Поцелуй на закате

– Консуэло, что случилось? – спросила она.

Водитель пересек две полосы движения, и автомобиль, визжа шинами, затормозил у бульвара.

– Кто это был? – настаивала Габриелла.

Но он уже выходил из машины:

– Проблемы в офисе. Мне нужно идти.

Консуэло захлопнул дверцу и растворился в толпе.

Священник произнес прочувствованную речь. Старые друзья и знакомые высказали соболезнования, после чего Габриелла немного успокоилась. Ее дедушку любили все, кто его знал. Она поняла, что не только в ее сердце с уходом Умберто образовалась пустота.

Но сейчас Габриелла чувствовала себя измотанной и подавленной. Она включила телефон, надеясь, что позвонит Консуэло. Ей хотелось узнать, почему он внезапно исчез и когда вернется. Однако сообщений не было и, как она подозревала, не будет.

Ее успокаивало только то, что Рауль обещал приехать в отель. Габриелла надеялась, что он сразу последует за ними. Она ожидала его появления, искала взглядом мощные плечи и блестящую иссиня-черную шевелюру. Она страстно желала увидеть стройную фигуру Рауля, изнывала по комфорту, который ощутила рядом с ним.

Он же обещал. Где он? Габриелла измучилась от неведения.

К ней подошла Филиппа и положила руку на плечо:

– Как ты, справляешься?

– А тебя мужчины тоже постоянно бросают? – задумчиво протянула Габриелла, уставившись на чашку с остывшим кофе.

Сначала скончался Умберто, воспитывающий ее с двенадцати лет – после гибели родителей. Затем Консуэло, который был не в состоянии забыть о фонде ни на день, исчез неизвестно куда и насколько. А теперь Рауль, которого она потеряла, не успев снова обрести.

– Эй, не печалься. Ты же его знаешь, – улыбнулась подруга. – Фонд для Консуэло – это все. Его что-то взволновало, только и всего. И кстати, мужчины не всегда тебя бросают. Ну, не все, по крайней мере.

– Извини меня, – попросила Габриелла, вспоминая чудесного мужа Филиппы. – Просто я разбита. У тебя образцовый муж. Он сам предложил тебе приехать из Лондона только ради меня, а ведь у вас маленький ребенок.

Филиппа поцеловала Габриеллу в щеку:

– Ни о чем не беспокойся. Хотя ты права, Дэймиан надежный. Однако ему тяжело надолго оставаться с ребенком. Ты не обидишься, если я уеду?

– Все в порядке. Ты выручила меня сегодня. Кстати, спасибо, что позвонила, пока мы были на кладбище. Я там совершенно потеряла счет времени.

Ее подруга удивилась.

– Ты позвонила Консуэло, – напомнила Габриелла, – и сказала, что священник ждет только нас.

Филиппа нахмурилась и покачала головой:

– Я не звонила. У меня даже нет его номера.

Теперь настала очередь Габриеллы удивляться. Почему Консуэло сказал, что ему позвонила Филиппа? Он стремился увести ее от Рауля и солгал. Что же произошло между этими двумя людьми?

Филиппа коснулась ее локтя:

– Габриелла, ты хорошо себя чувствуешь?

– Прости, у меня разболелась голова. Я плохо соображаю.

Филиппа улыбнулась и сжала ее плечо:

– Я принесу тебе обезболивающее и стакан воды. Это должно помочь.

Габриелла вздохнула и прислонилась к мраморной колонне, безуспешно пытаясь расслабиться. У нее болела голова, ноги ныли, а в сердце была пустота. Быстрее бы все это закончилось. Сегодня она попрощалась с дедушкой, который был для нее всем. Замечательный человек! Как жить без него?

Она оглянулась, рассматривая оставшихся гостей, болтающих за чашечкой кофе или бокалом коньяка. Вряд ли кто-нибудь заметит, если она исчезнет. Но Габриелла обманывала себя. Безусловно, она не может просто взять и уйти. Ей нужно остаться.

Внезапно девушке показалось, что все вокруг как будто замерло. По спине пробежали мурашки от обжигающего взгляда, буквально пожиравшего ее. Филиппа вернулась со стаканом воды, но взгляд ее был устремлен не на Габриеллу.

– Ох, кто же это такой? – прошептала она.

Габриелле не нужно было оглядываться, чтобы правильно ответить. Она ощущала его всем телом. Рауль все-таки пришел. Он приблизился к ним, пугающе мощный и высокий. Он бы горы свернул, лишь бы только ее порадовать.

