Разлучница

– У меня есть платье. Спасибо.

Петров придвинулся к ней ближе, заглянув в ее глаза. От него хорошо пахло. Не одеколоном, а просто мылом. Мускусным и мужским…

Ей захотелось припасть к нему, вдохнуть его запах.

Маделин и не осознавала, насколько одинока.

Одиночество. Она уже давно не видела своего брата и его семью, и у нее не было близких друзей.

– Ты упрямая женщина, Маделин, – сказал Алексей.

– Вы мне об этом уже не раз говорили, – ответила она. – Это очень плохо?

– Вовсе нет. Я ценю в тебе это качество, потому что оно у нас общее.

Маделин почувствовала – на ее лице появилась улыбка, причем без всякого ее согласия.

– Ну, я рада, что это прибавляет мне плюсов.

Кажется, он собирался придвинуться к ней еще ближе. Время тянулось медленно, воздух между ними стал сгущаться.

– Ну конечно, не минусов. Я пришлю тебе драгоценности на этот вечер.

Алексей повернулся и вышел из ее номера, захлопнув за собой дверь. Мэдди без сил опустилась в кресло.

Маделин взглянула на себя в зеркало. Ей понравилось, как она выглядит. Очень понравилось. Макияж ее смотрелся естественно, голубые глаза ярко сияли, волосы были завязаны в конский хвост, каскадом спадающий на одно плечо.

Она слегка повернулась, взглянув на свою обнаженную спину в глубоком треугольном вырезе маленького черного платья. Увидев это платье в витрине магазина в первый день приезда в Милан, Маделин не смогла пройти мимо.

Обычно она не надевала таких туалетов – просто не представлялось подходящих случаев: Маделин всегда работала, когда отправлялась на банкеты. Всегда была организатором, и никогда – гостьей.

Она даже не могла вспомнить, когда в последний раз наряжалась.

Теперь в ее внешности была недостающая деталь: обещанные драгоценности. И Маделин посетило тревожное ощущение – они скоро прибудут вместе с их хозяином.

Легкая дрожь прошла по ее телу, когда она подумала об Алексее Петрове. Маделин покачала головой. Она должна думать о нем не иначе как о своем боссе.

Скорчив рожицу своему изображению в зеркале, Маделин взяла ярко-желтую сумочку.

Услышав уверенный стук в дверь, она сразу же поняла, кто к ней пришел.

– Войдите, – сказала она, надеясь, что голос ее звучит по-деловому.

Дверь открылась, и Маделин повернулась. Дыхание ее застыло где-то в горле, лицо вспыхнуло.

– Вы одобряете мой наряд? – спросила она.

Алексей медленно обвел ее взглядом, и это заставило ее покраснеть с головы до ног.

– Годится.

И почему это слово, которое должно было разозлить ее, показалось Маделин самым невинным комплиментом, который она когда-либо получала?

– Я привез тебе драгоценности, – сказал он, протягивая ей изящную бархатную шкатулку.

Маделин прошла в центр комнаты:

– Я думала, вы пошлете кого-нибудь из своих… помощников, как вы их называете.

Алексей вплотную приблизился к ней:

– Я поручаю другим выполнять за меня рутинную работу, а не делать то, что приятно мне самому.

Открыв шкатулку, он достал серьги с желтыми, грушевидной формы бриллиантами, а также кольцо с драгоценным камнем, окруженным белыми бриллиантами. Чистота и отделка камней были безупречными, дизайн – изысканным и завораживающим.

– Они потрясающие, – сказала Маделин, слегка прикоснувшись к серьгам. – Вы настоящий художник.

Она взглянула на Алексея. Лицо его было твердым, как гранит, взгляд карих глаз – спокойным.

– Их можно дорого продать, – сказал он.

– Но в этих украшениях… есть нечто большее. Глядя на них, думаешь не только о продаже, – сказала она.

– Нет. В них нет ничего, кроме чистой прибыли, которую они могут принести. Это бизнес.

Маделин не знала почему, но эта холодная, жесткая фраза показалась ей необыкновенно печальной, тем более что сказана она была о таких красивых вещах.

Ей нравились украшения Алексея. В них было нечто большее, чем просто красота. Или это так казалось?

