Полуночный поцелуй

Ширли Джамп

Полуночный поцелуй

Эта книга является художественным произведением.

Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Глава 1

Тяжелые влажные хлопья снега путались в длинных черных волосах Дженны Пирсон и забивались за воротник ее пальто. Похоже, мать-Природа решила испытать ее терпение.

К сожалению, отступать Дженне было некуда, тем более у нее наконец появился план, как вернуть все в жизни на свои места, и она не собиралась сдаваться. Она шла по заснеженной улице мимо украшенных к Рождеству разноцветными гирляндами домов. Подняв воротник пальто, Дженна спрятала нос в любимом кашемировом шарфе. За годы, проведенные в Нью-Йорке, она успела забыть, какими холодными бывают зимы в этом маленьком городке на севере штата Индиана, который большинство людей ошибочно считали райским уголком.

Хотя лично ей он больше напоминал тюрьму.

Ветер бросил ей в лицо пригоршню мокрого снега. Дженна поморщилась и ускорила шаг. Похоже, за те двадцать минут, которые она провела в булочной, покупая с детства любимое печенье, буря только усилилась.

Хотя она вошла в булочную всего за пару минут до закрытия, Саманта Макгрегор не отказала себе в удовольствии усадить свою школьную подругу за стол и за чашечкой чая расспросить ее о большом городе и поделиться последними новостями.

Так Дженна узнала о том, что Стоктон Грисхем вернулся в город и даже открыл здесь ресторан. Сначала она не поверила своим ушам. До сего момента она была уверена в том, что Стоктон продолжает свое триумфальное шествие по миру, поражая кулинарными талантами жителей столиц и мегаполисов.

Наверное, в городе ее детства действительно есть что-то непреодолимо притягательное, заставляющее людей возвращаться сюда. Но только не Дженну. Ее сердце всегда принадлежало Нью-Йорку, хотя сейчас…

Дженна ускорила шаг, надеясь, что быстрый стук ее каблучков заглушит шепот вопросов, роем рассерженных пчел мечущихся в ее голове. Вопросов, на которые у нее не было ответов. Снегопад все усиливался, но Дженна продолжала идти, то и дело поскальзываясь на наледи, скрытой под пушистым белым покровом.

Добравшись до припаркованной за углом машины, она бросила пакет с печеньем на пассажирское сиденье и, повернув ключ зажигания, включила дворники и кондиционер. Ей уже давно не приходилось вести машину в такой снегопад. До любой точки Нью-Йорка можно было добраться на метро или на такси, но в Ривербенде не встретишь желтую машину с шашечками на боку.

Здесь Дженна осталась наедине со снежной бурей. И ожидающей ее работой, ради которой она и проделала весь этот путь. Она была бы рада повернуть на дорогу, ведущую к аэропорту, и улететь подальше от этого города, слишком хорошо знающего историю ее жизни, похожую на дурацкую мелодраму, и в любой момент готового поведать ее первому встречному языками городских сплетников, но пока не могла этого сделать. Оставалось надеяться, что за столько лет о ней все успели забыть.

Проехав четыре квартала, Дженна свернула направо и затормозила у большого желтого дома с широким белым крыльцом, весело подмигивающим разноцветными огоньками гирлянд. Дверь распахнулась, как только Дженна прикоснулась к звонку. Она невольно улыбнулась, вдохнув теплый воздух, наполненный знакомыми запахами домашнего уюта, кофе и корицы.

– Дженна! – радостно воскликнула тетушка Мейбел, выбегая на заснеженное крыльцо прямо в домашних тапочках и заключая ее в объятия.

Последний раз Дженна видела любимую тетушку два года назад, но та выглядела так, словно это было вчера: все те же серебристые кудри и сияющие голубые глаза.

Если и было в этом городе что-то хорошее, то это, конечно, ее тетя, вырастившая дочь сестры как свою собственную.

– Тетушка Мейбел, я так по тебе скучала!

– Я по тебе тоже, моя милая, – вздохнула та, крепче прижав Дженну к себе. – Но если ты не планируешь продолжать свою карьеру в качестве снеговика на моем крыльце, нам лучше войти в дом и выпить по чашке кофе. Уверена, в этом пакете твое любимое печенье – нельзя допустить, чтобы оно замерзло.

– Я так предсказуема? – вздохнула Дженна, входя в дом вслед за тетушкой.

– Немного, но мне это в тебе нравится.

