкий, обволакивающий, словно шелк.

– У меня есть разрешение.

– А проводник?

Онор раздраженно щелкнула языком:

– Мне он не требуется.

– А я не собирался тут останавливаться. Как видите, у меня возникла небольшая проблема.

Она перевела взгляд на кипу снаряжения для подводного плавания, лежащую на палубе. А сколько его еще небось в трюме! Вот почему этот тип шастает в этих местах.

– Вы здесь ныряете?

– А что такое? Морское дно тоже под запретом?

– Частично да. Рядом с островом погружения запрещены. Зачем вы подплыли так близко?

– Я хотел попытаться разглядеть то место, куда во время Первой мировой войны выбросило немецкий крейсер «Эмден» после сражения с австралийским судном. А потом меня отвлекла… э-э-э… птица.

Так этот тип увлекается наблюдением за птицами? Онор пару раз в год привозила сюда на экскурсии таких вот любителей птиц. Она посмотрела на дорогущий полевой бинокль собеседника:

– Вы увидели олушу?

Он снова сверкнул в улыбке белыми зубами:

– Кажется, да.

Кажется? Но ведь Пулу-Килинг знаменит именно колониями олуш, которых тут водится целых три вида. Почему незнакомец не смог определить, какую птицу увидел, если он орнитолог-любитель?

Какая же она дура! Да ведь он просто над ней издевается!

Едва удержавшись от того, чтобы скрестить руки на груди, Онор сказала:

– Вам, должно быть, хочется увидеть место, где стоит памятник крейсеру «Эмден». Вы увидите его в бинокль, если выплывете за пределы рифа. – В ее голосе звучали недовольство и нетерпение: пора этому типу уже проваливать отсюда.

– Вообще-то мне нужно сойти на берег.

– Ни за что. У вас нет разрешения.

– Я не хочу подвергать «Игрока» опасности. Нельзя плыть дальше, не залатав пробоины.

«Игрок»! Название говорит само за себя. Судя по тому, как этот парень поглаживает перила леерного ограждения своего катера, это судно для него очень много значит. Онор знала все о мужчинах и их лодках.

– Тогда вам лучше направиться обратно – туда, откуда приплыли.

– Я причалю к берегу. Попробуйте остановить меня, если сможете. Я не выйду в море, пока не починю катер.

Незнакомец скрестил руки на груди, отчего его мокрая футболка натянулась на широкой груди. Онор отступила на шаг, не зная, как себя вести, потому что за те сезоны, что она провела на Пулу-Килинге, еще не разу никто не являлся сюда без разрешения от властей.

– Ну так что, отправите меня в море, чтобы я там утонул, или я высаживаюсь на остров?

Голос Онор еле заметно дрогнул от этих слов. Впрочем, откуда этому человеку знать, что…

– Делайте что хотите.

– Где я могу войти в лагуну?

– Нигде, – ответила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Вам придется встать на якорь прямо здесь.

Незнакомец обвел взглядом лагуну:

– Вы серьезно? А как насчет южной стороны острова?

– К Пулу-Килингу нельзя подойти на катере. Это атолл, со всех сторон окруженный коралловым рифом. Еще не поздно изменить свое мнение – возвращайтесь туда, откуда приплыли Онор посмотрела на палубу, заваленную каким-то техническим оборудованием и снаряжением для подводного плавания. Она бы не рискнула оставить все это на поврежденном катере, тем более в здешних местах, где погода так непредсказуемо изменчива. И этот парень, кажется, думает так же.

– Нет. Я высаживаюсь на берег. У меня нет другого выхода.

«Судя по всему, у меня тоже», – мелькнуло в голове у Онор.

Почти не разговаривая, они занялись перевозкой оборудования на берег. Незнакомец передавал Онор предмет за предметом с палубы катера, она складывала их в надувную шлюпку с «Игрока» и буксировала через лагуну на остров. Это было нелегким делом, но Онор ни разу не пожаловалась. Затем Мистер Красавчик запер каюту, отплыл на несколько метров от внешнего крутого склона рифа и бросил сначала один якорь, потом второй, запасной. Затем этот парень нырнул в воду, подплыл к рифу, подтянулся на руках, перелез через него и направился к острову, таща за собой шлюпку. Здесь, под прикрытием рифа, вода была теплее, волнение меньше, разноцветные рыбы сновали вокруг плывущего двуногого гиганта, тянущего за собой надувную лодку.

Онор, уже ощущая усталость в руках, доплыла до берега и встала на мелководье, глубоко дыша и дожидаясь своего незваного гостя. Когда он добрался до берега, они вытянули шлюпку на песчаную полосу, идущую вдоль линии прибоя. Тащить надувную лодку в глубь пляжа было рискованно, чтобы не повредить о камни.

– Дальше я перенесу все сам. Отдохните, – сказал незнакомец, и его слова тронули Онор.

