Плоть

«Но так ли уж это плохо?» – размышляла она.

Вопрос этот был не праздным, так как границы того, во что она верила и что ценила, в настоящее время претерпевали значительные изменения и трансформации. Она больше не была той женщиной, которая прибыла вечером на бал.

Пришло время дать их соглашению верное название.

– Так на какой срок я буду нужна вам в качестве шлюхи, мистер Ритчи? Я пойду на этот шаг, но с одним условием – период времени должен быть определен совершенно четко. Когда он истечет, я просто забуду, что вы когда-либо прикасались ко мне.

Все еще лаская ее грудь, Ритчи рассмеялся неожиданно юным и задорным смехом, запрокинув голову. Его белоснежные зубы поблескивали в свете лампы.

– Вы поступаете очень мудро, Беатрис, решив сразу определить условия сделки. Если бы я продавал свое тело за деньги, то поступил бы так же. – Тут он склонился ближе к девушке, омывая дыханием ей шею и обволакивая сознание ароматом своего лосьона после бритья, и прошептал ей на ухо: – Однако не думаю, что вам удастся столь легко забыть о моих прикосновениях. Хотите, проверим? – Не дожидаясь ответа, Ритчи подхватил ее многочисленные юбки и стал поднимать их вверх. – Маленькая демонстрация того, что мы можем ожидать… друг от друга.

Он запечатлел на шее Беатрис жадный поцелуй, после чего целиком сосредоточил внимание на подоле ее платья, приподнимая все слои нижних юбок и готовясь запустить под них обе руки. Эдмунд Эллсворт Ритчи, несомненно, был опытным моряком, привыкшим плавать в галантерейных водах океана французских тканей и кружев, хлопка и льна.

«Мне следует остановить его, – пронеслось у нее в голове. – Все происходит слишком быстро. Он слишком много себе позволяет».

Беатрис понимала, что Ритчи намеревается сделать гораздо больше того, чего уже достиг, и не прошло и нескольких секунд, как она сама стала помогать ему, придерживая юбки, в то время как он скользнул пальцами в гигиеническое отверстие ее панталон.

Хвала Провидению, что для сегодняшнего вечера она выбрала нижнее белье именно такого покроя, ведь это значительно облегчало отправление малой нужды при таком количестве нижних юбок. Беатрис прислонилась спиной к двери, не замечая неудобства своего положения.

Все, о чем она могла думать, что могла чувствовать, каждая мысль в голове – все было подчинено требованиям ее томящегося лона. Когда Ритчи коснулся его, легко раздвинул пальцами шелковистые волоски и проник в манящую пещерку, Беатрис громко застонала. Бедра ее судорожно задвигались, когда он нащупал ее крошечный бугорок удовольствия и стал ласкать его медленными, ленивыми движениями.

Растворяясь в наслаждении, дарованном ей Ритчи, она потянулась к нему и уронила юбки, совершенно забыв о них. Обхватив его руками за шею, она отчаянно вцепилась в него, точно он был спасительным утесом в бушующем море, без которого она неминуемо бы утонула. Она двигала ногами, раскачивала бедрами, но Ритчи продолжал ласкать ее, не сбиваясь с ритма.

Из горла ее вырвался протяжный стон, столь непривычный ее уху, что она могла бы счесть его за вопль упыря или иной нечисти.

– Вы часто ласкаете себя, Беатрис?

Нет! Ни одна благовоспитанная дама в этом не признается.

Но она именно так и поступала – о да! – находясь в тишине своей одинокой спальни.

– Отвечайте мне! Если вы признаетесь, что ласкаете свой клитор, я удвою ваше годовое содержание.

Беатрис прикусила губу, безуспешно пытаясь сдержать рвущиеся из ее горла непривычные звуки. Ритчи может повелевать ее телом, но никогда не заставит сделать столь интимное признание, даже посулив десятикратно увеличить ее содержание!

– Не нужно бороться со мной, моя сладкая девочка. Не нужно. Я всего лишь хочу доставить вам удовольствие и услышать, как вы описываете мне свои интимные игры.

Он снова поцеловал ее в шею, скользя языком по коже в едином ритме с ласкающим клитор пальцем.

Беатрис снова застонала, запрокинув голову. Она могла плакать, кричать и издавать иные дикие, животные звуки, но признания ему от нее так и не добиться.

