Соблазнительная цветочница

Линн Грэхем

Соблазнительная цветочница

Глава 1

Сидя верхом на племенном черном жеребце, Алехандро Наварро Васкуэз, граф Оливарес, хмуро обозревал долину, вот уже пять веков принадлежавшую его роду. В это раннее весеннее утро, под голубым прозрачным небом, картина, представшая его взору, была великолепна – тысячи акров плодородной земли и густого высокого леса. И он один владел этими землями! Но смуглое лицо графа казалось мрачным, каким оно часто бывало с тех пор, как распался его брак, – почти два с половиной года назад…

Он был богатым землевладельцем, но его семья – то, чем каждый испанец дорожит больше всего! – распалась… Он следовал сердцу, а не разуму и женился не на той женщине, и эта ошибка ему дорого стоила. Его брат уехал в Нью-Йорк, прервав все контакты с семьей. Если бы Марко, которого он помогал растить после смерти их отца, появился сейчас перед ним, простил бы его Алехандро? Позволил бы ему снова войти в родной дом?

Алехандро выругался сквозь зубы. Когда дело касалось Джемаймы, в его сердце не могло быть никакого прощения. Только жгучее желание отомстить бывшей жене и брату, предавшим его. Совершить праведный суд, даже если сознание и подсказывало ему, что в сердечных делах не может быть никакого праведного суда.

Его мобильник завибрировал. Подавив стон, Алехандро вытащил из кармана телефон. Его брови удивленно поднялись. Частный детектив, которого он нанял для поиска своей исчезнувшей жены, специально приехал в замок, чтобы увидеться с ним!

Дернув поводья, Алехандро развернул жеребца и во весь опор поскакал к замку.

– Прошу прощения, ваше сиятельство, что прибыл без предупреждения, – начал Алонсо Ортега, подавая надежды на хорошие известия. – Но я знал, вы захотите как можно скорее услышать эти новости. – Он сделал выразительную паузу. – Одним словом, мне удалось найти графиню.

– В Англии? – спросил Алехандро и, услышав, что его подозрение подтвердилось, кивнул, приготовившись слушать дальше.

Алонсо Ортега вздохнул. Дверь распахнулась, и в комнату вошла донья Гортензия. Направив на детектива взгляд своих черных, как угли, глаз, она пожелала узнать, оправдал ли он потраченные деньги. Услышав новость, она позволила себе что-то вроде полуулыбки.

– Должен добавить еще кое-что, – продолжал детектив, избегая пронзительного взгляда грозной хозяйки дома. – У молодой графини есть ребенок. Мальчик. Примерно двух лет.

Алехандро оцепенел. В воздухе повисло молчание.

Молчание было нарушено только тогда, когда в дверях появилась Беатрис. Увидев ее, графиня злобно прошипела:

– Эта англичанка, на которой женился твой брат, произвела на свет какого-то ублюдка!

Ужаснувшись таким словам, особенно в присутствии постороннего, Беатрис бросила на брата виноватый взгляд и поспешила предложить детективу выпить, надеясь сменить тему. Милая Беатрис!.. Она собиралась поговорить о погоде или о чем-то еще сугубо нейтральном, в то время как он, ее более примитивный и грубый братец, хотел схватить Алонсо Ортега за грудки, чтобы вытрясти остальные подробности. Возможно, угадав намерение своего клиента, детектив протянул Алехандро тонкую папку и, уже не считаясь ни с какими хорошими манерами, спешно ретировался.

– Ребенок?! – в шоке выдохнула Беатрис, как только за Ортега захлопнулась дверь. – Но чей?..

Алехандро пожал плечами. Во всяком случае, не его. Что было просто ужасным унижением. И еще одним метафорическим гвоздем в гроб Джемаймы. Черт, похоже, эта женщина знала, как лучше всего пропустить мужчину через мясорубку!

Dios mio[1], ребенок от другого мужчины!

– Если бы ты только с самого начала слушал меня! – простонала донья Гортензия. – Как только я увидела эту женщину, сразу поняла, что она тебе не пара. Ты был одним из лучших женихов Испании! Ты мог бы жениться на…

– Я женился на Джемайме! – отрезал Алехандро. У него не было времени на сцены.

