Тайна нашей ночи

Ребекка поехала тише, вглядываясь в окрестности и пытаясь найти обитателей резиденции. Однако вокруг царила тишина – не было видно лошадей, хотя сейчас их и не должно быть. Лишь желто-рыжий кот растянулся на солнышке, в остальном же местность была пустынна.

Она вышла из машины, потянулась на солнце, согревавшем ее обнаженные руки, и направилась к конюшням, оглядываясь. Больше всего Ребекке здесь нравилась уединенность: с того места, где она шла, виднелась лишь часть конюшни. Бекки слышала, что у Гаса теперь было меньше лошадей на попечении, оттого что с возрастом он немного сдал, но, обогнув здание, она поняла, что их все равно немало.

Все здесь было построено для разведения лошадей и игры в поло. Старые стойла содержались в идеальном порядке заботливыми руками хозяев уже много лет. Ребекка остановилась, озираясь. Старые постройки вытягивались в одну линию, а по краям были более просторные квадратные хлева, разделенные перегородкой. Все было так же, как помнила Бекки. Глициния обвивала деревянные столбы, горшки с яркими цветами свисали с крыш, добавляя уюта.

Идя вдоль конюшни, Ребекка изредка останавливалась, чтобы потрепать лошадок, выглядывающих из стойл. От запаха сена и ощущения животных поблизости у Бекки взволнованно закружилась голова. Точно так же она реагировала на мысли о Бене.

Ребекка посмотрела на луг, простирающийся перед ней. Огороженный загон по-прежнему принадлежал молодняку, похоже, совсем недавно родившимся малышам, резвящимся и брыкающимся за надежным забором. В прежние времена они с Беном больше всего любили работать с жеребятами – обучать их манерам и общению с человеком, не используя при этом насилие. Тогда их настольной книгой был шедевр Монти Робертса – легендарного лошадника, который внедрил в индустрию разведения лошадей свои правила, требующие твердой линии поведения с животными, что их частенько ломало.

Ребекка шла, осматриваясь, и вдруг справа послышался звук, от которого кровь, казалось, быстрее побежала в ее венах, и на губах Бекки появилась улыбка.

Она увидела человека (по всей видимости, это был Гас), оживленно размахивающего тростью, рядом на лошадях гарцевали молодые ребята. Шесть скакунов пролетели мимо вихрем, землю сотряс дробный стук копыт.

Не желая отвлекать Гаса, она тихонько подошла ближе и стала наблюдать за игроками, сражающимися за мяч и пытающимися забить гол. С того места, где она стояла, было прекрасно все видно, и Бекки бросила быстрый взгляд на старика и тут же огорчилась: Гас похудел и казался состарившимся, но он по-прежнему оставался тем добряком, что всегда так хорошо к ней относился.

– Вперед, вперед, вперед! – неожиданно закричал он и замахал своей палкой, а Бекки подпрыгнула от неожиданности.

Когда один из игроков забил гол, Гас подбросил свою трость и поднял вверх руку, сжатую в кулак. Ребекка не сдержала смеха.

– Гас! – сказала она тихо, но старик тут же повернулся и встретился с ней взглядом.

С минуту он смотрел на нее, и широкая улыбка расцвела на его лице.

– Ребекка! Вот так сюрприз!

Он протянул к ней руки, она бросилась к нему и крепко обняла старого друга.

– Как же здорово снова здесь оказаться, увидеть тебя, – пробормотала она, уткнувшись ему в плечо.

Отойдя на шаг, она увидела улыбку старика и его сияющие глаза.

– Ты только посмотри на себя! Такая взрослая!

Бекки зарделась, смущенная, но довольная. Однако прежде, чем она успела ответить, раздался голос, услышав который она едва не подпрыгнула от неожиданности.

– Бекки.

Это был Бен. Его голос она бы ни с чем не перепутала – низкий, приятный, бархатистый. Друг детства сидел верхом на пони, тяжело дышащем и взмыленном, конь и всадник очутились рядом незаметно.

– Хороший гол, сынок. Я отведу его в стойло, – произнес Гас.

Бен соскочил с лошади и передал деду поводья.

– Ты уверен?

Старик демонстративно закатил глаза. Бекки знала, что крепко взнузданная лошадь Гасу нипочем, даже трость ему не нужна.

Бекки бросила взгляд на Бена украдкой, пока тот все еще смотрел на лошадь. Если бы только он не был таким красивым, таким обаятельным, таким… недоступным.

– Привет.