Похоже, годы обходили этот дом стороной: за то время, когда она провела в Нью-Йорке, здесь ничего не изменилось. В детстве эта ежедневная рутина сводила ее с ума, но сейчас она научилась ценить чувство спокойствия и стабильности, которое дарили эти стены. Ей показалось, что даже камень, тяжким грузом лежавший на ее сердце, стал немного легче.

Через пару минут она уже сидела за дубовым столом на кухне, а тетушка Мейбел разливала по чашкам ароматный кофе и выкладывала на тарелку печенье. Дженна выбрала песочный кругляшок и по привычке обмакнула его в кофе, прежде чем отправить в рот.

– Ты все еще делаешь это, – рассмеялась наблюдавшая за ней тетушка. – Ты совсем не изменилась.

– Нет, – покачала головой Дженна. – Я изменилась, и даже больше, чем ты думаешь.

– Люди не меняются. Они могут думать, что изменились, но в конце концов всегда возвращаются к своим корням. Посмотри, ты снова здесь, а у меня, как всегда, припасен для тебя кусок яблочного пирога – уверена, он поднимет тебе настроение.

– Я в порядке, тетушка, правда. И я вернулась в Ривербенд лишь для того, чтобы спланировать день рождения Эунси Дрезден. Кстати, спасибо тебе за то, что порекомендовала меня.

– Для этого и нужна семья, правда, моя милая? – улыбнулась тетушка Мейбел, которая и представить себе не могла, как вовремя подбросила Дженне эту работу. – Может быть, если ты проведешь здесь достаточно времени, ты уже не захочешь возвращаться в Нью-Йорк.

Они снова и снова возвращались к этому спору, в котором они не могли прийти к согласию. Тетушка Мейбел любила этот городок всем сердцем и хотела, чтобы Дженна жила здесь, вместе с ней, но, как только Дженна узнала, что за границами Ривербенда есть огромный, сияющий, удивительный мир, она загорелась желанием уехать.

– Я не останусь, – покачала головой Дженна. – У меня уже забронирован обратный билет в Нью-Йорк на вечер после дня рождения Эунси.

– Но пока ты здесь. – Энтузиазм тетушки был неисчерпаем. – А что будет дальше, еще неизвестно.

Великолепно.

Стоктон Грисхем положил ложку в раковину и решительно добавил томатный суп с тортеллини в сегодняшнее меню. Он будет прекрасным дополнением к курице под сыром моцарелла, фирменному блюду его маленького итальянского ресторана.

На этой неделе исполнится год со дня открытия «Растики», и он до сих пор не может поверить в то, что ему удалось воплотить свою мечту в реальность, причем сделать это не в Париже или Нью-Йорке, а в богом забытом Ривербенде. Все, включая его собственного отца, твердили, что он сошел с ума и его ресторан прогорит через пару месяцев, ведь ни один житель большого города не проделает двухчасовой путь до Ривербенда только ради того, чтобы съесть лазанью, пусть даже приготовленную первоклассным поваром.

Но они ошиблись. Стоктон не знал, что именно привлекло клиентов: уютная атмосфера или аутентичная итальянская кухня, в которой ему не было равных, но все же что-то заставляло людей приезжать в Ривербенд, чтобы провести приятный вечер в его ресторане.

Ему будет чем гордиться. В юности, мечтая о дальних странах, Стоктон и представить себе не мог, что успех придет к нему в его родном городе, но, путешествуя по свету, он понял, что только здесь хочет открыть свой ресторан.

Хотя бы для того, чтобы доказать Хенку Грисхему, что настоящие кулинарные шедевры можно найти не только в Париже или Венеции. Для его отца-француза выражение «маленький город» было антонимом хорошей кухни. Хенк всю жизнь колесил по свету, работая в лучших ресторанах, и Стоктон видел подпись отца на открытках чаще, чем его самого. В какой-то момент для него стало делом чести доказать Хенку, что и в Ривербенде можно открыть элитный ресторан, столики которого каждый вечер будут заняты ценителями хорошей кухни. Сейчас у Стоктона было все, о чем он мечтал. Он должен был быть счастлив, но иногда, по вечерам, когда гости расходились по домам, а чисто вымытые тарелки ровными рядами выстраивались на полках в шкафу, Стоктон задумывался, что было бы, если бы…

Хлопнула задняя дверь, впустив порыв холодного ветра, сотню пушистых снежинок и хорошенькую женщину.