– Да она просто приворожила тебя, эта бессовестная потаскушка! Видите ли, одного мужчины ей было мало! И вот теперь мой бедный Марко живет на другом конце света, а эта стерва родила незаконного ребенка, который носит наше имя! Это самая отвратительная вещь, которую я когда-либо…

– Хватит! – с силой выдохнул Алехандро, заставляя мать умолкнуть. – Зачем заново перемалывать? Что сделано, то сделано.

Донья Гортензия вперила в него осуждающий взгляд:

– Но ведь это еще не сделано! Ты до сих пор не начал бракоразводный процесс!

– Как только все будет готово, я поеду в Англию и встречусь с Джемаймой.

– Пошли нашего юриста. Зачем отправляться самому? – удивилась графиня.

– Очень даже есть зачем, – возразил Алехандро. – Джемайма все еще моя жена.

Но донья Гортензия бросилась в следующую атаку. Наконец Алехандро потерял терпение:

– Я сообщил о своих намерениях только из вежливости. Я не нуждаюсь ни в вашем разрешении, ни в вашем одобрении.

Вернувшись в свой кабинет, Алехандро налил стакан бренди.

У Джемаймы был ребенок! Он так остро ощущал шок от этого известия особенно потому, что незадолго до ее ухода она потеряла его ребенка. Поэтому Алехандро не сомневался, что этот ребенок не его. Так, значит, Марко? Или еще кого-то?..

Его передернуло.

Алехандро посмотрел, что было в папке. Совсем немного. Джемайма жила в Дорсете и работала в цветочном магазине. На мгновение его захлестнули воспоминания…

Он всегда видел огромную разницу между ними – еще до их свадьбы. Что его околдовало, так это ее необыкновенная сексуальность. Как и большинство мужчин, он оказался куда более склонен к искушению, чем сам думал.

Ну и конечно, этот так опрометчиво заключенный брак рухнул. Но, поскольку у Джемаймы не было семьи, которая могла бы ее поддержать, формально она по-прежнему оставалась его женой и находилась под его ответственностью. Так же как и ее ребенок, которого закон будет считать его ребенком – до тех пор, пока не закончится бракоразводный процесс. Алехандро почувствовал, как его охватывает бешенство от такого унижения.

И все же ему придется поехать в Англию! Ни один из Оливаресов никогда не пренебрегал своими обязанностями. Какими бы они ни были.

Джемайма заворачивала большой букет в прозрачный целлофан. Из-за прилавка выглянуло маленькое личико с озорными карими глазами.

– Пивет! – задорно прочирикал Альфи пожилой покупательнице. Застенчивость не была ему свойственна.

– Привет. Какой прелестный малыш, – улыбнулась дама, глядя на поднятое к ней сияющее личико.

Это был привычный комплимент, которого часто удостаивался Альфи. «Какого возраста должен достигнуть мой сын, – думала Джемайма, сгребая деньги в кассу, – когда такие слова могут показаться ему обидными?» Внешне он во многом напоминал отца – те же большие темные глаза, гладкая оливковая кожа, черные как вороново крыло волосы. От нее ему достались только кудри. Тем не менее внутренне мальчик был ближе к ней, унаследовав мягкую теплоту ее оптимистичной натуры и лишь изредка проявляя бурный темперамент своего отца.

Тряхнув головой, Джемайма отбросила от себя эти мысли и снова вернулась к работе. Она делала композицию по специальному заказу одного из клиентов. Композиция была составлена из цветов, которые он сам выращивал в своем саду и фотографии которой собирался отправить на местную садоводческую выставку.

Чистая случайность привела Джемайму в небольшой городок Чалбери-Санкт-Хеленс в критический момент ее жизни. Единственной работой, которую ей удалось найти, когда она была беременна, оказалась работа ассистента в цветочном магазине. Обнаружив, что это дело ей по душе, Джемайма нашла время, чтобы посещать специальные курсы и получить квалификацию мастера-флориста. И к тому времени, как ее хозяин решил уйти на пенсию, Джемайма оказалась готова взять бизнес в свои руки и даже расширить его, решив заняться оформлением свадеб и других торжественных мероприятий.