О черт, он с ней заговорил. А она с головой ушла в свои размышления.

– Ты хорошо смотрелся на поле, – вымолвила Бекки, это было все, что она могла сказать. Но ведь, любуясь на игроков, она даже не отдавала себе отчета, что среди них Бен.

– Да, я, конечно, счастлив вернуться домой, но жутко скучаю по поло, так что выкраиваю лишний часик для игры. – Улыбнувшись, Бен снял шлем и повернулся к полю, глядя на ребят, все еще катающихся на пони, а затем провел рукой по волосам и спросил: – А ты не думала снова забраться в седло?

Прошло много времени с тех пор, когда Бекки лелеяла мечту о поло, и она уже почти позабыла о ней – теперь, став матерью, она стала еще более осторожной, чем когда-либо прежде. Так что из спортсмена она превратилась в зрителя. А потом то падение чуть не сломало ее, забрав все – мечты, будущее. И Бена.

– Может, и сяду когда-нибудь, – соврала она.

Хотя, может, это и не ложь – кто знает.

– Вообще, если честно, я не думала об этом.

Бен повернулся к ней и прикоснулся к ее плечу так легко, что Ребекка подумала, уж не почудилось ли ей.

– Здорово, что ты снова здесь, Бек.

Она попыталась найти слова, чтобы ответить, и не смогла, кожу ее покалывало иголочками от его прикосновения. Они были друзьями, до того как одна ночь все изменила, и теперь Ребекке было трудно смотреть на друга детства и не думать о том, что когда-то она видела его обнаженным.

– Как хорошо снова здесь оказаться.

Голос ее предательски дрожал. Бен пошел вперед, и она последовала за ним, едва поспевая за его широкими шагами.

– Здесь что-то есть, Бек. Здесь душа отдыхает.

Он остановился, повернулся к ней и взял ее руки в свои, крепко сжав их. Глаза его пристально изучали ее лицо, так что Бекки не могла отвести взгляд и не знала, что сказать.

– Прости, Бек, за то, что я ожидал от тебя общения после всего, что произошло, после того, как оставил тебя, – глухо сказал Бен. – Я не переставал думать о тебе, но все так усложнилось. Испытание для дружбы, не находишь?

«Которую мы разрушили», – подумала Бекки, и, казалось, слова эти повисли в воздухе между ними.

Она судорожно сглотнула, чувствуя, как слезы жгут глаза. Для дружбы? Неужели это все, что он хотел от нее?

– Я скучала по тебе, Бен. Но все меняется, и, наверное, мы просто отвыкли друг от друга.

– Может, нам нужно было следовать нашему плану. Ехать вместе в Великобританию и играть.

– Было бы неплохо.

Вот только Бена взяли в аргентинскую команду, а ее нет, и, не сумев сказать ему правду, она сделала вид, что не может оставить семью. Что поло – не то, чего она ждет от жизни. Может, если бы он попросил ее поехать с ним не как друга, если бы ее уверенность в себе была более крепкой и не было бы того падения, после которого она окончательно потеряла веру в себя, – может, тогда бы все было иначе или хотя бы могло пойти по-другому.

Бен смотрел на Бекки, и его глаза тоже были печальны.

– Пойдем, покажу тебе кое-что.

Брови Бекки от недоумения сошлись на переносице, и тут Бен повернулся и пошел, увлекая ее за собой.

– Точнее, Гас хотел тебе это показать. Пойдем, просто взглянем.

Глава 4

– Она прекрасна!

Ребекка осмотрела лошадь с головы до ног. Ей не пришлось притворяться заинтересованной – кобыла была одной из самых красивых, что Бекки когда-либо видела. Длинные черные ноги в белых чулках, шелковистый длинный хвост, широкое белое пятно на морде до самых ноздрей и темно-карие доверчивые глаза, наблюдающие за каждым движением.

Бен молча смотрел на лошадь, положив руки на изгородь загона и поставив ногу на нижнюю перекладину.

– Так что с ней не так?

Бен пожал плечами, и было видно, как под рубашкой его играют мощные мускулы. Бекки молча поблагодарила небеса за то, что можно было смотреть на лошадь, потому что иначе было бы трудно отвести взгляд от ее спутника.

– Кто только не пробовал ее оседлать – похоже, ей никто не нравится.

– А ты? – спросила Ребекка. – Ты ей нравишься?

Бен засмеялся:

– Не очень.

