Офицерский клинок

– Не верю я во все эти дружественные государства! – хмуро заявил Демидов, вынимая из сумки нож «Шайтан» и закрепляя его на внутренней стороне левого локтя. – Лучший друг разведчика – нож! Разбирайте снаряжение…

– Может, не надо, командир? – с сомнением проговорил Чижиков. – Выйдем к какой-нибудь деревеньке…

– Никаких деревенек! – не допускающим возражений тоном перебил его Купец. – Идем нелегально и только там легализуемся. Всем понятно?

– На хрена такие сложности, – пробубнил Чижиков, беря нож с характерным названием «Каратель». – Могли бы как белые люди, с комфортом… Вообще, чем мы хоть заниматься будем?

– Действительно, командир, – поддержал Семена Локис, – расскажи, с какой скотинкой на этот раз воевать будем? А то идем втемную…

– Двух хмырей надо найти… – начал было говорить Демидов и, спохватившись, коротко отрубил: – Потом все узнаете! – Но тут же добродушно добавил: – Все-таки дурак ты, Чиж, на всю голову! Батя, конечно, умный, знает, что делает, ничего не скажу. Но его выдумка о том, что бедные белорусские туристы возвращаются домой – полная хрень! Нас расколют, как пять орешков!

– Это еще почему? – удивленно вскинул брови Семен. – Батя же говорил, что у нас документы чистые…

– Зато морды у нас неумытые! – недовольно бросил Купец, закрепляя на правом плече компактный фонарик. – Возвращаются четыре бугая из, заметь, дружественной страны с побитыми физиономиями. Это уже наталкивает на размышления. Даже если предположить, что мы подрались на вокзале, все равно настораживает. Так что я лучше культурно обойду наши и их «секреты» на границе и буду уверен, что никто об этом не узнает…

– Что-то в этом есть… – поддержал командира Локис. До этого он тоже не очень-то понимал, для чего Демидову понадобилось менять утвержденный Сагаловым план, как только они сели в поезд. Объяснения Купца показались ему вполне логичными. Во всяком случае, светиться перед пограничниками со своим «бланшем» ему тоже не хотелось. А если учесть, что служба госбезопасности в Белоруссии работала на опережение, то ожидать от них можно было чего угодно.

Когда разведчики были готовы двинуться дальше, Демидов достал карту.

– Значит, так, уточняем маршрут… Сейчас мы вот здесь, – он ткнул пальцем в карту, – до райцентра Красное около ста километров…

– Восемьдесят два, – подсказал Ефимов, который привычно колдовал над своим ноутбуком. – Местность лесистая, болот нет, только заболоченные ручьи, но не много. Есть пойменные луга…

– Красное – приграничный поселок, – продолжал Купец, не обращая внимания на замечание радиста, – значит, его будем обходить…

– Лучше всего в пятидесяти километрах к северо-западу, – опять встрял Ефимов. – Там лес густой, сухо, крупных рек нет, из населенных пунктов всего несколько деревенек, скорее всего уже не жилых. Во всяком случае, движения спутник не показывает.

– Проверим, – сухо пообещал Демидов. – Значит, дальше…

– Погоди, командир, – вмешался вдруг радист, – ничего у нас с этим планом не выйдет…

– Это еще почему? – недовольно забурчал Демидов. Он, как и многие плохо разбирающиеся в компьютерах, недоверчиво относился к ним и ко всему, что с ними связано.

– Смотри… – Ефимов развернул к нему ноутбук. – Если будем обходить в пятидесяти километрах, то неизбежно надо переходить «железку» и автомагистраль, а на ней совместный пост ГАИ. Рискуем быть срисованными…

– А что ты предлагаешь? – прищурившись, спросил Купец.

Ефимов несколько минут молчал, щелкая кнопками, то увеличивая, то уменьшая изображение на небольшом мониторе, наконец решительно произнес:

– Значит, так, отмечай… Первая «контрольная точка» – район в двадцати километрах от села Терасиминки. Там, правда, есть АЗС, но не думаю, что она большая и людная. Зато это село, через которое мы с легкостью проскочим на ту сторону. Кстати, до Терасиминок значительно ближе, чем до Красного. После того, как «порвем нитку», через лес выходим на Коротики. Там проходит автотрасса местного значения до Доброюна, а оттуда до Орши рукой подать. Есть только одна загвоздка – до нашей границы всего километров двадцать-тридцать…

– Ладно, разберемся, – буркнул Демидов после некоторой паузы, – в крайнем случае, экспроприируем у местного населения транспорт. Сколько до этих твоих Коротиков?

