Экстремальные отношения

– Не надо, Кейл.

Он придвинулся и не обращал внимания на отчаянные мольбы. Сильные руки обхватили ее, прижали к груди, жар от его лица согревал щеку. Она чувствовала то же, что и прежде. Все возвращалось на круги своя.

Мэдди подняла голову взглянуть в его восхитительные глаза. Даже когда он просил прощения, сокрушался, она улавливала разгорающийся огонь, а теперь поняла, что с ней происходило то же самое. Его взгляд потемнел, рука гладила ее по спине, опускаясь ниже и ниже. Вскоре он прильнул губами к ее губам. Она приняла поцелуй, волнующий и насыщенный мужским духом, подчинилась движениям искусного языка и сильных рук. Забыла обо всем на свете.

Она провела руками по его сильной груди, поглаживая густые волосы, прижала руку к бедру под ремнем. Какой он теплый, твердый, притягательный! О, как она соскучилась по мускулистому мужскому телу, бронзовой от ласкового солнца коже, сильным рукам, напору губ, разжигающих ответный огонь, лишающих воли к сопротивлению.

– Я так виноват перед тобой.

Как у моря за приливом следует отлив, так и она постепенно обретала способность осознавать происходящее. Вот это да! Ей же не восемнадцать лет, чтобы так подчиняться гормонам и эмоциям. Незачем ему снова вторгаться в ее жизнь и бередить старые раны. К прошлому возврата нет. Больше она не будет его марионеткой.

– В чем в чем, а в этом ты не изменился. Целовался всегда бешено.

– Хм, спасибо. Может, повторим?

– Я еще жить хочу. Нет уж, дорогой, стой, где стоишь.

Кейл протянул руку и тотчас же отдернул.

«Хороший знак, и мне тоже неплохо бы взять себя в руки».

– Прости меня.

Нет, спасибо. Парой извинений он прежние отношения не восстановит. И в койку ее не затащит. Подобное развитие сюжета исключено.

– Прости, за что? За мои унижения? Разочарования? За твои поцелуи?

– За первое и за второе. А поцелуи были сказочными. Ну, куда теперь?

Что он несет? Рехнулся?

– Никуда! Точка! Дальше нам не по пути.

– Не такая уж ты наивная, Мэдди.

Она снисходительно потрепала его по щеке.

– Я никогда не была наивной, ты вообще меня не знаешь.

– Зато знаю, что для меня весь мир перевернулся, когда я увидел тебя сегодня за стойкой бара.

У Мэдди замерло сердце. Ей никогда не нравилось, что оно работает с перебоями.

– Я так нечасто целую женщин и уйти им после этого не позволяю.

О-о, вот она, знаменитая самонадеянность Гранта. Мэдди смерила его холодным взглядом:

– Все когда-то бывает впервые. Удачи, Кейл.

– Я не прощаюсь с тобой, Мэдисон.

Она сочла за благо промолчать, не зная ответа на слова, которые в равной мере испугали ее и раздосадовали.

Мэдди нравилось воскресенье. Любимый день недели. По воскресеньям она надевала бикини и гидрокостюм, брала доску для серфинга и отправлялась на пляж неподалеку от Кейптауна к большим перекатывающимся волнам. Рай для серфингистов.

Ближе к полудню, с приятной усталостью в теле, проголодавшаяся, она сидела в любимой кафешке в Скарборо, читала газеты, поглощала вареные яйца с голландским соусом и круассаны с клубничным джемом. И кофе. Крепкий, ароматный, притягательный. Как и мужчина. Кейл был в непривычном виде – в вылинявшей синей футболке, шортах серфингиста и шлепанцах.

Она смотрела, как он остановился перекинуться парой слов с импозантной парой. Доктор Калеб Грант, консультант по спортивной психологии и инструктор по профессиональному росту многих сборных команд, известных атлетов. Журналист, телекомментатор, участник соревнований по экстремальному триатлону.

