Две тайны Элоизы

– Ну, хорошо, – вздохнула Элоиза. – Если то, что ты говоришь, правда, то, может быть, наш брак недействителен и никакой развод не нужен?

Джон покачал головой:

– Увы. Я справлялся, поверь. Мы с тобой – законные муж и жена.

Джон провел рукой по ее длинным волосам, а затем коснулся ее бедра. Его рука, теплая и родная, взволновала Элоизу. Она готова была поклясться, что ощущает прикосновение его кожи к своей, несмотря на платье. С трудом она заставила себя не придвинуться ближе, но и не отодвинулась.

Элоиза взяла руку Джона и положила ее на его колено:

– Подай на меня в суд за то, что я тебя бросила. Или я подам в суд на тебя. Мне все равно, лишь бы дело решилось как можно быстрее и без шума. Здесь никто не знает о моей… хм… неосторожности.

– А ты не хочешь поговорить о том, кому достанется фарфор, а кому – салфетки с монограммой?

Она забарабанила по стеклянной перегородке.

– Водитель! Водитель! – Элоиза стучала и звала, пока перегородка не опустилась. – Отвезите меня обратно, пожалуйста.

Водитель посмотрел на Джона. Тот едва заметно кивнул.

Его замашки аристократа привели Элоизу в такое отчаяние, что ей захотелось кричать, но она не собиралась устраивать сцену. Ну почему именно этот человек заставляет ее кровь закипать? Она – воплощенное спокойствие. Так говорили все: и члены библиотечного совета, и тренер по велоспорту, у которого она занималась, когда была подростком, и который не мог заставить ее ехать с максимальной скоростью.

Элоиза подождала, пока перегородка поднимется, потом опять повернулась к Джону:

– Ты можешь забрать все, что якобы мне принадлежит, если прекратишь это безумие прямо сейчас. Спорами мы ничего не решим. Я поручу моему юристу разобраться в деле о разводе.

Сказать прямо, что он докопался до правды, она не могла – по крайней мере до тех пор, пока не выяснит, какие у него есть доказательства. Необходимо посоветоваться с адвокатом. Слишком много жизней оказалось в опасности. Где-то рядом до сих пор остаются люди, связанные с теми, кто пытался убить Энрике Медину и убил его супругу, мать трех законных наследников.

Энрике уже был вдовцом, когда встретил во Флориде мать Элоизы. И все-таки он не женился на ней. Мама клялась, что не захотела стать королевой в изгнании, но ее губы всегда при этом дрожали. И сейчас Элоиза еще сильнее ее жалела. Отношения с мужчинами так сложны и болезненны.

«Роллс-ройс» подъехал к причалу и мягко затормозил.

– Джон, если тебе больше нечего сказать, я вернусь к гостям. Мой адвокат свяжется с тобой в начале следующей недели. – Элоиза взялась за ручку дверцы.

Его рука опустилась на ее руку, он придвинулся ближе, его тело коснулось ее.

– Подожди минуту. Неужели ты думаешь, что я во второй раз позволю тебе исчезнуть? Я не собираюсь тратить еще один год на поиски, если ты сбежишь.

– Я не убежала. Я вернулась домой, в Пенсаколу. – Она попыталась высвободить руку, но Джон держал ее крепко. – Здесь ты всегда сможешь меня найти.

Он мог найти ее в любой день в течение двенадцати месяцев, если бы хотел. Первые несколько недель Элоиза ждала, надеялась. Потом она отчаялась.

А теперь им не о чем говорить.

– Я сейчас здесь. – Его большой палец гладил ее запястье. – И мы можем все решить сами.

– Нет!

Элоиза дрожала оттого, что ощущала его близость, ощущала гораздо сильнее, чем тогда, когда он прикоснулся к ее бедру.

Черт бы побрал ее предательское тело!

– Да, – сказал Джон и распахнул для нее дверцу машины.

Значит, он все-таки ее отпускает. Но разве он не предложил только что все решить вдвоем?

Однако не стоит терять время на рассуждения о том, что творится у него в голове.

Кто она такая, чтобы задаваться вопросом о том, почему он изменил решение? Элоиза бросилась вон из машины, но в последнюю секунду захотела попрощаться с Джоном. Почему при мысли о том, что она больше его не увидит, у нее сжимается сердце?

Молодая женщина повернулась и уперлась в грудь Джона. Значит, он тоже вышел? Ветер доносил до них далекие голоса гостей, но она едва осознавала этот факт, потому что загорелое мужское лицо склонилось к ней.

