Россия и мусульманский мир № 12 / 2010

Одно из ключевых направлений промышленной политики – обеспечение безопасности и управление риском аварий и техногенных катастроф. Эта деятельность не только гуманна, но и очень выгодна для общества в целом. Мировой опыт говорит, что каждый рубль, вложенный в прогноз и предупреждение чрезвычайных ситуаций, позволяет сэкономить от 10 до 1000 рублей, которые пришлось бы вложить в ликвидацию или смягчение последствий уже произошедших бед. С 1994 г. мировым сообществом был взят курс на мониторинг, прогноз и предупреждение стихийных бедствий, техногенных аварий и катастроф. В 2000 г. сотрудники ИПМ и ряда других академических институтов, а также ряд руководителей МЧС России выпустили в издательстве «Наука» монографию «Управление риском. Риск. Устойчивое развитие. Синергетика». В ней была предложена стратегия повышения безопасности техносферы и проанализирована опасность инерционного развития техносферы. В 2002-м ИПМ, поддержанный десятью другими академическими институтами, вышел с предложением создать Национальную систему научного мониторинга опасных явлений и процессов в природной, техногенной и социальной сферах. Пройдя множество согласований, этот проект был остановлен на уровне Правительства РФ.

Анализ состояния российской промышленности показывает, что для ряда отраслей критический рубеж уже перейден. Степень износа основных фондов очень велика, инвестиции недостаточны, начался вал техногенных катастроф, о котором ученые предупреждали более десяти лет назад. На территории России около 50 тыс. опасных объектов и около 5 тыс. особо опасных. Реальностью могут стать техногенные аварии и катастрофы, в результате которых погибнут или серьезно пострадают сотни тысяч людей. Поэтому обеспечение промышленной безопасности в современной России должно идти с очень высоким приоритетом. Вероятно, здесь требуются чрезвычайные меры. Примеры, которые у всех на слуху, – авария Саяно-Шушенской ГЭС и авария на шахте «Распадская». Эти аварии роднит то, что современные технологические средства позволяют предупредить подобные аварии (разумеется, если не пренебрегать результатами мониторинга). На ликвидацию последствий обеих катастроф требуется около 40 млрд. руб. … из федерального бюджета.

Напомним задачу, поставленную российским президентом, – эффективное управление страной в существующих границах. Это требует промышленного развития многих регионов России, включая Сибирь, Север, Дальний Восток. Это также должно стать одним из приоритетов промышленного развития России. И жители этих регионов, и предприниматели, работающие там или приходящие туда, должны иметь и ясную перспективу, и государственную поддержку. Криминал здесь должен быть поставлен в жесткие рамки. Системы льгот, программы доступного жилья, множество других мер, работающих на это, должны рассматриваться как неотъемлемая часть проекта модернизации страны. В свое время выдающийся государственный деятель России С.Ю. Витте вложил огромные усилия в увеличение протяженности сети железных дорог России, в строительство Транссибирской магистрали. Это был большой проект конца XIX в. Возможно, именно он и позволил России сохранить огромные территории Дальнего Востока, Чукотки, Камчатки. Выдающийся математик, философ, мыслитель, академик Н.Н. Моисеев считал, что если Русь возникла на пути «из варяг в греки», то становление новой России должно происходить «на пути из англичан в японцы». Под его руководством прорабатывались и вопросы расширения использования важнейшего транспортного ресурса России – Северного морского пути. Должно измениться само отношение к огромной части России за Уралом. Это не «кладовая» – кладовую можно открыть, когда надо, и закрыть, когда надобность отпадет. Это не «мост» – около моста жить неудобно. Это, как и другие регионы, дом для миллионов человек, который должен быть удобным, благоустроенным, надежным, безопасным, родным. Этот императив требует соответствующей инфраструктуры и развития ряда отраслей промышленности. При этом транспортные пути выступают не как самоцель, а как инструмент развития, который также следует создавать и активно использовать в ходе будущей модернизации.

В настоящее время набирает силу процесс глобализации, связанный с «асфальтированием» экономического, культурного, социального пространства стран «третьего мира». Под флагом «вестернизации» формируется «многоэтажный мир», происходит деградация социально-экономических систем, их примитивизация. Многие страны, которые 30 лет назад считались развивающимися, сейчас относят к «конченым». С другой стороны, инвестиции в ряд стран полупериферии мировой экономической системы (Бразилия, Индия, Китай) стали существенно прибыльнее, чем в страны, относящиеся к ядру мировой системы. Более того, как и в случае Южной Кореи, сохранение и адаптация своей культуры, смыслов и ценностей, своего жизнеустройства к новым реалиям становится не помехой, а условием успешной социально-технологической модернизации.