– Я в порядке. – Она достала из лодки один из приборов. – А для чего все это?

– В основном тут подъемное оборудование, техника для фотосъемки, гидролокатор, спутниковый навигатор.

Онор замерла:

– Так вы черный археолог?

«А если это и в самом деле так, – подумала она, – что мне тогда делать? Ведь полиции тут нет».

– Я – морской археолог.

– И в чем разница?

Он поднял темную бровь и ворчливым тоном пояснил:

– Разница в том, что черные археологи – воры, а у меня имеется открытый лист от австралийских властей и я действую в соответствии с законом.

– Вы ищете затонувшие корабли?

Незнакомец широко улыбнулся и уточнил:

– Я нахожу затонувшие корабли.

Онор, прищурившись, внимательно рассматривала его, пока он перетаскивал оборудование из шлюпки на пляж выше уровня прилива.

– Вы не похожи на археолога. – И это было так. Этот тип скорее напоминал актера из рекламы мужского нижнего белья.

– А вы не похожи на морскую корову.

– Что?

– Ничего.

Он ухмыльнулся и протянул испачканную в песке руку:

– Меня зовут Роберт Далтон. Друзья называют меня Роб.

– Я – Онор Брайер, Роберт.

– И что же вы тут делаете? В таком месте, где я меньше всего ожидал встретить женщину.

– Из-за старой малайской легенды, гласящей, что женщинам нельзя находиться на Пулу-Килинге?

– Нет. Потому что этот остров считается необитаемым.

– Я живу тут восемь месяцев в году. Наблюдаю за тем, как черепахи откладывают яйца, и контролирую колонию олушей.

– Вы живете по восемь месяцев подряд на необитаемом острове, где нет пресной воды и никаких удобств?

Этот вопрос Онор задавали уже не раз. Она пожала плечами.

Роб Далтон посмотрел на нее словно на сумасшедшую, даже не подозревая, насколько недалек от истины.

– И чем вы занимаетесь?

Онор, подумав, что этот парень, похоже, стоял в очереди за красивой внешностью, когда другим раздавали мозги, повторила уже медленнее:

– Наблюдаю за тем, как черепахи откладывают яйца, и контролирую колонию…

– Олушей. Я понял. Я хотел спросить, чем вы еще занимаетесь, как проводите время?

Они вместе взялись за края опустевшей шлюпки, подняли ее и понесли туда, где уже было сложено оборудование.

– Я не занимаюсь ничем, кроме своей работы, – ответила Онор.

Роб присвистнул:

– Кого это вы так рассердили, что вас сослали сюда?

– Никого! Я сама захотела приехать на Пулу-Килинг. Мне очень здесь нравится.

А еще отсюда ближе всего до… Нет, она не будет думать об этом, особенно в присутствии этого придурка.

Онор небрежно шлепнула свой край надувной лодки на камни.

– Эй, осторожней! – поморщился Роб.

– Ваши вещи пролежат здесь до завтра в полной безопасности. Сегодня ночью по прогнозу не ожидается шторма, – бросила Онор через плечо, давая понять, что разговор окончен.

Она подошла ко второму серебристому мешку, лежащему неподалеку у воды, вскинула на плечо привязанную к нему веревку и грациозно пошагала прочь, волоча его за собой.

Через пару минут она оглянулась и увидела, что Роб смотрит на свои вещи стоимостью в тысячи долларов, сваленные в кучу на камнях. Затем он поморщился и последовал за ней по едва заметной тропе среди зарослей кокосовых пальм, растущих у подножия дюн.

Онор неловко переминалась с ноги на ногу. Она и не предполагала, что ее маленький лагерь увидит кто-то посторонний.

Пару сезонов назад Онор выложила ракушками узкую тропу от пляжа до лагеря, а еще она разорилась на дизайнерский полог для палатки – с копией полотна Ван Гога «Подсолнухи». Такая палатка смотрелась немного странно в необитаемых тропиках, но Онор нравилась эта необычность. Она даже подумывала, не засадить ли территорию своего лагеря какими-нибудь растениями, чтобы они, словно ковер, закрыли окружающий палатку белый песок, но после отказалась от этой мысли. Ведь Пулу-Килинг – заповедник, хоть и самый маленький в Австралии, но на него распространяются запреты, касающиеся и больших национальных парков. В том числе нельзя устраивать тут и сады-огороды.

Поэтому приходилось мириться с песком, постоянно попадающим внутрь палатки.

Роб, шагая за Онор, с большим интересом оглядывался по сторонам. Пусть только этот тип попробует отозваться об острове с пренебрежением! Пулу-Килинг – кусочек тропического рая с пышной растительностью, кристально чистой водой и богатым животным миром – стал для нее вторым домом, убежищем.

– А здесь очень даже уютно, – заявил незваный гость.

