Не просто скромница

Она взглянула из-под ресниц, пытаясь оценить его реакцию по поводу неожиданного решения вдовствующей герцогини. Бесплодная попытка, ибо безразличное лицо Джастина ничем не выдавало его мыслей. Правда, в какой-то момент Элли показалось, что в глубине глаз плещется насмешливое веселье. Наверняка на ее счет. Это вызвало раздражение.

Она не была дурочкой, пусть она и мнила, что почти влюбилась в герцога, тем не менее она помнила: он высокомерен, язвителен, циничен, а сейчас еще и смеется над ней.

Элли судорожно вздохнула и попыталась взять себя в руки.

– Я, безусловно, объясню ее светлости, что не смогу принять это приглашение. Завтра же утром объясню.

– Желаю вам всяческого успеха. – На этот раз она уже безошибочно заметила веселье в этих обманчиво безразличных глазах под тяжелыми веками.

– Неужели вы считаете, что мне на этом балу самое место?

– Убеждайте в этом не меня, – напомнил герцог, и Элли сердито подумала, что он сказал это почти весело. – Если бабушка что-то задумала, переубедить ее удается крайне редко.

Так и есть: прожив целый год под одной крышей со старой леди, Элли могла в этом убедиться, однако попытаться все равно стоило. К вдовствующей герцогине всегда приглашались только самые сливки общества, будь то бал Ройстонов или званый ужин, и Элли хорошо понимала, насколько она далека от этих людей. Ее родители принадлежали к самым низам аристократии, отец был всего лишь младшим сыном барона. Что касается матери, она и вовсе дочь деревенского сквайра, вошла в светское общество, выйдя замуж за отца Элли. А затем поднялась еще, выйдя замуж вторично за сына лорда, племянника вдовствующей герцогини. Но даже в этом случае положение Элли было очень и очень шатким.

– Учтите, – продолжал герцог, – если бабушка решила, что вас необходимо представить обществу, будьте уверены, общество не посмеет с ней спорить.

– Даже вы? – вырвалось у Элли, и она тут же вспыхнула от собственной дерзости.

Джастин нахмурился уже не первой ее попытке уточнить его мнение по сему вопросу. Притом что он толком не знал, что об этом думать.

В первый момент он отверг идею ввести девушку в светское общество, но, поразмыслив, осознал: не так уж это недопустимо, как ему показалось. Бабушкино решение найти Элеоноре подходящего мужа и тем самым обезопасить ее будущее хотя и доставляло значительное неудобство, но было очень разумно. Особенно если Джастин действительно выделит ей хорошее приданое.

Элеонора – леди, и по внешности, и по манерам. И то, что она происходила из обедневшей семьи, не мешало ей, как любой другой девятнадцатилетней дебютантке, искать счастья на «брачном рынке».

Правда, возник скользкий вопрос относительно ее отца, но, по бабушкиному заверению, девушка ничего об этом не знала и считала себя дочерью Генри Розвуда. А если расследование Джастина докажет обратное, кому нужно об этом знать? Разве что отцу, если тот не знает о существовании дочери. Уместно ли в данной ситуации поднимать этот вопрос, покажет время и расследование. Он пообещал бабушке не обсуждать эту тему с Элеонорой и вновь задумался о причине настойчивого желания пожилой дамы устроить девушке светский дебют.

– Вдовствующая герцогиня решила, что вам пора обзавестись мужем.

Зеленые глаза Элеоноры недоверчиво распахнулись, бледные щеки вспыхнули. От смущения? Гнева? Может, волнения? Любопытно!

Он слишком мало ее знал, чтобы понять, в каком она настроении, но по-мужски оценил, как потемнели изумрудные глаза, загорелись румянцем щеки и от быстрого дыхания вздымалась полная грудь. Не будь юная леди протеже бабушки, чем не идеальная кандидатура в любовницы.

Он резко пресек разошедшиеся мысли. По просьбе бабушки он теперь ее опекун и был бы очень недоволен любым джентльменом, позволяющим себе столь похотливые мысли в отношении подопечной.

Глубокий вдох Элеоноры еще ярче продемонстрировал ее полную грудь.

– Я очень рада, что ее светлость так обо мне беспокоится.

– Неужели?