– Рауль дель Арко, к вашим услугам, – представился он.

Рауль слегка дотронулся до спины Габриеллы, отчего ее словно током ударило, соски набухли, а чуть ниже живота все затрепетало.

– Я думала, что ты не придешь, – с трудом выговорила она, прерывисто дыша. Но потом спохватилась, что голос ее звучит огорченно, даже осуждающе, поэтому заставила себя улыбнуться. – Но спасибо, что все же приехал. Позволь представить тебе Филиппу Эдвардс. Мы вместе учились в пансионе в Англии.

– Очень приятно, – произнес Рауль и пожал Филиппе руку.

– В детстве Рауль был мне, как старший брат, – продолжила Габриелла.

«И моим персональным героем», – добавила она про себя.

– Умберто играл важную роль в моей жизни, и Габриелла тоже всегда была важна для меня, – подхватил он, в то время как его рука притянула ее к себе.

Поза получилась далеко не братская, по крайней мере, так решило ее разгоряченное тело.

– К сожалению, мы долгое время не общались, а вновь встретились при таких печальных обстоятельствах. – Рауль подарил ей гипнотический взгляд. – Больше я не намерен допускать такую ошибку.

Эти слова настолько вскружили Габриелле голову, что она готова была утонуть в его глазах прямо здесь и сейчас. Но Филиппа отвлекла ее. Она извинилась за то, что торопится к ребенку, и попрощалась. Габриелла обняла подругу и осталась наедине с Раулем. Он протянул к ней руки, и вот она уже наслаждается тем, что рядом с ней надежный человек. Рауль наклонил голову, и его лицо озарила улыбка, преобразившая пугающую суровость в тепло, способное с легкостью растопить арктический лед.

– Прости, что заставил тебя ждать, Белла. Ты сказала, что хочешь поговорить, поэтому я решил появиться, когда все разойдутся. Я думал… Я надеялся, что ты согласишься поужинать со мной.

Белла… Он опять так ее назвал.

– Я собиралась поехать домой.

– Ах да, конечно. – Рауль оглядел зал, гостей и отложил намерение обмениваться историями и вспоминать былые времена. – У тебя был очень трудный день. Могу я проводить тебя?

– Нет, только не домой, – вдруг передумала Габриелла.

Дома ее больше не ждет любимый дедушка. Сможет ли она когда-либо ассоциировать свой дом с убежищем? Кроме того, с Раулем Габриелла не чувствовала себя обессилевшей и несчастной. Каждая клеточка тела ощущала присутствие мужчины. Кроме того, ей действительно захотелось есть.

– Спасибо, Рауль. Если предложение еще в силе, я с удовольствием поужинаю с тобой.

Он стоял рядом с Габриеллой, пока гости заливались слезами, целуя ее на прощание, и уходили. Затем Рауль отвел ее в маленькое кафе, построенное в конце XIX века, которое встретило их ароматами жареного чеснока и томатов. Оно было отделано в стиле belle epoque, со старинными гранеными бокалами и шарообразными лампами. Габриелла никогда здесь не была, а Консуэло, скорее всего, даже не подозревал, что в Париже существует такое место. Здесь не было миллионеров, спортсменов, политиков или кинозвезд. Только обыкновенные люди, наслаждающиеся приятным вечером.

Правда, Рауля трудно назвать обыкновенным. Не было ничего ординарного в этих широких плечах и иссиня-черных блестящих волосах. Он, казалось, заполнил все помещение, проходя мимо столиков. Как приятно было сесть напротив и беспрепятственно упиваться мускулистой фигурой, глубокими глазами, черными бровями вразлет! Рельефные скулы, прямой нос, пылкие губы – черты лица Рауля были четкими, будто его вылепил скульптор.

– Уже второй раз за день я встречаю тебя одну, – сказал он после того, как заказ был сделан. – Гарбас не смог остаться с тобой?

Габриелла сжала салфетку, лежащую на коленях. Консуэло и правда не смог, но Раулю не обязательно об этом знать. Ведь он явно затаил злобу на молодого человека. Она не понимала, что происходит.

– Ему позвонили по телефону, и он уехал. Что-то важное, я полагаю.

– Важнее, чем ты?

Габриелла смутилась и подождала, пока официант наполнит бокал божоле, отливающим рубином в свете, исходящем от лампы в центре стола. Конечно, Консуэло не имел в виду ничего плохого, когда задерживался или внезапно менял планы – это происходило так часто, что она привыкла. Но оставить ее одну в такой день… «У него были веские причины», – уверяла она себя. Но какими причинам он руководствовался, когда предложил съехаться?