Элоиза не успела вздохнуть, не говоря уже о попытке выразить протест, а его губы уже касались ее губ. Его глаза были открыты. Значит, и ее глаза открыты, раз она это видит. Точь-в-точь как год назад.

Потом ее ресницы опустились. Она вновь наслаждалась вкусом губ Джона. Ее рука скользнула вверх, легла на его грудь. Пальцы принялись ласкать рельефные мускулы.

А потом в глубине ее души проснулась тревога, ощущение беспокойства. Что-то не так в этом поцелуе. Элоиза хорошо помнила, как это было прежде. И сейчас нервы подали ей сигнал, что Джон обнимает ее и целует не так.

Она постаралась собраться с мыслями, думать, анализировать, а не просто отдаваться ощущениям. Его широкая рука поглаживала ее талию. Легко. Ритмично.

Он делал это специально.

Так, чтобы все видели.

Джон разыгрывает спектакль для публики на корабле. Дьявол! Ее охватили возмущение, злость, нечто вроде обиды. И притяжение исчезло. Элоиза начала отстраняться, потом передумала. Дело уже сделано. Гости видели, как Джон ее целовал. Они способны предположить самое худшее. Что ж, она воспользуется возможностью и удивит Джона. Для разнообразия. И даже слегка отомстит ему за сегодняшнюю встречу, которая вывела ее из равновесия, хотя достаточно было известить ее о проблеме через адвоката.

Рука Элоизы скользнула на его талию. Вряд ли кто-то увидит это. Но она играла не для публики.

Она делала это для Джона.

Элоиза опустила руку на его пах.

Джон удивленно заморгал, почувствовав ее прикосновение, стал отступать назад, но ощущения мгновенно захватили его. Поцелуй принес не тот результат, какой он предполагал получить. И Джон никак не ожидал, что Элоиза возьмет в свои руки контроль над игрой, которую он затеял.

Пора показать ей, кто тут главный.

Ветер донес с корабля удивленные возгласы. Джон обхватил ее за шею, провел языком по губам – только один раз, но, если судить по тому, как участилось ее дыхание, этого оказалось достаточно. Тело Элоизы размякло, она прильнула к нему. Она запустила пальцы в его волосы, отчего пульс мужчины стал неровным, а самоконтроль дал заметную трещину.

Джон, конечно, собирался продолжить то, что начал, но не здесь. Не на виду у всех. Однако было ясно: если они пойдут к машине, разум вновь оттолкнет Элоизу от него. И он не без сожаления оборвал поцелуй. Во всяком случае, он продемонстрировал ей то, что хотел.

Джон слегка отстранился от Элоизы, но продолжал обнимать ее за талию на случай, если она захочет убежать или дать ему пощечину.

– Мы продолжим позже, принцесса, когда не будет зрителей.

Он продолжит так, как требует его плоть. И тогда, когда Элоиза действительно захочет этого, а не импульсивно поддастся под влиянием момента. Джон начал целовать ее специально, чтобы поставить родственников в известность об их отношениях, но на половине пути понял, что инстинкт берет над ним верх, что он не сможет уйти, не побывав еще раз в ее постели.

Губы Элоизы плотно сжались, словно удерживая какую-то реплику, но руки дрожали. Джон заметил, что небольшая группа людей сошла с корабля и направилась к ним. Впереди шли трое. Джон сразу узнал их благодаря фотографиям, которые сделали для него детективы. Ее отчим, Гарри Тейлор, ее сводная сестра, Одри, и жених Одри, Джоуи.

Элоиза склонилась к нему и прошипела:

– Ты дорого мне за это заплатишь.

– Тсс… – Джон быстро поцеловал ее в лоб, наслаждаясь вкусом мести. – Мы же не хотим, чтобы они увидели нашу ссору. Правда, дорогая?

Он обнял ее за плечи и притянул к себе, немедленно ощутив очарование ее нежного тела.

Молодая женщина напряглась:

– Ты же не собираешься рассказать им… ну…

– О твоем отце?

В ее темно-карих глазах вспыхнули гнев и страх.

– О твоих теориях. О нас с тобой.

– Мои уста на замке, принцесса.

– Перестань меня так называть, – прошептала Элоиза.

А шаги звучали все громче и ближе.

– Мы оба знаем, что это правда, – тихо проговорил Джон. – Не стоит отрицать очевидное. Вопрос в другом: на что ты готова, чтобы заставить меня молчать?

Она охнула:

– Ты не можешь иметь в виду…

– Теперь не время для разговоров, дорогая Элоиза.