– Так вот, значит, как, да? – Ритчи рассмеялся, и девушке показалось, что его хриплый голос пульсирует в ее лоне вместе с его пальцами. – Возможно, вы расскажете мне обо всем в следующий раз. А пока я лишь хочу вознести вас на вершину блаженства.

Пальцы Ритчи быстрее задвигались по кругу. Беатрис крепче вцепилась руками ему в шею, а он запустил ей под юбки вторую руку, просунув ее ей в панталоны сзади.

«О нет! О нет! Пожалуйста, не нужно!» – мысленно взмолилась она.

Все размышления вдруг стали бессмысленными. Само ее сознание превратилось в бессмыслицу, и лишь тело знало, чего хочет, от чего получит удовольствие.

Когда Ритчи принялся круговыми движениями опоясывать ее ягодицы, касаясь и чувствительной канавки между ними, Беатрис изогнулась, точно тетива, и испытала оргазм. Волны наслаждения колыхались внизу ее живота, а клитор пульсировал, будто миниатюрное сердце, чутко реагируя на манипуляции умелых пальцев Ритчи.

Пребывая на грани обморока, Беатрис металась и дергалась, крепко прижимаясь к нему, а ощутив прилив второй волны удовольствия, зарылась лицом ему в шею, сдвинув в сторону воротник и прикусывая зубами кожу. У Ритчи вырвалось проклятие, но он со смехом продолжал ублажать девушку.

– Довольно, ах, прошу вас… пожалуйста, хватит, – задыхаясь, бормотала она. Нижняя сорочка ее была мокра от пота, кожа горела огнем, и всякую секунду она рисковала лишиться чувств. Беатрис отдавала себе отчет в том, что ее собственные острожные прикосновения к лону действительно рождали приятные ощущения, но они ни в какое сравнение не шли с тем, что она испытывала сейчас. О нет! Как бы хорошо ей ни было, она опасалась, что еще более интенсивного ощущения ей просто не перенести.

– Вы уверены? Вы совершенно уверены? – Ритчи тоже задыхался, голос его звучал прерывисто, будто он только что пробежал без остановки дюжину миль. – Такая женщина, как вы, способна получать удовольствие бесконечно.

«Такая женщина, как вы», – мысленно повторила Беатрис.

Когда Ритчи наконец убрал руки, наградив ее финальным нежным шлепком, Беатрис тут же упала с небес на землю, снова оказавшись в суровой действительности, где за каждое действие нужно расплачиваться. Она сердилась на Ритчи, но еще больше на себя и Юстаса.

По большей части все же на себя. Она сетовала на свою доверчивость и рискованное желание получить хоть немного любви. Будь она чуть более благоразумной, никогда не довела бы себя до такой беды.

Нащупывая пол под ногами, Беатрис отстранилась от Ритчи, машинально разглаживая руками опустившийся подол платья. Однако, как бы тщательно она ни приводила в порядок одежду, это не могло изменить того, что только что случилось в этой комнате.

– Вы же не можете вести себя так, будто ничего не произошло, и вам отлично об этом известно. – Ритчи воззрился на нее долгим пронзительным взглядом. В глазах его плясали веселые чертики. – У меня есть доказательство. – Медленным сладострастным жестом он поднес правую руку к губам и принялся облизывать пальцы, которыми несколько мгновений назад так восхитительно ласкал ее. – М-м-м-м… как вкусно. Боюсь, я могу пристраститься к этому.

– Вы мне омерзительны, мистер Ритчи. – Беатрис зашагала через комнату к буфету, на котором на серебряном подносе стояли графины и хрустальные стаканы. Впервые в жизни она наливала себя алкоголь так, как обычно делают мужчины, но небольшой глоточек ароматного бренди помог бы успокоить нервы. Она посмотрела на Ритчи поверх ободка стакана, и увиденное заставило ее улыбнуться. В следующее мгновение она хлебнула живительный напиток.

На шее Ритчи, чуть повыше высокого накрахмаленного воротника, красовалось яркое красное пятно, а между ног еще не опала внушительных размеров выпуклость.

«И поделом! – подумала Беатрис. – Надеюсь, что эта штука доставляет множество хлопот, потому что я определенно не собираюсь облегчать ваши страдания».

– Вы можете помочь мне вот с этим, – произнес Ритчи, который, следуя направлению ее взгляда, тоже посмотрел вниз. Его длинные ресницы трепетали. – Уверен, вы знаете, что делать.

– Разумеется, знаю, мистер Ритчи, но, боюсь, в настоящее время я не расположена оказывать вам такую услугу.

