Все, что она хотела

– Мы можем где-нибудь поговорить?

– Да, пойдем в мой класс. – Вот только вместо того, чтобы направиться к школе, Лэйни как дура стояла на месте и пялилась на Далтона. Все те же тонкие черты лица, те же полные губы, те же слегка вьющиеся темные волосы.

А потом Лэйни поняла, что смотрит ему прямо в глаза, а он так же тщательно ее разглядывает, как и она его. Лэйни покраснела и быстро отвела взгляд.

– Хорошо выглядишь. – Он смотрел на нее все так же пристально.

Ну конечно! В дешевом платье и носках после длинного рабочего дня в школе. Ладно хоть чипсов в волосах нет, а то от детей всего можно ждать! Нет, она прекрасно знает, что сейчас хорошо выглядеть просто не может, во всяком случае так же хорошо, как он.

Но после такого дружелюбного приветствия Лэйни немного успокоилась. Может, он ничего не знает про деньги? Ведь если бы знал, то с этого бы и начал, ведь так? Но если он пришел не из-за денег, то что ему от нее нужно?

– Хочу предупредить, у меня мало времени, меня ждут дополнительные уроки, – заметила Лэйни, направляясь к школе.

Подойдя к двери, Лэйни обернулась и, увидев сразу за собой Далтона, от неожиданности споткнулась, но его крепкая рука не дала ей упасть.

Лэйни перевела взгляд с его руки на лицо. Далтон стоял так близко, что у нее перехватило дыхание. И как она могла забыть голубизну этих глаз? Такой необычный оттенок, яркий и насыщенный небесно-голубой цвет с примесью того синего, что можно увидеть лишь в ясный день у линии горизонта. Кейно-голубой, как шутила бабушка.

У Далтона Кейна небесно-голубые глаза. Ни на секунду нельзя забывать, с кем она имеет дело, ведь если этот человек захочет, то с легкостью сломает жизнь и ей, и бабушке.

– Что тебе нужно?

– А почему ты решила, что мне от тебя что-то нужно?

– Потому что если Кейн хочет с вами встретиться, то ему от вас что-нибудь нужно.

– А ты не слишком высокого обо мне мнения.

– Да, ты прав.

Даже смешно, что это она ему не доверяет, ведь у нее-то Кейны деньги не крали, а даже совсем наоборот. Но вот только что ей теперь делать? Отправить бабушку в тюрьму?

Вспомнив о деньгах, Лэйни сразу захотела поскорее со всем покончить.

– Хочу напомнить, что я выросла в вашем доме, так что неплохо себе представляю нравы вашей семьи.

– Ну ты даешь, – скривился Далтон, так старательно изображая раненые чувства, что Лэйни лишь с трудом сдержала улыбку.

Так, не поддаваться его чарам. Лэйни прекрасно знала, что Далтон может притвориться ее лучшим другом, а в следующую минуту полностью забыть о ее существовании. Больше она на его удочку не попадется.

– Не кривляйся. Мы не виделись десять лет, и раз уж ты хочешь со мной сейчас поговорить, то тебе определенно от меня что-то нужно. Так что хватит меня очаровывать, переходи сразу к делу.

– По-твоему, я очарователен?

– По-моему, мы оба отлично знаем, что при желании ты можешь быть чертовски очаровательным. – Лэйни закатила глаза. – В конце концов, ты сын своего отца.

Улыбка Далтона сразу поблекла.

– Ладно, хочешь знать, зачем я пришел? Мне нужно поговорить с твоей бабушкой.

Черт. Лэйни мгновенно насторожилась. Раз он хочет с ней поговорить, значит, он знает о деньгах. Может, у него нет доказательств? И поэтому он хочет с ней поговорить и выжать из нее правду? Что ж, она этого не позволит.

Ведь теперь Матильда Фортино даже в лучшие дни с трудом вспоминает, кто она такая, и это не говоря уж о худших. Кто знает, чем закончится их встреча? Бабуля может решить, что у него есть доказательства, и во всем признается.

Лэйни никогда не отступала перед трудностями, но теперь ей захотелось убежать куда-нибудь подальше и спрятаться.

– Так я могу встретиться с твоей бабушкой?

– Нет. – Лэйни понадеялась, что ответила достаточно решительно, и, юркнув в школу, поспешила захлопнуть за собой дверь.

Глава 2

Далтон едва успел удержать закрывающуюся перед ним дверь.

Лэйни безуспешно тянула за ручку с другой стороны, не сразу поняв, что случилось.

