Случайная любовь

Кэт Шилд

Случайная любовь

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Глава 1

Неторопливо пробираясь сквозь роскошно одетую толпу, Рорк Блек лениво отвечал улыбками на поздравления знакомых. Рорк был высок и хорошо сложен, так что страстные взгляды половины собравшихся дам его совершенно не удивляли, вот только сам он практически не обращал внимания на суматоху по случаю первого винного аукциона.

Рорк внимательно оглядел толпу, и лишь этот напряженный взгляд выдавал, что он не так весел и беззаботен, как кажется. Большинство людей не заметило бы, что Рорк Блек дошел до предела, впрочем, мало кто вообще способен понять, насколько опасен этот человек.

В отличие от Элизабет Минервы.

– Креветки заканчиваются!

Этот крик вывел Элизабет из задумчивости. Кричала Бренда Стюарт, ее излишне впечатлительная помощница, склонная паниковать по любому поводу.

– Я только что проверяла, у нас еще полно креветок, – злясь на себя, возразила Элизабет, оторвавшись от созерцания красавца авантюриста. А помимо креветок у них еще было полно шампанского, канапе и дюжины других угощений. – Может, просто возьмешь чего-нибудь вкусного и немного отдохнешь?

Элизабет была готова на что угодно, лишь бы избавиться от навязчивой помощницы, бывшей когда-то распорядительницей на свадьбах. Этот подарочек ей достался от начальницы, Джози Саммерс, которая в очередной раз недооценила возможности самой Элизабет. Бренда помогала ей уже второй раз и снова подтвердила, что высшее общество Манхэттена совершенно ей не подходит. Ведь вместо того, чтобы излучать уверенность и готовность помочь, Бренда отчитала официанта на глазах у светской львицы Бани Кромвель и сделала строгий выговор бармену за то, что тот неправильно приготовил напиток члену городского совета.

– Мне некогда отдыхать, – воскликнула Бренда так пронзительно, что две стоящие неподалеку женщины брезгливо переглянулись, – и тебе не советую!

– У меня все под контролем. Аукцион начнется через полчаса, так что можешь отправляться домой.

– Не могу.

– Конечно, можешь. Ты так много работала на этой неделе, что теперь вправе немного отдохнуть, а я обо всем позабочусь.

– Ну, если ты так в этом уверена…

Можно подумать, что за все три года работы в «Мероприятиях Джози Саммерс» Элизабет ни разу не справлялась с заданиями и посложней, хотя ей пришлось немало потрудиться.

– Уверена. Иди домой и уложи красавицу дочку в кровать.

Время уже подходило к одиннадцати, так что ее шестилетняя дочка наверняка давно уже крепко спит, но Элизабет еще в прошлый раз уяснила, что все, что бы ни делала Бренда, она делает для дочки. И это единственная черта, которая ей нравилась в помощнице. Нравилась и вызывала зависть.

– Ладно, спасибо.

Дождавшись, пока Бренда уйдет, Элизабет вернулась к гостям:

– Ну что ж, привет.

А ведь Элизабет почти удалось забыть о Рорке Блеке за те десять минут, что она пререкалась с Брендой, а теперь он стоит от нее всего лишь в полутора метрах, прислонившись к колонне.

Черт. Он прямо-таки излучал мужественность и опасность. К тому же, вырядившись в смокинг, он не стал морочиться с галстуком и полностью застегивать рубашку, так что от него веяло непринужденной сексуальностью, от которой сердце Элизабет бешено забилось.

«Помнишь, ты клялась не связываться с плохими парнями?»

А Рорк Блек определенно был самым плохим парнем из всех плохих парней, какие только бывают на свете. Да ее уже от одного его имени трясло.

Но, несмотря на это, Элизабет сама всего пятнадцать минут назад мечтала о том, как запустит пальцы в его густые волнистые волосы, точно такого же оттенка, что и тетина бобровая шубка. Ей всегда нравились прикосновения меха к обнаженной коже.

– Что-нибудь нужно?

– А я думал, ты уже никогда не спросишь, – усмехнулся Рорк.

Его голос ненавязчиво предлагал ей улыбнуться, а пронзительный взгляд – скинуть черное платье и показать, что скрывается под ним.

– Вам что-нибудь нужно? – судорожно сглотнув, повторила Элизабет.

– Дорогая…

– Элизабет. – Она по-деловому протянула руку. – Я организую это мероприятие.