Со стуком поставив стакан обратно на поднос, Беатрис вихрем пронеслась по комнате, собирая свои вещи: веер, сумочку и танцевальную карту. Она наполовину ожидала, что Ритчи перехватит ее, снова продемонстрировав чудеса скоростного перемещения, но он оставался стоять на том же самом месте и даже отступил на шаг, давая ей пройти к двери.

– Вы провели свою демонстрацию и ничего от меня больше не дождетесь до тех пор, пока я не увижу ваше… предложение изложенным в письменном виде. Не располагая ни имуществом, ни добрым именем, я хочу быть уверенной в том, что приобрету от нашей сделки, прежде чем отдам что-нибудь взамен.

Ритчи покачал головой. Лицо его одновременно выражало и восхищение, и неприкрытое желание.

– Вы ведете себя как проницательная деловая женщина, Беатрис. – Он потер шею в том месте, где она укусила его, будто мысленно добавляя к контракту несколько пунктов. – На вашем месте я поступил бы так же. Завтра вы получите от меня письмо.

«Все так просто?» – мысленно удивилась она. Да, выходит, что так. Письменные формальности – это лишь незначительная часть соглашения. Самая малозначащая.

– Отлично. Превосходно. Буду ждать с нетерпением. – Она повернула ключ в замочной скважине и, взявшись за ручку, распахнула дверь. Сердце ее при этом неистово колотилось. Еще несколько минут назад этот треклятый мужчина задыхался, точно пробежал марафон, а теперь она и сама испытывала схожие ощущения. Только бежать ей пришлось гораздо более длинную дистанцию. – Желаю вам добрых снов, мистер Ритчи. Думаю, пришло время мне отправляться домой. Я чувствую усталость и нуждаюсь в отдыхе.

Задержавшись еще на мгновение, чтобы дать ему возможность отвесить ей учтивый поклон, и не дожидаясь неизбежно последующей за этим ухмылки, Беатрис выскочила в коридор и с громким стуком захлопнула за собой дверь. Она не могла отрицать, что подобное поведение в высшей степени невежливо, но после того, что произошло в этой самой комнате, рамки приличия для нее навсегда сместились.

Последует ли Ритчи за ней? Секунду-другую девушка выжидала, но дверь не открылась. Она сочла, что это к лучшему, но не могла понять, отчего же тогда сердце ее разочарованно упало?

«Что я наделала? – вопрошала она себя. – Боже всемогущий, что я наделала?»

Она до сих пор ощущала его прикосновение к своему лону.

В коридоре царило безмолвие, но мысленно Беатрис слышала смех Эдмунда Эллсворта Ритчи.

Глава 4

В тусклом свете луны

Выйдя на залитую светом террасу, Чарли Уэверли вдохнул полной грудью и, пошатываясь, стал спускаться по широким ступеням, ведущим в сад.

Голова его кружилась, сердце неистово колотилось в груди. Вопреки его ожиданиям, вечер оказался далеко не приятным. Совсем не приятным. Большую часть времени ему пришлось всеми силами стараться не попасться на глаза паре приятелей из клуба, которым он задолжал крупную сумму. И в довершение всех несчастий его сестра Беа была замечена беседующей с треклятым волокитой Эдмундом Эллсвортом Ритчи. И это вместо того, чтобы попытаться спасти свою запятнанную репутацию и вести себя так, как подобает благовоспитанной молодой леди, рассчитывающей выйти замуж! Этот человек был столь же недостоин уважения, сколь и богат, но Чарли был бы готов закрыть глаза на первое обстоятельство в угоду второму, не знай он, что Ритчи поклялся никогда больше не связывать себя узами брака. Ходили слухи, что он потерял не одну, а целых две жены. Делались намеки на некие загадочные обстоятельства и гнусности, но они конечно же замалчивались из-за непомерного богатства мерзавца.

Чарли нахмурился, мечтая о глотке бренди, хотя уже сейчас нетвердо держался на ногах. Партия в карты также помогла бы ему развеяться, хотя, вероятно, он в очередной раз проиграл бы.

Все, что ему оставалось, – это выкурить сигарету. То было меньшее из зол, но и оно помогло бы успокоить нервы. Остановившись на мгновение, чтобы вытащить серебряный портсигар и прикурить дешевую папироску, Чарли обернулся и только тут осознал, что отошел на значительное расстояние от террасы и почти потерялся среди кустов ракитника.

