Похищение девственницы

– Честно говоря, я не собирался предлагать вам золотые горы. Или же объяснять то, что вы и так хорошо знаете.

– Тогда о чем идет речь?

– Вы можете получить грант от государства, который поможет воспитывать малыша, пока вы продолжаете учебу. Но я уверен, что вы не можете жить здесь, ухаживая за ребенком, и учиться в университете. Заем за дом еще не выплачен, и страховка родителей его не покрывает.

Зоуи со злостью посмотрела на него. Девушку поражало, как смеет он стоять тут, обсуждая ее жизнь, словно имеет к ней какое-то отношение.

– Ваш босс просил упомянуть об этом?

– Мой босс? – Брови Антона удивленно поднялись.

– Тео Канеллис. Человек, который помог вам, а потом превратил в мальчика на побегушках.

Зоуи получила удовольствие, наблюдая, как его ноздри раздуваются от ярости.

– Ваш дед слишком стар и болен, чтобы прилететь лично.

«Он специально использовал слово „дед“, чтобы насолить мне», – заметила Зоуи.

– Но это не мешает ему совать свой нос в чужие дела, – парировала она.

– Вы не делаете скидок на возраст и состояние здоровья.

– Нет, – сказала она. – Поверьте, я бы и ухом не повела, если бы он прислал вас сюда с известием, что находится при смерти.

Она отвернулась, чтобы включить чайник, поэтому не увидела, как Антон пренебрежительно сузил глаза.

– Двадцать три года этот человек не желал знать нас, – заявила Зоуи, взглянув на Антона. Ох, какие у него невероятно длинные ресницы! – Только когда Тоби родился, он вспомнил о семье. Планирует исправить то, что не получилось с моим отцом? Превратить моего брата в очередного робота, более достойного имени Канеллис? Поэтому вы здесь?

Антон открыл было рот, чтобы ответить на выпады Зоуи, но никак не мог собраться с мыслями.

Тем временем его мужественный подбородок и четко очерченные губы словно загипнотизировали девушку. Интересно, сколько ему лет? Должно быть, чуть больше тридцати.

– Вам очень плохо, – проницательно заметил он. – Посмотрите вокруг. Разве это похоже на дом греческого миллионера?

Ему хватило дерзости указать на дешевые деревянные полки, линолеум на полу, две немытые чашки в раковине. При этом его шелковый костюм блестел при каждом движении.

Ее чувство собственного достоинства было задето. В очередной раз.

– Если я протру стул, вы на него сядете? – ехидно поинтересовалась девушка.

Он так резко повернулся, что Зоуи чуть не подпрыгнула. Глаза Антона пылали.

– Разве я заслужил такое обращение?

– Вы критикуете мое отношение к человеку, которого я ни разу в жизни не видела и о котором почти ничего не слышала, – бросила Зоуи. – И не смейте, – добавила она с угрозой, – рассказывать о том, как мой отец подвел его. Иначе я укажу вам на дверь, мистер Паллис. Или просто убью.

В руке ее неизвестно каким образом оказался нож.

Наступила тишина. Зоуи смотрела на ничего не выражающее лицо Антона. Несомненно, он умеет контролировать себя. Ей это тоже не помешало бы. С замиранием сердца она ждала его ответа. И когда он шагнул к ней, вздернула подбородок, прекрасно зная, что зашла слишком далеко.

– Не прикасайтесь ко мне, – выпалила Зоуи и отодвинулась.

Антон взял ее за запястье и осторожно отобрал нож. Он был так близко, что она ощущала его дыхание и едва уловимый мускусный аромат.

– Ладно, мисс Канеллис, – пробормотал он. – Давайте примем за данность, что мы друг другу не нравимся. Тем не менее я предпочитаю, чтобы вы ударяли меня словами, а не ножом. Не люблю вида крови, знаете ли.

Ее щеки запылали.