Уловив в его тоне насмешку, она быстро взглянула на герцога из-под ресниц. Она была благодарна герцогине за свое спасение, но ей стоило больших усилий вести себя с пожилой высокородной леди подобающе, сдерживая дерзкий нрав и острый язык. Эти недостатки частенько ее подводили, на что ей регулярно пеняла мать, пока была жива.

Она снова увидела веселье в его ярко-синих глазах, очевидно, на ее счет. Элли тут же позабыла обо всех предосторожностях и язвительно парировала:

– Рада видеть, что хоть одного из нас это забавляет! И явно не меня!

– Это, по крайней мере, отвлечет бабушку от пристального внимания к моему неженатому положению! – легко ответствовал он.

Элли неприязненно посмотрела на него:

– Я не больше вас хочу вступать в брак по расчету!

Ее мать Мюриэл Розвуд осталась вдовой на сносях и без гроша в кармане, хотя ее покойный муж и был младшим сыном барона. От Розвудов она получала лишь крошечное ежегодное пособие. Ее судьбой, как и судьбой ее дочери, никто не интересовался и не пытался их поддержать.

Спустя десять лет она вышла замуж за распутного повесу, которого никогда не любила, зато он мог предложить ей и дочери обеспеченный дом. Этот брак тоже не был счастливым. И Элли решила, что не выйдет замуж без любви. Лучше остаться старой девой и платной компаньонкой вдовствующей герцогини, чем оказаться в несчастном браке, как мать, которая во всех смыслах превратилась в бесплатную прислужницу нелюбимого мужа, который также не питал к ней нежных чувств.

Герцог издал хрипловатый смешок.

– С моей бабушкой трудно настаивать на своем.

– Однако вы, кажется, преуспели за эти годы, – съязвила Элли.

Джастин склонил голову, оценив ее колкость.

– К счастью, сейчас матримониальные усилия моей бабушки сконцентрированы не на моих, а на ваших брачных перспективах, дорогая кузина. И я очень надеюсь, что столь удачное положение сохранится еще несколько лет.

Элеонора нахмурилась:

– У меня нет никаких брачных перспектив!

– Появятся, как только я выделю вам большое приданое.

– Большое приданое! – повторила Элли и недоверчиво посмотрела на него. – Бога ради, да зачем вам выделять мне приданое?

Герцог поднял бровь.

– Может быть, затем, что это порадует мою бабушку?

Пару долгих секунд Элли смотрела на герцога. Тот ответил ей скучающе-неумолимым взглядом. Скучающе?

Значит, идея бабушки о ее замужестве, не считаясь с чувствами и желаниями, для него не только забавна, но и скучна? Подумать только, всего несколько минут назад она воображала, что влюблена в Джастина Сен-Джаста! С таким трепетом ждала объявления о его помолвке и браке с какой-нибудь прекрасной высокородной леди! Сейчас оставалось только пожалеть ту бедняжку, которую в конце концов выберут в герцогини этому высокомерному типу!

Для нее Джастин превратился в мучителя, который угрожал выдать ее замуж за человека, которого она не знает и не любит. Этого никак нельзя допустить! Элли понятия не имела, как избежать столь нежелательного исхода, если герцог и вдовствующая герцогиня так решительно и властно настаивают на этой идее.

Она поставила бокал на столик и лихорадочно зашагала по комнате. Как избежать ужасного брака по расчету, не расстроив при этом добрую леди и не разгневав ее злобного внука?

Джастин наполнил опустевший бокал и устроился у теплого очага. Прищурив глаза, он наблюдал за возбужденными передвижениями Элли. Ее явно расстроила и рассердила мысль о подобном браке, прекрасный лоб прочертила глубокая морщина. Элеонора продолжала энергично мерить шагами библиотеку, позволяя Джастину по достоинству оценить ее стройную, очень женственную фигурку в простом коричневом платье, сливочно-белую шею, полную грудь и острый взгляд изумрудно-зеленых глаз.

Он представил, насколько она была бы прекрасней в облегающем платье с рассыпавшимися по плечам пламенно-рыжими волосами. Или в тонком ночном пеньюаре темно-зеленого шелка. Еще сегодня он думал, что умирает от скуки! Это уже в прошлом. Джастин испытывал огромный прилив сил и видел перед собой многообещающее будущее. Настоящий вызов – подыскать соответствующего мужа для удивительно дерзкой и определенно не желающей того мисс Элеоноры Розвуд. Столь явная неприязнь сильно разожгла и его любопытство. Интересно, каковы причины? В кругу Джастина большинство женщин считали главной целью своей жизни выгодно выйди замуж.