– Просто выслушай меня.

Похоже, Лэйни не станет его слушать, а просто захлопнет дверь у него перед носом. В конце концов, они оба знают, что ей есть чего опасаться. Когда она только поселилась в их доме, они, несмотря на разницу в возрасте, сдружились. Ей тогда было одиннадцать. И следующие два года она ни на шаг от него не отходила. А потом, за год до того, как она отправилась в колледж, Далтон безо всяких объяснений вычеркнул ее из своей жизни. Да, Лэйни есть за что его ненавидеть.

– Ладно, – вздохнула она, отпуская дверь.

– Спасибо. – Далтон шагнул в прохладный коридор и следом за Лэйни пошел в ее класс.

Он всегда считал, что умеет читать своих соперников, безошибочно определяя их настроение по языку тела и выражению лица, не зря же он столько лет изучал людей. Вот только сейчас Далтон и без всех этих ухищрений отлично видел, что Лэйни взбешена. Что же он такого успел сказать или сделать?

Он догнал ее, когда она уже заходила в какой-то класс. Они вошли в чисто прибранное помещение, которое, так же как и все здание в целом, явно нуждалось в ремонте. Далтон уже сто лет не был в начальной школе или, точнее говоря, двадцать один год и уже успел забыть, какое тут все маленькое. Парты едва доставали ему до колен, стульчики казались кукольными, у стены валялись пуфики, повсюду стояли коробки с карандашами и фломастерами, и только в углу примостился стол, рассчитанный на нормального человека.

Лэйни подошла к столу, погладила плюшевую сову, сидевшую у монитора, и только потом обернулась:

– Дополнительные занятия начинаются через пятнадцать минут, так что тебе лучше поторопиться с объяснениями.

Эти слова прозвучали очень сухо, казалось, что они застревают у нее в горле и она лишь с трудом их выдавливает. Из-за чего же она так бесится? Что-то он не припоминал, чтобы она раньше была такой нервной.

– Мой отец болен, – начал Далтон.

– Сочувствую, – ответила Лэйни таким тоном, что и дурак бы понял – здоровье Холлистера ей до лампочки.

– Не нужно.

– Что не нужно? – нахмурилась Лэйни.

– Притворяться, что волнуешься о нем. – Слова прозвучали слишком резко, а ведь он хотел слегка ее успокоить, наладить между ними связь. Может, она и не ненавидит Холлистера так же сильно, как и он сам, но любить ей его точно не за что.

Вот только заговорил он слишком холодно, точно пытался ее в чем-то обвинить, так вполне мог бы сказать отец. Ну почему он способен найти общий язык практически со всеми кроме Лэйни?

– Я… – Она нахмурилась еще сильнее. – Извини, я не хотела сказать ничего такого.

– Я понимаю.

Ну почему ему хочется столько ей сказать, но все это будет совершенно не к месту? Решив отбросить дальнейшие объяснения, Далтон просто протянул ей копию письма:

– Отец получил его неделю назад.

Лэйни удивленно переводила взгляд с Далтона на протянутую бумагу.

– А при чем тут моя бабушка?

– Прочти, пожалуйста, а потом я все объясню. – Это ему кажется, или ее голос слегка дрожит?

Лэйни кивнула и, все так же хмурясь, начала читать, но через пару секунд подняла глаза. Заметив, как пристально он за ней следит, Лэйни отвернулась и продолжила читать.

– Извини, но я все равно не понимаю, при чем тут моя бабушка.

– Холлистер Кейн хочет, чтобы мы нашли его дочку.

Лэйни вернула ему письмо и выдохнула, как показалось Далтону, с облегчением.

– А мать этой девочки хочет ее спрятать, – улыбнулась Лэйни.

– Да. – Далтон тоже улыбнулся. – Но мы говорим о Холлистере, и такие мелочи, как чужие желания, его мало волнуют.

– Подожди, ты же не думаешь, что… – Она резко шагнула назад. – Что это написала моя мать, а пропавшая наследница – это я?

На ее лице отразилось такое неприкрытое отвращение при одной этой мысли, что Далтон рассмеялся:

– Нет, конечно нет. Я же видел фотографию твоего отца, ты на него похожа как две капли воды.

Лэйни усмехнулась, и Далтону опять показалось, что сделала она это с облегчением.

– Точно. – Лэйни указала на свой нос. – Знаменитый нос Фортино, его ни с чем не перепутаешь.