Гости во главе с ее родственниками подошли к ним.

– Хочешь – верь мне, не хочешь – не верь.

Мужчина средних лет пригладил светлые волосы, уже редеющие на макушке. Его дочь, счастливая невеста, походила на своего отца. Ее волосы, должно быть, на солнце казались белыми, загар не коснулся кожи. Жених семенил сзади, засунув руки в карманы. Он переминался с ноги на ногу, как будто хотел поскорее очутиться где угодно, только не здесь. Небольшая группа людей собралась вокруг них, остальные сгрудились на палубе.

Джон протянул руку отчиму Элоизы:

– Прошу прощения за опоздание, сэр. Я – кавалер Элоизы на сегодняшний вечер. Мое имя Джон Лэндис.

На сей раз ей будет не так просто от него отделаться.

Глаза Гарри Тейлора расширились.

– Лэндис? Родственник Лэндисов из Хилтон-Хеда, Южная Каролина?

– Да, сэр, это моя семья.

– Ну а я Гарри Тейлор, отец Элоизы.

«У этого типа доллары вместо зрачков, как у персонажа из мультфильмов», – с раздражением подумал Джон.

Да, он ценил преимущества, которые давало ему состояние семьи, но предпочитал идти по жизни своим путем.

Тем не менее Джон прекрасно знал, как вести себя с подобными любителями денег. Он научился распознавать их еще тогда, когда играл в песочнице: даже дети понимали, какой толщины кошелек у его отца.

Какой-то фотограф отделился от толпы и поднял фотоаппарат. Элоиза спряталась за спину Джона в тот момент, когда сверкнула вспышка.

Гарри, широко улыбаясь, отошел в сторону, освобождая место.

Одри схватила своего зевающего жениха за руку и прильнула к нему. Гарри Тейлор спросил с придыханием:

– Когда вы встретились с Элоизой, мистер Лэндис? Уверен, наш гость, редактор отдела новостей нашей иллюстрированной газеты, захочет поместить рассказ о вас в своей колонке.

– Зовите меня Джон. – Он почувствовал, как сердце Элоизы забилось быстрее.

Джон мог рассказать об их отношениях, но тогда пришлось бы сообщить и о том, что они расходятся. А его желание было прямо противоположным.

– Мы познакомились, когда Элоиза в прошлом году была на практике в Европе. Я не смог забыть ее. И вот я тут.

Каждое его слово было правдой.

Облегченный вздох Элоизы стал для него наградой.

Одри отпустила руку жениха и подошла к сводной сестре, чтобы оказаться вместе с ней на следующей фотографии.

– Разве ты не кладезь сюрпризов? – спросила она.

– Не по своей воле. – Элоиза сдержанно улыбнулась. – К тому же сегодня твой день. И я вовсе не хочу отвлекать внимание от тебя.

Одри подмигнула, оглядывая Джона с ног до головы:

– Ну, если бы он был моим парнем, я бы мечтала привлечь внимание прессы.

Да что же это за семья?!

Джон подтянул Элоизу к себе и махнул Одри рукой, чтобы та отошла. В ответ Одри только улыбнулась и игриво раскидала волосы по плечам. А ее жених, бедняга, ничего не замечает.

Элоиза уткнулась лицом в плечо Джона. Он хотел было ее подбодрить, но вдруг понял, что она не огорчена и не нуждается в его помощи. Она просто прячется от фотокамер.

А камеры щелкали и щелкали, и вспышки сверкали отвратительно близко, оскорбляя ночную тьму.

Одри повернулась к сестре:

– Подойди сюда. Просто улыбнись. Ты весь вечер прячешься, а мне хочется позабавиться и вставить несколько интересных фотографий в мой свадебный альбом.

Элоиза развязала ленту, стягивающую ее хвост, и волосы шелковым покрывалом окутали ее плечи и спину. Большинство знакомых Джону женщин прихорашивались перед съемкой. Даже три его невестки доставали губную помаду, когда надо было позировать фотографу.

Присмотревшись, он сообразил, что она пользуется волосами как занавеской. Фотограф мог снимать Элоизу сколько угодно, но на снимках будет трудно разглядеть ее лицо.

Джон осознал, что в их отношениях могут возникнуть проблемы более серьезные, чем он полагал. Элоиза хотела сохранить в тайне свое царственное происхождение. Это было очевидно, и Джон уважал ее право жить так, как она считала нужным, но до этой минуты не понимал, на что она готова пойти, чтобы сберечь тайну.