Может быть, Элеонора вовсе не желает связывать себя узами брака? Нет, разумеется, нет! Со стороны матушки природы было бы слишком жестоко, если бы женщина такой красоты и огненного темперамента не предназначалась в дар какому-нибудь удачливому джентльмену. При других обстоятельствах она наверняка стала бы идеальной любовницей для… Нет, нельзя думать о ней подобным образом! Он должен относиться к ней исключительно как опекун к подопечной. Даже если его сокровенные мысли постоянно текут в другом направлении!

Она все ходила из угла в угол.

– Уже придумали, как собираетесь помешать планам бабушки относительно вашего ближайшего будущего? – насмешливо поинтересовался Джастин. – Если да, может, поделитесь со мной?

Элли резко остановилась и взглянула через комнату на него, лениво развалившегося в кресле. Отсветы пламени золотили его модно уложенные волосы, высвечивали аристократические черты лица. От этого зрелища у нее невольно забилось сердце. Пульс ускорился, дыхание замерло, она уже засомневалась, что влюблена в него, тем не менее его внешность явно не оставляла ее равнодушной. Когда он начинал над ней насмехаться или относился высокомерно, Элли испытывала совсем иные чувства, которые сначала ее расстраивали, затем стали бесить. Она глубоко вздохнула, успокаиваясь.

– Я хочу вежливо, но твердо выразить ее светлости свое отношение к бракам по расчету. – Герцог в ответ громко расхохотался, она резко добавила: – Вы находите это забавным?

– По правде говоря, я нахожу это до невозможности абсурдным. – Джастин сверкнул белоснежными зубами в саркастической улыбке. – Уверен, вы знаете: моя бабушка обладает деликатностью тарана. Сомневаюсь, что она вообще станет принимать во внимание ваши чувства. Никакие возражения не пошатнут ее уверенности в том, что она желает для вас лучшего, – твердо добавил он, видя, что Элли собирается запротестовать.

– Может, если бы вы… о нет, я вижу, как вас забавляет эта идея! Вы даже не подумаете прийти мне на помощь! – Элли посмотрела на него с отвращением, герцог продолжал улыбаться.

Он насмешливо на нее взглянул:

– Возможно, я бы больше склонялся вам помогать, если бы вы рассказали мне о причинах неприятия брака.

Элли нетерпеливо потрясла головой:

– Те же самые, что и у вас. Чтобы выйти замуж, я должна любить человека всем сердцем, а он должен любить меня.

Он резко поднялся, веселье сбежало с его лица, глаза похолодели и напоминали поблескивающие сапфиры.

– Вот здесь вы не правы, Элеонора, – отрывисто произнес он. – Мои чувства на этот счет ровно противоположны.

Она вопросительно подняла брови.

– Я никогда не стану рассматривать брак с женщиной, которая объяснится мне в любви. То же самое в отношении моих чувств.

Элли изумленно распахнула глаза, услышав эти слова и холодный тон, которым они были сказаны. Она думала, его неприятие брака связано с тем, что он еще не встретил женщину, которую полюбил бы настолько, чтобы сделать своей герцогиней. Оказывается, все наоборот. Интересно, почему?

Она, разумеется, знала, что в высшем свете многие браки совершаются по финансовым соображениям или из желания подняться по социальной лестнице, точно так же ее мать вышла за Фредерика Сен-Джаста. Довольно часто пары в таких браках постепенно проникались друг к другу уважением и привязанностью, иногда даже любовью. Однако в случае матери этого не случилось, ее брак с неисправимым игроком и повесой Фредериком, в лучшем случае терпимый, а в худшем болезненный, определенно влиял на представления Элли на этот счет. Однако когда джентльмен заявляет, что он категорически не хочет любить жену или чтобы она любила его, это уже слишком. Не слишком ли много он хочет от женщины: и чтобы она вышла за него замуж, и при этом не испытывала к нему никаких чувств? Может, это отвращение к чувствам будущей жены определенным образом связано с тем, что его сегодня долго не могли найти?

Элли знала, что многие титулованные джентльмены имеют любовниц, на которых, как утверждали дамы, они никогда не женятся, но к кому часто привязаны намного больше, чем к своим женам. Может, и у герцога была такая? Незнатная или замужняя светская дама, которую он никогда не сделал бы герцогиней, но испытывал прочное глубокое чувство?