Вздохнув, Габриелла приподняла бокал, чтобы восхититься цветом вина. Может, Консуэло чувствовал себя обделенным? Ведь все ее внимание было уделено дедушке, а на втором месте стояла Филиппа. Может быть, он мечтал изменить это? Тем не менее неужели пара совместных ужинов и вечеринок способна послужить поводом для совместного проживания?

Габриелла заметила, что Рауль ждет ответа. Поэтому она решила отложить размышления об отсутствии Консуэло и об их отношениях. Девушка иронично улыбнулась:

– Конечно, намного важнее. Однако я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать это.

– За нас, Габриелла. За старую дружбу и большое будущее.

Его слова все перевернули в ее душе.

– За нас, – сказала она и глотнула вино, с наслаждением ощущая, как тонкий вкус обволакивает горло.

Габриелла наблюдала за Раулем. Ей нравилось, как он на нее смотрит, и она гадала, нравится ему увиденное или нет. Она уговаривала себя, что не стоит искать слишком много в его взгляде. Габриелла чувствовала и слышала сейчас то, что, по ее мнению, было невозможно. Ему не могут принадлежать речи о большом будущем и сожаления о долгой разлуке, обещания больше не исчезать из ее жизни, заверения, что не только в память об Умберто он пришел сюда.

Она отставила бокал, пока алкоголь не навеял ничего лишнего.

– Ты был у Умберто за неделю до его смерти?

Рауль застыл.

– Тебе сказал об этом дедушка?

Габриелла покачала головой, и ее волосы заискрились в свете ламп. Перед похоронами она собрала волосы в скромный хвост, но время и влажность растрепали их. Поэтому сейчас они мягко обрамляли ее лицо.

– Нет, мне сообщила медсестра. Он умер раньше, чем я вернулась из Лондона. Было слишком поздно.

– Мне жаль. – Рауль расстроился. Неужели его визит ускорил смерть друга и помешал внучке в последний раз увидеться с ним?

– Я думаю, дедушка знал, что умирает, и не хотел, чтобы я это видела. – Она вскинула голову и сжала побледневшие губы. – Он специально отослал меня.

– Может быть.

– Филиппа должна была рожать. Ее муж был за границей и собирался вскоре вернуться. У него было достаточно времени в запасе. Но, к несчастью, аэропорты закрылись, и он застрял в зоне военных действий. Филиппа безумно разволновалась, поэтому ребенок появился на свет раньше. Я не хотела оставлять Умберто, но он заявил, что с ним все в порядке и что мне нужно ехать к подруге. Он обещал, что с ним все будет хорошо…

Рауль взял ее за руку:

– Умберто волновался за тебя. Он хотел о тебе позаботиться.

– Не дав разделить с ним последние мгновения? – Габриелла нервно вздохнула и потрясла головой. – Почему же я не испытываю счастья? Наоборот, я чувствую себя обманутой. У меня даже не было возможности попрощаться с ним.

– Белла. – Рауль погладил ее по щеке и большим пальцем вытер выступившие слезы. – Умберто не хотел, чтобы ты видела его в таком состоянии.

– Но почему он не захотел попрощаться со мной?

– Возможно, он желал, чтобы ты запомнила его сильным и счастливым, а не прикованным к постели и подключенным к аппаратам. Он слишком любил тебя, чтобы допустить это.

Габриелла фыркнула и отстранила руку Рауля, слепо уставившись в стол и обдумывая его слова. Она напоминала маленькую девочку, которая слишком много настрадалась за свою короткую жизнь. Прекрасное нежное лицо выражало изумление. Даже заплаканное, с блестящими от слез глазами и дрожащими губами, оно было по-настоящему красиво. И без баснословного наследства она была бы желанной добычей.

Какая чушь! Габриелла заслуживает самого лучшего. Она заслуживает счастья и любви, а также мужчину, способного дать ей все это. К чему ей человек, просто заполняющий пустоту в сердце. Эта мысль мучила Рауля и сводила его с ума. Почему он ввязался во все это? Гарбас сейчас не опасен, он не причинит ей вреда. Ему просто нужно довезти Габриеллу до дома, пожелать доброй ночи и уйти. Он должен отпустить ее. При первой возможности он это сделает. Умберто уже ничего не узнает.