– Да я не собиралась…

– Я имел в виду вашу кровь, Зоуи, – тихо сказал Антон.

Он посмотрел ей в глаза, а потом резко отпустил руку и отошел. Но затем он еще больше удивил девушку. Расправив плечи и расслабившись, Антон мягко улыбнулся:

– Я не против чашечки кофе, если вы предложите.

Зоуи пребывала в полной растерянности от только что продемонстрированного ей мужского превосходства. А Антон, как ни в чем не бывало, отодвинул стул и грациозно сел. Она почему-то восприняла это как оскорбление.

Поджав губы, Зоуи отвернулась и снова занялась чайником. Она надеялась, что эти секунды позволят ей остудить пыл. А заодно избавиться от румянца стыда. Она даже не заметила, как схватила нож. Это просто унизительно!

– С молоком и сахаром? – спросила девушка, наливая кипяток в чашку с гранулами растворимого кофе.

– Нет, спасибо. Ни то ни другое.

– Печенье, может?

«Пусть не думает, что меня не научили хорошим манерам», – посмеялась она про себя. Антон замешкался, затем ответил:

– Почему бы и нет.

«У него тоже неплохие манеры», – сдержав улыбку, подумала она. Два раза ответить «нет, спасибо» – дурной тон. Похоже, они на пути к цивилизованному общению.

Зоуи поставила на стол две чашки и тарелку с печеньем. Солнце за окном ярко светило, оставляя золотистые полосы на кухонном столе.

Антон взял чашку. Солнечный луч позолотил и его пальцы.

У Зоуи скрутило живот. Обычно она избегала конфликтов, но сейчас сама подталкивала Антона к словесной перепалке. Однако в глубине души девушка понимала, что его вины в этом нет.

– Получается, я – козел отпущения, – протянул он, заставив ее вздернуть подбородок. – Вам стоит заточить ваш топор для более подходящего человека. Ведь вы ведете войну не со мной, а с Тео.

– Скажите, – Зоуи пристально посмотрела на не го, – каково это – занять место моего отца?

«Теперь все стало на свои места», – решил Антон. Ему была понятна причина ненависти Зоуи. Она считала, что из-за него Тео охладел к сыну.

Напряжение, возникшее за столом, было нарушено требовательным криком младенца. «Возможно, это к лучшему», – подумал Антон, наблюдая, как Зоуи вскакивает. Девушка снова побледнела. Неужели ей стыдно?

Не проронив ни слова, Зоуи убежала, оставив Антона наедине с чашкой кофе. Он уставился на коричневую жидкость. Мало кому удается задеть его за живое. Видимо, за ее словами скрывается какая-то некрасивая правда. Откуда ему знать, как сложились бы отношения Тео и Леандера, не замени он последнего во всем?

Антон позволил себе беззвучно выругаться, проклиная Тео за то, что упрямый старик позволил случиться тому, что случилось.

Комната Тоби была крохотной. Кроватка занимала ее почти целиком. Зоуи убеждала родителей отдать малышу ее комнату, поскольку сама она много времени проводила в университете. Но они отказались.

Папа и мама мечтали о сыне более двадцати лет. И когда уже смирились с тем, что Господь дал им только одного ребенка, они зачали маленького ангела. Зоуи безумно любила брата. Она подошла к кроватке и взяла малыша на руки.

Его щечки были мокрыми от слез, но он тут же успокоился, услышав ее голос:

– Никто тебя не отберет, мой славный.

Зоуи переодела Тоби и, убедившись, что ребенок в хорошем настроении, понесла его вниз.

Шум за окном усилился, и Зоуи нахмурилась, гадая, что привело журналистов в возбуждение.

Причина суматохи стояла у кухонного окна, спиной к ней. Похоже, они разузнали, что здесь Антон Паллис. Не хватает только вертолета, который сел бы прямо на лужайку, доставив Тео Канеллиса. Тогда пресса была бы в полном восторге.