Очень неприятная ситуация. Ведь он как член семьи Лэндис часто попадал под обстрел представителей прессы. И будучи рядом с Элоизой, подставлял под этот обстрел и ее.

Джон жаждал мести, но не хотел, чтобы Элоиза расплатилась за предательство своим секретом. У него имелся в запасе другой, куда более приятный способ заставить себя забыть ее.

Глава 3

Элоизе хотелось, чтобы фотограф уменьшил мощность вспышки. Еще немного такого мелькания – и у нее разболится голова. Как будто событий этого вечера не достаточно для появления мигрени.

Торжество, к счастью, почти закончилось. Только несколько самых упорных гостей еще старались попасть в объективы фотокамер. Джон Лэндис, виновник ее головной боли, стоял в стороне вместе с отчимом. Элоиза старалась сохранять спокойствие, для чего принялась собирать со стола маленькие тарелочки для пирожных. Ее сестра наблюдала за ней.

Одри поставила на ладонь блюдечко с шоколадным пирожным, окунула палец в глазурь и облизала:

– Пусть посуду собирают официанты. Им за это платят.

– Мне не трудно. Учти, кстати, что официанты получают почасовую оплату.

А кроме того, ей необходимо избавиться от возбуждения, не проходившего после поцелуя Джона.

– Это не значит, что ты должна работать, пока не свалишься с ног, – резонно заметила Одри. – Иди домой.

Но Элоиза еще не готова была остаться один на один с Джоном. А он, судя по тому, как упрямо выпячивалась его челюсть, не собирался оставить ее в покое.

– Я останусь тут, с тобой. – Элоиза отступила на шаг, пропуская музыканта, который нес два футляра с гитарами. – И не спорь, пожалуйста.

– Тогда съешь хотя бы пирожное. Они такие вкусные, что мое подвенечное платье, боюсь, придется расширить. – Одри не могла оторваться от глазури. Ее голубые глаза жадно следили за Джоном. – Ты просто шкатулка с сюрпризами, сестричка.

– Ты это уже говорила.

Элоиза сложила вилки в стакан, поставила тарелки друг на друга и протянула подошедшему официанту.

Не странно ли, что Одри называет ее шкатулкой с сюрпризами? Она всегда была уравновешенна, стремилась сглаживать конфликты, утешала свою маленькую сестренку, когда та плакала.

– Но это правда! Что за история с твоим парнем, Лэндисом? – Одри указала на Джона, который выглядел так, будто чувствовал себя совершенно комфортно в черном пиджаке в майскую жару.

Раньше Элоизе нравилась его беззаботность. Теперь она ее раздражала. Особенно при воспоминании о том, как ее пальцы утопали в его волосах во время поцелуя.

Усилием воли она уняла дрожь в руках и встала, опершись о стол, рядом со своей сводной сестрой. Одри была много выше Элоизы и такая же светлая, как отец. Но обе сестры унаследовали длинные пальцы их матери. Как было бы хорошо поговорить сейчас с мамой! И как, должно быть, тяжело Одри, поскольку матери нет рядом в самый великий день ее жизни.

Неожиданная смерть миссис Тейлор от аллергической реакции на лекарство потрясла всех до глубины души. Во время похорон Элоиза была словно в забытьи, у нее не было сил плакать. Университет требовал завершить практику, но она чувствовала себя совершенно опустошенной по дороге в Испанию.

И в постель Джона.

Когда Элоиза проснулась после той ночи… с кольцом на пальце… Ее броня дала трещину, и она сбежала из дома, который снимал Джон, прежде чем слезы рекой полились у нее из глаз…

Ее мысли вновь обратились к Джону.

Что ему надо? Почему он приехал сам, а не прислал юриста? Вряд ли он хотел ее видеть. Ведь у него был целый год, чтобы связаться с ней.

– Его появление стало для меня полной неожиданностью, – заверила она сводную сестру.

Одри отставила тарелку, вынула из вазы розовую лилию и помахала ею перед носом Элоизы:

– Ты никогда раньше не говорила, что знакома с ним.

Правильно, не говорила, так как боялась, что они услышат в ее голосе то, в чем она не решалась признаться даже себе самой, тем более теперь.

– Одри, повторяю: это твой день. Я не хотела отвлекать внимание от тебя.

Одри худеньким плечиком подтолкнула Элоизу:

– Оставь на минутку альтруистические порывы, и побеседуем как сестры. Он – Лэндис с головы до пят. Ты соприкоснулась с королями Америки.