Протянув руку, она взяла у него шкатулку с драгоценностями и, наклонившись, достала и надела на себя первую серьгу. Подняв глаза, она увидела его взгляд в отражении зеркала. И снова заметила эту вспышку огня…

Опустив глаза, Маделин снова стала разглядывать ювелирные украшения – более внимательно, чем это было необходимо, – а затем надела вторую серьгу.

– Превосходно, – сказал Алексей, придвигаясь ближе к ней.

Он стоял позади нее – так близко, что она ощущала жар его тела. Его запах – тот самый, который мучил ее целый день, – окутал Маделин с головы до ног.

Подняв руку, Алексей прикоснулся к одной серьге.

– С этой вещью мне было интересно работать, – сказал он. – Камешек хорош сам по себе, им можно залюбоваться. Но в такой стильной форме, идеально ограненный, он выглядит гораздо лучше. И когда эти драгоценности надеты на красивую женщину… тогда они поистине великолепны.

Повернувшись, Маделин поняла свою ошибку, но было уже слишком поздно. Ее груди прикоснулись к его груди, и она крепко сжала свою сумочку, чтобы сохранить спокойствие.

С трудом она изобразила натянутую улыбку:

– Это замечательно. Я имею в виду – для рекламной кампании. – Маделин проскользнула мимо него и отошла как можно дальше, пока снова не смогла дышать. – Мы должны… Я должна… Занимайтесь, пожалуйста, своими делами, но мне надо отлучиться ненадолго. Для последних приготовлений, так сказать.

Он кивнул, и легкое изумление отразилось на его лице.

– Конечно. Посмотрим, будет ли этот вечер таким идеальным, каким он должен быть, по твоим словам.

Глава 3

Пышные банкеты и роскошная обстановка были, буквально говоря, повседневным явлением для Мэдди. Но она работала за сценой – координировала, планировала, руководила. Ее работа всегда была невидимой.

И вдруг внезапно она оказалась у всех на виду. Люди со всех сторон глазели на нее. Она понимала: вообще-то они смотрят не на нее, а на драгоценности, которые были на ней. И на Алексея, шедшего рядом. Этот мужчина излучал агрессивную сексуальность. В своем классическом смокинге он имел грозный и необыкновенно привлекательный вид.

Маделин улыбнулась проходившей мимо паре, заметив, что Алексей не обратил на них ровным счетом никакого внимания. Лицо его оставалось неподвижным и спокойным, когда они прошли через зал.

– Может быть, вы попытаетесь улыбнуться? – прошептала она.

Он склонился к ней:

– Зачем?

Сделав шаг в сторону, чтобы хоть немного отдалиться от него, Маделин продолжала идти рядом с ним.

– Это выражение дружелюбия. Так всегда делают люди.

– Не знал, что я должен выражать дружелюбие, – сказал он.

– Но ведь вы – бизнесмен, – сказала Маделин. – И продажа себя – это часть продажи вашего продукта.

Кажется, она говорила глупые и бесполезные слова этому мужчине, и ей не нравилось это. Разговаривать с ним по телефону ей удавалось лучше.

– Улыбаюсь я или нет, драгоценности все равно продаются, – невозмутимо произнес Петров.

– Да, конечно, я не сомневаюсь в этом, но…

– И кстати, если ты даешь людям все, что они хотят, они сразу же теряют к тебе интерес. Лучше оставить немного тайны.

Тайны в нем было предостаточно. Его личная жизнь оставалась сугубо личной. В ней не было даже намека на какие-то скандалы, никакой информации о том, с кем он спал. Ничего. И это тем более удивительно, учитывая жадный интерес прессы ко всякого рода скабрезным историям и скандалам.

Маделин оглядела зал – и вдруг почувствовала приступ клаустрофобии. Такие банкеты были для нее обычным делом, но она привыкла все время находиться по другую сторону сцены. Быть членом персонала означало слоняться где-то по углам. Быть гостьей и находиться рядом с Алексеем означало получать всеобщее внимание, которого она никогда не удостаивалась.

Маделин никогда не получала всеобщего внимания и теперь не знала, что делать с ним. Ей становилось все хуже в этой вынужденной обстановке, под любопытными взглядами окружающих.