Зоуи представила себе газетный заголовок: «Греческие миллионеры на крошечной террасе». Улыбнувшись, она достала из холодильника бутылочку Тоби.

Ненавистный Паллис снова разговаривал по телефону.

Мышцы ее живота сводило какое-то незнакомое чувство. «Это не влечение», – откинула Зоуи нелепую мысль. Но она врала бы, если бы отрицала, что смотреть на него приятно.

С трудом оторвав взгляд от идеально сложенной мужской фигуры, девушка направила все силы на то, чтобы разобрать греческие слова.

Антон явно был зол. Он закончил разговор и оперся о раковину. Затем порывисто нашел другой номер в записной книжке и снова приложил телефон к уху.

Зоуи перестала вслушиваться. Скрестив ноги, она сидела на диване и уговаривала Тоби поесть.

Зоуи познакомилась с Антоном всего полчаса назад, но эта сцена почему-то казалась ей естественной: она кормит ребенка, в то время как он, вальяжно опершись о раковину, говорит по телефону.

«Идиллия», – посмеялась про себя девушка и поцеловала пухлую ручонку Тоби.

Антон тем временем убрал телефон и замолчал. Было слышно тиканье часов и гудение холодильника. В воздухе повисло напряжение. Виной тому – слова, которые она бросила ему в лицо, прежде чем подняться к Тоби. Не стоило этого говорить. У нее нет права обвинять его в том, что он заменил Тео Канеллису сына. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять – Антон был еще ребенком, когда Тео приблизил его к себе. А ее отец всегда подчеркивал, что сам решил порвать с прежней жизнью.

Антон никогда не испытывал дискомфорта, где бы он ни находился. Однако он ощущал его здесь, в доме Леандера. Замечание Зоуи до сих пор звенело в ушах и запало глубоко в душу. Но пора приниматься за дело. Убеждать он умеет.

– Вы с братом могли бы иметь гораздо больше.

– И какова цена? – поинтересовалась девушка.

Антон подошел и встал около кресла.

– Можно? – вежливо спросил он.

Зоуи пожала плечами и кивнула. Тогда он бесшумно опустился в кресло. Оно оказалось удобным. Но как бы Антон ни желал этого, он не позволил себе расслабиться и подался вперед.

Антон уже собрался изложить суть предложения Тео, но Зоуи заговорила первая:

– Я хочу извиниться за свои слова. Это абсолютно несправедливо.

– Нет, не надо. – Антон нахмурился и помотал головой. – Не извиняйся. – Он так естественно перешел на ты, что Зоуи не стала возражать. – У тебя есть полное право говорить то, что ты считаешь правдой. И ты знаешь, зачем я здесь.

– Может, все-таки изложишь? Чтобы не было недопонимания.

– Я приехал обсудить условия, на которых ты передашь Тео его внука. Тео не против твоего приезда с Тоби. Но если ты решишь продолжить учебу, он поддержит тебя во всех отношениях.

– Ладно, поблагодари его от моего имени и передай: «Спасибо, но нет». Тоби мой брат, и мы вместе останемся в Англии.

– А если Тео решит бороться за опеку?

Зоуи даже не моргнула:

– Я являюсь законным опекуном Тоби и не думаю, что Тео Канеллис рискнет своим добрым именем, пытаясь отобрать у меня брата.

Его взгляд был устремлен на нее.

– Ты уверена?

– Абсолютно. – Для убедительности Зоуи кивнула.

Антон тоже кивнул и оставил тему.

– Тео неплохой человек. – Он изменил тактику. – Жесткий и упертый, иногда просто невозможный, но честный и справедливый. И очень добр с детьми.

– Но он даже пальцем не пошевелил, чтобы прислать хоть кого-нибудь на похороны собственного сына.

– Признайся, – с пылом ответил Антон, – ты разозлилась бы и прогнала этого человека.