И если XIX столетие можно было назвать веком геополитики, XX – веком геоэкономики, то, по-видимому, наступившее столетие станет веком геокультуры. Соперничество будет происходить в информационном пространстве, в области смыслов и ценностей, в сфере проектов будущего и представлений о возможном и желаемом. И в этом плане западная цивилизация столкнулась с серьезными проблемами. Традиция протестантизма, основы которой были заложены Мартином Лютером, сыграла, по оценке Макса Вебера и других выдающихся социологов, важнейшую роль в становлении капитализма. И именно сейчас она сталкивается с глубокими системными противоречиями. Индивидуализм, культ потребления, огромное развитие виртуальной реальности, жизнь в настоящем – символы общества постмодерна – все менее соответствуют сегодняшним реалиям и утрачивают притягательность.

Наглядный пример – отношение к будущему. По-видимому, символ нашей эпохи – концепция устойчивого развития (если весь мир начнет жить по стандартам Калифорнии, то всех разведанных запасов полезных ископаемых на Земле при существующих технологиях хватит на три–пять лет). С другой стороны, по мысли Фридриха фон Хайека – классика либеральной экономической мысли, – мы не должны слишком беспокоиться о следующих поколениях, поскольку у них нет возможностей позаботиться о нас. Другой пример – интеллектуальная собственность. Она просто «не помещается» в прокрустово ложе традиционной либеральной концепции-имущества. Мир переходит к «экономике внимания». Становится неясно, кто кому должен платить – тот, кто привлек внимание к своему продукту, или тот, чье внимание оказалось привлечено.

Рассуждая о цивилизации, этносах, народах, традиционно делают акцент на общности языка, культурных и моральных норм, общности исторической судьбы и территории. Однако не менее важными представляются уровень и характер социальной самоорганизации и тип жизнеустройства, что можно пояснить на двух простых примерах. После российского дефолта 1998 г. многие западные эксперты оценивали время возврата экономики на прежние позиции после этого тяжелейшего удара (уничтожившего значительную часть среднего бизнеса России) в 15–20 лет. Вопреки их прогнозам и ожиданиям восстановление произошло удивительно быстро. Ряд социологов объясняют это иным, не характерным для западного общества типом самоорганизации. Последнее связано с существованием в обществе так называемых доменов – неформальных групп численностью от пяти до тридцати человек (иногда это члены семьи, иногда друзья или сослуживцы). В случае возникновения проблем у одного из членов такой малой группы весь домен стремится помочь и воспринимает эти проблемы как свои.

Века жизни в условиях «социальной атомизации» во многих западных странах («каждый за себя, один Бог за всех») породили и свои алгоритмы социального управления, и свое законодательство, и главное – свой тип идеологии и человека. И, конечно, социальные неустойчивости в атомизированном обществе (они сродни тем, которые изучает статическая физика).

Заметим, что это ясно проявилось и в ключевых достижениях европейской науки. Элементарная сущность, лежащая в основе политической экономии Маркса, – товар (потребительская стоимость, отчуждаемая от производителя). В фундаменте теории Дарвина и последующих построений – наследственность, изменчивость и отбор, связанный с конкуренцией. (В то же время сотрудничество, взаимная адаптация, симбиоз играют, как сейчас и считают многие биологи, не меньшую роль, чем конкуренция. И в целом биоценоз представляется не только как набор видов, связанных отношениями «хищник–жертва», а как сложная система со множеством положительных и отрицательных обратных связей. Именно эта сложность, как утверждает один из разделов синергетики – теория самоорганизованной критичности, – и отвечает за множество эволюционных феноменов.)

Мир России часто называют цивилизацией Севера. И многие века жизни в зоне рискованного земледелия при постоянной военной угрозе сформировали свой, общинный тип самоорганизации (вероятно, тесно связанный с нынешними доменами) и свое отношение к жизни. Императивы «общее выше личного», «духовное выше материального», «справедливость выше закона», «будущее важнее настоящего и прошлого», естественные для нашей цивилизации, чужды западному мировосприятию. И социальные неустойчивости здесь иные! Если западный социум это, скорее, «газ» атомов – индивидуумов, то русский мир можно сравнить со сложной нейронной сетью, в которой сложные и разнообразные связи между элементами придают целостность и качественно новые способности объекту (подобно тому, как связи между клетками мозга – нейронами – превращают совокупность в нечто качественно иное).