К сожалению, мужественное лицо и ладная фигура, богатство и холостяцкий образ жизни сделали его мишенью желтой прессы. Об одном из самых, если вообще не самом завидном женихе города ходили всевозможные слухи.

Внимание публики тешило его самолюбие, но на Мэдди не действовало никак. Она давно зареклась повторять собственные ошибки.

Кейл уселся напротив, глотнул кофе из ее чашки, куснул ее круассан с фамильярностью любимого, а не давным-давно получившего отставку бойфренда.

– Возьми себе сам. – Она стукнула его по пальцам, когда он снова потянулся к ее тарелке.

На сей раз Кейл послушался, заказал эспрессо и два круассана.

Мэдди свернула газету и сунула ее в сумку. Сложила руки на груди и постаралась не давать воли чувст вам. Она словно вновь знакомилась с объектом своих фантазий последней недели и прошедших десяти лет. При дневном свете она заметила нечто новое: морщинки у краев губ, пробивающуюся на висках седину, навороченные часы стоимостью с новый автомобиль. Ну, или комплект хорошей резины для него. Солнцезащитные очки тоже на уровне. Преуспевающий красавчик, глаз не оторвать, и явно постарался выглядеть сегодня как можно лучше.

К тому же весельчак, спортивный и донельзя сексуальный. К списку достоинств она бы добавила невероятную удачливость и сложный характер.

– Как ты меня отыскал?

– Легко. Поднялся к твоей квартире, и сосед… Джим? Рассказал, что по утрам в воскресенье ты чаще всего здесь.

– Мог просто позвонить.

– Ты же отказалась давать свой номер.

Мэдди вздохнула, продиктовала свой номер, его номер тоже появился в ее записной книжке.

– Никогда бы не подумала, что позволю тебе добавить свой номер в мой телефон.

– Неужели я такой плохой?

– Ужасный. Неужели стал лучше?

– Возможно, не настолько, насколько тебе бы хотелось. А как насчет тебя? Долго сохла по мне, прежде чем окрутила следующего чувака?

– Две секунды. Столько же, сколько и ты по мне.

– Нет, мне правда жаль, что так получилось.

Мэдди отвлекла компания развеселых девиц. Кольнула мысль, что лучше бы им было раздеться до нижнего белья. Невелика разница бы с тем, что они и так собой являли.

Боже, она рассуждает как ревнивая старуха! Решив, что момент для посещения дамской комнаты самый удобный, она извинилась и вышла из-за стола, а когда возвращалась, одна из веселых девиц едва не висела на плече Кейла. Он выводил автограф на бумажной салфетке.

«Пожалуйста, брось меня сейчас!»

– Как мило, дорогой! Времени даром не теряешь. И часто тебя так донимают?

– Случается иногда.

– Я бы с ума сошла.

– Быстро бы привыкла. Вся фишка в том, что они, по сути, человека не знают, только его телеобраз. Не знают, что он не любит спать, храпит или у него аллергия на арахис. Так что особых оснований для мании величия нет.

– Она уже у тебя есть. А почему ты не любишь спать?

– Появляются призраки и донимают меня.

– Что?

– Обычно я не ложусь до поздней ночи. Все равно не засну. Голова в четвертом часу утра работает отлично. Лучшее время суток. Я психолог, но это не значит, что мне не приходится бороться с демонами.

Судя по усталому виду, демоны его одолевали. Кейл открылся с неожиданной стороны, чем слегка заинтриговал Мэдди.

– Могу тебя понять.

Она вздохнула, когда к их столику направилась еще одна девица из той веселой компании. Они галдели, то и дело стреляли глазами в их сторону. Судя по всему, каждая норовила привлечь внимание Кейла. К досаде Мэдди, ее они явно соперницей не считали.

– Простите за беспокойство, не сделаете ли одолжение? – Девица сунула прямо в нос Кейлу какую-то книженцию.