Они переглянулись, оба думая об одном и том же. То, что лошади порой любят одного всадника больше остальных, было давно известно, это можно было объяснить совпадением характеров человека и животного. Но однажды в их жизни появилась особенная кобыла, которая соглашалась работать лишь с Бекки. Дошло до того, что Гас объявил лошадь бесполезной для остальных и подарил Ребекке. И все было так хорошо, наконец сбылась ее мечта – стать хозяйкой такой чудесной лошадки, как вдруг произошел тот несчастный случай. Бекки с тех пор не могла кататься, да и не хотела, а лошадь и вовсе погибла.

Бен вздохнул и улыбнулся – медленно, тепло – и подмигнул. Будто обнял подругу взглядом и утешил. Никто и никогда не мог заставить ее ощутить то, что она чувствовала с Беном – спокойствие, тепло, заботу. Жаль, что ей потребовалось столько лет, чтобы понять, что она любит его. Когда же наконец они сделали этот шаг, Бену нужно было уезжать, а Бекки не просто попрощалась с другом, а осталась с разбитым сердцем.

– Так что ты думаешь?

Ребекка подняла глаза. Что она думает? Мысли ее ушли так далеко от реальности, что она не сразу поняла, о чем говорит Бен. Она снова взглянула на кобылку.

Бен молча смотрел на Ребекку и ждал ее ответа. Но она не была в настроении вновь очутиться на лошади после всего, что произошло.

– Я… хм, не думаю, что мне стоит это делать.

Бен влез на изгородь и спустился в загон.

– Если я буду настойчив, она дастся мне в руки, но, когда к ней подходит кто-то посторонний, она просто дичает.

– И ты думаешь, что я с ней справлюсь?

Бен попятился назад к изгороди и, почувствовав, что коснулся ее спиной, влез на заграждение снова.

– Ты сможешь, Бекки.

Ребекка стояла по другую сторону ограды, близко от Бена. Соблазн был велик, но она не собиралась принимать его предложение. После прошлого падения ей недоставало мужества для того, чтобы сесть на необъезженную лошадь.

– Как ее зовут?

Бен повернулся к Бекки и улыбнулся:

– Это означает, что ты готова попробовать?

Она засмеялась, качая головой и глядя на лошадь.

Нет, она просто хотела сменить тему.

– Мисси, – ответил Бен. – Ее зовут Мисси. Что ты скажешь?

– Дай мне время, – вырвалось у Бекки, прежде чем она поняла, что говорит. Может, она имела в виду не только верховую езду.

Бен соскочил с изгороди на утрамбованную землю, в паре метров от Ребекки. Он стоял близко к ней, слишком близко, и на миг взгляды их встретились. Но момент этот, казалось, затянулся, и ни он, ни она не знали, что сказать. Бен молчал оттого, что не привык начинать беседу, а она – оттого, что ей было что скрывать. А рисковать было нельзя. Между тем рискованно было даже просто находиться вот так рядом с ним – по крайней мере, пока она не решится рассказать ему, что наделала.

Бекки шла рядом с Беном, слушая его, но взгляд ее блуждал вокруг – она радовалась знакомым местам, по которым так давно скучала.

– Так что ты думаешь?

Она вновь вернулась мыслями к их беседе, но не поняла, о чем он опять говорит.

Внезапно к ним подошел Гас, избавляя Бекки от необходимости отвечать. Он прислонился к углу стойла, давая отдых ноге, но на лице его сияла улыбка. Ребекка догадывалась, что он, должно быть, не признается открыто в том, как ему на самом деле плохо, но такова уж была жизнь. Гас заслужил право быть на этой земле до своего последнего дня, занимаясь любимым делом.

– Так когда вы, ребята, собираетесь прокатиться?

Ребекка рассмеялась и бросила взгляд на Бена – уж не он ли подбил деда стать его союзником?

– Не думаю, что буду кататься в эти выходные.

– Помнишь Вилли? – спросил Гас.

Она кивнула.

– Как его забыть? – проговорила она и тут же насторожилась. – А ведь ему… Сколько? Двадцать… двадцать два года?

Она помнила Вилли, коня Гаса, еще с тех пор, как была подростком. Он был самой надежной, покладистой и аккуратной лошадью из всех, что встречала Бекки, и, конечно, Гас обожал своего любимца и гордился им.

– Верно, так и есть. Я-то больше не наездник, так что он скучает один в стойле. Я вот и подумал, что он обрадуется небольшой прогулке по ферме. Что скажешь?