Грубо говоря, основой западного общества является либеральная идеология, сложившаяся в течение веков жесткой общественной борьбы, развитая отточенная система законодательства (вспомним знаменитое «то, что не запрещено законом, то разрешено»). Для мира России первичны многие неописанные, моральные нормы, и здесь естественно было бы, чтобы общество, с совокупностью его ключевых связей, оказывалось основой идеологии. Рассматривая модернизацию, неразумно и неплодотворно вырывать какую-то одну ее сферу или аспект. Необходим целостный, системный взгляд. Основу для него дает теория техноценозов, развитая в последние годы американскими исследователями Л.Г. Бадалян и В.Ф. Криворотовым. Под техноценозом мы понимаем совокупность осваиваемой обществом природно-климатической зоны, ее ресурсы (включая один из основных – энергоносители), используемые технологии, совокупность общественных отношений и институтов, технологий производства и управления (по сути это распространение идей В.И. Вернадского на область социальных систем). Каждая успешная цивилизация, занимающая лидирующие позиции, находит свой, оригинальный способ освоения природно-климатической зоны, «неудобий» в рамках прежнего жизнеустройства. Например, в конце XIX в. тяжелейшей территорией считалось то пространство, которое ныне занимают США. Однако железные дороги (а позже система хайвэев), щитовые дома, ряд финансовых технологий поддержки проектов освоения страны превратили за небольшой срок огромную страну в цветущий край, позволили найти адекватное этим реалиям жизнеустройство.

Именно такая задача должна быть решена и миром России в ходе модернизации. Не секрет, что за два последних десятилетия российских реформ из пяти жителей Сибири один человек переселился в европейскую часть страны. Пустеют Север, Дальний Восток, Камчатка и Чукотка. Это признак геополитического и геокультурного неблагополучия.

В нормальной ситуации люди должны быть довольны и своим образом жизни, и местом, в котором живут, своими и своих детей перспективами. Именно это и является одним из главных критериев успеха модернизации. Чтобы Россия имела будущее в истории, это необходимо сделать и в нашем отечестве.

«Дружба народов», М., 2010, № 9, с. 167–187.

РОССИЯ И ИСЛАМСКИЙ МИР:

ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ЧЕРЕЗ ТЕСНОЕ

СОТРУДНИЧЕСТВО

(Из доклада на международной конференции

«Россия и исламский мир»)

Равиль Гайнутдин, председатель Совета муфтиев России

Выдающийся татарский просветитель, один из лидеров движения за обновление мусульманского сообщества России – так называемого российского джадидизма рубежа XIX–XX вв. – Исмаил-бей Гаспринский (1851–1914) в книге «Россия и Восток» пришел к очень интересному с точки зрения реалий современной российской действительности выводу: «Мне кажется, – писал он, – что в будущем, быть может недалеком, России суждено будет сделаться одним из значительных мусульманских государств, что, я думаю, нисколько не умалит ее значения как великой христианской державы». Поводом для таких провидческих слов, высказанных Гаспринским в далеком 1881 г., послужило, конечно же, его глубокое и, подчеркнем, верное убеждение в том, что вклад мусульманских народов России в ее самобытное цивилизационное развитие мог бы быть вполне сопоставлен с тем, что внес в него русский православный народ.

С тех пор утекло немало воды, страна в XX в. прошла через несколько совершенно разных социально-экономических формаций и политико-идеологических режимов, что, как известно, крайне тяжело отразилось на жизни всех верующих, независимо от их конкретных религиозных конфессий. Вместе с тем общий вектор развития России как многонационального и поликонфессионального государства остался неизменным, несмотря на весь драматизм и даже трагизм ее истории в минувшем XX в. И сегодня все мы можем свидетельствовать, насколько, в частности, верным оказалось предвидение ее великого мусульманского сына: нынешняя Россия, если принять во внимание динамику развития ее мусульманского сообщества, действительно является значительной мусульманской страной. И этот факт, кстати, стал в октябре 2003 г. по существу главным аргументом тогдашнего российского президента В.В. Путина, когда он, будучи почетным гостем Десятого саммита ОИК в Малайзии, поставил вопрос о прямом вступлении России в той или иной форме в самую крупную и влиятельную международную исламскую организацию современного мира. «Убежден, – заявил он в своем выступлении на том памятном Форуме, – участие России не только дополнит яркую палитру Организации, оно добавит в ее работу новые возможности, привнесет вес и голос крупной российской мусульманской общественности – Общины, которая уже не отделяет себя от мирового сообщества мусульман и готова к плодотворному участию в его духовной, культурной, политической жизни.