Ничего не скажешь, выдающийся нос. Пусть большинство женщин и предпочли бы более миниатюрный, но этот крупный нос с благородной горбинкой очень гармонично сочетался с остальными чертами ее лица. Далтон вырос в том мире, где женщины боролись с любыми несовершенствами своего тела, как с тараканами, так что этот выдающийся нос всегда ему нравился. Вот только к делу это сейчас не относится.

– Нет, твоя мать тут ни при чем, но твоя бабушка была экономкой в доме Холлистера более тридцати лет. Мне кажется, что она может что-то знать.

– О любовных похождениях твоего отца? Что-то я в этом сомневаюсь, вряд ли она интересовалась такими вещами.

– Да, если бы она ими интересовалась, то у нее просто не хватило бы времени на прямые обязанности. Но она работала на отца дольше, чем большинство его подчиненных в «Инновациях Кейна», так что если кто-нибудь и знает о секретах моего отца, то только она.

Пока он говорил, Лэйни гладила плюшевую сову. На него она не смотрела, так что Далтон решил продолжать:

– Я посетил дом престарелых, но мне сказали, что без твоего согласия меня и на порог не пустят, а мне очень нужно с ней поговорить. Ты просто должна разрешить мне с ней встретиться.

– С твоей семьей меня больше ничего не связывает. И я тебе ничего не должна.

– Пожалуйста, позволь мне встретиться с твоей бабушкой.

– Нет. – Она выставила вперед руки, как бы заранее отметая любые аргументы. – Она ничего не знает и ничем не сможет тебе помочь.

– Я заплачу.

– Конечно, заплатишь, ты же Кейн, а вы всегда готовы обещать горы золота.

– Конечно, я Кейн, но я не такой, как отец, и всегда держу свои обещания.

– А ты, оказывается, знаешь не только как обещать, но еще и выполнять обещанное? Поздравляю.

– Как видишь, среди нас есть не только бездушные ублюдки.

– Это мы еще посмотрим. – Лэйни еще раз погладила сову и повернулась к нему. – Но к делу это все равно не относится. Я не согласна на вашу встречу не из простой прихоти, бабушка ничем не сможет тебе помочь.

– Позволь мне с ней поговорить, и пусть она сама мне об этом скажет.

– Все не так просто. У бабушки болезнь Альцгеймера, так что даже если она что-то и знала, она все равно не сможет тебе об этом сказать. Тебе незачем с ней встречаться.

Далтон попытался понять хоть что-то из ее ответа, но это у него не слишком получилось.

– Альцгеймера? – глупо переспросил он.

Лэйни не подняла глаз, и Далтон решил, что она пытается сдержать слезы.

Далтон задумался. Миссис Фортино – он всегда так ее называл, потому что мать строго следила, чтобы они соблюдали подобные формальности с работавшими на них людьми. Всегда строгая и суровая Матильда Фортино была единственным оплотом постоянства и неизменности в их вечно бушующем нервном мире.

Внезапно Далтон почувствовал руку Лэйни на своей руке и, подняв глаза, увидел, что она стоит с ним рядом.

– Ты не знал? – Эти слова лишь с трудом дошли до него через сумятицу, царившую в его мозгу после такого заявления.

– Нет.

– Извини, я подумала, что тебе объяснили, почему к ней нельзя посторонним.

– Нет, мне просто сказали, что я могу с ней встретиться только в твоем присутствии.

Лэйни погладила его по руке, как бы пытаясь поддержать и успокоить.

– Извини, – повторила она еще раз, – если бы я знала, что ты ничего не знаешь, то сказала бы это как-нибудь помягче.

Далтон поднял глаза и увидел, что она внимательно его изучает, необычные янтарные глаза широко раскрыты, а брови озабоченно нахмурены. Лэйни стояла так близко, что подол ее платья касался его ног, а ее грудь мерно вздымалась и опускалась всего в дюйме от его рук. Далтон глубоко вздохнул.

Он здесь не за тем.

Вот только никакая дыхательная гимнастика не поможет, когда с каждым вдохом втягиваешь в себя ее аромат. От нее пахло мелками и клеем. Такое незамысловатое сочетание сложно назвать притягательным, вот только сейчас Далтону так не казалось.

А к этому запаху примешивался аромат ее шампуня – фруктовый, свежий и простой.

Далтон едва не рассмеялся при этой мысли. Пусть у нее и простой запах, вот только чувства он к ней питает совершенно не простые. Он отлепился от стеллажа, на который опирался, и очутился к ней еще ближе. Лэйни резко отдернула руку и поспешно отступила к столу.