Она так гордилась, что у нее появилось собственное дело! Не так уж плохо для дочери необузданного, склонного к нарушению закона отца и измученной матери-алкоголички, которая погибла, когда ее муж на краденой машине врезался в дорожный столб.

Подростком Джемайма и мечтать не могла о собственном бизнесе! Никто из ее семьи даже и не пробовал сделать карьеру…

«Нет, это все не для нас. Джем нужно найти работу, чтобы помогать дома», – говорила ее мать учительнице, которая пыталась уговорить женщину оставить дочь в школе, чтобы та могла сдать экзамены и получить возможность поступить в колледж.

«Ты такая же, как и твоя мамаша, – тупа, как камень, и пользы от тебя столько же!» – говорил ей отец. Достаточно часто, чтобы это впечаталось в сознание подростка, как несмываемое клеймо.

После обеда Джемайма отправила Альфи на детскую площадку и только моргнула, когда ее сын решительно толкнул дверь и вырвался на волю, бодрым криком сзывая своих друзей. Альфи, названный в честь своего прадедушки по материнской линии, – единственного достойного представителя их семьи, – становился очень общительным и энергичным после нескольких часов, проведенных в магазине рядом с матерью. Хотя Джемайма и выделила уголок, где мог поиграть ее сын, для живого, подвижного мальчика места там было все же недостаточно. Раньше, прибегая к помощи няни, Джемайме удавалось выдерживать там Альфи в течение всего рабочего дня. Но сейчас он уже достиг того возраста, когда мог играть с детьми на площадке, а она уже не ходила на свои курсы, поэтому ей меньше приходилось пользоваться услугами няни. Но зато Флора, их бывшая няня, а теперь и лучшая подруга, иногда помогала с обедом, за что Джемайма была ей очень благодарна.

Через час Флора забежала к ней в магазин на чашечку кофе. Помешивая ложкой в джезве, Джемайма смотрела на свою рыжеволосую подругу. Заметив ее смущение, она нахмурилась:

– Что-нибудь случилось?

– Может, и ничего… – неуверенно протянула Флора. – Я хотела сказать тебе это в выходные, но моя семья непременно желает видеть меня у них в субботу, так что… – Она вздохнула. – Короче. Говорят, что в четверг один парень крутился возле твоего дома на какой-то явно прокатной машине, а потом фотографировал твой магазин. Да еще расспрашивал о тебе на почте!

Джемайма замерла. Ее маленькое лицо под шапкой буйно вьющихся рыжеватых волос побледнело. Невысокая, она была чем-то похожа на Флору – этого прозрачного, невесомого ангела, – только с чуть более пышными формами. Позже Джемайме, правда, пришлось признать, что ее подруга оказалась довольно практичной и ловкой. Флора и в самом деле обладала какой-то неземной красотой. А если сравнить мужчин со стаей голодных собак, то Джемайму можно было назвать очень сочной косточкой. Местные жители говорили, что она спасла их церковный хор, который был на грани развала до того, как она пришла в него. Зато теперь от желающих петь уже не было отбоя. Тем не менее ее никогда не видели ни с одним мужчиной. Обожженная неудачным браком, Джемайма предпочитала исключительно дружеские отношения, сосредоточив всю свою энергию на сыне и на работе.

– Какие вопросы? – спросила она, чувствуя подступающую к горлу тошноту.

– Где ты живешь, сколько лет Альфи… Симпатичный парень. Морис сказал, что он похож на веселого купидона…

– Он… испанец?

Флора покачала головой:

– Морис говорит, что вроде из Лондона. Возможно, он просто хотел узнать, есть ли у него какие-то шансы.

– Я что-то не припомню, чтобы ко мне в магазин залетали какие-нибудь купидоны… – озабоченно пробормотала Джемайма.

– Может, он потерял интерес, когда услышал, что у тебя есть сын? – пожала плечами Флора. – Я бы не стала ничего говорить, если бы знала, что ты так заведешься. И вообще… Почему бы тебе просто не позвонить и сказать… э-э… как там его зовут, твоего мужа?

– Алехандро. Сказать что?

– Сказать Алехандро, что ты хочешь развестись, и дело с концом.