– Безвыходная ситуация, что поделаешь, – вздохнула Зоуи.

Малыш протестующе закричал, когда она попыталась отобрать у него бутылочку. Она начала легонько постукивать его по спинке. Полупустая бутылочка со смесью лежала у нее на коленях. С ребенком на руках Зоуи и сама выглядела как дитя, заметил Антон. А он, словно посланник дьявола, пришел отнять малыша у нее – такой холодный, непоколебимый, уверенный в себе.

– Твой дед очень болен. Он не в состоянии прилететь лично.

На какой-то момент ему показалось, будто взгляд Зоуи смягчился.

– Похоже, он был болен все двадцать три года.

– Твой отец…

– Не надо! Не пытайся свалить вину на моего от ца. Я даже слушать не стану. Он уже не может защитить себя.

– Извини, – быстро проговорил Антон.

– Не принимаю, – бросила Зоуи, все еще пылая от гнева. Ребенок, видимо, почувствовал настроение сестры и принялся плакать.

Зоуи устроила малыша поудобнее и снова дала ему бутылочку.

Антон наблюдал за ними, как завороженный. У него не было опыта общения с младенцами. Единственное, что он мог сказать наверняка, – малыш был греком. Черные волосики, светло-оливковая кожа, даже требование внимания к собственной персоне – все просто кричало о том, что Тоби – греческий мальчуган.

– Этот ребенок заслуживает самого лучшего в жизни. И ты можешь дать это ему, Зоуи. А лишать его всего из-за собственной вражды к деду – эгоистично и неправильно.

– Почему бы тебе не заткнуться и не уйти?! – воскликнула девушка, и длинные черные ресницы Антона дрогнули от неожиданности.

Глава 3

– Ненавижу тебя, – прошептала Зоуи, не в силах сдерживать эмоции.

Она сделала глубокий вдох в надежде вернуть спокойствие – ради Тоби, который вздрагивал каждый раз, когда она начинала злиться.

– Ты же понимаешь, что я прав, – настаивал Антон. – Ты не можешь позволить себе даже этот дом. Тебе придется переехать в более дешевое жилище.

Его телефон ожил. Пробормотав что-то себе под нос, Антон ушел в кухню. Это был Костас, глава службы безопасности. Он хотел предупредить босса, что происходит на улице:

– Соседи вне себя, они переходят к угрозам. Их жизнь перевернута с ног на голову тем, что тут происходит. Они требуют, чтобы все прекратилось.

И тут зазвонил стационарный телефон. Зоуи ответила. Ее лицо стало бледным, а плечи опустились, будто на них взвалили неподъемную ношу.

– Ладно, Сьюзи, – едва слышно сказала она. – Спасибо, что предупредила.

– Это длится не первый день, Зоуи, – говорила подруга. – Мы даже припарковаться не можем. Постоянно кто-нибудь звонит в дверь. Журналисты вытоптали нашу лужайку. Люси сегодня разрыдалась, когда мы пробирались сквозь толпу репортеров.

Тоби сладко зевнул. Зоуи чувствовала, как ее ноги начинают беспомощно подгибаться. Глаза защипало. Она отчаянно придумывала, как успокоить подругу. Но не могла. Сильная рука отобрала у нее телефон.

– Иди сядь, – мягко распорядился Антон.

Зоуи не сопротивлялась. Какой смысл, если она едва стоит на ногах? Сев на диван, она крепко прижала Тоби к себе, вслушиваясь в глубокий мужской голос за ее спиной. Девушку не покидало ощущение, что она слышит голос отца. Леандер говорил точно таким же ровным, сдержанным тоном прирожденного дипломата.

Слезы потекли по щекам Зоуи, но на этот раз она даже не смахивала их. Еще никогда в жизни ей не было так плохо. Она скучала по родителям. Скучала по тем дням, когда отец приходил с работы в местном гараже и снимал пропахший маслом комбинезон. Он очень уставал, но его лицо всегда озаряла добрая улыбка. А мама, такая красивая, спокойная, немного пухленькая, потому что обожала пироги, бросалась в его объятия. Как же ей сейчас не хватало этой теплоты, домашней суеты и смеха!