– До Терасиминок – километров пятнадцать, – что-то подсчитав, ответил Ефимов, – а потом от границы по прямой еще километров сорок. Собственно, мы не к самим Коротикам выходим, а километров на десять западнее…

Расстояние в пятьдесят-шестьдесят километров для группы – на полдня пути, даже если идти в неторопливом режиме. «Рвать нитку», то есть переходить границу, удобнее всего ночью, это и ежу понятно. Граница, конечно, условная. Местные жители через нее туда-сюда чуть не по пять раз на день ходят, но… Патрули, на которые можно запросто нарваться, все же есть! Не хотелось бы колотить своих же братьев-славян. Но и сидеть возле самого села, рискуя, что на них могут наткнуться местные грибники, тоже было опасно. Да и не мешало бы осмотреться на границе, выбрать место, где удобней всего ее перейти, сведя риск быть замеченными или схваченными до минимума.

– Ладно, – решил наконец командир, – выдвигаемся. Идем в малом режиме, не растягиваемся.

В этот момент где-то совсем рядом отчетливо треснула ветка…

Глава 4

Резко обернувшись на хруст, десантники несколько секунд сидели, замерев, вслушиваясь в лесные звуки. Но кроме шелеста листвы, которую трепал легкий ветерок, ничего больше слышно не было.

– Показалось? – одними губами спросил Локис у Демидова, продолжавшего слушать лес. Тот, хотя и понял Володю, ничего не ответил, только раздраженно махнул рукой, мол, заткнись и не мешай!

– Раствориться всем! – тихо скомандовал Купец буквально через секунду. – И не отсвечивать!

Сделать это было просто. Вокруг много кустов, зарослей «пасынков», окружавших деревья, да и сами деревья могли послужить прекрасным укрытием, даже для такого здоровяка, как Демидов. Собственно, так он и поступил, спрятавшись за огромным дубом. Локис одним прыжком оказался в довольно густом кустарнике, машинально отметив, что позицию выбрал не совсем удачно. Где «растворились» Петро и Семен, Володя не видел. Некоторое время в лесу было тихо. Только шелест листвы и щебетание птиц. Володя уже начал было думать, что Купец просто запаниковал ни с того ни с сего и решил перестраховаться. Просто сдали нервы у командира, хотя видимых причин для этого вроде бы не было. Да и, зная Демидова не первый год, предположить, что он чего-то мог испугаться, тоже сложновато…

Локис осторожно отодвинул в сторону ветку, которая закрывала ему обзор, и слегка приподнял голову.

Мужика, с большим плетеным лукошком и толстой суковатой палкой, он увидел сразу же. Тот был одет в потертые мешковатые брюки, давно утратившие не только форму, но и цвет. В тон штанам были и пиджак, и кепка. Обут дядька был в порыжевшие кирзовые сапоги, голенища спускались вниз гармошкой. Надвинутая на глаза кепка скрывала часть лица, но сивая щетина видна была прекрасно.

Мужик не торопясь вышел на полянку и огляделся, словно что-то искал. Потом, также не торопясь, принялся приподнимать ветки кустов, заглядывая под них. Внезапно он бросил палку и опустился на колени, что-то увидев под кустом.

«Грибник, – понял Локис, – вот принесла же тебя нелегкая! Не мог минут на десять попозже, что ли, здесь появиться?»

Мужик между тем бросил несколько крепких боровичков в корзину и все так же не спеша приблизился к тому месту, где прятался Локис. Володя напружинился, готовясь к прыжку. Грибник небрежно раздвинул ветви своей палкой, одновременно приподнимая их вверх… По его растерянному взгляду, в котором отчетливо читался еще и испуг, Локис понял, что мужик его увидел. Скрываться теперь не имело никакого смысла.

Пружинисто оттолкнувшись от земли, Володя выпрыгнул вперед, барсом кидаясь на грибника. Он уже чувствовал, как его левое колено врежется тому в низ живота, одна рука сожмет небритый кадык, а вторая ударит в бок.

Убивать дядьку Володя не собирался. Но, если тот «гулял» по лесу не один, дать ему закричать и позвать на помощь никак нельзя. Чужой человек в приграничной зоне, пусть даже это и бывшая союзная республика, ставшая независимой, но с которой дружат, всегда вызывает подозрения. К тому же что ему делать в лесу рано утром, да еще спрятавшись в кустах?