Но постепенно она поняла – Алексей чувствует себя не лучше – и немного приободрилась. Он вел ее вперед, обняв рукой за талию, и рука его была напряжена. Взглянув на него, она заметила – даже в его изогнутых бровях сквозило напряжение. Однако Алексей смотрел не на нее. Он смотрел на столик, к которому они направлялись и за которым уже сидели гости. Они болтали и восхищались драгоценностями, размещенными в красивых шкатулках в витринах.

В этот момент Маделин узнала нечто о своем упрямом, скрытном боссе. Он чувствовал себя здесь так же неуютно, как и она. Он тщательно это скрывал, его лицо было совершенно спокойным, но она физически ощущала его дискомфорт.

Маделин прошла вперед, его рука все еще лежала на ее талии, и он последовал за ней, хотя движения его теперь были скованными.

Наконец Алексей улыбнулся людям, сидевшим за столом, когда, отодвинув стул, жестом пригласил свою спутницу сесть. Казалось, он полностью владел собой, как и всегда. Но Маделин знала правду. Тело его было напряженным, зубы крепко сжаты, даже когда он улыбался.

Когда Алексей уселся рядом с ней и положил ладонь на белую льняную скатерть, она инстинктивно положила свою руку поверх. Это был успокаивающий жест. Это был контакт. И он означал гораздо больше, чем просто прикосновение.

Словно электрический ток прошел от ее ладони вверх по руке, прямо к груди, заставив подпрыгнуть сердце и вспыхнуть жаркому огню внутри.

Она медленно отняла свою руку.

Взглянув на пустую тарелку, стоявшую перед ней, Маделин с надеждой подумала о том, что стук ее сердца, возможно, не будет слышен никому за столом.

Алексей почувствовал тепло от прикосновения Маделин, но главным было то, что этот жест его немного успокоил. Сглотнув, он сжал руку в кулак и повернулся к женщине, заговорившей с ним:

– Мистер Петров, я так рада видеть вас здесь.

– И мы с восхищением рассматриваем вашу новую коллекцию, – промурлыкала другая дама.

Он стал говорить о своей коллекции, о составляющих ее драгоценностях. Но при этом все время думал о непреднамеренном прикосновении Маделин. Это напомнило ему о давно прошедших временах. О ласковых прикосновениях. Прикосновениях, которые выходили за рамки секса. О связи, которая соединяла не только тела…

Он отогнал от себя эти мысли. Эта часть жизни осталась позади. Полина ушла. И любая связь, которая сейчас протянулась между ним и его администратором, была воображаемой. Алексей не хотел придавать ей никакого другого значения.

Маделин сложила руки на коленях. Ладонь ее все еще горела.

Она смотрела на Алексея. Он чувствовал себя уверенным, пока рассказывал о своей работе.

Маделин знала – он страстно увлечен своей работой. Она видела проблески этой страсти и слышала ее в его голосе, когда они разговаривали по телефону и обсуждали планы выставок и других мероприятий. Но теперь в его голосе не слышалось никакой страсти. Он стал холодным и ровным еще в гостиничном номере. Алексей прекрасно умел создавать дистанцию между собой и людьми. Этому искусству она хотела бы у него научиться.

Сидя рядом с ним – так близко, что рука его касалась ее, – Маделин ощущала волнение.

Каждый раз, когда Алексей ненароком прикасался к ее плечу, в ней как будто загорался огонь, который мгновенно пронизывал все ее тело.

– Кажется, мне надо подышать свежим воздухом, – тихо сказала она, когда грязные тарелки были убраны.

Ей также надо было кое-что проверить, и конечно же Маделин не хотела афишировать тот факт, что она – член персонала. Тогда стали бы интересоваться, почему она сидит рядом с Алексеем. А она не хотела возбуждать к себе интерес, не хотела стать запоминающейся фигурой. Не хотела, чтобы имя ее появилось в заголовках утренних газет.

Вежливо махнув рукой, – этот жест, казалось, никто и не заметил, – Маделин встала из-за стола и стала пробираться сквозь толпу гостей, пока не оказалась возле буфетной стойки. Один оценивающий взгляд – и она поняла: осталось мало закуски. Но вместо того чтобы найти официанта и дать ему поручение, Маделин прошла по периметру зала и вышла в длинный и пустой коридор.

Она испытала облегчение, избавившись от этой шумной и суетливой атмосферы. Упершись каблучками в мраморный пол, Маделин прислонилась к покрытой кафельной плиткой стене. Холодок пробежал по ее обнаженной спине.