Но он обещал! Кроме того, Рауль начал подозревать, что уговорить Габриеллу выйти за него замуж не так уж сложно. Чем больше он проводил с ней времени, тем больше убеждался, что легко добьется этого. Она восхищается им, словно ребенок. Он ей явно не противен, судя по тому, как изгибалось ее тело от его прикосновений, и по тому, как она украдкой поглядывала на него. И даже если ей известно его прошлое, оно ее, видимо, не пугает. Глупенькая, глупенькая девчонка!

– Так что он тебе сказал? – настаивала Габриелла. Он заглянул в глаза, ждущие ответа. – Ты говорил с Умберто, – напомнила она. – Что он сказал?

У него дрогнула рука, пальцы играли с ножкой бокала. Он медлил, догадываясь, какую реакцию вызовет у нее рассказ о просьбе Умберто.

– Неужели я не заслуживаю того, чтобы услышать его последние слова?

– Si, – прошептал Рауль. – Конечно, ты заслуживаешь. Ведь он говорил о тебе, Белла.

– Обо мне? – Она моргнула и сглотнула. Он наблюдал, как по ее горлу проходит медленная волна, исчезающая у груди. – Что он сказал?

– Что любит тебя. – Рауль немного приукрашивал, так как знал, что ей нужно услышать именно это. К тому же это была правда. – Больше, чем кого-либо на свете. Умберто рассказывал, как много ты значишь для него. Он волновался, что будет с тобой после его смерти, и жалел, что никогда не увидит, как ты выйдешь замуж и заведешь детей.

Габриелла тяжело вздохнула и прикусила пухлую губу. Она всегда так делала, если огорчалась. Рауль помнил, что на похоронах родителей она настолько сильно прикусила губу, что потекла кровь. На белой рубашке Рауля осталось пятно, когда Габриелла обняла его и прижалась к нему. Горькие слезы двенадцатилетней девочки заставили его пустить слезу, хотя он обещал себе в тот день сдержаться.

Боже, она так настрадалась! Рауль понимал Умберто, старавшегося защитить ее и оградить от всевозможных бед. Он тоже этого хотел. Чем дольше он находился рядом с Габриеллой, тем сильнее становилось это желание. Но Рауль не забывал, что является последним человеком, способным сделать это.

– Умберто говорил, что ты видишь в людях только хорошее, не осуждаешь их. У тебя доброе сердце.

Она всхлипнула:

– Спасибо. Было бы лучше услышать эти слова из уст дедушки, но все равно приятно. Спасибо.

– Иногда тяжело бывает высказать все прямо в лицо. Твой дедушка был человеком старой закалки. Он когда-нибудь говорил, что любит тебя?

– Нет, но я знала это.

– Конечно, знала. Некоторые слова не обязательно произносить вслух, – заметил Рауль, испытывая вину за то, что приукрасил слова Умберто.

Но он забыл о своей вине, увидев, как счастлива Габриелла. Она улыбнулась, из глаз ее хлынули слезы.

– Спасибо, Рауль. Большое спасибо.

Глава 3

После ужина Рауль поинтересовался:

– Чем ты теперь займешься? Останешься в Париже?

Габриелла наклонила голову, обдумывая его вопрос. Только теперь она поняла, как хорошо проводит время с ним. Она не могла представить, что сегодня может случиться что-то радостное. Правда, пустота в сердце все еще напоминала о потере. Она чувствовала себя если не счастливо, то хотя бы хорошо. Ей казалось, что причина этого, несомненно, – приятная компания. Одно присутствие Рауля согревало ей сердце.

– Я работаю в Американской библиотеке здесь, в Париже. Они позволили мне отдохнуть столько, сколько потребуется. Мне кажется, пора возвращаться к работе. Я отсутствовала целый месяц.

– Ты не похожа ни на одну библиотекаршу, которую я видел, – заметил он. – Если бы они были такие же хорошенькие, как ты, я бы в школьные годы проводил в библиотеке больше времени.

– Благодарю, добрый рыцарь, но, мне кажется, в вас заговорило вино.

– Нет, – возразил Рауль. – Во мне заговорил мужчина.

Его слова прозвучали как гром среди ясного неба и вызвали дрожь от шеи до низа живота. Габриелле пришлось сделать глубокий вдох, чтобы справиться с этим всепоглощающим чувством.

– Я отвечаю за редкие издания, – сказала она, сдвигая под столом колени, чтобы унять трепет между ног. – Руководство библиотеки предоставляет нам больше свободы, чем другим отделам.

К ее облегчению, Рауль разразился громогласным смехом, пробиравшим до мозга костей.