Все это промелькнуло у Локиса в голове, но уже в следующую секунду у него перехватило дыхание, и он почувствовал, что проваливается в пустоту. Несмотря на сильную тупую боль в солнечном сплетении, он сумел сгруппироваться и, перекувыркнувшись через голову, вскочить на ноги. Слегка сгибаясь, короткими вдохами и выдохами попытался восстановить сбитое ударом дыхание, одновременно приготовившись к продолжению схватки. Эффект внезапности был, конечно, потерян, но Локис не терял надежды заставить грибника не кричать. Едва уловимым движением он выхватил из ножен боевой нож-кинжал «Шайтан» с наборной кожаной рукоятью и, несколько раз прокрутив его в пальцах, тихо проговорил:

– Тихо, дед! Не дергайся! Тогда я тебя не трону…

– А рискни ушами, внучок! – хрипловатым, словно простуженным, голосом насмешливо предложил грибник.

– А ты, дядьку, за его ухи не переживай, – раздался откуда-то сбоку и сверху голос Чижикова. – Они у него крепко приклеены, не открутишь…

Грибник машинально, всего на долю секунды, поднял глаза на звук голоса, но Локису этого хватило, чтобы повторить атаку. Одним прыжком Володя оказался рядом с мужичком и с разворота попытался ударить его «зацепом» в голову. Однако и на этот раз нога «провалилась» в пустоту. Локис едва удержался на ногах, однако успел, разворачиваясь, нанести удар «Шайтаном». Острое лезвие с легкостью распороло пиджак на груди мужика, не причинив ему при этом никакого вреда. Локис отскочил на метр в сторону и сделал несколько шагов по кругу, рассчитывая закружить противника, сбить его с толку. Но тот, бросив к ногам корзинку с грибами, мягко, словно кошка, переступая, не спускал с Локиса глаз, при этом смотрел не на нож в руке разведчика, а прямо ему в глаза. Володя начал сужать круги, но мужик спокойно и уверенно выдерживал дистанцию, с которой Локис не мог дотянуться до него ни рукой, ни ногой. Свою суковатую палку он перехватил как боевой шест…

– Брек! – раздался неожиданно сердитый бас выходящего из-за дуба Демидова. – Медведь, этот бой ты проиграл… Чиж, Толстый, спускайтесь вниз. Расселись, как макаки на ветках…

Увидев столь внезапно появившихся из укрытий и приближающихся к нему разведчиков, грибник, как ни странно, нисколько не испугался и не удивился.

– Вот что, мальчики, – зловеще процедил он. – Брать с меня нечего, так что идите-ка своей дорогой, а у меня свой путь… Учтите, живым я вам не дамся. Да и вам несладко будет. Слава богу, подготовка имеется!

– Спокойней, дядьку, спокойней, – начал уговаривать грибника Купец, – никто тебя не трогает и не тронет. Мы просто туристы, заплутались в ваших лесах…

– Тому дубу, – перебил мужик Купца, – за которым прятался, расскажи, какие вы туристы. Глаз у меня на такие рожи наметанный, двадцать лет в армейской контрразведке отслужил. Так что чешите-ка, подобру-поздорову куда шли, пока вас дальше не послали!

Десантники переглянулись. Чтобы избежать драки, они полукругом стояли шагах в пяти от продолжавшего зорко следить за ними грибника.

– Так, стоп! – скомандовал Демидов. – Какая, на хрен, контрразведка в деревне? Ты чего плетешь-то?! Горилки хлебнул с утра?

– А ты, бычок племенной, наливал, чтобы я хлебнул?! – возмутился мужик, продолжая держать палку на изготовку. – Проваливайте, я вам сказал, а то народ шумну!

– Погоди, дед! – вытягивая вперед и немного приподнимая обе руки вверх, проговорил Демидов. – Давай без народа… Давай по-хорошему все уладим…

– А чего мне с вами, контрабандистами, улаживать? – сердито проговорил грибник. – Я – отставной офицер Советской армии! Вышвырнули меня из нее – и ладно… Я вам не мешаю страну доразворовывать? Вот и вы не мешайте мне грибы собирать.

– Погоди, старик, – остановил мужика Демидов, – не кипятись. Ты из местных? – Купец сделал несколько осторожных шагов.

– Стой, где стоишь! – грозно рыкнул грибник, заметив это, и тут же настороженно спросил: – А тебе что за дело?