Да, вероятно, это объясняет, почему он хочет брака без любви.

– Вы не думаете, что это несправедливо по отношению к вашей жене? – осторожно спросила она.

Герцог высокомерно посмотрел на нее:

– Нет, если ей все будет известно с самого начала.

Элли ахнула:

– Ни одна женщина не согласится выйти замуж на таких бесчувственных условиях.

Джастин печально улыбнулся:

– По моему опыту, подавляющее большинство женщин не остановятся и перед убийством, если это даст им шанс выйти замуж за герцога, а любовь они посылают к черту.

– Но…

– Уже поздно. Полагаю, мы достаточно об этом поговорили для одного вечера. – Он резко поставил пустой бокал на каминную полку и повернулся к Элли, явно больше не забавляясь разговором. – Могу я попросить вас сообщить мне завтра о здоровье бабушки?

– Я… да, конечно, ваша светлость. – Элеонора на мгновение растерялась от такой внезапной перемены темы. – Надеюсь, я также смогу сообщить вам, что она передумала насчет моего присутствия на балу Ройстонов.

Джастин скорчил гримасу:

– Вижу, вы не только романтик, но и оптимистка.

Элли слегка покраснела, тем не менее гордо вскинула голову.

– Питаю надежды, что я реалистка, ваша светлость.

Джастин медленно покачал головой.

– Реалистка поняла бы: пора смириться с поражением.

– Реалистка понимает: ее никогда не примут в обществе, даже, несмотря на ваше великодушное предложение выделить ей приданое. К тому же, – твердо продолжала она, – у меня совсем нет таких амбиций.

Джастин поднял брови:

– Вы считаете, у нас настолько мало влияния, что мы не сможем вас рекомендовать?

Элеонора несколько секунд пристально изучала его лицо, затем с облегчением улыбнулась:

– Я не могу ответить на ваш вопрос, не оскорбив вас или не оговорив себя. Так что предпочту не отвечать вовсе.

«Какой разумный и достойный ответ», – с восхищением осознал Джастин. Да еще столь двусмысленный, пусть она и утверждала, что это не так.

Он в очередной раз обнаружил, что его занимает эта удивительно прямолинейная девушка. Оценил, почему бабушка так ее обожает. Эдит Сен-Джаст, как и он, не терпела щебечущих дурочек.

Джастин отвесил Элли изысканный поклон.

– Жду не дождусь сопровождать вас на балу Ройстонов, – произнес он и с немалым удивлением осознал, что это действительно так. Забавно будет понаблюдать, чем она станет заниматься и о чем говорить!

Глаза девушки тревожно расширились.

– Сопровождать меня?

Он обезоруживающе улыбнулся:

– Очередная просьба моей бабушки.

– Но зачем меня сопровождать, если я и так здесь живу?

Джастин улыбнулся:

– Затем, что, когда одинокая леди впервые появляется в обществе, ей положено быть под защитой ближайшего родственника мужского пола, и так случилось, что сия честь выпала мне.

Тревога в ее глазах сменилась паникой.

– Если я войду на бал под руку с герцогом Ройстоном, все будут останавливаться и на нас глазеть, а леди шушукаться за веерами!

– Полагаю, в этом и состоит наша цель, дорогая кузина.

– Нет. – Элеонора решительно тряхнула головой, взметнув выбившиеся у виска локоны. – Даже если мне придется присутствовать на балу, как вы полагаете, я категорически отказываюсь устраивать из себя зрелище.

Джастин надменно поднял брови.

– Даже если вам окажут честь стать первой леди, которую когда-либо сопровождал на бал герцог Ройстон?

На миг она потрясенно застыла, но быстро оправилась.

– Это заставит меня только сильнее настаивать на обратном.

Джастин еще шире улыбнулся от такого упрямого оптимизма.

– Не думаю, что у вас есть способ этого избежать, разве что упадете с лестницы и сломаете себе ногу! – Он рассмеялся, заметив, что Элеонора нахмурила брови, словно всерьез рассматривая такую возможность. – Неужели, если кто-то посмотрит, как мы входим в зал, это будет так ужасно? – мягко упрекнул он, после чего пересек комнату и остановился прямо перед девушкой. – Вы совсем не льстите мужскому эго.