– Посторонние ее пугают – я про бабушку. Конечно, ты не совсем посторонний, но именно поэтому тебя к ней и не пустили. Доктор считает, что ей не стоит лишний раз волноваться.

Далтон чувствовал, как сгибается под весом сказанных слов, а когда еще раз посмотрел на Лэйни, то с удивлением увидел в ее взгляде то чувство, с которым на него смотрели не слишком часто. И уж тем более Далтон не думал, что после того, как он столько над ней издевался в юности, Лэйни так когда-нибудь посмотрит на него.

В тринадцать лет Далтон понял, что готов умереть ради Лэйни Фортино. А поняв, пустил в ход грубость, снисходительность и даже откровенную жестокость.

Так что он привык видеть в ее взгляде боль, веселый бунт, злость, но только не сочувствие.

Глава 3

Учитывая их непростые отношения, Лэйни следовало бы радоваться его страданиям. Может, со временем она забыла былое, а может… О, они же говорили о бабушке. Ну как она может не посочувствовать человеку, даже Далтону, переживающему за ее бабушку?

Ведь она так устала заботиться о бабуле одна, без отца, без братьев и сестер. Конечно, в доме престарелых о ней заботятся, но конкретно до нее там никому нет дела. А ведь Лэйни и самой просто необходима моральная поддержка, так что нечего удивляться, что она так размякла, когда увидела, что Далтон шокирован ее словами.

– Прости, я и не знала, что бабушка так много для тебя значит.

Далтон поднял глаза, по его лицу скользнуло удивление, и Лэйни сразу поняла, что ошиблась.

– Не важно, – добавила она и, чтобы скрыть раздражение от своей ошибки, стала подбирать валяющиеся на полу мелки.

Далтон молча за ней наблюдал, а потом заметил:

– Ты на меня сердишься.

– Нет, – выдохнула Лэйни, перекладывая книжку с картинками, – я сержусь на себя, ведь на какую-ту секунду мне действительно стало тебя жаль, я даже забыла, что ты – Кейн. Холодный и бессердечный, как и все в вашем роду.

Лэйни нахмурилась, услышав собственные слова. Ну и кто сейчас холодный и бессердечный? Да она сама сейчас холодна, как полярный ледник. А ведь когда она дотронулась до его руки, то в его взгляде пылал настоящий жар, ошибиться она не могла. Ну и что ей теперь делать?

Но не успела она еще все это додумать, как Далтон заговорил:

– Ты действительно так обо мне думаешь?

Лэйни покачала головой и продолжила собирать мелки.

– Ну как мне думать о тебе? Я говорю, что у моей бабушки болезнь Альцгеймера, а ты изображаешь сочувствие, чтобы добиться моего согласия. – Лэйни посмотрела ему прямо в глаза, надеясь, что он со стыдом отвернется, но он ответил на ее взгляд. – А я и не думала, что ты такой мерзавец.

– Ты думаешь, мне не жаль твою бабушку? А ведь она очень много для меня значила.

Лэйни фыркнула, выковыривая маркер из-под стола.

– Не переигрывай, вежливого сочувствия вполне достаточно, не забывай, что истинный Кейн никогда не будет горевать из-за какой-то служанки.

– По-твоему, я даже не способен испытывать каких-либо чувств к женщине, заботившейся о нашем доме более тридцати лет? – холодно поинтересовался Далтон.

– Нет, по-моему, ты огорчился, что ничего от нее не узнаешь.

Лэйни замолчала, наконец-то поняв очевидное. Далтон хочет узнать что-то о делишках своего отца, а о деньгах ничего не знает. Можно выдохнуть. Вот только манипулировать собой она все равно не позволит.

– Я не верю, что тебя волнует судьба моей бабушки, она никогда не была заботливой и ласковой, так что даже я сама не питаю к ней особой любви. – Лэйни подошла к столу и взяла ключи. – Мои занятия начинаются через пять минут, – напомнила она, взяла сумочку, направилась к выходу и картинным жестом открыла дверь, уступая дорогу Далтону.

Он медленно подошел к ней, даже не потрудившись вытащить руки из карманов, и вместо того чтобы выйти в коридор, придвинулся к ней так близко, что Лэйни невольно попятилась и уперлась поясницей в дверную ручку.

Лэйни чувствовала, что от него исходит легкая угроза, может, он стоял слишком близко, может, для нее любое расстояние было слишком близким, а может, во всем виноват этот пристальный взгляд, отмечавший каждую неправильность ее черт.