Мэдди смерила девицу ледяным взглядом:

– Извините, мы разговариваем.

– Ну, две секунды.

Мэдди увидела суперплоский живот и подвешенный на пуговицу медальон, заморгала и взглянула еще раз. Не может быть! Девица получила автограф и не спеша удалилась. Мэдди широко раскрытыми глазами смотрела на Кейла.

– Ты видел, что изображено на ее медальоне?

– Я был слишком тобой напуган и только чиркнул подпись.

– Юморист. Это очень маленькое, но очень четкое изображение сексуальной позиции. Весьма непростой. Тебе бы пришлось согнуться в дугу, чтобы такое исполнить.

– Неплохо бы посмотреть. Можно я позову ее обратно?

Мэдди ущипнула его за руку.

– Моя мать аплодировала бы ей за раскрепощенность в вопросах секса, а я нахожу это безвкусным.

– Раз уж зашла речь. Как твои родители?

– По-прежнему скачут как воробьи. Мать читает лекции о феминологии в Эдинбургском университете. И все еще цацкается с этой пустышкой Джеффри. Думаю, ты его встречал.

– М-м-м.

– Отец все так же преподает английскую литературу, любит дешевое красное вино из керамических бочонков, слушает Верди и трахает студенток последних курсов, сколько хватает сил. Мной как дочерью они сильно разочарованы, потому что сделать ученую карьеру я не сподобилась.

– И по-прежнему вызывают у меня желание их отшлепать. Что они выдумывают? У тебя все так хорошо складывается.

– С координацией мероприятий? Дорогуша, с этим справится любой тусовщик. – Мэдди постаралась сымитировать отточенную дикцию матери: «Как я объясню нашим друзьям, коллегам, что моя единственная дочь учится этому дурацкому маркетингу? Какой позор, какой ужас!» – Стыдно признаться, но мне до сих пор хочется их любви и одобрения.

– Это естественно. От сформировавшихся в детстве привычек особенно трудно избавиться.

Мэдди порывисто вздохнула, когда его большой палец коснулся ее ладони. Кейл посмотрел на ее сконфуженное лицо и решил, что рискованная попытка встретиться одобрена. Ее колючесть и язвительность его развлекали. Ранимость, несмотря на облик уверенной бизнес-леди, добавляла обаяния. Просто невозможно было обидеть ее, такую стройную, загорелую, длинноногую. Кейл то и дело ловил смущенные взгляды. Ее янтарные глаза при этом темнели, приобретая цвет крепкого старого виски.

Всю прошедшую неделю он то и дело о ней вспоминал. И сделал то, что всегда, когда испытывал любопытство, – постарался узнать о ней больше. Прошерстил весь Интернет и обнаружил, что она пользуется уважением и неплохо зарабатывает. У ее родителей точно куриные мозги. Судя по всему, они просто заучились, утратили человечность и здравый смысл.

Кейл заерзал на стуле от странного ощущения, которое возникало в ее присутствии. Волнение? Давненько он ничего подобного не чувствовал.

Последние два года стали для него временем горечи, оправданий и самобичевания. Он силился вновь обрести уверенность. Рядом больше не было человека, которому он много лет отдавал всего себя. Оливер всегда ходил по краю пропасти, а Кейл удерживал его от падения. Он был для брата компасом, штурманом и путеводной звездой. Несмотря на золотую голову, Оливер вел себя как двухлетний ребенок. Ребенок с разрушительными возможностями атомной бомбы.

«Не думай об этом. Не думай о сотворенном им хаосе, о причиненной боли. Ты и так достаточно вправлял ему мозги, кроме самых трудных дней, когда он тяжело болел и вызывал безмерную жалость».

Кейл сглотнул и сделал несколько глубоких вздохов, чтобы хоть немного ослабить охватившую его тоску. Шлепок тонкой руки отвлек его от невеселых размышлений.

– Что?