– Не думаю, что ваше эго нуждается в лести, – пробормотала Элли внезапно охрипшим голосом. Джастин слишком быстро оказался рядом, это ее ужасно смутило. Он был так близко, что она чувствовала, как его теплое дыхание ерошит волосы у нее на виске.

– Не нуждается?

Прохладные длинные тонкие пальцы убрали выбившиеся локоны, коснувшись ее разгоряченного лба.

Элли сглотнула, мысленно надеясь, что ее голос прозвучит нормально.

– Зачем, если вы являете собой самую желанную, но неуловимую награду на «брачном рынке»? – Элли осознала, что говорит, задыхаясь лишь слегка, правда, непослушные ноги вдруг стали совсем ватными и почти ее не держали.

– Неужели представляю? – Идеально вылепленные губы растянулись в улыбке, а тонкие пальцы легонько провели по потеплевшей щеке. Элли опять сглотнула. – В смысле неуловимости или желанности?

– И того и другого.

Элли почувствовала, что ей нечем дышать. Пальцы Джастина оказались в дразнящей близости от ее полных губ, но их не касались. У Элли внезапно пересохло во рту, пришлось облизнуть губы и прокашляться.

– Ваша светлость, это абсурд.

– Ах, вы снова ставите меня на место, обращаясь по титулу, – восхищенно пробормотал он.

– Ничего подобного! – Элли попыталась собрать все свое негодование, что было нелегкой задачей, ибо герцог легонько поглаживал ее нижнюю губу большим пальцем, отчего грудь пронзали обжигающие стрелы, а внизу живота ощущался непривычный жар. – Ваша светлость…

– Джастин, – мягко поправил тот. – Или кузен Джастин, если вам так больше нравится.

– Мне не нравится, – твердо заявила Элли. Если она сейчас не остановит поддразнивание, скоро растечется лужицей рядом с его блестящими сапогами. – Действительно, уже поздно, и, кроме того, вас, может быть, кто-то сейчас дожидается и беспокоится, почему вы не возвращаетесь?

Он замер и с подозрением прищурился, скользнув глазами по ее вспыхнувшему лицу.

– Вы уже говорили что-то подобное, когда я вошел в дом.

– Ваша светлость?

– Похоже, вы, как и бабушка, полагаете, я задержался из-за того, что нежился в объятиях очередной любовницы, – предположил он.

Элли ощутила, что щеки загорелись еще жарче – без сомнения, они ужасающе дисгармонировали с рыжими волосами и подчеркивали веснушки, которые всегда отравляли ей жизнь.

– Меня нисколько не интересует, из-за чего вы задержались.

– О нет, Элеонора, думаю, вас это интересует, – мягко возразил он. – И даже очень.

Она страдальчески нахмурилась, посмотрела ему в глаза и решила, что за один вечер вытерпела достаточно насмешек от этого джентльмена.

– Неужели ваше тщеславие столь велико и вы действительно полагаете, будто все встречные женщины тут же попадают под ваши чары?

– Нисколько. – Его глаза теперь весело поблескивали. – Но приятно слышать, что вы находите меня по меньшей мере очаровательным.

– На самом деле я считаю, ваша светлость, что вы тщеславный осел. – Она внезапно замолчала, ибо Джастин опустил голову и с некоторым упреком слегка прикусил ее нижнюю губу.

Элли застыла, словно превратившись в соляной столб, тут же замерло сердце. Она осознала, что холодный и высокомерный герцог Ройстон, насмешливый красавец Джастин Сен-Джаст проводит влажным чувственным языком по ее полуоткрытым губам.

Глава 5

Нежно покусывая пухленькую губку Элеоноры и наслаждаясь ее опьяняющей сладостью, Джастин почти сразу осознал, что допустил ошибку. Грандиозную.

Да, ее губы уже некоторое время возбуждали его любопытство и приводили к мыслям о глубине их чувственности, но совершенно недопустимо проявлять сей интерес к своей неофициальной подопечной, тем более протеже бабушки. Недопустимо для него самого и для Элеоноры. Она же явно в ужасе от его авансов, стоит неподвижно, точно ледяная статуя.

Джастин резко отстранился, убрал руки с ее плеч и отодвинул девушку от себя, при этом невольно обратив внимание, что ее нижняя губа слегка припухла в том месте, где он несколько секунд назад нежно покусывал ее.