– Господи, когда же наконец закончится эта зима? – вопросила Саманта Макгрегор, стряхивая снег с длинных золотистых волос.

Даже закутанная с головы до ног в теплое пальто, она была невероятно хороша. Ее щеки раскраснелись, а широкая улыбка не исчезала с милого лица с тех самых пор, как журналист Флин Макгрегор переехал в Ривербенд. Стоктон был искренне рад видеть свою подругу такой счастливой.

– Учитывая, что еще даже не январь, тебе предстоит довольно долго ждать наступления весны, – с улыбкой сказал он. – Ты принесла мой заказ?

– Конечно, – кивнула она, водрузив на стол пакет с печеньем. – Хотя это было не так-то просто. После хвалебной статьи, которую Флин написал о моей пекарне, от покупателей отбоя нет. Я уже всерьез жалею, что не могу отрастить себе дополнительную пару рук.

– Рад, что твой бизнес процветает.

– Могу ответить тебе тем же, – улыбнулась Саманта. – А как в остальном? Я беспокоюсь за тебя, Стоктон.

– Со мной все в порядке.

– Если бы это было так, Рейчел бы не плакалась мне в трубку о том, что ты загонишь себя в могилу, если не перестанешь столько работать. Она сказала, я цитирую, что видит свою маникюршу чаще, чем тебя, трудоголик!

Стоктон, уже не раз выслушивавший эти жалобы, тяжело вздохнул и попробовал соус «Маринара». Чуть поморщившись, он добавил соль и перец, перемешал и попробовал еще раз. Теперь вкус был великолепен. Жаль, что жизнь не поддается корректировке так же легко, как этот соус.

– Просто у нас с Рейчел небольшие разногласия по поводу того, сколько времени я провожу на работе, – не поднимая глаз, сказал он.

– Знаешь, говорят, что мужчина, который не стремится проводить время с женщиной, не слишком заинтересован в этой женщине, – заметила Саманта, и Стоктон с трудом сдержал готовое сорваться с его губ ругательство.

Не просто обмануть человека, который знает тебя с пеленок, особенно если этот человек достаточно наблюдателен, чтобы замечать то, что с тобой происходит, и слишком беспардонен, чтобы оставить свои наблюдения при себе.

– Между мной и Рейчел никогда не было ничего серьезного.

– Очень жаль, Стоктон. Если бы ты хоть чуть-чуть пересмотрел свои жизненные приоритеты, ты стал бы для кого-то замечательным мужем.

Стоктон промолчал, расставляя на столе контейнеры с едой.

– Эти блюда уже готовы?

– Да, здесь лазанья, салат и несколько буханок свежеиспеченного хлеба. Спасибо, что принесла печенье, не знаю, когда бы я успел зайти за ним. Столько всего еще нужно успеть. Не хотелось бы подводить отца Михаэля.

– Он очень ценит твою помощь, – улыбнулась Саманта, накрыв его ладонь своей. – Отличная еда, приготовленная отличным поваром, заставит его прихожан почувствовать себя лучше.

– Я делаю что могу.

– И даже больше. Кстати, ты слышал… – Она помолчала, словно не была уверена в том, что Стоктон хочет услышать новость. – Дженна Пирсон вернулась в город.

Стоктон медленно выдохнул. Ему оставалось радоваться тому, что у него в руках не было ничего бьющегося. Последний раз он видел Дженну восемь лет назад. После их разрыва она улетела покорять Нью-Йорк, а он, ведомый желанием забыть о ней и мечтой стать великим поваром, отправился в Италию.

Стоктон оглядел свою оборудованную по последнему слову техники кухню. Он всегда мечтал об этом. И думать он должен в первую очередь о своем ресторане, а не о бывшей девушке, после стольких лет вдруг вернувшейся в город.

– Она будет организатором дня рождения Эунси.

Неужели она проделала весь этот путь из Нью-Йорка ради работы? Или этому внезапному приезду есть другое объяснение?

Черт побери, ему-то какое дело?

Их разрыв произошел много лет назад и был ужаснее, чем все, что он когда-либо устраивал на кухне в начале своей кулинарной карьеры.

– Она собирается провести здесь какое-то время? – осторожно спросил Стоктон.

– Нет, Дженна уедет сразу после вечеринки.

– Что ж, передай ей от меня привет.