«Мне следует отправиться искать Беа, – подумал он. – Я должен защищать ее, оберегать и держать на расстоянии от типов вроде Ритчи и Юстаса Ллойда. Моей сестре нужен хороший человек, не лишенный средств к существованию, чтобы создать с ним семью и родить детей. Нет ничего хорошего в том, что мы с ней живем вдвоем на Саут-Малберри-стрит. Дом обходится слишком дорого, да и мы действуем друг другу на нервы».

Бедняжка Беа. Чарли обожал ее, но собственное чувство вины заставляло его быть нетерпимым с нею. Его сестра обладала жарким, необузданным темпераментом, и он очень любил ее за это. Но подобные качества ничуть не помогали в поиске хорошего мужа. Даже бесспорная красота не уберегла ее от беды, в которую она угодила по собственной вине, отважившись позировать для откровенных фотоснимков. Если бы Беатрис согласилась предать огласке имя Ллойда, назвав его тем самым фотографом, они сумели бы получить некоторую компенсацию, но она наотрез отказывалась, заявляя, что сделанного изменить все равно нельзя. А из-за того, что она не была официально помолвлена с Ллойдом, нечего было и заикаться о нарушении договоренности с его стороны.

Теперь же непременно появится новая волна слухов с участием Беатрис и Ритчи. Чарли видел, с каким вниманием наблюдали сплетники за его сестрой и этим негодяем, с какой готовностью перешептывались. В течение нескольких следующих дней женщины станут смаковать эту новость, собираясь дома за чаем с печеньем, а мужчины в клубах по всему Лондону. Тасуя карты, попивая бренди и поедая ростбиф, они станут плести сеть похотливых рассказов о том, как этот сукин сын развратил Беатрис. Чарли уже слышал чье-то предположение о том, что она теперь «станет позировать в другой постели».

«Будь у меня хоть капля мужества, я пристрелил бы этого Юстаса Ллойда! – подумал он. – То он делает Беа предложение, то отказывается от нее потому, что она позировала обнаженной перед его камерой. Будь он проклят, ведь это именно он анонимно продал те фотографии, хотя и божится, что не делал этого, а в результате бедняжка Беа поплатилась репутацией и осталась в одиночестве».

Чарли стоял в тени, затягиваясь сигаретой, кончик которой светился красным, точно надеясь высосать из нее деньги, и выпускал дым, испытывая чувство ненависти к самому себе за то, что не сумел уберечь сестру от несчастья.

Прошло несколько минут, и никотин и лунный свет оказали на него благотворное воздействие. В голове его теснились смутные планы и обещания, и тут Чарли вдруг почувствовал, что в саду находится кто-то еще, на расстоянии примерно фута от того места, где стоит он.

– Огонька не найдется, приятель? – Мягкий, с хрипотцой голос перенес Чарли в Вестерлинн и напомнил об одном красавце егере, к которому он в молодости питал большой интерес. Из густой тени выступил мужчина, сжимающий в руках белую курительную трубку. У него были сильные пальцы, крепкие, но расслабленные.

– Да, конечно. – Чарли вынул спички, поражаясь тому, как предательски дрожат его пальцы. Крепкий, мощный незнакомец оказался гораздо ближе, чем Чарли показалось сначала, хотя и не сделал ни единого шага вперед.

Огонек спички высветил его волевое лицо, не грубое, но слегка помятое – то было явно лицо простолюдина. И что этот человек здесь делает? Кто он такой? Слуга? Конюх? Одет он был явно не для бала, но отлично выглядел в своем простом темном костюме для прогулок и рубашке в полоску без воротника. Его густые каштановые волосы были прямыми, как колосья пшеницы, и по ним явно не помешало бы пройтись гребнем.

Чарли содрогнулся всем телом, в крови вспыхнул огонь, а в животе зашевелились низменные желания. Еще одна причина понервничать, но также и испытывать волнение.

Некоторое время мужчины курили молча, но спокойный ночной воздух не оказывал успокаивающего воздействия на неистово колотящееся сердце Чарли.

«Не следует мне этого делать», – подумал он.

Как бы то ни было, некий смутный инстинкт, который Чарли едва осознавал, нашептывал ему, что курящий в тени незнакомец придерживается тех же взглядов, что и он сам. Если бы только он сам был до конца уверен в своих взглядах!

Правда заключалась в том, что Чарльз Уэверли испытывал влечение к своему полу. Каким бы противоестественным это ни казалось, факт оставался фактом. То, что он чувствовал желание и к женщинам тоже, приводило его в еще большее замешательство.