Элизабет ждала, что он крепко сожмет ее руку, а вместо этого Рорк развернул ее ладонью вверх и нежно провел по ней указательным пальцем.

– Рорк, – ответил он, глядя на ее ладонь, – Рорк Блек. У тебя очень изогнутая… – он поднял взгляд, пристально посмотрев Элизабет прямо в глаза, – линия головы.

– Что?

– Линия головы, – повторил он, еще раз проводя кончиком пальца по ее ладони. – Вот здесь, изогнутая линия означает, что ты любишь пробовать все новое. Это так, Элизабет?

– Что так?

– Ты любишь пробовать все новое?

«Плохой парень. Очень плохой».

Она прочистила горло и так резко убрала руку, что улыбка Рорка стала еще шире, а сама Элизабет покраснела.

– Я люблю придумывать неповторимую обстановку для событий, если, конечно, речь об этом.

Судя по улыбочке, он явно не об этом.

– Мне нравится, как ты тут все устроила.

Элизабет скрестила руки на груди и еще раз оглядела то, что сотворила здесь за последние двадцать четыре часа. Уж лучше говорить о работе, чем о ней самой.

– Слышал, ты решила устроить показ слайдов в честь Тайлера.

Тайлер Бенкс умер год назад, и никто даже и не подозревал, что этот отвратительный человек последние десять лет стоял за пятой частью всех благотворительных сборов в Нью-Йорке.

– Он это заслужил. Пусть он и не хотел, чтобы при жизни знали о его делах, но его щедрость спасла стольких людей, что я просто не могла поступить иначе.

– Умно и красиво, – заметил Рорк, пожирая ее глазами, – я уже попался на крючок.

И она тоже. А как иначе? Плохие парни всегда были ее проклятием, ведь чем хуже попадался ей парень, тем сильнее Элизабет хотела очутиться в его руках.

А насчет Рорка Блека общественное мнение было весьма единодушно – заносчивый, беспринципный мерзавец, при этом еще и чертовски сексуальный. Прямо-таки копия того парня, в которого она безнадежно влюбилась год назад.

А ведь после истории с Колтоном в прошлом октябре Элизабет на могиле сестры зареклась встречаться с плохими парнями. Вот только, похоже, к другим ее и вовсе не тянуло, так что последние двенадцать месяцев в ее жизни совсем не осталось романтики. Что, в свою очередь, объясняет, почему у нее так взыграли гормоны при виде Рорка.

– Могу вам тогда предложить слезть с крючка, мистер Блек, – резко ответила Элизабет, стараясь хоть как-то справиться с охватившим ее томлением. А то даже как-то неприлично, что от одного вида мужчины, пусть даже и такого обаятельного и сексуального, ее мозги превращаются в желе.

– Я вам не нравлюсь? – спросил Рорк таким тоном, что сразу стало понятно – он нисколько не переживает по этому поводу, а скорей уж наоборот, с радостью готов принять брошенный вызов.

– Я вас не знаю.

– Но у вас уже есть обо мне мнение, разве это честно?

Честно? Ему нужна честность? Что-то не верится. Если ему хоть словом намекнуть, что Элизабет о нем в действительности думает, уже через минуту она окажется в туалете с подолом, задранным до ушей.

А теперь еще от одной этой мысли у Элизабет заныло внизу живота.

– Я о вас читала, – раздраженно ответила она.

– А что именно?

То, что если бы не он, то сегодня здесь ничего бы не было, ведь это именно он уговорил внучку Тайлера выставить редчайшие вина из коллекции покойного деда на аукцион Ваверли.

Элизабет уже пожалела, что вообще с ним заговорила. Рорк оказался слишком уверенным и сильным, а организатору мероприятия вообще не положено болтать с гостями на личные темы.

– Кое-что.

– Да ладно тебе, раз уж бросила мне перчатку, так нечего теперь отнекиваться. – Рорк поднял темные густые брови и пристально посмотрел на нее серо-зелеными глазами.

В этом ее еще никто не обвинял.

– Слушай, это не мое дело. Мне надо убедиться, что все идет как надо.

– Убедишься, как только ответишь на мои вопросы. – С этими словами Рорк преградил ей дорогу.

Этот барьер под два метра ростом, прижимающий ее к колонне и скрывающий от посторонних взглядов, оказалось не так-то просто обойти, к тому же теперь, когда он навис над ней, Элизабет еще острее почувствовала желание.