Ей безумно недоставало любви. Любви, которой все вокруг было пропитано в этом доме.

Любви, которую Тоби никогда не получит.

Диван прогнулся, когда Антон сел рядом с ней. Он сочувствующе сжал ее плечо и придвинулся ближе. Тоби сладко спал. Он не подозревал, что решается его судьба.

– Послушай, Зоуи, – Антон посмотрел на нее, – ты не можешь больше оставаться здесь. Ситуация вышла из-под контроля.

– Тогда заставь их разойтись! – Она рыдала у него на плече.

– Я бы хотел, но это не в моих силах.

– Стало хуже, когда появился ты.

– Позволь предложить тебе помощь. У меня есть дом с высоким забором и очень надежными воротами. Ты можешь оказаться там очень скоро, если согласишься. Без каких-либо обязательств, – добавил Антон, когда Зоуи отстранилась. – Считай это временным пристанищем. Поживи там, пока не придешь в себя. А потом мы вернемся к нашему разговору.

Антон заметил, что Зоуи слушает его и одновременно борется со слезами, которые то и дело капают на малыша.

– Подумай. – Он вынул из кармана аккуратно сложенный носовой платок и протянул ей. Зоуи взяла его, и Антон счел это маленькой победой. – Мое предложение не имеет никакого отношения к Тео. Тебе сейчас необходимо убежище. Меня там не будет. Мне предстоит трехнедельная зарубежная поездка, так что вы будете жить вдвоем.

Зоуи пыталась найти причину отказаться от предложения Антона. И ненавидела себя за то, что дала слабину в его присутствии. По натуре он был акулой и знал, как подкрасться к жертве. И ее не обмануть отсутствием «каких-либо обязательств». Она подозревала, что внезапное сочувствие Антона было тактическим ходом, желанием расположить ее к себе, взять ситуацию под контроль.

Но она также понимала, что он прав: пока пресса не успокоится, она не может здесь оставаться. Бедная маленькая Люси расплакалась, потому что не могла попасть домой…

– Я хочу, чтобы ты пообещал не давить на меня. – Зоуи всхлипнула и высморкалась.

– Обещаю.

– И не скажешь деду, где я.

«Интересно, она заметила, что назвала Тео дедом?» – подумал Антон.

– Это будет непросто, но я постараюсь держать его в неведении.

– И когда я решу вернуться, останавливать меня не станешь.

– Слово скаута.

Зоуи уставилась на него и заливисто расхохоталась. Антон удивленно поднял бровь.

Мисс Канеллис ему нравится. Этот вывод немало удивил его. Он восхищен ее смелостью, да и – что уж кривить душой – сама девушка ему симпатична.

Антон не удержался и отвел непослушный локон с ее лица. Зоуи не отпрянула. Она никак не отреагировала. Они просто сидели и смотрели друг на друга, и казалось, ни один не хотел отвести взгляд.

Антон первым опустил глаза. Он встал и поинтересовался:

– Скажи, что я могу сделать?

«Снова напористый, снова деловой», – отметила Зоуи, когда Антон мельком взглянул на часы и достал телефон. Он был полон энергии, динамичен и великолепен…

Поднявшись, Зоуи уложила Тоби в кроватку. Теперь она чувствовала себя неловко, вспоминая тот взгляд. Она старалась не смотреть в его сторону.

– Мне надо собрать кое-какие вещи для себя и Тоби. А еще принять душ и переодеться… – Зоуи говорила быстро, чтобы скрыть волнение. – У тебя дома найдется детская кроватка?