– Итак, приятель, – произнес наконец незнакомец, решив нарушить затянувшееся молчание, – что привело тебя сюда, в то время как все важные шишки пируют в особняке? Выглядишь ты как человек, отягощенный множеством проблем.

Джентльменское начало в Чарльзе Уэверли взбунтовалось. Ему следует осадить этого не в меру фамильярного парня, чтобы впредь проявлял больше уважения и не задавал вопросов личного характера. Но вторая сторона его натуры, та, что звалась попросту Чарли и в настоящее время пребывала в растерянности и недоумении, отчаянно жаждала излить этому незнакомцу душу… и еще кое-что. Оргазм являлся таким же способом уйти от проблем и раствориться в забытьи, как выпивка и карты.

– Допустим, что так и есть, приятель, – подыграл Чарли, затягиваясь сигаретой. – Мне и в самом деле есть о чем волноваться. Но вам-то до моих проблем что за дело?

– Просто сопереживаю, сэр. – Последнее слово было сказано без всякого уважения. – Как мне кажется, в такую замечательную ночь, как эта, не худо бы было найти способ забыться… получить сиюминутное удовольствие, не беспокоясь о том, что будет завтра.

«Ах, какой наблюдательный!» – отметил про себя Чарли.

Он гневно выпустил сигаретный дым, не в силах говорить, переполняемый запретными тайными желаниями и неким новым для него чувством, почти приводящим его в уныние. Его печальное финансовое состояние давило на него тяжелым ярмом, и внезапное сочувствие со стороны этого незнакомца щекотало нервы.

Его новый друг негромко рассмеялся, распространяя вокруг себя низкие волны звука, и, подойдя к Чарли, вынул сигарету прямо у него изо рта и бросил на гравиевую дорожку рядом со своим собственным окурком.

– Тебе не это нужно, приятель, – чуть слышно произнес он и, взяв Чарли за руку, повел его вперед, в укромный уголок, образованный кустами, где лежали густые тени.

– Что вы делаете? – Слова эти должны были бы кипеть праведным гневом, и произносить их следовало зычным голосом. Но фраза Чарли получилась легкой и невесомой, точно лунный свет. Он хотел было добавить еще что-то, но взъерошенный незнакомец накрыл его рот собственным и поцеловал крепкими теплыми губами, прижав к выходящей в сад кухонной стене.

Чарли крутил головой и даже схватил незнакомца за отвороты пиджака, но сил бороться у него больше не было. Руки его расслабились на мускулистой, хорошо развитой груди мужчины, скрытой слоем шерстяной фланели. Спустя какую-то долю секунды Чарли сжимал отвороты пиджака совсем по-другому, а губы его при этом безмолвно молили мужчину не отстраняться.

Не прерывать поцелуя.

Чарли пьянил запах табака и виски, угадывающийся в дыхании его партнера, и ему немедленно стало интересно, где он сумел достать спиртное. Уж не украл ли из запасов своего хозяина? Точно так же, как сейчас крадет мгновения наслаждения?

Почувствовав у себя во рту теплый влажный язык партнера, Чарли захотелось застонать, точно девушке, отдающейся во власть мужчины. Крупные уверенные руки незнакомца легли на гениталии Чарли поверх брюк и стали сжимать их в дарующем наслаждение ритме.

Сжатие-отдых, сжатие-отдых. Мужское достоинство Чарли затвердело, точно железо, и подрагивало в предвкушении.

– О, великий Боже… великий Боже, – задыхаясь, приговаривал Чарли, когда партнер внезапно отстранился от его рта и стал уверенными пальцами ласкать головку его члена.

– Нет, приятель, я не Господь Бог, а всего лишь Джейми. – Его новый друг рассмеялся, не прекращая своих восхитительных манипуляций.

Ощущения переполняли Чарли. Все еще сжимая пиджак Джейми, он запрокинул голову, ударился о грубую стену особняка, но почти не почувствовал боли. Колени его подогнулись, и он сполз вниз по влажной кирпичной кладке. Он кусал губы, чтобы подавить рвущиеся наружу крики удовольствия, а бедра его выгибались навстречу дразнящим пощипывающим пальцам Джейми.

– Вам это нравится, сэр? – Подобный вопрос был излишним, как и столь дерзкое, подчеркнуто уважительное обращение, но низкий смех Джейми лишь добавлял ощущениям Чарли пикантности.