– Сказать Алехандро, что ему делать? Мне бы это не прошло даром. Обычно он говорит, кому что делать! Когда он узнает об Альфи, все еще только больше усложнится…

– Тогда ты пойдешь к адвокату и расскажешь, каким «хорошим» он был мужем.

– Он не пил и не избивал меня.

Флора поморщилась:

– Фу, к чему такие крайности? Есть и другие причины для развода – моральное унижение, невнимание… Ты говорила, он целыми днями оставлял тебя в окружении его славной семейки…

– Это только мать у него такая «славная», – желая быть справедливой, уточнила Джемайма. – Но не сестра и не брат. Ну и потом… вряд ли я могла бы сказать, что он меня унижал.

Флора, чей темперамент был таким же горячим, как и цвет волос, наградила подругу возмущенным взглядом:

– Алехандро критиковал все, что бы ты ни делала! Он без конца оставлял тебя одну и сделал тебе ребенка прежде, чем ты оказалась к этому готова!

Джемайма покраснела до корней волос, удивляясь, что заставило ее быть столь откровенной с Флорой. Некоторые секреты лучше было бы оставить при себе.

– Возможно, я не была для него достаточно хороша… – тихо сказала Джемайма. Сказала правду. Так, как она себе ее представляла.

В детстве она не была достаточно хороша ни для одного из своих родителей, и склонность выискивать у себя недостатки стала, можно сказать, ее второй натурой. Мать не раз записывала ее на разные конкурсы, но Джемайма была слишком застенчива, чтобы улыбаться фотографам и непринужденно болтать с репортерами. Потом, уже подростком, она недолго проучилась на курсах секретарш, наскучивших ей до смерти, и бросила их, тем самым разрушив еще одну мечту ее матери. Та мечтала, чтобы ее дочь стала секретарем какого-нибудь миллионера, который в один прекрасный день безумно бы влюбился в нее… Мать Джемаймы всю жизнь пребывала в мире иллюзий, который, вместе с алкоголем, помогал ей спасаться от таблеток и ужасов неудачного брака.

Отец Джемаймы, мечтавший только о том, как заработать кучу денег не слезая с дивана, хотел, чтобы Джемайма стала моделью. Но дочь не вышла ростом, и к тому же у нее не хватало нужных округлостей для такой карьеры. После смерти жены отец Джемаймы заставил ее стать танцовщицей в клубе, которым заправлял его приятель. А потом и вовсе выгнал из дома, когда дочь отказалась выйти на сцену в откровенно минимальном наряде. Дочь и отец встретились снова только через несколько лет при обстоятельствах, о которых Джемайме не хотелось и вспоминать…

Да, люди всегда ожидали от нее больше, чем она могла дать. Ее брак подтвердил это. Только теперь, когда она нашла свой путь в жизни, наладив собственное дело, ее самооценка смогла измениться. Хоть однажды ее надежды оправдались.

Впрочем, когда она встретила Алехандро, ей тоже показалось, что мечты стали явью. Теперь это вызывало у нее только смех. Но тогда любовь подхватила ее, словно торнадо, заставив поверить в невозможное. Чтобы потом снова бросить на землю. Оставалось загадкой, как ей тогда удалось поверить, что она может выйти за богатого образованного испанца с родословной, уходящей в века, и все будет хорошо. Различия между ними оказались непреодолимыми. Ее происхождение сильно подпортило отношения с его семьей. И все же самой большой ошибкой была ее дружба с Марко, братом ее мужа…

– Это ты была слишком хороша для своего мужа, – заметила Флора. – И тебе надо было сразу сообщить Алехандро об Альфи, вместо того чтобы прятаться от него, будто ты и в самом деле в чем-то виновата.

Джемайма отвела глаза, ее щеки покраснели. Если бы только Флора знала… Но правда могла бы заставить отвернуться от нее лучшую ее подругу.

– Мне кажется, если Алехандро узнает об Альфи, он сделает все, чтобы забрать его в Испанию, – сказала она. – Он всегда очень серьезно относился к своим семейным обязанностям.

– Ну, если ты считаешь, что есть такой риск… тогда действительно лучше ничего не говорить… – согласилась Флора, хотя ее лицо и выражало сомнение. – Но не сможешь же ты все время молчать о ребенке?