– С тобой все в порядке?

Повернувшись, она увидела перед собой Алексея, и вдруг холод, исходящий от стены, перестал ей помогать.

– Ты не любишь толпу? – спросил он.

Маделин застыла на месте:

– А ты не любишь вечеринок.

Он пожал плечами:

– Я думал, это очевидно. Если бы я их любил, то бывал бы на них гораздо чаще.

– Но все хотят поговорить с тобой.

– Да. Потому что все хотят прикоснуться к богатству и власти. Если бы я был одним из этих официантов, ты считаешь, кто-нибудь захотел бы со мной поговорить?

– Проработав последние пять лет организатором мероприятий, могу сказать тебе честно – нет.

Алексей остановился прямо перед ней. Он был невероятно привлекательным. Его вид пробуждал к жизни все ее греховные помыслы, которые Маделин с таким трудом подавила в себе.

– Разве важно, что люди хотят поговорить со мной, если их при этом интересует мое положение и то, что оно может им дать?

– Я… я считаю, все не важно, если ты на это так смотришь.

Алексей взглянул через ее плечо на дверь, ведущую в банкетный зал:

– Просто у меня не хватает терпения для такого рода мероприятий. Не могу постоянно их посещать. Но это – часть моего бизнеса.

Маделин медленно кивнула:

– Я понимаю…

– Для тебя работа тоже на первом месте, – заметил он. – Могу сказать, ты относишься к ней очень серьезно.

– Иметь работу – это очень важно. Иметь хорошую работу – просто замечательно. А иметь любимую работу, которая приносит известность… это вообще мечта. Поэтому да, работа – это главное. А ты любишь известность?

Маделин было приятно видеть свое имя в журналах, правда без всяких сопутствующих грязных инсинуаций. Приятно знать, что ее имя ассоциируется с чем-то важным, чем она могла гордиться. Оставалось лишь надеяться на то, что люди принимают ее за другую Маделин Форрестер. Она действительно надеялась, что все забыли о той давней нашумевшей истории, связанной с ее именем.

– Да, это полезно для моей профессиональной репутации.

– Но зачем ты работаешь так упорно? Планируешь открыть свое собственное дело?

– Может быть. Когда-нибудь. Не теперь, – сказала Маделин и осеклась, потому что поняла: она сказала что-то не то. – Я имею в виду – лет через десять…

Темные брови его сдвинулись на переносице.

– Ты планируешь оставить работу у меня?

– Я ничего не планирую. Нет, действительно! Но все возможно. Ты думаешь, я буду работать у тебя всю оставшуюся жизнь? У меня есть определенные амбиции.

– А что в этом плохого – работать на меня? – спросил он, и голос его был мягким, спокойным, но она уловила жесткую нотку за всей этой внешней учтивостью.

– Ничего. Но разве ты хотел бы работать на кого-то всю свою жизнь?

– Это совсем другой вопрос.

– Нет, не другой, – настойчиво произнесла она.

– Ты прекрасно разбираешься в бизнесе, – сказал он. – Значит, либо ты хочешь передать «Драгоценности Петрова» человеку с более низкой квалификацией, либо ты лгала мне насчет своего мастерства.

Сузив глаза, Маделин оттолкнулась от стены, не заботясь в этот момент о том, что они еще больше приблизились друг к другу.

– Да, я прекрасно разбираюсь в своем деле. Может быть, когда-нибудь ты обратишься в мою компанию для того, чтобы организовать выставки и другие мероприятия.

– Хочешь создать свою компанию, которая занималась бы организацией мероприятий?

– Да.

Алексей почувствовал раздражение. Он нанял Маделин, когда она не имела никакого опыта организационной работы. И вот теперь она собирается использовать полученные опыт и знания где-то еще.

Он взглянул на нее – такую изящную и хорошенькую. Глаза ее наполнены страхом и… решимостью?

– И ты думаешь, будто сможешь управлять своей собственной компанией? – спросил он.

– Я окончила магистратуру по бизнесу.

– Бесполезная ученая степень, на мой взгляд. Либо у тебя есть способности к этому, либо их нет.

– Как точно! Хотела бы я услышать это на выпускном вечере в университете.

Петров расхохотался. Ее ум и прямота всегда впечатляли его. То, что Маделин имела свою точку зрения и свое мнение, и послужило решающим фактором при приеме ее на работу.