Ребекка, попятившись, наткнулась на Бена, который стоял позади нее, и едва не упала, но его сильные руки удержали ее. Она попыталась шагнуть вперед и ощутила себя в ловушке. Шаг назад – и она натыкалась на Бена, шаг вперед – значило принять предложение Гаса. Бекки не знала, что для нее было более пугающим, и сердце ее колотилось в груди. Хотя вариант с Беном весьма неплох.

– Я… да, я не знаю, Гас. Правда, я…

– Уж не собираешься ли ты сказать, что приехала сюда без одежды наездника и сбруи?

Бекки нервно сглотнула. Старый лис угадал. Она привезла всю экипировку, но и не помышляла о том, чтобы воспользоваться всем этим.

– Ну, что скажешь, Бек?

Бен, все еще стоявший позади, положил ладони ей на плечи и мягко сжал их – ничего особенного в этом жесте не было, но по спине Ребекки тут же пробежала легкая дрожь. Он стоял слишком близко, и она теперь ощущала себя еще более виноватой, чем когда-либо, точно вор, вторгшийся на гостеприимную землю.

Гас сверлил ее взглядом, а Бен не снимал рук с плеч. Даже лошадь, казалось, пристально смотрела на Бекки, ожидая ответа.

– Ну ладно, я поеду.

Бен смотрел на нее таким взглядом… И Бекки почувствовала, что ее непреклонность тает и идея прокатиться на лошади больше не кажется такой уж глупой.

– Да?

Бен колебался, и Гас подмигнул, уходя и оставляя их наедине.

– Не прикидывайся удивленным, – пробормотала Бекки.

Она знала, что сделала первый шаг и дала Бену повод к сближению. А может, и нет. Ведь стоит рассказать Бену правду – и он никогда не простит ее, и тогда она больше никогда не приедет сюда.

– Ты будешь переодеваться? – спросил он, окинув ее взглядом.

Ребекка едва удержалась от смеха, но улыбку спрятать не смогла.

– Мне не приходилось раньше ездить верхом в сарафане и сандалиях, и начинать я не собираюсь.

Бен рассмеялся, а Бекки повернулась и направилась к машине, отчаянно желая оглянуться на него, но не позволила себе этого сделать. В нем всегда было что-то притягательное, некая тихая сила, что так привлекала ее еще со школьных времен, теперь же эта уверенность в себе лишь придавала ему сексуальности. В нем не было высокомерия, несмотря на то что Бен играл в поло с лучшими спортсменами мира. А как он обращался с животными! Это всегда выделяло его из массы других мужчин, которых приходилось встречать Бекки. Он наверняка стал бы превосходным отцом.

Открыв дверь машины, Бекки взяла сумку. Все ее вещи были в маленьком чемодане, но одежду для верховых прогулок она не перекладывала, и она так и хранилась в прежней сумке. Открыв молнию, она взглянула на вещи, а затем вздрогнула, но быстро заставила себя не думать о своих страхах.

Оглянувшись, чтобы убедиться, что вокруг никого, она сняла сандалии и надела носки и брюки для верховой езды. Они туго обтянули бедра, но в талии пришлись впору, и Бекки было приятно, что после нескольких лет и рождения ребенка тесная одежда все еще была впору, – настроение ее значительно поднялось.

Сняв платье через голову и положив его на заднее сиденье машины, она взяла светло-серую футболку от Перл Джем – когда-то любимую и надеваемую каждый день. Нашла в бардачке резинку для волос и заплела косу, а потом взяла шлем с перчатками и закрыла дверь машины.

Ну, вот и все. Пути назад нет.

Бен появился из-за конюшни верхом на лошади каштановой масти, ведя в поводу Вилли. Бекки набрала в легкие воздуха и пошла к нему, стараясь улыбаться.

– Хорошо выглядишь.

Слова эти вызвали у Ребекки улыбку, хотя она не поверила им ни на секунду.

– Врушка, – по-детски отозвалась Бекки. – Но все равно спасибо.

– Помочь сесть? – спросил он.

– Не-а, сама справлюсь.

Конечно, это тоже нельзя было назвать правдой, но уж лучше она поднапряжется и залезет на коня сама – позволить Бену к себе прикоснуться сейчас не самая лучшая идея.

Взяв поводья, Бекки подняла левую ногу и подпрыгнула, стараясь попасть в высокое стремя.

– Гибкость немножко подводит, верно?