– У тебя есть мнение, – Рорк уперся рукой в колонну, – и я хочу его услышать.

– Зачем?

– Ну, скажем, я уже давно не встречал женщин, которые не только бы говорили, чтобы я от них отстал, но и действительно этого бы хотели. – Рорк придвинулся еще ближе. – И я хочу знать почему.

– У Ваверли полно проблем, – выпалила Элизабет, чувствуя, как бешено бьется ее сердце, – и если аукцион пойдет ко дну, то во многом благодаря тебе. – А потом, осознав, что только что ляпнула, затаила дыхание и замерла на месте.

– И где ты это вычитала?

– Извини. Это не мое дело, мне пора.

– Не так быстро. Думаю, ты должна мне объяснение.

– Я влезла не в свое дело.

– Вот только, похоже, ты в нем неплохо осведомлена.

– Послушай…

Но в эту секунду ее спасло появление старой школьной подруги, Кендры Дарлинг, личной помощницы Анны Ричардсон, генерального директора аукциона Ваверли.

– Мистер Блек, Анна просила меня вас найти.

– А это не может подождать? Мы с Элизабет немного заняты.

Увидев, кого зажал в углу Рорк, Кендра удивленно расширила карие глаза под очками с черепаховой оправой.

– Это важно, с вами хотят поговорить какие-то люди из ФБР.

Крепко сжав зубы, Рорк отстранился от Элизабет и кивнул настырной помощнице Анны:

– Скажи, что я приду через пару минут.

– Я думаю, вам стоит пойти прямо сейчас.

Проще говоря, она не хочет возвращаться без него, ведь наверняка она привыкла общаться с богатыми, пусть порой и несговорчивыми клиентами, но уж никак не с представителями закона. Иначе бы она знала, что речь пойдет об антиках с Ближнего Востока.

Рорк задумался о том, как часто ему попадали в руки произведения искусства, и он с первого взгляда безошибочно определял, являются ли они подлинными или же искусными подделками. Чутье никогда его не подводило, а тщательный анализ лишь подтверждал его выводы.

И эта встреча с Элизабет подействовала на него так же. Только взяв ее руку в свою, Рорк сразу же понял, что Элизабет – подлинная. Никакого притворства, никаких игр, чистое притяжение. Осталось лишь ее заполучить.

– Мы потом договорим, – заверил он.

Вот только в ее глазах ясно читалось: «И не надейся».

– Мистер Блек?

Рорк отстранился от миниатюрной устроительницы мероприятия с аппетитными формами и незабываемыми голубыми глазами и прямиком направился к двум чужакам на этом празднике жизни, стоявшим рядом с Анной. Вот только она, в отличие от своей помощницы, явно не боялась, что ФБР испортит им аукцион. И эта спокойная уверенность всегда нравилась Рорку.

– Рорк, это специальные агенты Метьюс и Тодд, – сказала она, улыбаясь. – Они хотели бы задать нам наедине пару вопросов.

Рорк осмотрел агентов и заключил, что уже пару раз видел Тодда, хотя еще ни разу не имел с ним дела.

А вот высокую стройную Метьюс с темными волосами до плеч он видел впервые, и по тому, как она следила за его приближением, Рорк сразу понял, что агент расценивает его в качестве способа подняться по карьерной лестнице.

– Мы можем поговорить на террасе, – предложил Рорк и, сняв пиджак, набросил его на плечи Анны.

«А Элизабет неплохо потрудилась, она даже небольшую террасу превратила в романтичный уголок, украсив ее сосновыми ветками, свечами и фонариками».

После трех месяцев в джунглях Рорк по достоинству оценил прохладный ноябрьский вечер и огни Манхэттена. Обычно он считал город слишком скучным, но в ночи было свое очарование.

– Чем мы можем вам помочь? – спросил Рорк, как только за ними закрылась дверь.

– Нас интересует статуэтка Райяса «Золотое сердце». Принц Маллик Коури сообщил, что видел, как человек в маске, очень похожий на мистера Блека, похитил ее из дворца.

– Но не думаете же вы, что Рорк действительно ее похитил? – воскликнула Анна, вот только возмущение это было наигранным, обвинению она явно ни капельки не удивилась.

– Нам известно, что он в это время находился в Дубае. Человек с такими разносторонними талантами вполне мог пробраться во дворец и украсть статуэтку.