На самом деле Стоктон предпочел бы, чтобы его имя вообще не упоминалось в присутствии Дженны Пирсон, но правила приличия требовали от него иного.

– Передай сам. Насколько я помню, твоему ресторану скоро исполнится год. Может, тебе стоит нанять Дженну, чтобы организовать праздник?

– А ты, случайно, не забыла в духовке какой-нибудь пирог? – хмуро поинтересовался он.

– Хорошо, я поняла намек, – рассмеялась Саманта. – Я ухожу. Но ты не сможешь слишком долго сдерживать его.

– Сдерживать что?

– Твое желание увидеть Дженну.

Дженна сидела напротив Бетси Вильямс, младшей сестры Эунси и хозяйки маленькой гостиницы, в ожидании ее вердикта. Она знала эту пожилую женщину почти всю свою жизнь и, честно говоря, немного ее побаивалась. Бетси больше всего ценила порядок и требовала, чтобы окружающие поддерживали его с тем же рвением, что и она сама. Это касалось всех, включая детей на Хеллоуин («Нужно просить конфеты четко и ясно, иначе ничего не получите, и ни в коем случае не заходить на газон!») и велосипедистов («Вы можете кататься строго в отведенных для этого местах, не мешая пешеходам, и прекратите трезвонить, наконец!»).

Правда, постояльцы гостиницы знали совсем другую Бетси: добрую, гостеприимную, способную создать в любой комнате уютную, домашнюю атмосферу.

Сейчас ее построенный в викторианском стиле дом радовал взгляд рождественскими украшениями. Здесь было все: от пластиковых саней Санты на крыше до еловых венков и маленьких подсвечников в виде снеговиков, расставленных на столах и комодах.

Дженна слышала, что в прошлом году Бетси начала встречаться с Эрлом Кляйном, владельцем небольшой автомастерской, и надеялась, что личное счастье немного смягчило ее характер.

Но уже через пару минут разговора она поняла, что это не так.

– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь! – начала Бетси, сверля Дженну взглядом. – Что можешь приехать из своего модного Нью-Йорка в своей модной одежде и показать нам, провинциалам, что такое настоящий праздник.

Дженна тяжело вздохнула и оглядела свой наряд. Она-то надеялась, что деловой костюм от Шанель и идеально сочетающиеся с ним туфельки от Джимми Чу покажут ее нанимательнице, что она успешна и компетентна, но все, как всегда, пошло совсем не так, как она планировала.

– Я не говорила ничего подобного…

– Ты уже давненько уехала из города и, похоже, все забыла, так что я тебе напомню. Здесь живут простые люди, которым не понравятся все эти модные штучки, – заявила Бетси, бросив на стол нежно-голубую папку с презентацией идей Дженны по организации праздника. – Я уже двадцать лет кормлю своих постояльцев и знаю, что говорю. Людям нравится простая еда.

Дженна опять тяжело вздохнула, стараясь успокоиться. Неужели она действительно думала, что договориться с Бетси Дрезден будет легко?

– Но, мисс Вильямс, жаренные в меду куропатки по-корнуэльски – это простая еда.

– Возможно, для Нью-Йорка, но не для Ривербенда. Здесь, если люди не могут купить что-то в местном супермаркете, они не поймут, что это, когда оно окажется на их тарелке. Тебе нужно придумать что-нибудь попроще.

– Может быть, куриные пиката подойдут лучше?

– Ты словно не слышишь меня, Дженна! – возмутилась Бетси. – Как ты думаешь, почему мы решили тебя нанять? Не только потому, что твоя тетя попросила меня об этом, хотя это, конечно, сыграло свою роль, но и потому, что ты местная, а значит, должна знать наши вкусы.

Дженна не стала напоминать Бетси о том, что она покинула Ривербенд много лет назад и даже в детстве никогда не чувствовала своей связи с этим городом. Она всегда чувствовала себя запертой в этом маленьком мирке, который, как считали окружающие, она должна была безропотно принять.

Если бы не крайняя потребность получить хорошие рекомендации и восстановить разваливающийся на части бизнес, она ни за что не вернулась бы сюда.

– Я очень ценю ваше доверие, мисс Вильямс…

Скрипнула входная дверь и через мгновение в гостиную вошел Эрл Кляйн.

– Стой на месте, Эрл Кляйн! – потребовала Бетси, сверля его взглядом. – Не смей разносить снег и грязь по всему дому!