– Да, о боже, да! – Чарли уперся головой в кирпичную стену, пачкая волосы вездесущей сажей. – Мое имя Чарльз… Чарли… ах, черт побери, это восхитительно… о боже!

– Но, Чарли, мы же только начали, – выдохнул Джейми, награждая его еще одним глубоким поцелуем, а затем прикусывая нижнюю губу. – Не выпустить ли нам обезумевшего зверя на свободу?

Внезапно сквозь жаркую дымку страсти пробилась жестокая действительность. Изо всех сил пытаясь вернуть себе ясность рассудка и трезвость мыслей, Чарли попытался отстраниться, и с губ его все же сорвались слова отрицания.

Но Джейми не принимал возражений. Он еще крепче сжил кончик члена Чарли, которому это мгновенное проявление жестокости показалось божественным.

– О нет, сэр, не нужно противиться мне. – Хриплый голос звучал одновременно и игриво и угрожающе. – Я хочу хорошенько рассмотреть эту милую маленькую игрушку.

– Не такую уж и маленькую, смею заверить, – простонал в ответ Чарли, пытаясь проявить некую твердость характера.

– Несомненно, – согласился Джейми, расстегивая ловкими пальцами пуговицы на ширинке Чарли… и нижнем белье.

Чарли ахнул от неожиданности, ощутив холодный ночной воздух, омывающий его мужское достоинство. Джейми высвободил его из плена одежды, и Чарли как наяву представлял свою дымящуюся от страсти и напряженную, как железо, плоть.

– Прекрасно… просто прекрасно, – пробормотал Джейми, охватывая рукой его член.

Сначала он просто держал его, слегка поглаживая большими, но проворными пальцами и одновременно покрывая лицо Чарли легкими клюющими поцелуями. То было восхитительное чувственное исследование, еще более волнительное оттого, что член Чарли по-прежнему находился в ладони Джейми. Чарли хотелось закричать, приказать ему начать сжимать его.

– Спокойно, Чарли, мой мальчик, спокойно. – На лице Джейми играла мрачная улыбка, когда он немного отстранился, чтобы посмотреть Чарли в глаза. Его собственный взгляд был жарок, но непроницаем, а пальцем он продолжал легонько и поддразнивающее водить туда и сюда по половому органу Чарли. – Я не готов, чтобы ты излился на меня… пока не готов. Прежде тебе нужно достичь пика наслаждения, мой милый мальчик.

Желудок Чарли сжался от страха и желания. Стоило ему лишь подумать об удовольствиях определенного рода, доставляемых тайно в особых заведениях, как член его напрягся еще больше и сам прыгнул в руку его партнеру.

– А ты, как я погляжу, шаловливый парень, – промурлыкал Джейми, акцент которого выдавал его деревенское происхождение. Несмотря на свое отчаянное положение, Чарли почувствовал прилив теплоты, вспомнив счастливые времена в Вестерлинне. – Но я делаю это не только для тебя, друг Чарли, по крайней мере не сегодня. – С этими словами он взял руку Чарли и прижал ее поверх собственной плоти.

Кровь бросилась в лицо Чарли, когда он ощутил под пальцами твердый стержень партнера и с мрачным удовлетворением подумал о том, чтобы удивить его демонстрацией собственного мастерства. Его ощупывающие и скользящие пальцы слегка подрагивали, а в голове возникла небывалая легкость, будто бы он выпил еще кварту бренди помимо тех нескольких стаканов, что он проглотил вдобавок к шампанскому.

Мысли о долгах и прочих неприятностях были позабыты, и, когда Джейми принялся расстегивать на себе брюки, до всего остального мира Чарли уже не было никакого дела.

Глава 5

Непристойное предложение

– Мисс Беа! Мисс Беа! Проснитесь!

Беатрис пребывала во власти сна, который цепко держал ее в своих объятиях, и тонула, но не в море, не в водах угрюмой Темзы и даже не в озере, расположенном на территории их имения Вестерлинн. Она тонула в бездонном колодце темно-синих глаз.

И скрыться от них не было никакой возможности, да она и сама этого не хотела. Ей грезилось, что ее пылающее от жара чувственности податливое тело прижимается к крепкому, мускулистому мужскому торсу.

Внезапно Беатрис открыла глаза, потрясенная двумя событиями.

Первым было то, что горничная Полли, склонившаяся над ней, трясла ее за плечо с гораздо большим усердием, чем хозяева обычно ожидают от своих слуг.