Онор с подозрением отнеслась к этому комплименту.

– Здесь есть все, что мне необходимо.

Это было так. К началу каждого сезона на остров доставлялось оборудование для работы, палатка, аптечка, ракетница, книги, ноутбук, аккумуляторы, рация, генератор, заправленный горючим, съестные припасы и куча десятилитровых канистр с пресной водой. Сейчас все это было аккуратно разложено на своих местах.

Добравшись до лагеря, Роб обернулся, чтобы полюбоваться открывавшимся отсюда видом. Склоненные друг к другу верхушки кокосовых пальм образовывали идеальную рамку для океанской лагуны, сверкающей под солнцем. Заросли пизонии высотой почти в тридцать футов защищали лагерь от непогоды и жаркого тропического солнца.

Глядя на крепкую фигуру Роба, вырисовывающуюся на фоне лагуны, Онор изо всех сил старалась не глазеть на его длинные мускулистые ноги и не обращать внимания на то, как облегает его спину мокрая футболка. Этот парень был загорелым, высоким, поджарым, с плечами заядлого серфера. Прекрасно сложенный, но не перекачанный. Онор подумала, что, судя по его прекрасной спортивной форме, где-то там, на материке, его возвращения ждет пара персональных тренеров.

Нет, тренерш. Это точно.

Она нахмурилась. Откуда только взялись такие мысли? Этот человек провел на острове всего пять минут и уже нарушил ее покой и привычный ход вещей.

Онор смотрела, как Роб, уперев руки в бока, любуется видом. Чего он дожидается? Что вдруг появится посыльный с пиццей?

Она поджала губы:

– Роберт, ну что вы там стоите? Заходите.

Войдя в тень деревьев, укрывающих ее лагерь, Роб поднял на лоб солнечные очки. Сердце Онор перевернулось в груди и застучало быстрее, когда она увидела, что его глаза такие же ярко-голубые, как и воды лагуны.

Стараясь успокоиться, Онор поспешила отвести взгляд, суетливо направилась к палатке и натянула поверх бикини хлопковую рубашку с длинными рукавами.

– Восемь месяцев… – донеслись до нее негромкие слова Роба.

Она вскинула подбородок и поинтересовалась:

– Сколько времени у вас займет ремонт катера?

Вопрос прозвучал грубее, чем предполагалось, словно Онор выкрикнула: «Убирайся с моего острова!»

От Роба не ускользнул ее агрессивный тон. Его губы сжались, красивые глаза потемнели.

– Понятия не имею. Сначала мне нужно хорошенько осмотреть повреждение.

– Я могу чем-то помочь? – Эти слова она попыталась произнести примиряюще.

– Так торопитесь меня выпроводить?

Он обжег ее проницательным взглядом, и Онор внезапно стало стыдно.

– Нет. Просто… Я не планировала, что на острове будут… гости.

Это было лишь частью правды.

– Я постараюсь не попадаться вам на глаза, – с невозмутимым лицом ответил Роб Далтон, и лишь по заходившим на щеках желвакам можно было определить, что Онор сумела вывести его из себя.

А ее мысли он, похоже, читал по ее лицу, словно раскрытую книгу.

– Хорошо. Что ж, Роберт, мне нужно работать. – Онор потянулась за своим верным полевым дневником и, пересилив себя, добавила: – Располагайтесь как дома.

Далтон искренне улыбнулся. Неужели ему показалось невероятным, что можно чувствовать себя как дома в ее маленьком лагере? Еще бы! Ведь солнечные очки этого типа стоят больше, чем все ее лагерное снаряжение. Не дожидаясь его ответа, Онор взяла бинокль и направилась к деревьям.

Роб проводил ее глазами, а затем снова осмотрелся. Как можно чувствовать себя тут как дома? Он ощущал себя незваным гостем, вторгшимся в этот мирок, обустроенный так по-домашнему, по-женски.

Роб вздохнул и зашагал обратно к пляжу, по дороге сняв в себя мокрую рубашку и повесив ее на куст для просушки. Войдя в воду, он поплыл к своему катеру, который купил на первые самостоятельно заработанные деньги.

Добравшись до «Игрока», он надел маску для подводного плавания и уже приготовился нырнуть за борт, но замер, задумавшись.

«Да в чем дело? Почему сам факт моего пребывания здесь так раздражает Онор Брайер? Что бы я ни сказал, она все принимает в штыки, а ведь я пробыл тут всего около часа. Не то чтобы она откровенно груба со мной. Даже в конце нашей беседы попыталась вести себя мило. Хотя наверняка ей это не свойственно».