– Кто не задерет из-за этого нос? – не удержалась от шутки Элоиза.

– Ты, по всей видимости. – Одри крутила стебель цветка. – Будь я на твоем месте, созвала бы пресс-конференцию.

Элоиза рассмеялась (все лучше, чем плакать) и наконец-таки сбросила напряжение этого вечера. У Одри, несомненно, есть недостатки, но сестренка никогда не претендовала на то, чтобы прослыть кем-то более значимым, чем она есть на самом деле.

И Элоиза почувствовала себя притворой, потому что скрывала кое-что от себя самой.

– Не думай ни о сегодняшнем вечере, ни о Джоне Лэндисе, – посоветовала она. – Я собираюсь провести с тобой ближайшие две недели. Ты мечтала о свадьбе, когда мы были еще детьми. Помнишь, как мы играли в свадьбу в саду?

– Ты всегда была идеальной подружкой невесты. – Одри засунула лилию Элоизе за ухо. – А я далеко не каждый день была хорошей невестой.

– Ты моложе меня на три года. И очень расстраивалась, если что-то не получалось.

– Это и теперь иногда со мной бывает.

Улыбка Элоизы стала грустной.

– Помнишь, как мы оборвали все розы в саду? – Она поправила лилию за ухом. Аромат цветка напомнил ей детские набеги на тщательно ухоженный мамин сад. – И ты взяла вину на себя.

Одри закатила глаза и впилась в свое пирожное:

– Не самая страшная жертва. Я редко попадала в переделки. И плакать я умею лучше, чем ты. Ты всегда все принимала стоически.

– Я не люблю плакать. – «На публике, по крайней мере», – уточнила про себя Элоиза.

– Слезы порой бывают на вес золота. Я, может быть, и младше тебя, но послушайся моего совета. – Одри пристально посмотрела на отца, жениха и Джона. – С мужчинами надо использовать любое оружие, которое у тебя есть.

– Спасибо за совет. – Элоиза не думала, что когда-нибудь воспользуется им. – Но давай вернемся к разговору о твоей свадьбе. Нам очень много предстоит сделать всего за пару недель.

Элоизу мучили размышления по поводу того, что Одри выходит замуж за человека с сомнительными связями. Ее маленькая сестренка отметала все предупреждения и даже грозила, что убежит и обвенчается тайно, если Элоиза не будет держать свое мнение при себе.

Одри взяла еще один цветок из вазы – для себя:

– А как насчет Джона Лэндиса?

Элоиза пожала плечами, и ей вдруг захотелось сладкого.

– Он – мой парень. – Она отломила кусочек от единственного оставшегося пирожного. – Только и всего.

– Думаю, тебя не надо будет сегодня отвозить домой, – заметила Одри с тем лукавством, которому научилась еще тогда, когда Элоиза впервые начала встречаться с молодым человеком. Это был сын библиотекарши. Иногда ему удавалось завладеть ключами от читального зала, чтобы Элоиза могла спокойно работать по вечерам.

– У меня тут машина.

– Один из братьев Джоуи отгонит ее домой. – Одри приподнялась на цыпочки. – Эй, Лэндис! Моя сестра готова ехать. Может, твой шофер подаст ей лимузин? Элоиза сегодня целый день провела на ногах.

Джон посмотрел на Элоизу взглядом хищника. Она уже видела этот взгляд в тот миг, когда сняла платье и легла с ним в постель.

Элоиза сунула в рот кусочек пирожного и постаралась убедить себя, что таким способом она удовлетворит и другой, более глубокий голод, который напал на нее с новой силой сегодня вечером.

Элоиза попыталась удобнее устроиться на сиденье лимузина.

Снова сесть в машину Джона для нее было проще, чем обсуждать, кто доставит ее домой, на глазах у репортеров, пишущих для скандальной хроники. Но, оставшись наедине в Джоном, Элоиза усомнилась в правильности своего решения. Дорога до дома неожиданно стала бесконечно длинной.

В поисках какой-нибудь – какой угодно – темы для разговора Элоиза дотронулась до мини-принтера и ноутбука, около которых сидела. Она хотела пошутить на тему о том, что неплохо бы заглянуть в «Фейсбук» по дороге, но замолчала, когда ее пальцы коснулись отпечатанного листа.

Она посмотрела внимательнее, не сумев удержаться. Ей показалось, что это какой-то чертеж.

Но Джон тут же отобрал у нее листок и спрятал в портфель.

– Почему ты стесняешься фотографов? – поинтересовался он.