Далтон неторопливо заговорил, как бы пытаясь устрашить ее словами, вот только страха она не чувствовала, только какой-то необъяснимый трепет.

– Ну раз уж ты так настойчиво утверждаешь, что я плохой парень, то я и буду плохим парнем. По мне, так отличная роль.

– Я тебя не боюсь.

Далтон еще раз нарочито медленно осмотрел ее лицо, и Лэйни почувствовала, как вспыхнули ее щеки.

– А следовало бы.

Наверное, он прав, ей следовало бы бояться, но страха не было. Лэйни выпрямила спину, как бы пытаясь придать себе уверенности, вот только при этом ее грудь оказалась всего лишь в волоске от груди Далтона.

– Возможно, вот только я теперь не та маленькая девочка…

– Слава богу.

– И Кейны надо мной теперь невластны.

Разумеется, это всего лишь наглая ложь, ведь если Далтон узнает о деньгах, то она окажется в его власти.

Лэйни протиснулась в коридор, хоть для этого ей и пришлось прижаться к Далтону грудью, и от этого прикосновения у нее напряглись соски и заныл низ живота.

Она уже успела отойти на три шага, когда Далтон ее окликнул:

– А ты в этом точно уверена?

Лэйни продолжала идти по коридору.

– А как там поживает твой театр? – услышала она еще через десять шагов.

Ее шаги замедлились, а сердце, наоборот, бешено забилось. Он ничего не знает, просто не может знать. Наверняка просто о чем-то догадался по ее словам.

– «Сказочный театр», или как там его?

Черт!

Лэйни остановилась, крепко зажмурившись, этого он угадать уж точно не мог.

– «Лесной театр», – поправила она, обернувшись.

Он стоял все там же, руки в карманах, на лице наглая ухмылочка.

Лэйни потребовалось все ее самообладание, чтобы не броситься к нему и не влепить пощечину, чтобы стереть эту ухмылку, а ведь еще пару лет назад она бы вряд ли сдержалась. Не то чтобы она была излишне агрессивна, просто сегодня явно не ее день.

– Я знаю, что это твое любимое детище, которому ты ежедневно посвящаешь два часа после основных занятий. В этом театре тридцать детей, и большинство из них неблагополучные, а многие учатся там только благодаря социальной программе. А еще я знаю, что все это целиком держится на субсидиях.

Он знал чересчур много.

Конечно, он во многом неточен, например, в ее театре тридцать два ребенка и половину из них, строго говоря, нельзя отнести к «неблагополучным». Хотя это слово ей никогда не нравилось. Ведь все дети, пришедшие к ней, имели нелегкую судьбу, и Лэйни как-то сильно сомневалась, что неприкаянным детям богачей повезло в жизни больше, чем беднякам.

– А ты, похоже, неплохо потрудился.

– А ты ожидала от меня меньшего?

– Нет. – Просто она ожидала удара с другой стороны. – Конечно нет. Ну чего еще ждать от Кейна? Разумеется, ты всегда готов найти больное место и нажать на него посильнее.

– А может, я не хочу быть таким Кейном, – возразил Далтон, его ухмылка на секунду поблекла.

– Тогда тебе, наверное, не следует угрожать моему театру.

– А может, я не угрожаю, – заметил Далтон, наконец-то отлепившись от двери. – Я как-то и не думал, что «Лесной театр» – твое слабое место. По-моему, это отличное начинание, я всегда ждал от тебя чего-то подобного.

– И?.. – Лэйни взглянула на него подозрительно.

– И я считаю, тебе и дальше нужно работать в этом направлении, вот только боюсь, с деньгами у тебя все не слишком гладко.

– Значит, все-таки угрожаешь.

– Вовсе нет. Считай это обещанием. Если ты поможешь мне, я прослежу, чтобы у тебя было стабильное финансирование.

– Понятно, это не угроза, а взятка.

– Точно.

– И сколько ты предлагаешь?

– А сколько тебе нужно?

– Далтон, я серьезно спрашиваю.

– Я тоже. Ты хочешь, чтобы я полностью финансировал твою программу? Отлично, но сперва позволь мне поговорить с твоей бабушкой.