– Да, понимаешь… – как-то делано замялся Купец. – Мы тут люди новые, ничего не знаем, проводник нам нужен. Мы заплатим!

Мужик недоверчиво покосился на Купца, смерил его оценивающим взглядом, словно прикидывая, можно ли верить этому бугаю в потрепанном джинсовом костюме.

– И кудыть вы в таком виде собралися? – поинтересовался он, слегка прищурив левый глаз.

Локис вдруг понял, что ему почти с самого начала показалось странным в наречии грибника. Он говорил на местном наречии, но акцент иногда куда-то пропадал. Словно заметив это, мужик тут же начинал хмуриться и опять быстро переходил на смесь польских, русских и белорусских слов. Причем выговаривал он их как-то слишком правильно…

Сам Володя неплохо владел суржиком, тем самым наречием, на котором разговаривают по большей части на Украине, в Белоруссии и в большинстве российских южных областей. Знал он и то, что только в западных областях Белоруссии разговаривают с использованием польских слов, перемешивая их с местным наречием. Порой доходило до того, что жители двух соседних деревень не понимали друг друга.

«Черт! – мелькнула у Локиса мысль. – Да он же пытается говорить на западно-полесском наречии! На хрена, спрашивается, ему это надо?»

– Диду, – вмешался он в разговор, решительно направляясь к грибнику и убирая «Катран» в ножны под рукавом кожаной куртки. – А що ты здесь робишь? Гуторишь, что с контрразвидки. А що в Войске Червоном служил, а сам як шаромыга собран? Сдается мени, що богато ты брешешь…

Мужик на короткое мгновение опешил, услышав уверенный голос, говорящий на вполне сносном суржике, и не успел среагировать. Кулак Володи мягко ушел в его правый бок, под печень. Грибник охнул и, схватившись за живот, согнулся пополам, слегка приседая, но палку при этом из рук не выпустил.

Вторым ударом в челюсть Локис опрокинул мужика на землю. Падал тот как-то театрально, не по-настоящему, и почти сразу же начал подниматься. Володя хотел было ударить его еще раз с ноги, но не успел: на грибника со всего размаху навалился Демидов. Сто килограммов здорового, молодого тела плотно придавили мужика к земле, не давая возможности не только шевельнуться – просто вздохнуть!

– Лежать!!! – прохрипел Купец, выворачивая руку грибнику, одновременно вжимая его голову своим коленом в землю. – И не дергайся, шею сверну! Или руку сломаю…

Мужик, несмотря на предупреждение, попытался вывернуться из-под Демидова, однако на ноги ему уже взгромоздился Чижов, торопливо вытаскивая из кармана куртки кусок парашютной стропы. Петро Круглов помогал удерживать ноги. Мужик оказался довольно жилистым и вертким. Несмотря на то что на нем практически сидел стокилограммовый гигант Демидов, а на ногах – Семен, в котором было не меньше восьмидесяти пяти, он продолжал выворачиваться из захвата, пытаясь скинуть с себя Купца и Чижа.

Локис, подскочив к безуспешно пытавшемуся вырваться мужику, привычно связал петлю из своей стропы и ловко накинул ее на запястье заломленной руки. Затянув петлю, перекинул стропу через шею и натянул ее так, что голова у мужика задралась, как будто его взнуздали. Он захрипел, его сопротивление ослабло.

– Подтяни руку ближе к затылку, – попросил Локис Купца и, когда тот это сделал, быстро захлестнул свободный конец стропы на том же запястье. – Все, теперь много не подрыгается, – констатировал он, распрямляясь. – Теперь можно спокойно поговорить о делах наших скорбных…

– Это точно, – поддакнул Демидов, тоже поднимаясь с земли, точнее с грибника, на котором он все это время сидел. – Теперь можно и поговорить. Спокойно и без нервов…

– Кто вы такие? – зло прохрипел мужик. – И что вам от меня надо?

Особая связка, которой связал его Локис, не позволяла ему делать резких движений. При любой попытке даже просто шевельнуться стропа врезалась в кадык. К тому же Чижиков и Круглов скрутили ему ноги.

– Не, – покачал головой Купец, – спрашивать буду я. А ты, если хочешь остаться живым, будешь отвечать. Итак, что ты здесь делал, мы поняли, а вот кто ты такой, не знаем. Кстати, что ты там насчет контрразведки бурчал?

Грибник тяжело сглотнул и, зло покосившись на Купца, присевшего перед ним на корточки, сдавленно проговорил:

– С чего это я должен с вами откровенничать?