– Мог бы, – подтвердил Рорк.

– Но не стал бы, – добавила Анна, взглядом предлагая ему помолчать и предоставить ей возможность со всем разобраться.

– Так же, как мог бы совершить миллион других преступлений, – продолжил Рорк, пристально глядя на агента Метьюс. – Вот только я этим не занимаюсь.

– Извините, но одних ваших слов нам мало для доказательства, – вмешался агент Тодд.

– Но у вас нет и доказательств того, что Рорк замешан в этом деле, – заметила Анна.

Ладно, что бы она там ни думала, но, по крайней мере, она не оставила его на растерзание волкам.

– Вор совершил ошибку и выругался, – добавила Метьюс. – Принц заявил, что у него был очень низкий и запоминающийся голос. Ваш голос, мистер Блек.

– Мы как-то встречались пару лет назад в Дубае, но я сомневаюсь, что он до сих пор может помнить мой голос.

Но, несмотря на собственные слова, Рорк сразу понял – из него получится отличный козел отпущения. К тому же у Маллика есть еще одна причина считать, что это именно Рорк залез к нему во дворец.

– А почему мы раньше ничего не слышали о краже? – спросил он.

– Принц Маллик не решался признаться своему племяннику, кронпринцу, что не сумел остановить вора. – Метьюс выгнула бровь. – Но он уверен, что видел вас.

– Он ошибается, – огрызнулся Рорк.

– Я встречала принца Маллика, – спокойно заговорила Анна, положив руку на плечо Рорка. – Это честный, благородный человек, но боюсь, что в пылу схватки, когда все его чувства были на пределе, а в крови кипел адреналин, он мог ошибиться. Вы, кажется, сказали, что на преступнике была маска? Наверняка она слегка заглушила голос.

– А Далтона Ротшильда вы допросили? – спросил Рорк, пытаясь держать себя в руках. Хозяин соперничающего с ними аукциона уже давно всячески стремился им насолить. – А то я бы не удивился, узнав, что это он послал вора к Райясу, чтобы все свалить на меня.

– В отличие от вас Далтон Ротшильд не использует сомнительные методы, добывая свои лоты, мистер Блек, – возразила Метьюс. – Так что нам незачем его допрашивать по этому делу.

Конечно незачем, ведь наверняка это именно он навел фэбээровцев на них. Ротшильд всегда держал нос по ветру, вот только жадность его когда-нибудь погубит.

Анна пошла провожать агентов, а Рорк остался на террасе, чтобы немного остудиться. Он стоял там и через огромные полукруглые окна наблюдал за тем, как Элизабет Минерва в простом черном платье с длинным рукавом скользит среди роскошно одетых гостей.

И уже через пару секунд его горячая ярость сменилась испепеляющим желанием. Как только Рорк ее увидел час назад, он сразу же обратил на нее внимание, хотя фигуристые блондинки обычно его не привлекали. Он предпочитал высоких, худых женщин с горящими черными глазами и золотистой кожей. Когда дело доходило до предметов искусства или любви, для Рорка все решала страсть.

А такая изящная, грациозная особа, как Элизабет, вряд ли выдержит его ненасытный сексуальный аппетит.

– Рорк, на что ты так уставился?

А он и не заметил, как вернулась Анна. Рорк выругался про себя, ведь в другой ситуации такая беззаботность легко могла стоить ему жизни.

– Как мне связаться с организатором этого мероприятия?

– За все отвечала моя помощница, – удивленно ответила Анна. – Я попрошу ее отправить тебе нужную информацию.

– Отлично. Ведь через пару недель нам будет что отметить.

– Ты про «Золотое сердце»? Ты уверен, что у Райяса украли не ее?

– Это ты так спрашиваешь, не я ли совершил кражу?

– Нет, конечно. Но ты уверен, что получил ее из совершенно законного источника?

– На все сто. Можешь мне доверять.

– Я знаю. Но теперь, после этого обвинения, нам нужно быть еще осторожней.

Да, он прославился чем угодно, кроме осторожности.

– Принеси мне статуэтку. Самый быстрый способ покончить с этим делом – показать ее Райясу, чтобы сам шейх подтвердил, что у него украли другую статуэтку.

– Украли другую.

– Вот только и фэбээровцам, и кронпринцу Раифу Коури одного твоего слова мало, – возразила Анна. – Послушай, Рорк, тебя не было три месяца, и для нас сейчас настали нелегкие времена.