– Надеюсь, вы больше не станете бросать мне вызов и оскорблять? – резко произнес он, отчаянно пытаясь отвлечь ее внимание от своего недостойного поступка.

– Вы… я… – Элли задохнулась от негодования. В распахнутых глазах читалась обида. Он откровенно пытался переложить вину за собственное шокирующее поведение на нее!

Она вырвалась из его рук и пронзила негодующим взглядом.

– Вы не просто тщеславны, сэр! Вы еще хуже! Вы не кто иной, как…

– Да-да, – отмахнулся он скучающим тоном, понимая, что придется продолжать в таком духе, раз уж начал. – Несомненно, в ваших невинных глазах я хам, повеса и еще множество других нелицеприятных эпитетов. – Он одарил ее насмешливым взглядом и отряхнул кружевные манжеты. – Вам стоит поучиться отклонять ухаживания светских джентльменов, не опускаясь до оскорблений. Будьте тоньше, моя дорогая.

– Если они позволят себе такие вольности, какие позволили вы, почему меня должно волновать, что они сочтут себя оскорбленными? – с презрением поинтересовалась Элли.

– Это часть игры, – объявил он, надеясь, что она поверит.

Элли замерла, прищурив глаза.

– Игры?

Он медленно кивнул.

– Прежде чем брать женщину в жены и в свою постель, мужчина должен как-то узнать, достаточно ли она ему для этого симпатична. Поэтому сначала он флиртует и позволяет себе одну-две вольности.

Дыхание Элли участилось.

– Вы хотите сказать, что собирались заняться со мной любовью, желая подготовить к ухаживаниям других джентльменов?

Он вскинул бровь.

– Я лишь попробовал на вкус ваши губы. Это не любовные ласки.

Ее щеки вспыхнули.

– Ответьте на вопрос!

Он безразлично пожал широкими плечами.

– И как, подготовились?

Готова ли была Элли к той чувственной атаке, когда он покусывал ее губы, пробуя их на вкус? Могло ли вообще хоть что-то подготовить ее к тому, что сердце подскочит куда-то к горлу и совсем перестанет биться? Что все тело зальет покалывающим жаром? Что ноги превратятся в желе и откажутся держать? Что по жилам растечется горячая волна волнующих ощущений? А он в это время, оказывается, просто «готовил» ее к ухаживаниям других великосветских вельмож.

Элли выпрямилась, расправила плечи, вздернула подбородок.

– Я достаточно «подготовлена», чтобы знать, в какое уязвимое место направить колено, если какой-нибудь джентльмен попробует со мной подобные вольности!

Герцог невольно вздрогнул.

– Значит, я сегодня не потратил время впустую.

Да есть ли в мире другой столь же невыносимый и высокомерный тип, кроме того джентльмена, что сейчас здесь находится? Нет, она не станет терпеть его присутствие ни минутой больше! Она сделала шаг назад и холодно посмотрела на Джастина Сен-Джаста.

– Полагаю, мне пора подняться наверх и посмотреть, как дела у герцогини.

Тот недоверчиво поднял брови:

– Вы меня выпроваживаете?

Элли упрямо стиснула губы, отказываясь поддаваться страху перед его надменным высокомерием.

– Разве я так сказала?

– Да.

Она чуть загадочно улыбнулась:

– Значит, наверное, так и есть.

Джастин от изумления хохотнул, проклиная про себя истину, которую осознал лишь сегодня вечером. Эта юная особа его чертовски забавляет. Мягко говоря, это не слишком для него удобно, а может, даже опасно для душевного равновесия. Последнее, что он понял, когда коснулся ее губ. Большая ошибка с его стороны, которую он поспешил объяснить уроком для Элеоноры. Собственный урок состоял в том, чтобы больше так никогда не делать.

– Я герцог, а вы бедная родственница. Вы не можете меня выпроваживать.

– Еще один урок этикета, ваша светлость?

«О боги, смелости и гордости этой женщины вполне достаточно, чтобы стать искушением для любого мужчины!» Джастин резко оборвал мысли, нахмурился и посмотрел на нее из-под прищуренных глаз.

– Боюсь, один из многих, что вам предстоят. Ваши социальные навыки печально далеки от совершенства, моя дорогая.

«И надо проследить, чтобы в будущем эти уроки не приносили мне такого удовольствия», – холодно подумал он.

От столь откровенного оскорбления у Элеоноры запылали щеки.