– Ты словно куда-то улетел, хотя и смотрел на меня.

Один взгляд в ее сверкающие глаза окончательно рассеял грусть. Ожив, он усмехнулся, может некстати, ее укоризненному выражению на личике. Просто не смог удержаться. Она всегда радовала глаз, чем бы ни была занята его голова. Поражался, как она его завораживала. Его несло к ней медленным течением, которое вдруг превращалось в цунами. Ни одна женщина, включая последнюю подружку, не порождала в нем таких мечтаний. О свечах. Шелковых простынях. Ее обнаженном теле на широкой кровати.

Ему мнилось, что их роман продолжался долго. И лишь потом он осознал его скоротечность. Как она его обворожила! Как он тосковал по ней! Она сровняла его с землей. Уничтожила десять лет назад в ту минуту, когда он осознал, что навсегда ее потерял.

Она необыкновенно привлекательная женщина, а он, по сути, обычный мужчина. Особой гениальности от него и не требовалось, но тем не менее…

Мэдди смотрела выжидающе. Это слегка нервировало. Навевало шальные мыслишки, совершенно лишние сейчас. Поцеловать ее? Сама возможность не вполне прилично его возбуждала. Хотя это совсем не плохо. В тридцать пять-то лет. Не пятьдесят же ему пока, в самом деле.

Его неудержимо тянуло кое-что сделать.

– Прошу прощения.

Черт! Неужели еще одна? Он вздохнул и перевел взор с явно раздраженного лица Мэдди на подошедшую блондинку. В голубеньких глазках посверкивали вполне взрослые плотоядные огоньки. Мэдди шумно вздохнула и пододвинула девице свою тарелку и чашку кофе. Слегка растерявшись, та взяла посуду.

– Спасибо. Это тоже. – К посуде добавилось несколько смятых салфеток. – Все, можно уносить.

Застигнутая врасплох, блондинка поставила грязную посуду на соседний пустой столик.

Мэдди проигнорировала широкую улыбку Кейла и закинула руку за спинку стула.

– А как твое семейство? Все так же до зевоты благополучно?

– Типа того. Все в порядке – родители, Мегги, близнецы…

– Вау! Минутку! У тебя есть дети?

– Это дети Оливера.

– У Оливера близняшки? Он женился?

– Было дело. Они появились на свет в результате короткого романа, продолжавшегося три месяца. Оливер надеялся на лучшее. Пытался остепениться благодаря детям, но ты его знаешь.

Не надо было ему этого говорить. На роль заботливого папаши Оливер мало подходил.

– Он общался с малышками? Проводил с ними время?

– Оливер был замечательным отцом.

А что еще сказать? Точно не правду, что он становился замечательным отцом, только когда вспоминал о них или больше нечем было заняться. Сущие крохи по сравнению с другими мужчинами, которые обеспечивали своих детей деньгами и ходили на родительские собрания. Оливер всеми правдами и неправдами избегал повседневных забот. А когда деваться было некуда, нагружал брата.

– Честь ему и хвала.

Судя по холодному тону, ему не удалось вполне ее убедить. Но это не его проблемы. Он никогда открыто Оливера не порицал. Противоречивые чувства по отношению к брату оставались его, и только его делом.

– Возвращаясь к твоему вопросу, у моих родителей все в порядке, спасибо. Пару дней назад мы вместе обедали. Подумывают в конце августа как-то отметить вторую годовщину со дня ухода Оливера.

– Как это?

– У мамы возникла мысль собрать средства на благотворительную акцию в память о нем.

– Хорошая идея. А вы с Оливером не устраивали соревнований по триатлону для своих, когда ты работал над диссертацией?

– Да, мы с друзьями встречались и соревновались потехи ради.

– Теперь сделай это в память о нем. И благотворительное мероприятие.

– Отличная идея. А ты поможешь?

– Кейл, мне некогда. Дел по горло. Кроме того, мы же при этом будем работать вместе. Не очень мудро.