– Давай поедем в Венецию, – предложил он.

Дыхание Габриеллы участилось. Теперь настала ее очередь рассмеяться – нервно.

– Прости, что?

– У меня бизнес в Венеции. Поедем вместе, Белла. Она тряхнула головой. Слишком много событий произошло сегодня. Габриелла была потрясена тем, что спустя столь короткое время Рауль уезжает и к тому же предлагает совершить несвойственный ей дерзкий поступок, сбежав с ним. Но это не в ее характере.

– Я не могу просто так взять и уехать в Венецию.

– Почему?

– А как же работа?

– Ты в отпуске.

– Но… Но…

Габриелла мысленно перечислила все прелести поездки с Раулем в Венецию: возможность возобновить общение, чувствовать рядом его теплоту. Логика отказала ей.

– Что удерживает тебя здесь? – не отступал он. – Перемены пойдут тебе на пользу.

Габриелла подумала, что уже давно не устраивала себе отдых. Если она сейчас вернется на работу, пройдут месяцы, прежде чем ей предоставят следующий отпуск. А мысль о том, что она поедет в Венецию с Раулем…

– Нет. – Она покачала головой, на этот раз более решительно. Главное – убедить себя. – Это глупо. О чем мы до этого говорили?

Он пожал плечами, словно это было не столь важно:

– Подумай. Не торопись. Мы до этого говорили о тебе. Кстати, где ты училась? Припоминаю, Умберто пару раз упоминал какой-то пансион, когда я навещал его.

Габриелла кивнула. Приятно, что дедушка говорил с Раулем о внучке и ее занятиях, а Рауль это запомнил. В голове все еще звучали его слова: «Едем вместе, Белла». Она глотнула воды, решив, что вино виновато в том, что она чуть было не согласилась. Затем Габриелла собралась с мыслями, чтобы подробнее ответить на вопрос.

– С самого рождения мама записала меня в ту школу для девочек, которую окончила она. Я всегда знала, что буду учиться там. Хотя покидать Умберто мне не хотелось, было радостно находиться рядом с родителями. Было очень приятно видеть мамино имя на доске почета и в списке лучших учениц, бродить по тем же коридорам и сидеть в тех же классах, что и она. Мне нравилось быть ближе к ней, если это имеет значение. – Габриелла тряхнула головой и неуверенно рассмеялась. – Ты говорил серьезно о поездке в Венецию? Нет, извини, это безумная идея. В этом нет никакого смысла.

– Для тебя это имеет смысл. – Рауль отсалютовал ей бокалом. – И не такая уж это безумная идея.

Поехав с ним в Венецию, она будет окружена безграничной заботой… Все время Рауль будет уделять ей, как будто нет на свете женщины важнее…

– Тем более, – Габриелла обратилась к прошлому, чтобы не зацикливаться на несбыточных мечтах, – в школе я познакомилась с Филиппой.

– Это твоя подруга, которую я сегодня видел?

Она кивнула, вспоминая первый день их знакомства. Две одинокие девочки, никого не знающие в школе, подружились и сохранили дружбу до сих пор.

– Филиппа всегда была моей лучшей подругой, несмотря на то что через десять лет ее семья переехала в Нью-Йорк. Она вернулась, чтобы учиться библиотечному делу в университете, и мы окончили его вместе. Каждый раз мы разъезжались на каникулы: она в Нью-Йорк, а я в Париж – или по очереди гостили друг у друга. – Габриелла улыбнулась. – Филиппа удивительная. – Она умолкла, взглянув на Рауля. Он слушал, откинув голову, и улыбался. – Ох, я слишком много говорю, да?

– Нет, я готов слушать хоть всю ночь. Жаль, что меня тогда не было рядом. – Возможно, тогда он не чувствовал бы себя потерянным. – Мне следовало больше участвовать в твоей жизни.

Она пожала плечами:

– Да ладно, Рауль, разве ты мог? Не хватало тебе еще беспокоиться о подростке. Тем более что все шло хорошо. Мне нравилось в пансионе. Поначалу было трудновато, но я привыкла. Да и что ты мог бы сделать? Ты был занят своей жизнью.

Занят? Можно и так сказать. Рауль провел два года после смерти родителей, выпивая или зарабатывая на выпивку. Он играл в каждом встречном казино, прожигал деньги в каждом возможном пари и ставил на каждую лошадь. Он искал новую семью. Семью, способную полюбить человека, бездумно тратящего деньги, семью, которая примет его, как родного.