Роб улыбнулся. Эта особа определенно отличалась от всех известных ему женщин. Им нравилось, когда он рядом, они даже бегали за ним. Роб не привык, чтобы с ним обращались так негостеприимно или чтобы женщина была с ним так… прямолинейна. Онор не собирается перед ним заискивать или притворяться. Она хочет, чтобы Роб поскорее покинул остров, и ясно дала это понять. Это показалось приятным контрастом тому непрошеному раболепству, с которым он постоянно сталкивался, возвращаясь домой. Конечно, Роба немного задело обращение с ним Онор, но зато она была с ним абсолютно честна.

Роберт Далтон-старший целый час бы на него орал за то, что сын отдает предпочтение темпераменту, а не обаянию. Отец считал, что в идеале все должны вращаться вокруг него, словно планеты вокруг звезды, и хотел вырастить сына таким же, как он сам.

Отточенным движением Роб нырнул с борта катера в холодные воды Кокосовой котловины. Глубина ее доходит до семи с половиной тысяч метров. По сравнению с такими величинами он – просто крошечная амеба, плещущаяся на самом мелком месте – там, где дно котловины поднялось над океаном, став сушей по крайней мере на это столетие, потому что береговая линия этих островов постоянно изменяется. Как и их принадлежность различным суверенам. Двести лет ими владел Цейлон, сто – Британия, пятьдесят – Австралия. В следующем веке, возможно, придет черед Индонезии завладеть ими, если еще останется, на что предъявлять права. Если уровень моря продолжит подниматься с такой же скоростью, как сейчас, Кокосовые острова уйдут под воду. Ничто не вечно. Разве это не так?

Солнце немного переместилось по небосводу, и при изменившемся освещении трещина в корпусе катера стала заметнее. Роб провел по ней рукой, оценивая степень повреждения.

Тут нужна газовая сварка, но он не взял сварочный аппарат в свое короткое путешествие. И, разумеется, такая вещь не найдется у симпатичной отшельницы.

Вынырнув, Роб вскарабкался на палубу «Игрока» с мрачными мыслями. Да, течи пока нет, но все может измениться в любой момент под непрекращающимися ударами океанских волн. Слишком рискованно выходить в море, не отремонтировав катер. Нужно дождаться, когда на остров доставят необходимое оборудование для сварки, а после ремонта другое судно сопроводит «Игрока» до Хома – одного из двух постоянно обитаемых островов этого архипелага.

Да уж, короткая экскурсия непредвиденным образом затягивается.

У Онор, скорее всего, есть в лагере рация, с помощью которой можно связаться с властями и сообщить о своем затруднительном положении.

Злясь на собственную глупость, Роб, плывя обратно к острову, утратил бдительность, и первая попытка взобраться на риф оказалась неудачной – живот в нескольких местах расцарапали острые кораллы. Пришлось дождаться волны, чтобы подняться на риф с ее помощью. От соленой воды ссадины словно обожгло огнем, но у Роба бывали раны и похуже.

«Хотя не такие страшные, как у Онор, – подумал он, ныряя в лагуну и пересекая ее. – Эти шрамы… Я, конечно, не эксперт, но они не похожи на ожоги – скорее на шитье из лоскутов. Словно ее собирали по кусочкам, как Франкенштейна. – Роб нахмурился. – Нет. Это неудачное сравнение. В Онор нет ничего от монстра. Что-то очень скверное случилось с моей русалочкой – и не так давно, судя по тому, как выглядят шрамы. Возможно, они до сих пор причиняют ей боль».

Сердце Роба сжалось. Пусть с этой женщиной и нелегко общаться, но ему нельзя даже в такой глуши забывать о человечности. Жить с болью Роб не пожелал бы никому. Даже такой раздражительной особе, как его новая знакомая.

Роб вернулся в лагерь, успев по дороге надеть уже высохшую на кусте футболку. Рацию он обнаружил сразу – Онор его присутствие настолько выбило из седла, что она ушла, позабыв взять передатчик с собой. Роб увидел, что рация настроена на аварийную частоту. Конечно, небольшое столкновение с островом вряд ли можно назвать настоящим бедствием, но оно тоже подлежит регистрации.

– База! Это судно ВКБ-290. Прием.

Роб подождал, затем повторил вызов морской спасательной службы северо-западного побережья Австралии. До столицы Индонезии Джакарты отсюда ближе, но острова принадлежат Австралии. Если ему будет велено выйти в море, он так и сделает. А если ему скажут остаться на острове, он будет усиленно возражать.

База ответила, и общение продолжилось на другой частоте. Роб сжато изложил суть проблемы и в ответ услышал:

– Вы знаете, что находитесь в запретной зоне? Прием.

– У меня не было выбора.

Возникла пауза, затем в рации прозвучало:

– Согласно нашим данным, на Пулу-Килинге сейчас находится исследователь с полным снаряжением. Рекомендуем вам связаться с этим человеком.

Перед глазами Роба на мгновение возник образ: раздраженная Онор, стоящая на рифе, уперев руки в бока, а с ее тела стекает каплями вода.