– Почему?

– Потому что или умрем, или дело закончится постелью.

– Или доведем друг друга до смерти в постели. Замечательный вариант!

– Нет. Так или иначе, подумай над этой идеей, что можно сделать. По-моему, должно получиться. – Мэдди чмокнула его в щеку. – Спасибо за угощение. Если ты хоть у одной из них возьмешь номер телефона, из-под земли тебя достану и убью. Они слишком юные и глупые. Даже для тебя, дружок.

И легонько стукнула пальчиком по его нижней губе. Оставила с носом. Но разве можно ее за это осуждать? Женщина есть женщина.

Глава 3

По субботам Мэдди трудилась в поте лица. В этот сумасшедший день устраивались свадьбы, помолвки, встречи друзей и родственников. В ее задачи входила вся черновая работа, чтобы люди радовались жизни, не отвлекаясь на хозяйственные мелочи.

На сей раз она пятнадцать минут отмокала в ванне. Несмотря на тесноту, она установила большую чугунную ванну, и свободного места почти не осталось. Она задом толкнула дверь, та со щелчком закрылась. Нахмурившись, Мэдди нажала на ручку. Дверь не шелохнулась. Озадаченная, она снова дернула ручку. Что-то застрекотало, но дверь не открылась. Через пять минут Мэдди с горечью заключила, что заперта. Перед тем как взять мобильник, смачно выругалась.

– Я люблю тебя, Мэд, но не в шесть утра, – отозвался сонный Джим. – Особенно в выходной.

– Сейчас уже семь, и у меня неприятности. Заперла сама себя в ванной. Нужно, чтобы ты пришел и меня вызволил.

– Говорю тебе, радость моя, мы на выходные уехали из города. А ты звонила Кейт? Нату?

– Кейт тоже уехала. Нат не отвечает.

– Вот почему тебе нужен бойфренд. Чтобы следил за резиной на машине, менял лампочки, открывал заклинившие двери.

О следующей его фразе она догадалась заранее.

– От него будет и еще кое-какая польза.

– Только болтать умеешь.

Она взглянула на открытое окошко и поежилась от прохладного воздуха. Кому еще позвонить? Кейлу? Не общалась с ним после встречи в кафе на пляже, игнорировала звонки, не зная, как с ним управляться. Убеждала себя, что общения у нее предостаточно и за словом в карман она не лезет. Но рядом с Кейлом терялась. Симпатия к нему была буквально написана у нее на лбу. Будь она собакой, дышала бы жадно, высунув язык.

Мэдди взглянула на коротенькое полотенце и поняла, что звонить Кейлу опасно. Она почти голая, велик шанс оказаться под ним, едва он ее увидит. Вожделение. Вот как оно ощущается, ха-ха. Точно вожделение. А что же еще? Она убеждала себя, что эти эмоции вполне естественны, если не было секса больше чем… почти четыреста дней умножить на четыре. Больше тысячи двухсот дней. Ну, или около того. Рехнуться можно.

Она сделала пару звонков. Сначала Занди, чтобы ее подменила, потом специалисту по вскрытию замков. Вдруг позвонили с незнакомого номера.

– Мэдди, это Кейл.

Ох, надо было сохранить в памяти телефона все его номера!

– Алло? Мэдди?

– Кейл… э-э… привет.

– Как дела? Что-то у тебя голос странный.

– Я… У меня все хорошо. – Мэдди услышала истерические нотки в своем голосе и молила Бога, чтобы их не заметил Кейл. Тщетно.

– Что случилось?

– Сама себя заперла в ванной.

– Что? Заперла себя?

– Оказалась в ловушке, не могу выйти. Что-то случилось с дверью.

– Хорошо. Шарниры дверных петель по твою сторону двери?

– Ничего смешного! Дверь открывается наружу, в коридор, дверные петли на той стороне.