Эрл послушно вернулся в прихожую, аккуратно повесил куртку на крючок, только после этого вернулся в гостиную и сел на диван рядом с Бетси. Поцеловав ее в щеку, он перевел взгляд на Дженну.

– Господи, неужели это Дженна Пирсон? – с наигранным удивлением вопросил он. – Рад тебя видеть, девочка. Хорошо, что ты вернулась.

– Я тоже, – вежливо улыбнулась Дженна и снова повернулась к Бетси: – Итак, мисс Вильямс, возвращаясь к меню, может быть, попробуем…

– Жареную свинину! – вклинился Эрл. – Найдем на ферме свинью покрупнее, вставим ей в рот яблоко, зажарим на вертеле, и главное блюдо готово.

Они ведь не думают, что поросенок на вертеле – это подходящее блюдо для подобного мероприятия? И как, скажите на милость, ей затащить в зал, где будет проводиться праздник, свинью весом в несколько центнеров? А главное зачем?

– Мистер Кляйн, это ведь достаточно формальное мероприятие, и…

– Во-первых, не надо называть меня мистером, девочка, – нахмурился Эрл. – Я знаю тебя с тех пор, как ты пешком под стол ходила, и все это время ты звала меня Эрлом. Не нравятся мне все эти модные нью-йоркские штучки. Имя человека должно состоять из одного слова, а не из двух.

– И Эунси любит свинину, – с энтузиазмом поддержала его Бетси. – Мы все любим.

Дженна много лет училась держать себя в руках, быть собранной и уверенной в себе, но последние несколько месяцев подорвали ее самоконтроль. Эти люди одним махом перечеркнули все ее идеи, даже не догадываясь о том, сколько времени она потратила на создание уникальной идеи праздника, составление плана этого мероприятия и меню, на подбор цветов и украшений для оформления зала.

А сейчас ей нужно было каким-то образом заставить этих людей хотя бы отдаленно придерживаться ее плана, а не накидывать идеи одну безумнее другой.

– Я не уверена, что жареная свинина – это именно то блюдо, которое следует подавать в банкетном зале Ривербенда, и оно не подходит к выбранной нами теме праздника, в котором мы постараемся отразить десятилетия из жизни Эунси. Может быть, лучше подадим лазанью…

– Стоктон Грисхем! – вдруг воскликнула Бетси.

– Стоктон Грисхем? – переспросила Дженна, чувствуя, как по ее спине бегут мурашки.

Она так надеялась, что ее поездка пройдет без упоминания об этом человеке, но вот она в Ривербенде всего день, а имя ее бывшего уже дважды всплыло в разговоре.

– Хорошая идея, – улыбнулся Эрл. – Этот парень умеет готовить.

– Ммм… Я не думаю, что…

– Решено, Стоктон приготовит еду для праздника. Эунси будет в восторге, она обожает его ресторан, – не терпящим возражений голосом заявила Бетси.

– Стоктон – единственный повар в округе, способный приготовить блюдо, которое Эунси станет есть, даже забыв дома вставную челюсть.

Дженна еще несколько минут безуспешно пыталась убедить Бетси отказаться от этой безумной затеи, но тщетно.

– Что ж, значит, нашим поставщиком продуктов будет Стоктон, – сдалась она.

Бетси довольно кивнула.

– Я очень люблю сестру и хочу, чтобы у нее был самый лучший день рождения в жизни. Если ты не справишься, Дженна, это будет последняя вечеринка, организованная тобой в этом городе.

– Все будет идеально, – натянуто улыбнулась Дженна.

Конечно, она справится и покажет Бетси и всем остальным жителям Ривербенда, чего она стоит.

– Рада это слышать, – кивнула Бетси. – Хорошо, что Стоктон будет принимать участие в подготовке праздника. Этот мужчина знает, как угодить женщине.

Дженне пришлось до боли прикусить нижнюю губу, чтобы промолчать. Ее желание получить эту работу все еще было сильнее, чем желание высказать свое мнение о Стоктоне Грисхеме.

Глава 2

Стоктон в недоумении обернулся, услышав, как хлопнула входная дверь. – Мы закрыты! – крикнул он.

– Я пришла не для того, чтобы есть, – ответил ему бархатистый женский голос, от которого у него по коже побежали мурашки.

Он узнал его даже после восьми лет. Черт! Что она здесь делает?