Алексей всегда наслаждался разговорами с Маделин по телефону. Очень мало кто осмеливался разговаривать с ним так, как эта девушка.

Она упомянула учебу в университете, не зная, что колледж был для него не более чем фантазией. Высшее образование? Это было недостижимо. Алексею всегда приходилось работать. Но он не слишком переживал из-за этого. Работа закалила его, и он смог выстоять в борьбе, необходимой для достижения успеха. В жизни его было одно светлое пятно. Но трагедия лишила его единственной радости, которую он знал, и оставила кровоточащие раны…

Маделин прикусила нижнюю губу. Он подавил в себе желание протянуть руку и погладить ее.

– Мой брат заставил меня поступить в колледж.

– Твой брат? Она опустила глаза:

– Он очень успешный человек, и он хотел, чтобы я тоже была успешной…

Маделин замолчала. Алексея не должно было это волновать. И все же он хотел узнать секрет, о котором она только что чуть не проговорилась. Тот самый секрет, который она не хотела раскрывать никому.

– Значит, именно твой брат убедил тебя получить высшее образование?

Она кивнула:

– Да. Он сейчас владеет сетью престижных курортов. Поэтому… образование не так уж бесполезно.

Алексей рассмеялся:

– Я не знаю твоего брата.

Он заметил, как покраснели ее шея и плечи.

– Конечно, ты его знаешь. Он очень успешный человек. И вся моя семья – тоже успешные люди.

– А ты?..

– Может быть, я хочу стать более известной, чем они, – сказала Маделин, и медленная улыбка расцвела на ее лице.

– Но ты выглядишь очень скромным человеком.

Она подняла брови:

– Скромным?

– Ну конечно. Ты практически сбежала из банкетного зала. Тебе явно неинтересно купаться в лучах моей славы.

– Дело не в твоей славе. Я просто хочу сама преуспеть.

Маделин облизала нижнюю губу. Он не мог не заглядеться на это движение, не мог не представить себе, как прикасается своим собственным языком к этому соблазнительному рту…

Она была очень привлекательная женщина. А у него так давно не было секса. Он перестал интересоваться Оливией, забросив ее в Милане, еще за пять месяцев до их окончательного расставания…

– Какая ты амбициозная!

Она взглянула на него:

– А что это за жизнь – без цели?

– Скучная? – отозвался он.

– Вот именно, – сказала она. Алексей придвинулся к ней – так близко, что смог уловить запах женщины сквозь аромат цветочных духов.

– В некоторых вопросах мы с тобой мыслим совершенно одинаково.

Маделин слегка покачнулась, будто желая отодвинуться от него, установить между ними дистанцию.

– Странно. – Она сделала полшага назад. – Может быть, ты походишь еще по залу? А я… Мне надо… позаботиться о креветках.

– Креветках?

– О буфете. Там осталось мало закусок.

Алексей кивнул:

– Тогда иди и займись этим.

Она прошла мимо, слегка коснувшись его. Тело его отреагировало тут же. Интуитивно. Жадно.

Ах, как жаль, что он порвал со своей любовницей! Как жаль, что он не пригласил на этот банкет какую-нибудь модель или не стал заигрывать с какой-нибудь женщиной в банкетном зале. А теперь в ближайшее время у него не будет возможности сбросить с себя напряжение.

– Может быть, ты… Я хочу сказать… ты пойдешь и… – Маделин неопределенно взмахнула рукой.

– Да, пойду пройдусь. Я все понял. Хочешь от меня избавиться?

Она покачала головой:

– Нет, совсем нет.

Алексей подошел к ней – так близко, что ему оставалось только одно: обнять ее за тонкую талию, прижать к себе и поцеловать в губы.

– Мне кажется, это тоже нехорошо: оставаться в пустом коридоре со своим боссом наедине, – сказала она, завороженно глядя на его губы.

– Да, – согласился он.

Их взгляды встретились.

– Да, очень плохо, – прошептала она, отвернувшись от него.

– Я скоро поговорю с тобой, Маделин, – сказал он.

Мэдди повернулась и направилась в сторону кухни. Сердце ее стучало где-то в ушах.