– Ну, хотя бы ради знакомства, – пожал широкими плечами Демидов. – А то, понимаешь ли, общаемся, а кто такой – не знаем… Не по-людски это как-то…

– Я тоже не знаю, кто вы такие! – просипел мужик. – Может, вы шпионы с той стороны!

Разведчики, уже доставшие свои сумки, переглянулись и, не сговариваясь, громко расхохотались. Предположение этого странного грибника было верным. Но с точностью до наоборот. Демидов сердито зыркнул на них и опять повернулся к языку:

– Знаешь, дядьку, мы – народ не шибко гордый, можем разойтись с тобой краями. Пойдем своим путем, а ты оставайся здесь. Может, повезет, найдут быстро. Ну а если нет – не обессудь, мы тебе предлагали дружить с нами, но ты гордо отказался. Твое, дядя, право, никто у тебя его не отнимает… Все, парни, – махнул он стоявшим чуть поодаль разведчикам, – уходим! И так с этим дядечкой кучу времени потеряли!

Разведчики послушно закинули за плечо дорожные сумки и приготовились раствориться в лесу.

– Стойте!!! – багровея лицом оттого, что стропа врезалась в горло и почти не давала возможности шевелиться, сипло прокричал грибник. – Хорошо, я расскажу вам о себе… Не знаю только, что это изменит… Меня зовут Орест Игнатович Лобач, я отставной контрразведчик из 103-й Витебской десантной дивизии. Той самой, которую расформировали в девяносто втором году…

Глава 5

Жизнь и служебная карьера Ореста Лобача складывалась по привычной для того времени схеме. Он родился и вырос в Витебске, в древнем белорусском городе, по улицам которого разгуливали здоровенные парни в тельняшках под кителем и лихо заломленных беретах. Была в них какая-то особая красота. Сила. Уверенность в себе. Позже, когда Орест подрос, он понял, что их вид – не простая бравада. Если на танцах возникала потасовка с местными парнями, десантники ломились плотной стеной, солдатские ремни они умело использовали в качестве грозного оружия и чаще всего выходили победителями в таких схватках. Победить «крылатого пехотинца» местным ребятам удавалось только тогда, когда они впятером подкарауливали одного и нападали всем скопом. Да и то победа обычно была пирровой, поскольку те увечья, которые получали нападавшие, не шли ни в какое сравнение с доставшейся им победой. Наверное, поэтому свой выбор, кем быть, Орест Лобач сделал еще в шестом классе – он будет офицером-десантником. Это стало чем-то наподобие навязчивой идеи. Он записался в секцию при дивизии, где опытные десантники занимались с мальчишками, преподавая им азы воинских наук. Перед окончанием школы сбылась давняя мечта Ореста – он совершил свой первый прыжок с парашютом!

Несмотря на все это, поступить в Рязанское десантное училище оказалось не так просто, как он предполагал. Даже рекомендация командования 103-й Витебской дивизии ВДВ к коллегам прославленного вуза не стала пропуском в ряды курсантов. Экзамены абитуриент Лобач сдавал на общих основаниях, без всяких льгот. И срезался! Не на экзаменах – на дисциплине. Дал по морде нагловатому старшекурснику, который был у них за командира взвода. Приказ «о выведении товарища Лобача из числа абитуриентов» последовал незамедлительно! Потом были четыре с лишним месяца походно-полевой жизни неподалеку от забора училища в компании таких же, как и он, упрямцев, условное зачисление в училище, учеба…

Когда ему, уже старлею, прошедшему Афган, предложили служить в контрразведке, предварительно проучившись в школе КГБ, Орест обратился за советом к отцу, старому чекисту, мальчишкой партизанившему на Березине. Тот ответил, как всегда, коротко:

– Решай сам! Но помни, вход туда – рупь, выхода нема уже николы!