Стоктон не торопясь вымыл руки, снял и аккуратно сложил фартук и только после этого вышел в зал. Он надеялся, что эти простые, привычные манипуляции успокоят его, но стоило ему увидеть ее, как сердце снова забилось о ребра пойманной птицей.

Дженна!

Его взгляд скользнул по ее телу от кончиков черных лакированных лодочек на высоких каблуках до длинных блестящих черных волос, лежащих волнами на плечах. Она была прекрасна и привлекательна, как сладкий запретный плод, от которого лучше держаться на расстоянии.

– Дженна, – выдохнул он, чувствуя, как накатившие воспоминания сжимают его горло. Восемь лет он не произносил это имя, почему же оно до сих пор приводит его в такое смятение? – Чем я могу тебе помочь? – с безупречной вежливостью спросил он, радуясь тому, что смог так быстро совладать со своими эмоциями. – Хочешь забронировать столик?

– Нет, мне нужен поставщик продуктов, и Бетси порекомендовала мне тебя.

Она говорила сухо и безэмоционально, словно читая книгу рецептов, и теоретически этот деловой подход должен был полностью устраивать Стоктона, но вместо этого он почувствовал, как в его груди закипает злость.

– Сейчас я слишком занят, чтобы заниматься еще и подготовкой праздничного стола, – бросил он и, развернувшись на каблуках, скрылся на кухне.

Это место всегда действовало на него успокаивающе, и неудивительно, ведь он лично выбирал каждую тарелку и каждое полотенце в этом ресторане. Приходя в «Растику» каждое утро, он знал, что это наполненное ароматами свежеиспеченного хлеба, пряностей и мясного соуса для спагетти место принадлежит только ему.

Любовь к еде и почти магическому процессу ее приготовления привил ему отец. В течение его недолгих визитов они почти все время проводили время не на футбольном поле, а на кухне, за тарелкой с лазаньей. Стоктон не раз просил отца разрешить ему помочь в приготовлении блюд, но Хенк Грисхем был непреклонен, не уставая повторять, что кухня – это его личные, неприкосновенные владения.

Теперь у Стоктона была собственная кухня, и он начал лучше понимать отца. Работа в «Растике» стала делом всей его жизни, его страстью.

У него была любимая работа, ресторан, ставший воплощением его мечты, и достаточно друзей и родственников, чтобы заполнять нерабочее время.

Такая жизнь полностью устраивала Стоктона, и в ней не было места для девушки, с которой он расстался много лет назад.

– Стоктон… – начала Дженна, входя вслед за ним на кухню. – Ты мне нужен. В смысле я хочу с тобой работать.

– Конечно, что же еще ты могла иметь в виду? – Дженна почувствовала, как вспыхнули ее щеки, но запретила себе поддаваться эмоциям.

– Это просто бизнес. Я планирую день рождения Эунси, и мне нужен шеф-повар, который обеспечит великолепный стол. Бетси не знает никого, кто может справиться с этим лучше, чем ты.

Стоктон взял полотенце, открыл духовку и достал оттуда свежеиспеченный хлеб. Ему было гораздо проще продолжать работать, чем разговаривать с Дженной. Он мог бы сказать, что в их отношениях бизнес всегда стоял на первом месте, и именно стремление Дженны сделать карьеру не дало им по-настоящему сблизиться, но зачем?

– Я владелец этого ресторана, а значит, могу выбирать, с кем вести дела, а с кем нет. Сегодня это не ты.

– Почему ты все усложняешь?

Потому что он не был готов к тому, чтобы увидеть на своем пороге Дженну Пирсон, потому что он понимал, что, если он возьмется за эту работу, ему придется провести с ней массу времени, и он не знал, к чему это может привести. Он приложил немало усилий, чтобы забыть обо всем, что произошло между ними, и не хотел бы ворошить прошлое и смешивать работу с личной жизнью.

– Не думаю, что нам стоит работать вместе. Ты уже забыла, чем закончились наши отношения?

– Это другое. Тогда мы были молоды, глупы и принимали поспешные решения.

Поспешные решения?

Стоктон невольно вспомнил их последние выходные в Чикаго, бесконечные безумные ночи, ставшие кульминацией жаркого лета, которое они провели вместе. Он до сих пор помнил медовый вкус ее губ, ванильные нотки ее духов и надежду на то, что они всегда будут вместе, на следующий день развеявшуюся как дым.

– Я все помню, Дженна, а ты?

– Это не имеет отношения к деловому сотрудничеству, – покачала головой Дженна.