Глава 4

Каждый раз, увидев в газете положительный отклик с упоминанием своего имени, Мэдди старалась не замечать тут же возникающее болезненное ощущение. На память приходил прошлый опыт с прессой, случившийся пять лет назад.

И в это утро ей попалась на глаза восторженная статья о выставке.

Она прошла с большим успехом, и коллекция драгоценностей, созданная Алексеем Петровым, была признана достижением года. Конечно, большинство людей могли купить лишь продукцию массового производства, а не дорогие оригиналы ручной работы. Эти образцы будут выставлены на аукцион в конце выставочного сезона, со стартовой ценой в миллионы долларов.

Раздался звонок мобильного телефона, и Маделин схватила трубку, лежавшую на туалетном столике:

– Маделин Форрестер слушает.

– Ты прекрасно поработала вчера вечером, Мэдди.

Сердце ее замерло.

– Спасибо за похвалу, мистер Петров. – Взглянув на свое отражение в зеркале, она увидела – щеки ее покраснели.

– Собираешься в Швейцарию?

– Я еще не выехала из гостиницы. И мой поезд отправляется в два часа. Банкетный зал в Аппенцеле в два раза больше, чем здесь, поэтому мне надо очень рано приступить к его подготовке.

– Но почему бы тебе не поехать со мной, а не на двухчасовом поезде?

– С тобой? – как попугай повторила она.

– Я отправляюсь в полдень, и для меня зарезервирован частный вагон. Это гораздо лучше, чем трястись в толпе.

Взглянув на свое отражение в зеркале, Маделин почувствовала отвращение к своим еще больше раскрасневшимся щекам и вспыхнувшему блеску в глазах. Она была взволнована. Взволнована от предстоящей встречи с Алексеем…

Ей нельзя ехать вместе со своим боссом! Она не может находиться рядом с ним больше, чем это необходимо, – по крайней мере, до того, пока снова не станет владеть собой.

– А по дороге мы сможем подробно обсудить твои планы на ближайшие десять лет в профессиональном отношении. Обсудим, сможешь ли ты осуществить их в моей компании, – продолжал уговаривать Алексей.

И неожиданно поездка вместе с боссом показалась Маделин просто необходимой. Потому что, если она не поедет с ним, если позволит своему влечению к нему повредить ее карьере, ей придется уйти.

Но она не собиралась этого делать! Маделин не позволит страху и неуверенности препятствовать развитию ее карьеры.

– Замечательно! Когда я должна быть готова?

– Жди меня в холле в одиннадцать часов, и мы вместе поедем на станцию.

– Хорошо, договорились.

Когда, закончив разговор, Маделин положила телефон обратно на туалетный столик, она поняла, как крепко она прижимала его к своему уху.

Ее охватило волнение. Но это только потому, что у нее появилась возможность продвинуться по службе! И совсем не потому, что она скоро снова увидит Алексея…

Крепко стиснув зубы, Маделин заметалась по номеру, кидая свои вещи в чемодан. Наконец, закрыв его, она защелкнула замки.

Маделин никогда не тревожили мелочи. Она всегда двигалась вперед, не позволяя прошлым ошибкам прервать или даже просто остановить ее путь. Маделин упорно работала для того, чтобы достичь своего сегодняшнего положения. После того публичного скандала, когда она упала в глазах людей, ей пришлось работать в самых захудалых местах и выполнять любую тяжелую работу, чтобы создать себе резюме, которое могло произвести впечатление на работодателей. В конце концов ей удалось получить место в североамериканском филиале компании Петрова. И там Маделин проявила себя настолько хорошо, что два месяца назад ее перевели работать в миланский офис. Теперь ей нельзя было останавливаться.

И она не могла позволить себе ничего, и меньше всего – влечения к своему боссу, которое могло помешать ей раскрыть свой полный потенциал в компании «Драгоценности Петрова».

А если это означало, что она должна сидеть в вагоне напротив босса и разговаривать с ним, отчаянно борясь с желанием протянуть руку и дотронуться до его небритой щеки, она сделает это.

Алексея не было в холле, когда она спустилась вниз в назначенное время. И это было для нее большим облегчением. Маделин встретил его водитель с извинениями от Петрова, у которого возникли непредвиденные дела в одном из демонстрационных залов Милана.

Алексей должен был встретить ее на железнодорожной станции, и Маделин воспользовалась этой передышкой и немного успокоилась.