– Хорошо. Тогда все еще проще. Я буду у тебя, скажем, минут через двадцать. Как к тебе попасть?

– Код парадной – 6541. Дверь в квартиру открыта. Слушай, Кейл, если сложно, я лучше позвоню слесарю, хотя его визит в субботу станет поистине золотым. Но мне надо срочно ехать по делам.

– Не валяй дурака. Буду через двадцать минут.

Мэдди едва не расплакалась от облегчения.

Через двадцать минут Кейл выскочил из машины, держа в руке ящик с инструментами, вошел в квартиру, где стоял свежий, слегка пьянящий запах ее владелицы. Мэдди вдумчиво использовала свободное пространство. Удобная мебель, у стены стеллаж с книгами. Комната дышит уютом, хотя красный цвет стен сомнителен.

В спальне стоял бедлам. Незаправленная кровать, ярко-розовая футболка на спинке кресла, фиолетовый бюстгальтер на одеяле. Кейл упер руки в бедра и огляделся. Бросил взгляд на абстрактную картину в палево-кремовых тонах. Чем-то она привлекала: круговорот красок, словно вихрь эмоций, и… секс. Палево-кремовая вакханалия. Или палевые и кремовые мазки, а ему мерещился секс даже на упаковке маргарина.

Доминировали темно-коричневые занавески и антикварный туалетный столик, заваленный всякой всячиной. В изящных корзиночках лежали ожерелья и бусы, с ними соседствовали флакончики духов, тюбики губной помады, разные бумажки и прочая мелочь.

– Кейл? Это ты?

– Да. Как ты там?

– Не жарко здесь вообще-то.

– Потерпи чуток. Недолго осталось. – Среди этих вещей и одежды он остро ощущал ее близость. – Благодаря тебе владельцы бутиков в прогаре никогда не будут.

– Что ты имеешь в виду?

– Ворох одежды. Не пойму, зачем тебе столько обу ви. – Он задел выдвинутый ящик шкафа. Очевидно, там белье. Кейл сглотнул, не в силах удержаться и не тронуть полупрозрачные бледно-розовые трусики.

– Это женское дело. Тебе не понять.

– И не пытаюсь.

– Не подходи к ящику с моим бельем.

Кейл вздрогнул от неожиданности. Откуда она узнала? Словно рентгеновскими лучами дверь просвечивает.

– Мне все равно ничего не подойдет.

– Ха-ха. Поторопился бы лучше. Скоро совсем замерзну.

Кейл посмотрел на дверь и вздохнул. Петли закрывал плотный слой краски, добраться до шурупов было непросто. Он на всякий случай подергал ручку, внутри что-то защелкало. Мэдди нетерпеливо пыхтела. Он достал шуруповерт и стал искать розетку. Отключил фен, подсоединил шуруповерт, определил расположение шурупов и через несколько минут вывинтил их. Еще через несколько секунд приподнял дверь, открыл и увидел дрожащую Мэдди с мокрыми волосами, чуть прикрытую полотенцем. Без макияжа, с широко раскрытыми глазами, она походила на себя семнадцатилетнюю.

– Здесь как в холодильнике.

И прижимала к себе полотенце. Руки побелели, губы посинели. Кейл взглянул на окошко вверху.

– Видишь, что получилось. Веревка для закрывания оторвалась сто лет назад. Надо будет привязать новую.

– А почему ты не залезла в теплую ванну?

– Горячую воду отключили.

– Одевайся. Так и простыть недолго.

Мэдди взглянула на дверь, косо повисшую на петлях, плотнее прижала к себе полотенце и шмыгнула мимо Кейла. Сдернув с вешалки какую-то одежду и схватив белье, юркнула в спальню. Кейл глубоко вздохнул, косясь на нее. Она спешно одевалась, постаравшись выйти из поля его зрения, но он видел ее отражение в зеркале у туалетного столика. Не в силах отвести взор, смотрел, как она отбросила полотенце и изящным движением натянула тоненькие трусики. Мягкий животик, длинные ноги, узкие бедра. Кейл сглотнул, когда она надела полупрозрачный бюстгальтер. Из груди вырвался легкий стон. А не повалить ли ее на эту кровать?