Орест Игнатович не спал всю ночь, а утром дал согласие. Так из строевого офицера он «перекрасился» в контрразведчика…

Перестройка и последовавший за ней развал СССР больно ударили по всем военным. Досталось и Лобачу. Он попросту оказался не у дел. Новой белорусской армии он оказался не нужен, равно как и новой российской. Работы не было, денег, соответственно, тоже, из служебной квартиры приказали съехать. Не лучшая ситуация сложилась и в родном Витебске. Нервы отставного, точнее, сокращенного из вооруженных сил подполковника не выдержали! Все проблемы он решил привычно-кардинальным способом – ушел в тяжелый запой, выйдя из которого, с удивлением обнаружил себя в дедовском доме на Смоленщине. Как потом выяснилось, супруга, не выдержав пьянства мужа, вывезла Ореста в Хлыстовку, квартиру в Витебске продала, а сама с детьми куда-то уехала…

Первым желанием Лобача было найти жену, упасть ей в ноги, вымолить прощение, но… Поразмыслив, он решил, что не стоит этого делать. Надо начинать жить заново. Так в старинной засечной деревне Хлыстовка появился еще один житель…

Разведчики слушали исповедь Лобача молча, не перебивая, изредка бросая на рассказчика хмурые взгляды. В общем-то, ничего необычного в его истории не было. Подполковник не единственный, кто угодил в подобные жернова.

– Ты нам в жилетку не плачься, – сердито нарушил молчание Демидов. – Жалеть не будем. Не привыкли…

– Это я уже понял, – все тем же сиплым голосом ответил Лобач и жалобно попросил: – Может, развяжете?

Демидов скептически скривил губы. С одной стороны, Орест большой опасности уже не представлял. С другой стороны, отпускать его в деревню было нельзя. Кто знает, что у него на уме…

– Может, и в самом деле развяжем, – тихо предложил Локис, – все-таки свой, десантура… Да и проводник нам нужен, сам знаешь.

– В тылу своих не бывает! – огрызнулся Купец, но тем не менее разрезал стропу, стягивавшую Лобачу горло и руки. Тот облегченно вздохнул, переворачиваясь на спину, и тут же сел, растирая рубец на кадыке и криво усмехаясь:

– Ловко вы меня скрутили, чувствуется, что профессионалы… Разведка? Или диверсанты?

– Туристы мы, – с нажимом в голосе ответил Купец. – Туристы! Заблудились, ищем дорогу к станции.

– Ну да, ну да, – покивал головой Лобач, – конечно, туристы. Идете от станции к границе, ищете дорогу к другой станции… В Белоруссии станцию ищете? Ребят, не дурите мне голову! Я же двадцать лет вашего брата по этим лесам вылавливал! В условиях, приближенных к боевым…

Купец смущенно крякнул.

– Мне неинтересно, – продолжал Лобач, развязывая ноги, – за каким дьяволом вы собираетесь «рвать нитку», но, если хотите, могу вам помочь.

– Да нет, мы уж как-нибудь сами, – хмыкнул Демидов.

– Хозяин – барин, – равнодушно ответил Орест Игнатович, поднимаясь на ноги. – Сами так сами, мое дело предложить. Прощевайте, стало быть…

Он подобрал свою корзинку и собрался было уходить, но Володя остановил его, подозвав Демидова:

– Купа, на минуточку…

Купец недовольно посмотрел на Локиса, показывавшего рукой на дуб, за которым Демидов до этого прятался. Когда они зашли за него, Володя, для убедительности уцепив командира за пуговицу куртки, горячо зашептал:

– Слушай, Леха, ты чего дуркуешь? Человек сам предлагает свою помощь, а ты его посылаешь куда подальше. Ты что, совсем, что ль, с глузду съехал?! Ты же перед этим хотел его в проводники взять…

– А теперь расхотел! – резко перебил Володю Демидов. – На кой ляд он нам нужен? У нас и карта, и этот, как его… Ну, у Шико, в шарманке его, штуковина такая… Как она называется?

– GPS, – машинально ответил Володя, но тут же спохватился: – Да пойми ты, черт немытый: GPS GPS’ом, карта картой, а проводник – это проводник. Ни навигатор, ни карта не покажут тебе, как лучше обойти посты, болота. Где гать, где топь… А этот, похоже, здешние места хорошо знает!

Демидов задумчиво пожевал губами. В общем-то, Локис был прав. Еще в Балашихе Сагалов предупреждал, что в Белоруссии лесов, болот и озер больше, чем земли. Предупреждал и о том, что карты, которые у них есть, давно устарели, поэтому группа «на один глаз слепа». Все топографические карты ежегодно обновлялись в обязательном порядке, на них наносились новые мосты, указывались новые населенные пункты и так далее. Но, поскольку Белоруссия стала независимой, российским военным картографам въезд туда был заказан, поэтому приходилось пользоваться теми, которые остались в хранилищах со времен Советского Союза.

– Ладно, черт с тобой, – буркнул Купец, – пусть идет, но… Присматривайте за ним. Хрен его знает, какие у него тараканы в голове.