Бен со смехом спрыгнул с лошади и подошел к ней, чтобы ей помочь, мягко прикоснулся к ее плечу – и щеки Бекки вспыхнули. Он продолжал:

– Если тебя это утешит, кое-кто из парней, с которыми я играл в Аргентине, полжизни провели на лошади, но сесть на нее могли, лишь стоя на заборе.

Она состроила гримаску – вот уж не предполагала, что проблемы начнутся сразу при попытке оседлать коня.

– Вот, Бекки. – Бен, сложив ладони лодочкой, сделал ей жест поднять колено. Она послушалась, и его сильные руки обхватили ее ногу – тут же тепло струями потекло по телу.

– Спасибо, – ответила она. – Давай на счет три.

Досчитав до трех, Бен поднял ее прямо на спину Вилли. Она мягко села и тут же ощутила, как желудок сделал сальто. Память о падении была такой яркой, точно это было вчера.

Бекки уже готова была спрыгнуть на землю, но Бен положил руку ей на бедро, и она едва не слетела с другого бока коня от неожиданности. Надо же – раньше они постоянно были вместе, прикасались друг к другу, бок о бок спали в спальных мешках и ездили на лошадях, но никогда от его прикосновений она не испытывала ничего подобного. Его рука казалась огненной, даже сквозь ткань брюк.

– Все будет в порядке, – успокаивающе сказал он, не сводя с нее глаз.

Она сглотнула огромный и твердый ком в горле и кивнула.

– Все будет хорошо, – сказал Бен.

И Бекки поняла, что он прав.

Глава 5

Напряжение постепенно начало отступать. До этого спина Бекки была напряжена до предела, ноги вспотели, а шея затекла. Ей показалось, что от страха упасть она даже перестала дышать. Она произнесла:

– Кажется, я понимаю, почему рекомендуют садиться в седло сразу после падения.

Бен, двигающийся немного впереди нее, натянул поводья, чтобы сравняться с Вилли.

– Говорить всегда легко, но вот сделать это далеко не всегда получается, – ответил он.

– Я кое-что скрывала от тебя все это время, Бен, – призналась Бекки, чувствуя, что не в силах рассказать ему правду о своем огромном секрете. Что ж, она пойдет маленькими шажками.

Он повернулся к ней, вопросительно приподняв брови.

– Я солгала тебе, – просто сказала она. – Мне не предлагали место в женской команде, но я не хотела, чтобы ты из-за меня остался, а потом, после того падения я толком не знала, хочу ли играть или нет.

Ответа не последовало, и лишь стук копыт нарушал молчание. Тогда Бекки отважилась взглянуть на Бена. В профиль его лицо казалось высеченным из камня, челюсть была напряжена.

– Тебе не следовало так поступать, – глухо и угрюмо ответил он. – Я бы не оставил тебя, если бы…

– Вот именно поэтому, – оборвала его Ребекка. – Я не хотела заставлять тебя сомневаться в своих желаниях. Мы же были только друзьями, так? Я не была твоей девушкой, потому нельзя сказать, что ты меня бросил.

– Так ты соврала мне, когда сказала, что не можешь бросить семью и хочешь остаться? Что наши мечты больше не совпадают?

– Я просто хотела, чтобы ты знал правду, Бен. Это было давно, но все же.

Он застонал, плечи его напряглись.

– Все равно тебе не нужно было мне лгать.

– Я была потрясена после всего, что произошло, – сказала она. – Я, конечно, по-прежнему хотела войти в команду, но меня до смерти пугали мысли о том, что нужно будет садиться на лошадь и играть. А потом ты… – Бекки замялась, не желая открывать Бену свои подлинные чувства. – Я потеряла все, включая уверенность в себе, поэтому была не в форме.

– Я бы постарался помочь тебе, Бек. Я бы ни за что не уехал, зная правду.

Вот поэтому Бекки ничего ему не сказала – не хотела связывать ему крылья, никогда бы не стала для него обузой. Но еще тогда в сознании ее возник назойливый голосок, шепчущий, что после того, что случилось, она вряд ли привлечет его внимание.

Они ехали молча. Ребекка смотрела прямо перед собой, и ее страх постепенно улетучивался. Странно было бояться того, что некогда было ее жизнью.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Бен.

Бекки ослабила поводья и поудобнее уселась в седле, начиная наслаждаться давно забытыми ощущениями. Улыбка робко расцвела на ее лице – может, он решил отпустить прошлое?

– Знаешь что? – Она широко улыбнулась ему, решив позабыть о былом хотя бы на один день. – Теперь, когда я не вцепляюсь лихорадочно в коня, ощущения чудесные.