Нет, его, конечно, здесь не было, но это еще не значит, что он совсем уж не следил за ходом событий, и он знал о скандале, потрясшем аукцион. Его единокровный брат Ванс Ваверли считал, что у их генерального директора не было никакой романтической связи с Далтоном Ротшильдом и что слухи о договоре на цены между двумя соперничающими аукционами – всего лишь наглая ложь. Рорк полностью верил суждениям брата в том, что касалось законности действий Анны, а вот в том, что касалось намерений Ротшильда и чувств Анны к нему, он уже изрядно сомневался. Значит, до конца ей доверять нельзя.

– Нам очень важно снять с себя все подозрения в этом деле со статуэткой, – продолжила Анна, возвращая ему пиджак.

– Я знаю, но доставить сюда статуэтку не так уж и просто.

– То есть?

– Я хочу сказать, что, пока на этой статуэтке сосредоточено всеобщее внимание, а Ротшильд, не скрывая своих намерений, пытается нам навредить, важнее всего обеспечить ей надежную охрану.

– Статуэтка должна быть здесь как можно скорее, а то может случиться так, что от нашего аукциона ничего не останется еще раньше, чем ее сумеют похитить.

Рорк задумчиво проводил Анну внутрь, а когда надевал пиджак, заметил, что за ним пристально наблюдает один из самых влиятельных членов совета директоров аукциона.

– А у вас тут представлена неплохая коллекция, – заметил Джордж Кромвель. – Я даже и не подозревал, что Тайлер был таким знатоком.

– У этого человека хватало секретов.

– Надеюсь, он забрал их с собой в могилу.

Рорк вежливо улыбнулся, ничем не выказывая своего нетерпения. Может, он делает из мухи слона? Или его инстинкт прав – с этим человеком действительно что-то нечисто? Или, может, у него просто развилась паранойя после всех этих полных опасностей лет и последних трех месяцев игры в прятки с кровожадным картелем?

– А что здесь делали агенты ФБР? – поинтересовался Кромвель.

– Они получили кое-какую информацию и пришли уточнить некоторые детали.

Похоже, на свой собственный лад эти бетонные джунгли так же опасны, как и те тропические, из которых он только что вернулся.

– И у них это получилось?

– Думаю, у них остались некоторые сомнения.

– Меня волнует дальнейшая судьба аукциона Ваверли.

– Почему же? – поинтересовался Рорк, отпивая глоток шампанского с безразличным видом. Он терпеть не мог все эти словесные игры, предпочитая бандитов с их ножами и пистолетами, честно пытавшихся его прикончить, а не изматывавших душу изысканными речами.

– Некоторые владельцы акций нашего аукциона подумывают об их продаже.

– Дайте-ка угадаю. – Рорк уже даже почти не пытался скрыть свое раздражение. – Ротшильду?

– Да.

– Вот только им самим от этого лучше не станет.

– Из-за последних событий некоторые считают, что аукционом плохо руководят. – Кромвель одновременно высказывал свое мнение и пытался хоть что-нибудь выведать у Рорка.

– Чушь. Анна отлично знает свое дело, так что если кого и стоит винить в недавних трудностях, то только Далтона Ротшильда.

– Возможно, но ваши последние действия не принесли никакого успеха.

Рорк промолчал. Нет смысла говорить о том, что его действия не имели никакого отношения к аукциону, ему все равно не поверят и только лишний раз в чем-нибудь заподозрят.

– Все мои действия были полностью законны.

– Разумеется, но не все так просто. Многие рынки взлетают и рушатся исключительно из-за своеобразного восприятия реальности некоторыми людьми.

– А меня воспринимают как…

– Как слишком независимого как в профессиональной, так и в личной жизни.

С этим не поспоришь. Рорк всегда действовал исходя из своих потребностей и желаний, не обращая внимания на других.

– Думаю, если вы сможете доказать, что искренне преданы аукциону, у меня получится убедить остальных членов совета директоров, что вы, Ванс и Анна – именно те люди, которые нужны нам.

– И как мне это сделать?

– Покажите нам и всему миру, что вы остепенились.