– Я предпочитаю жить незаметно. Не все рвутся попасть на первую полосу.

Ух! Это звучало почти обидно, но Джон решил поиграть у нее на нервах:

– Избегаешь прессы из-за своего отца? Ты не можешь прятаться всю жизнь.

Чувствует ли он, как соприкасаются их бедра? Элоиза сняла руку с принтера и немного отодвинулась:

– Нам с мамой это всегда удавалось. Ты хочешь изменить ситуацию?

Она закусила губу и невольно задержала дыхание, потому что все-таки задала вопрос, который мучил ее весь вечер. Молодая женщина ждала ответа так долго, что слезы заблестели на ее глазах.

– Дыши, – скомандовал Джон и смотрел на нее, пока она не выдохнула. – Конечно, я сохраню твой секрет. Если кто-нибудь и узнает правду, то не от меня.

Элоиза откинулась на спинку сиденья и расслабилась – впервые с той минуты, как услышала шум мотора за спиной. С этим секретом, возможно, все в порядке. Кроме того, нет причин считать, что Джон знает о другом секрете.

– Ты избавил бы меня сегодня от многих опасений, если бы сказал это сразу.

– За кого ты меня принимаешь?

За богача, если судить по одежде, образу жизни и имени. Но все это – поверхностное. Элоиза постаралась вспомнить, что она узнала о Джоне Лэндисе год назад. Большая часть воспоминаний была связана с его притягательностью.

– Честно говоря, я не уверена, что хорошо тебя знаю.

– Тогда у тебя есть две недели, чтобы меня узнать.

– Две недели? – Она опять напряглась. – Мне казалось, ты хочешь развестись.

– Хочу. – Джон поправил лилию у нее за ухом. При этом его пальцы касались ее шеи на секунду дольше, чем длилось бы случайное прикосновение. – Но сначала я хочу провести с тобой медовый месяц. Ведь его у нас так и не было.

Элоиза охнула от удивления. Удивление сменилось злостью, потом подозрением.

– Ты стремишься меня шокировать?

В его голубых глазах горело несомненное желание.

Элоиза едва смогла удержать сердце в груди во время их последнего поцелуя. Она больше никогда не ступит в эту огненную воду.

– Не думаешь ли ты, что я немедленно прыгну в твою постель? – спросила она.

– А почему бы и нет? Ведь мы уже спали вместе.

Ну, не так долго.

– Та ночь была ошибкой. – Ошибкой с мучительными последствиями. – И я не намерена эту ошибку повторять. Так что отодвинься, пожалуйста.

– Ну, хорошо. – Джон отодвинулся, и кожаное сиденье скрипнуло под ним. – Будет у нас секс или нет, решишь ты.

– Спасибо.

Элоиза сжала кулаки, с трудом удерживаясь от того, чтобы позвать его обратно.

– Просто дай мне две недели, – сказал он.

– Какого черта? – Эти слова, сами собой сорвавшиеся у нее с языка, удивили Элоизу не меньше, чем Джона. – Я не могу сейчас заниматься тобой. Я нужна сестре.

Ей пришлось прикрыться полуправдой, чтобы не выдать свои чувства.

– Она не обратилась в свадебное агентство или что-то в этом роде? – удивился он.

– Не у всех есть неограниченные средства.

– Твой отец не посылает вам деньги?

– Это тебя не касается. И в любом случае эти деньги не предназначены Одри.

– Ну, я уверен, что, если бы в твоем распоряжении была королевская казна, ты поделилась бы со своей милой сестрицей. Разве я не прав?

Его замечание больно ранило Элоизу.

Но проклятый Джон прав. Если бы у нее были деньги, она вручила бы сестре чек на кругленькую сумму, чтобы покрыть свадебные расходы.

Но ей не нужны деньги Энрике Медины. Ее мать уверяла, что ей они тоже не нужны, однако она вышла замуж за другого человека во многом ради финансового благополучия. Ну и узел!

В одном Элоиза была уверена.

– Я не маленькая, – заявила она. – Я иду по жизни своим путем. Кроме того, я не продаюсь.

Она не позволит себе попасть в зависимость от какого бы то ни было мужчины. Даже месяцы спустя Элоиза содрогалась при мысли о том, как близка она была от того, чтобы повторить судьбу матери – остаться одной, нелюбимой и беременной.

Глава 4

Джон велел шоферу ждать, а сам, как только Элоиза бросилась к дому, пошел за ней. Его мучили сомнения, не исчезнет ли она опять после того, как он с ней расстанется.