Лэйни не хотела соглашаться, не хотела подпускать Далтона к бабушке, не хотела впускать его в свою жизнь. Вот только предложение было слишком заманчивым, чтобы так просто от него отмахнуться. И дело даже не в деньгах, ведь деньги – это всего лишь деньги, и она всегда умела их находить. Нет, все дело в том, как он предлагал, – мало кто сумел бы отмахнуться от такого обещания. Так что если она откажется, то это будет слишком подозрительно. Кейн просто не в состоянии представить, как можно отказаться от денег, так что он захочет узнать ее мотивы, станет излишне любопытен, начнет копать и в итоге докопается до тех тайн, о которых ему знать не стоит.

Нет, раз уж ему так нужны старые скелеты в шкафу, то пусть лучше это будут скелеты его отца, а не ее бабушки.

– Ладно.

– Сколько денег ты тратишь за год?

– Сто тысяч долларов.

– На тридцать детей? Ты шутишь?

– Нет, раз уж ты собрался за меня платить, то я воспользуюсь отличной возможностью и найму себе помощника. – Не такая уж и плохая идея, но вообще-то ей просто хотелось отпугнуть его крупной цифрой. – К тому же так я смогу привлечь еще кучу детей.

– Слушай, не наглей, – попросил Далтон, хватая ее за руку.

– А почему нет?

Несмотря на уверенный тон, Лэйни лишь с трудом сдерживала дрожь. Как не избита фраза, но она действительно чувствовала, что играет с огнем. Она отчаянно старалась убедить себя в том, что заботится только о безопасности бабушки или, в крайнем случае, о деньгах для театра, но чем дальше заходила, тем яснее понимала, что ей просто нравится его дразнить, всегда нравилось. Ведь за все те годы, что они прожили под одной крышей – богатый надменный мальчишка и бедная вздорная девчонка, – ей так ни разу и не удалось вывести его из себя. Но бог ты мой, как же она любила его дразнить! Лучшее развлечение. И почему эта привычка так и не исчезла за все эти годы?

Лэйни посмотрела на его руку, державшую ее, потом подняла глаза, пытаясь не думать о всяких глупостях и вести себя серьезно. Кейны уже давно вычеркнули ее из своей жизни, а она вычеркнула их.

– Слушай, это тебе от меня что-то нужно, так что я не наглею, а просто пытаюсь защитить бабушку… – Ну хоть немного правды. – Ваша встреча ее расстроит, один плохой день – и потом она несколько недель будет приходить в себя.

Лэйни ждала, что он хоть как-то отреагирует на эти слова. Большинство людей или, точнее говоря, практически все избегали разговоров о болезни бабушки, а если не могли уклониться от этой темы, то отделывались неловкими междометиями и общими фразами, а Далтон просто молча не нее смотрел. Так что ей пришлось продолжать:

– Кроме того, у Кейнов куча денег, так что эта сумма для тебя не проблема. Так мы договорились?

– Договорились.

– Сто тысяч долларов за разговор с моей бабушкой?

– Да, – слегка скривившись, выдавил Далтон. – Когда ты освободишься? Я пришлю водителя, так что мы сможем сразу отправиться к твоей бабушке.

Лэйни сперва насмешливо фыркнула и лишь затем поняла – он не шутит.

– И не мечтай.

– Но ты согласилась.

– Я согласилась на вашу встречу только после того, как ты заплатишь мне кучу денег.

– Думаешь, я могу вот так запросто вручить тебе сто тысяч долларов? Все не так просто.

– Просто делай, как мы договорились.

– А о чем мы договорились? По-твоему, я просто должен вытащить пачку денег и отдать их на твой театр?

– Именно.

– Слушай, у меня не так уж много времени, мне нужны ответы.

– Я не сомневаюсь, что ты быстро со всем справишься.

Далтон прищурился, но спорить не стал. Лэйни с нетерпением ждала, что он вот сейчас-то обязательно отступится, но вместо этого он лишь кивнул.

Даже странно, что ей все так легко удалось.

– Последний вопрос. Зачем тебе все это? Я, конечно, всегда знала, что ты готов исполнять любые прихоти своего отца, но это уже переходит все границы. Зачем?

– Затем, что «Инновации Кейна» все еще принадлежат отцу, и если я не найду пропавшую наследницу, то могу навсегда потерять компанию.

Глава 4

Всего через каких-то двадцать часов Лэйни уже держала в руках стопку бумаг. Она задумчиво провела по ним пальцем:

– Так он действительно все сделал?

– Да. – Ее сосед Брендон снял очки и потер переносицу. – Насколько я могу судить, конечно, а как ты знаешь, я не слишком разбираюсь в таких делах.