Иными словами, Кромвель хочет, чтобы Рорк в ближайшем будущем забыл о любых опасных предприятиях. А это не так-то уж и просто, ведь Рорк как раз напал на след второй головы леопарда, что когда-то украшала трон Типу Султана, сыгравшего важную роль в истории Индии и ислама. Первую голову, украшенную бриллиантами, изумрудами и рубинами, ему удалось отыскать несколько лет назад в невзрачном чемодане, волею судьбы заброшенном в Канаду. Разумеется, ее тогда продали с аукциона. И покупатель, собиравший предметы искусства Ближнего Востока, пообещал Рорку доступ к уникальному документу из своей коллекции, если он сможет найти парную голову. А эти сведения значили для Рорка несравнимо больше, чем полмиллиона долларов, которые сначала предложил ему коллекционер.

– Я собираюсь покинуть Нью-Йорк через пару дней.

– Не слишком удачное решение, если вас, конечно, волнует судьба аукциона.

– У меня дела в Дубае.

– А вы уверены, что вам стоит покидать город, пока вами интересуется ФБР? Оставайтесь в Нью-Йорке и покажите, что вы способны вести тихую, размеренную жизнь.

– Чем это?

– Ваши любовные похождения уже стали легендами, так что, если вы спокойно поживете с одной женщиной, мы сразу поймем – именно вы-то и нужны нам у руля.

Рорк стоял все так же расслабленно, не обращая внимания на петлю, заброшенную ему на шею. Поселиться с любимой женщиной. Отличная идея, однако для человека, чьей единственной страстью оставались опасные приключения по всему свету это не так-то просто. Ведь никакие женщины, пусть даже и самые роскошные и желанные, не могли соперничать с азартом первооткрывателя.

Но теперь, когда сам аукцион зависит от его способности вести стабильную, размеренную жизнь… Что ж, похоже, пора найти женщину, которая составит ему в этом компанию. Такую, которая поймет, что все это ради аукциона. Чтобы, когда все это закончится, ее можно было с легкостью оставить, не разбив ей сердце.

– Даже забавно, что вы об этом сейчас заговорили. Я уже давно встречаюсь с одной женщиной, и мы как раз собирались объявить о наших отношениях.

– Отлично. – Кромвель попытался за улыбкой скрыть свое удивление. – Приводите ее завтра с собой на ужин, и мы обсудим наши дальнейшие планы.

– Мы придем.

– Буду ждать. Как зовут вашу даму?

– Элизабет, – ответил Рорк. Раз уж ему навязывают женщину, то пусть, по крайней мере, она его интригует. – Элизабет Минерва.

Глава 2

Элизабет шла по коридорам «Мероприятий Джози Саммерс» с чашкой кофе в руке, едва замечая царившую повсюду суматоху, и на автомате благодарила коллег, поздравлявших ее со вчерашним успехом на винном аукционе. А обычно она очень высоко ценила мнение окружающих, недаром же она так долго трудилась, чтобы добиться своего места.

После смерти сестры год назад Элизабет с головой погрузилась в работу, чтобы спастись от отчаяния, и успех не заставил долго себя ждать. Усталость отлично отгоняла непрошеные воспоминания, вот только долго в таком ритме сложно жить.

Так что Элизабет просто необходима была личная жизнь, однако с таким вкусом на мужчин, как у нее, куда проще в очередной раз разбить себе сердце, чем найти счастье.

И после того, как сестра, ее муж и ребенок погибли в автокатастрофе, Элизабет с горечью поняла, что осталась совершенно одна. Ведь ее родители семь лет назад сразу после того, как она поступила в колледж, переехали с Восточного побережья в Орегон и ни разу с тех пор их не навещали. Похоже, они решили: раз дети выросли, можно вздохнуть с облегчением и начать новую жизнь.

Сперва Элизабет из-за этого очень переживала, но потом поступила в колледж и влюбилась. Но влюбилась не в мужчину, а город. Нью-Йорк таил в себе столько нового и непривычного, давал ей столько возможностей и был таким людным, что ей некогда было скучать.

До сестры можно было добраться всего за пару часов на поезде, но после смерти Стефани в груди Элизабет появилась огромная дыра. Ей отчаянно не хватало семьи, так что она решила создать свою собственную семью. Вот только, к несчастью, в противовес успешной карьере, завести ребенка никак не получалось. А после того как две попытки искусственного оплодотворения прошли неудачно, у Элизабет закончились деньги и ей пришлось смириться с тем, что в этом году ей еще не суждено познать радости материнства. Что ж, оставалось лишь покрепче сжать зубы и не обращать внимания на боль в груди.