На протяжении многих веков Россия как евро-азиатская страна переплетена с исламским миром традиционными, естественными связями. В нашей стране исторически проживают миллионы мусульман, и они считают Россию своей родиной».

Совсем недавно, в июне текущего года, нынешний российский президент Д. Медведев, выступая в Каире на встрече с постоянными представителями стран – членов Лиги арабских государств, еще раз разъяснил глубинные причины стратегического характера взаимоотношений России с Исламским миром: «Ислам, – заявил он, – является неотъемлемой частью российской истории и культуры… Скажу прямо, у России нет необходимости добиваться дружбы с мусульманским миром. Наша страна сама по себе является органичной частью этого мира: ведь российские мусульмане – это около 20 миллионов наших граждан. Такая цифра говорит сама за себя. Именно поэтому мы ценим наши расширяющиеся взаимодействия с Организацией Исламская конференция, где мы при активной поддержке наших друзей также получили статус наблюдателя». Вдумаемся в этот поистине исторического масштаба факт: миллионы российских мусульман, которые, согласно исламскому вероучению, являются, как и все остальные мусульмане, неотъемлемой частью всемирной мусульманской уммы, благодаря активному содействию своего государства влились в нее и формально! То есть начало XXI в. ознаменовано для российских мусульман полным восстановлением живой связи с ней, а осень 2003 г., когда В.В. Путин, сделал свои исторические заявления на Исламском саммите в Малайзии, они рассматривают как важнейшую веху в своей новейшей истории, с которой началось масштабное восстановление их исторических связей со своими зарубежными единоверцами. И отрадно отметить, что российские мусульмане приложили немало сил для того, чтобы Россия могла успешно и в короткие сроки интегрироваться в ОИК. Эта идея постоянно звучала в ходе визитов в арабские страны, а также в наших выступлениях на многих конференциях, которые проходили как в России, так и за рубежом. Об этом я не раз говорил во время встреч с монархами Марокко, Кувейта и Саудовской Аравии. Могу вспомнить наше официальное обращение в адрес Президента Исламской Республики Иран Мухаммада Хатами, который с 1998 г. возглавлял ОИК в качестве председательствующей страны. Таким образом, можно констатировать, что мы, мусульмане, в рамках возможностей религиозной, народной дипломатии сделали все от нас зависящее, чтобы сблизить Россию с исламским миром.

Заслуживает самых высоких оценок и огромная работа в этом направлении, проделанная МИД РФ и внешнеполитическими структурами, курирующими и координирующими государственные связи с арабо-мусульманским миром. Большие усилия по разъяснению важности вступления России в ОИК были сделаны нашими учеными-исламоведами – академиком Е.М. Примаковым, директором Института востоковедения В.В. Наумкиным и многими другими. Сегодня можно уверенно констатировать, что вступление России в ОИК – это плод целенаправленных и коллективных усилий как самого государства и российского общества, так и мусульманской общественности в целом.

Итак, подчеркнем еще раз: курс на всемерное сближение России с Исламским миром – это естественный курс, имеющий под собой глубокие и прочные основания. По меткому выражению Президента Республики Татарстан Минтимера Шаймиева, «стремление к развитию долгосрочного сотрудничества с Исламским миром – это не конъюнктурный момент для России». И наша общая задача, на мой взгляд, заключается в том, чтобы как можно полнее и эффективнее использовать открывшиеся пять лет назад возможности. Это могло бы найти отражение не только в росте масштабов экономического сотрудничества России с мусульманскими странами, которые сегодня, несомненно, значительно ниже, чем они могли бы быть. В Москве по инициативе председателя Торгово-промышленной палаты академика Е.М. Примакова успешно действует Российско-арабский деловой совет с двусторонними комиссиями. По нашей инициативе совместно с Исламским банком развития изучаются возможности практического использования механизмов исламского банкинга в российской финансовой системе. В СМР разработана программа по знакомству с элементами исламских финансовых институтов с целью их дальнейшего внедрения в практическую деятельность российских банков. В условиях мирового финансового кризиса такие шаги могут быть очень востребованы в недалеком будущем. Не сомневаюсь, что они, безусловно, будут успешными при условии всемерного развития наших связей с ОИК и такими ее аффилированными органами, как например, Исламская Организация по образованию, науке и культуре (ИСЕСКО), своеобразная параллель ЮНЕСКО для Исламского мира.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.