– Кейл?

Он заморгал, тут же шагнул назад и прислонился к окну.

– Да?

– Спасибо. Утро затянулось и оказалось холодным.

– Пора тебе починить окно. Иначе скоро замерзнешь.

– Давно хотела, но все руки не доходят. Право, мне очень жаль, что пришлось тебя побеспокоить, тем более в субботу утром.

– Ерунда. Не переживай.

– Умница какой, даже благодарности тебе не нужно за помощь. Нет чтобы разобидеться, как медведь, которого вытащили из берлоги.

– Может, хватит? Глупый разговор какой-то.

– Но…

– Уймешься ты наконец? – выпалил Кейл, закипая от ярости. – Мэдди, поставь себя на мое место. Уютное гнездышко. Эротические картины на стенах. Дамское белье. Одевающаяся в уголке мокрая женщина. И что при этом я захотел с тобой сделать? Наверное, нечто невообразимое. Мне продолжать?

К его удовольствию, у нее покраснели мочки ушей и щеки.

– Ну-у…

– Вот именно, ну-у.

Мэдди прислонилась к стеллажу. Он хотел пройти мимо, но нестерпимое желание слиться с ней взяло верх. Тихо выругавшись, он повернулся и сжал ее лицо большими ладонями.

– Мэдди, посмотри на меня.

Она обхватила его мощные запястья и подняла взгляд. Он видел, как в ее глазах отражается его желание, слышал пальцами участившийся пульс.

– Было бы так просто.

– Я ничего не делаю просто.

Ее слова казались бессмысленными. Зачем она ломается, когда оба горят страстью? Неужели не понимает, как все сейчас происходящее важно? Его руки скользнули к ее талии. Оставалось лишь привлечь к себе. Всего на минуту.

– Извини, мне пора идти.

Кейл услышал легкий стон и прерывистое дыхание, словно она звала его вжаться в нее, чувствовал соски грудей.

– Тебе здесь не место.

– В твоих объятиях или в твоем доме?

– Ни то ни другое. Так не годится.

– Почему?

– Мы, по сути, чужие. Я тебя сейчас совсем не знаю.

Но взгляд говорил о другом. У нее нет сил сопротивляться, ей хочется раздеться, она хочет его так же сильно, как он ее. Неужели он способен этому противостоять?

– Мэдди! Твои губы говорят одно, а тело – нечто противоположное. Кому мне подчиняться?

– Что ты хочешь услышать? Будто, едва увидев, возжелала, чтобы ты разделся? Забыла об осторожности?

«Он меня пугает. Действует на меня ужасающе. Каждая моя клеточка кричит и зовет его. Я ощущаю его. Боже, ощущаю как родного».

Это до добра не доведет.

Кейл приложил палец к пульсирующей жилке на ее шее.

– Не заставляй меня унижаться, Мэд.

И не спеша расстегнул пуговицы на ее рубашке, обнажив чуть загорелые плечи. Мэдди осталась в полупрозрачном бюстгальтере. С минуту он смотрел на нее, потом привлек к себе. Впился губами в ее рот, положил руки ей на бедра и прижал к себе плотнее. Она почувствовала эрекцию, которую он не мог больше скрывать, закопалась руками в его одежде и дотронулась до кожи.

Кейл снова поцеловал Мэдди и внес ее в спальню. Его губы кусали ее шею. Он сел на кровать и притянул ее к себе, она оказалась на его ногах.

Он обнимал ее за талию. Слегка отстранился – вытащить из кармана ключи от машины с мобильником. Снова усадил Мэдди на ноги и приложил ладони к ее лицу. Провел по губам. Когда их взгляды встретились, посерьезнел.