– Будет – к тому времени, как мы доберемся туда, – ответил мужчина, который привык все организовывать одним щелчком пальцев. – Иди. Можешь оставить мальчика здесь, – добавил он, когда Зоуи хотела взять малыша на руки. – Я присмотрю за ним.

Зоуи не успела спросить, знает ли он, как это делается, потому что Антон уже разговаривал по телефону. Пожав плечами, она вышла. Правильно ли она поступает, отправляясь с Тоби в логово врага? Зоуи решила не думать об этом.

Когда девушка вернулась в гостиную, Антон был не один. Он беседовал с коренастым мужчиной в черном костюме. Заслышав ее шаги, оба замолчали. Зоуи замерла, поняв, что прервала важный разговор.

– Это Костас Демитрис, глава моей службы безопасности, – представил он незнакомца.

Зоуи кивнула Костасу, тот ответил ей тем же.

– Будет лучше, – продолжал Антон, – если ты заберешь с собой все документы.

Зоуи открыла рот, чтобы уточнить последнее распоряжение – а это было распоряжение, хотя Антон постарался, чтобы оно выглядело как совет, – но он опередил ее:

– Дом остается без охраны. Возможно, кому-нибудь взбредет в голову залезть сюда в поисках новой сенсации. Люди опускаются и до такого.

Зоуи тут же представила, как какой-то мерзкий тип залезает в ее дом, трогает и ворошит вещи.

Мужчины стояли и ждали ее согласия. Она снова и снова спрашивала себя: стоит ли позволять им командовать ею? А потом Зоуи вспомнила рассказ подруги о расстроенной дочери.

Кивнув мужчинам, она подошла к кроватке Тоби. Ее вымытые волосы рассыпались по плечам, скрывая горестное выражение лица.

Аромат свежих яблок достиг ноздрей Антона. Ему стоило немалых усилий постараться не вдыхать слишком глубоко. По правде говоря, желание не отпускало его с тех пор, как Зоуи вернулась в гостиную. Бледное и напуганное существо исчезло. Над малышом склонилась совершенно другая девушка.

Это была восхитительная красавица, захватывающая дух улучшенная версия юной Зоуи с давней фотографии. От красного мешковатого кардигана и уныло висящих волос не осталось и следа. На ней было простое платьице из серого джерси, которое подчеркивало изгибы хрупкого тела. Длиной до колен, оно изящно драпировалось на бедрах и, похоже, теперь было на размер больше, чем требовалось. Зоуи надела также черные легинсы, и она даже представить не могла, как притянут его взгляд ее оголенные щиколотки.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – тихо сказал по-гречески Костас.

Антон был зол на себя за неуместные мысли и потому резко ответил:

– Сконцентрируйся на работе.

– Она…

– Наверное, сейчас подходящий момент для того, чтобы сообщить, что я знаю язык, – проинформировала их Зоуи на идеальном греческом. Она выпрямилась, и ее чистые голубые глаза игриво засверкали. – Я тоже надеюсь, что ты знаешь, что делаешь, Антон Паллис. И если ты намерен своим поступком изменить мое мнение о тебе и Тео, это вряд ли получится.

От девушки не укрылось смущение Костаса, хотя ее взгляд был прикован к его работодателю. Антон же был невозмутим – ни тени стыда, как будто он только что не обсуждал ее, не учитывая, что она может знать греческий язык.

Он одарил Зоуи завораживающей улыбкой и, прислонившись к кухонному столу, засунул руки в карманы.

– Значит, не все греческое тебе чуждо? – пробормотал он, заставляя ее посмотреть в его чертовски привлекательные темные глаза.

– Иначе мне пришлось бы возненавидеть своего отца, – заметила она.

– И часть себя, поскольку ты наполовину гречанка. Давай, Костас, побыстрее, – поторопил Антон сотрудника с той же мягкой интонацией.

Костас Демитрис что-то пробормотал себе под нос и направился к двери. Предчувствуя опасность, словно ее собирались оставить один на один с хищным зверем, Зоуи струсила и решила сбежать.