Потом он нашел Катю, или она нашла его. Плейбой года, холостяк года – Рауль получил столько бессмысленных званий, что не помнил их все. Он был нужен Кате и без них. В мире, который они для себя создали, эти титулы ничего не значили. По крайней мере, он так считал. Пока фундамент его мира снова не разрушился…

Рауль покачал головой, вспоминая, какими безумными были его поступки, если задуматься. Он вел себя крайне опрометчиво…

Ему удалось быстро заинтересовать Габриеллу; она думает о Венеции, хотя и не обнадеживает его. В этот самый момент она взвешивает все за и против, принимает окончательное решение.

Он увезет ее прежде, чем распространится новость об аресте Консуэло. А в том, что того арестуют, можно не сомневаться.

Правда, заглянув в глаза Габриеллы цвета золотистого бренди, Рауль растерял всю свою самоуверенность. Она так на него смотрела… Она была уже не девочкой, но женщиной. Его тело реагировало на желанную женщину… Он покачал головой, прогоняя фантазии.

«Ты прекрасно обходилась без меня, почему сейчас все должно быть иначе?» – подумал он.

Габриелла взяла его за руку:

– Прости меня. Можешь сделать одолжение? Как насчет того, чтобы больше не вспоминать о прошлом? Ты же сам произнес тост за большое будущее. Так давай начнем все заново.

Если бы это было легко. Именно прошлое сделало Рауля таким, сформировало его… и разрушило. Именно прошлому он обязан тем, каков он сейчас. Невозможно отпустить прошлое, не потеряв себя. Он не знал ответа; не знал, с чего начать. Даже пообещав, он не сможет сделать это сразу – ни ради себя самого, ни уж точно ради Габриеллы.

Пора покинуть кафе, выйти на улицу, в мир, где он сможет исчезнуть, сможет уберечь Габриеллу от себя.

– Ты готова? – спросил Рауль, вставая и кладя на столик несколько купюр.

Она удивленно взглянула на него. Пока девушка надевала плащ, Рауль черным облаком промелькнул мимо нее и вышел наружу. На улице шел дождь. Фонари вдоль набережной Сены отражались в мокром тротуаре и лужах.

– Рауль! – Габриелла прибавила шагу, чтобы догнать его. – Что случилось? Что я сказала не так?

– Ничего не случилось, и ты ничего не сказала.

– Тогда в чем дело?

– Дело во мне, Габриелла. – (Ее больно ужалило то, что он больше не называет ее ласково Беллой.) – Тебе лучше держаться от меня подальше.

– Нет, Рауль, как ты можешь такое говорить?

– Поверь, я знаю! Ты совершенно права, отказываясь ехать со мной.

Рауль остановил такси и усадил в него Габриеллу. Она решила, что они поедут вместе, однако он выпалил ее адрес водителю и попытался закрыть дверцу. Она подняла руку, протестуя:

– Что ты делаешь?

– Отправляю тебя домой. Прощай, Габриелла.

Она вышла из машины:

– Не уеду, пока не узнаю, когда мы снова увидимся.

– Ты не захочешь меня видеть.

– Я сама знаю, чего хочу.

В ее глазах вспыхнул невиданный доселе огонь. Она упрямо вздернула подбородок так, как делала это в детстве. Водитель начал нетерпеливо ворчать. Габриелла по-французски сказала ему, что он может ехать. Затем снова повернулась к Раулю:

– Я не хочу ждать еще двенадцать лет, чтобы увидеть тебя, да и не собираюсь.

– Кто знает, сколько потребуется времени.

– Когда ты уезжаешь? Мы могли бы встретиться за обедом, если сейчас слишком поздно.

– Нет.

– Тогда, может, за завтраком в твоем отеле?

– Это невозможно. Я улетаю рано утром.

– Ты не можешь отложить рейс?

– Я же говорил, что у меня дела.

– Твой бизнес подождет.

– Нет.

Невероятно! Рауль походил на несокрушимую скалу. Габриелла хотела ударить его в грудь, хотя знала, что он ничего не почувствует.

– Тогда, возможно, я поторопилась с отказом. Вероятно, я смогу приехать к тебе позже, через день или два. В библиотеке меня не ждут скоро.

– Прости, Габриелла, но я, видимо, поторопился с приглашением. Боюсь, это не сработает.

– Но ты же просил меня. Зачем ты это сделал? Почему изменил решение?

– Потому что это бессмысленно. Пожалуйста, не заставляй меня.