– Как насчет прогулки к оврагу?

Бен сидел в седле прямо и уверенно, расправив широкие плечи. Его белая футболка, джинсы и кепка словно вернули Бекки на несколько лет назад.

Она набралась храбрости и натянула поводья.

– Хорошо, но помни, что я не такой наездник, каким была когда-то.

Она пустила Вилли сначала рысью, а затем галопом, покачиваясь в седле и чувствуя, как мышцы икр растягиваются в езде. Снова сесть на лошадь было нелегко, но это как с велосипедом – однажды научившись, больше не забудешь.

– Хорошо, ковбой, хорошо! – крикнул Бен, растягивая слова на манер западных загонщиков.

Ребекка сконцентрировалась на дороге, по-прежнему ожидая, что Вилли выкинет что-нибудь необычное, но он вел себя по-джентльменски.

Бен снова пустил коня шагом, и Ребекка последовала его примеру, тяжело дыша, грудь ее вздымалась.

– Вот и овраг, – указал Бен.

– Ага, – выдохнула Бекки, чувствуя, как легкие отчаянно требуют воздуха, она не могла говорить.

Всю обратную дорогу они ехали молча, и Ребекка чувствовала, что в животе, как говорят, порхают бабочки. Бен был таким прекрасным, обаятельным, и с ним было легко. Даже на ее признание он отреагировал спокойно. Он заслуживал того, чтобы знать о Лекси, вот только надо подумать, как ему лучше о ней рассказать. Нужно убедиться, что он хочет остаться дома, а не собирается пожертвовать своими мечтами из чувства долга по отношению к дочери. Или к ней самой.

– Ты едешь?

Голос Бена вернул ее к действительности. Она пустила Вилли рысцой и потрясла головой, чтобы избавиться от тревог.

Бен бросил взгляд через плечо. Ребекка элегантно сидела на лошади, казалось не испытывая дискомфорта, но он знал, как тяжело ей было набраться мужества и вновь сесть в седло, как и открыть ему свою душу. Странно было снова очутиться здесь с Бекки. Непонятно, что делать, как вести себя и что говорить.

Он остановился на краю обрыва, чувствуя себя капелькой, вот-вот готовой соскользнуть со склона, под самые корни нависающих над ним деревьев. Это было их место, сюда они всегда приходили поболтать наедине. Проблемы с родителями, друзьями, все, что касалось лошадей, – здесь, на краю оврага, обсуждалась вся жизнь.

Здесь почти ничего не изменилось. Спешившись, Бен привязал коня к голубому эвкалипту и повернулся к Ребекке. Она вытащила ступни из стремян и растягивала лодыжки с гримаской на лице.

– Каждая клеточка моего тела протестует, – объяснила она.

– Помочь слезть?

Ребекка с благодарностью посмотрела на него:

– О да.

Бен старался не смотреть на нее слишком пристально и сдерживать чувства, но это было невозможно. Перекинув ногу через луку седла, она потянулась к нему, и он поднял руки, обхватил ее за талию и спустил на землю. Она легонько спрыгнула.

Он ощутил ладонями тонкий материал ее футболки, а под ним – упругую кожу. Сам того не желая, он не смог отпустить Бекки, и на миг они очутились в сантиметре друг от друга. Наконец она кашлянула, и он отступил, опуская руки.

Бен уже готов был извиниться, но Ребекка повернулась, и в ее голубых глазах была улыбка, адресованная ему. Нечего было говорить. Та магия, что возникла ночью перед его отъездом, вновь появилась, притягивая их друг к другу, и они оба ее чувствовали.

– Я должен поблагодарить тебя, Бекки, – начал он, осторожно выбирая слова. – Не нужно было лгать мне, но, как ты сама сказала, ты позволила мне следовать за мечтой, поступила как самый настоящий друг. Игра в поло – это моя жизнь, и я не пожалел ни на секунду о том, что поехал.

Ребекка кивнула, избегая его взгляда, точно скрывая что-то от него.

– Не таким уж настоящим другом я была.

– Поверь мне, это не так, – усмехнулся Бен, радуясь, что она не вспомнила о той ночи. Он не станет ей напоминать. – Когда моя мать ушла от нас, я постоянно ощущал вину перед ней оттого, что она пожертвовала всем в жизни ради меня. Я ужасно себя чувствовал. Но ты ведь это помнишь, правда?

Бекки потянулась к Бену и нежно погладила его плечо, глядя ему в глаза:

– Она не имела права внушать тебе это.