– Я покажу, что надо взять наверху, – сказала она Костасу. – И еще я отдам коробку с моими личными документами.

Самодовольно улыбающийся Антон остался в одиночестве.

Но его улыбка исчезла, не оставив и следа, когда полчаса спустя они собрались в холле.

Спокойный и собранный, Антон изучал профиль Зоуи Канеллис. Легкий макияж, который она наложила, не мог скрыть напряжение на ее лице. Зоуи накинула черный жакет и дрожащими пальцами пыталась застегнуть пуговицы. На полу рядом с ней в переносном креслице-шезлонге спал ее брат. Ни суета, ни волнение не нарушили младенческий сон. Зоуи утверждала, что шезлонг служит и автомобильным креслом, однако Антон все же сомневался в безопасности этого приспособления.

Ему безумно хотелось прикоснуться к девушке, чтобы показать, что она не одна. Словно зуд, от которого невозможно избавиться, желание охватило мужчину. А теперь она надела плотный жакет, словно защитив себя и дав ему отпор в очередной раз.

Зоуи неохотно согласилась на его предложение переехать, и это было достаточной причиной, чтобы Антон воздержался от любых рискованных действий. Она могла и передумать. Он подозревал, что единственная причина, по которой девушка перебирается к нему, – неприступность его крепости с очень важной поправкой: без каких-либо обязательств.

Костас тихо говорил по мобильному, затем он повернулся и посмотрел на Антона. Кивком тот показал, что принял сигнал. Совесть мучила его: Антон знал, что лжет Зоуи. Единственное утешение – он делает это ради блага Зоуи и ребенка.

– Машина припаркована недалеко от входа, – сказал Антон. – Мои люди расчистят путь. Тем не менее, боюсь, я не смогу проконтролировать то, как отреагирует пресса на наше появление. Будет шумно и неприятно. Сфокусируйся на открытой дверце машины и быстро иди туда.

Зоуи сжала губы и кивнула в знак согласия.

– Попытайся думать о том, что журналисты уберутся отсюда, как только мы уедем, – посоветовал он. – И твои соседи снова будут жить в спокойствии.

Взглянув на спящего Тоби, Зоуи снова кивнула.

– Позволь мне понести твоего брата.

В удивительных глазах девушки отразились противоречивые эмоции: неуверенность, страх, тревога. Антон нарушил все правила и протянул руку к ее подбородку. Кожа Зоуи походила на шелк.

– Доверься мне, – опять солгал он. Ее губы подрагивали.

– Я верю, – ответила она.

Антон поднял кресло Тоби. Затем он выпрямился, посмотрел на Костаса, и тот открыл дверь.

Сердце Зоуи было готово выскочить из груди. Только вечернее солнышко осветило порог, как тут же его скрыла мощная фигура Костаса. Антон положил руку на плечо Зоуи. И она не запротестовала, когда он слегка притянул ее к себе. Вокруг них бурлила толпа. Слышались выкрики. То и дело срабатывали вспышки фотокамер. Как и советовал Антон, Зоуи сфокусировалась на дверце лимузина.

– Каково это – быть внучкой Тео Канеллиса, Зоуи? Эй, Антон, что чувствует человек, когда теряет состояние? Правда, что Тео Канеллис хочет забрать внука? – доносилось со всех сторон.

Лицо Антона было строгим, губы сжаты. Он не останавливался. Собственным телом он заслонил Зоуи у дверцы лимузина, чтобы до нее не добрался ни один репортер.

За ней последовало кресло с Тоби, которое девушка тут же схватила, и сам Антон. Один из телохранителей захлопнул дверцу. Все происходило словно во сне, словно не с ней. Глаза Зоуи стали огромными от ужаса. Она чуть не спряталась под сиденьем, когда репортеры стали стучать по стеклу, требуя сфотографироваться. Вспышки слепили ее.