Джемайма решительно поставила на стол чашку:

– На данный момент это все же лучший вариант.

После обеда Джемайма отправилась в один из больших домов на окраине городка – надо было оформить гостиную и прилегающую к ней террасу к предстоящему праздничному вечеру. По дороге домой она забрала Альфи, чья энергия несколько рассеялась после пары часов игры в лошадки. Рядом с крошечным домиком, который просто очаровывал окружающей его зеленью, Джемайма установила качели и соорудила песочницу. Она гордилась результатом своих трудов. Хотя домик и был кое-как покрашен и обставлен дешевой мебелью, все же за долгие годы это было первым местом, где она чувствовала себя действительно дома.

Временами это казалось невероятным, ведь после того, как она вышла замуж за Алехандро, она жила в настоящем замке. Кастилло-дель-Хэлкон, или замок Ястреба, построенный воинственными предками Алехандро в восточноевропейском стиле, наполненный историей и бесценными сокровищами искусства. Что-то передвигать или перевешивать здесь было строжайше запрещено, так же как и вносить любые другие изменения. Престарелая графиня донья Гортензия не могла допустить, чтобы кто-то вмешивался в дела ее дома. Живя там, Джемайма все время чувствовала себя засидевшейся до неприличия гостьей. К тому же строго регламентированный стиль жизни с обязательным переодеванием к обеду, умение обращаться со слугами и принимать важных гостей – все это тоже ее ужасно стесняло.

«Было ли вообще хоть что-то хорошее в моем несчастном браке?» – спрашивала она себя. И тут же перед ее глазами вставал образ Алехандро. Сначала ее гордый красавец муж казался ей самым лучшим подарком в ее жизни. И в то же время она не могла избавиться от ощущения, что не заслуживает его. В конце концов Джемайма пришла к выводу, что все хорошее, что с ней случалось, было результатом простого стечения обстоятельств. Именно стечением обстоятельств объясняла она и свою незапланированную беременность, и то, что ее машина сломалась именно в Чалбери Санкт-Хеленс, и свой брак. И даже то, как она познакомилась с Алехандро…

Он сбил ее на парковочной стоянке – вернее, его излишне самоуверенный шофер. Закончив свой рабочий день в отеле, она села на велосипед – совершенно необходимое средство передвижения, если ты живешь в сельской местности, где автобусы так же редки, как и у цыплят зубы.

Серебристый «мерседес» пронзительно взвизгнул тормозами. Шофер и Алехандро выскочили из машины. Прежде чем она успела понять, что случилось, ее сломанный велосипед был отправлен в местную ремонтную мастерскую, а она сама – в больницу. Странно, что она еще тогда не заметила, каким властным и абсолютно глухим ко всем возражениям мог быть Алехандро, когда она сказала, что ей не нужна никакая медицинская помощь. Тем не менее ей сделали рентген, обработали рану на колене, забинтовали – одним словом, носились с ней так, как еще никогда в жизни. И все это время рядом с ней был Алехандро с его обворожительной улыбкой.

«Любовь с первого взгляда» – так определила это Джемайма, без сна ворочаясь в постели. Она никогда не верила в любовь с первого взгляда. Наоборот. Она обещала себе, что не позволит ни одному мужчине взять над собой такую власть, которая была у отца над ее матерью. Но, несмотря на полученный урок, стоило ей только бросить взгляд на Алехандро Наварро Васкуэза, как на нее обрушилось это чувство – так же ощутимо и разрушительно, как и кирпич, упавший с приличной высоты. А потом… потом она получила урок от самого Алехандро.

Еще задолго до того, как сделать ей предложение, он провел ее через череду испытаний – не звонил, когда обещал, за полчаса отменял назначенное свидание, встречаясь с другими женщинами, – все эти фотографии появлялись потом в газетах. Но она понимала, почему он это делал. Алехандро был испанским графом, в то время как она работала за гроши в маленьком провинциальном отеле, который он, вероятно, считал последней дырой. Джемайма была женщиной не его круга, и это беспокоило его. Тем не менее через полгода их знакомства он, казалось, перестал обращать на это внимание.

– Солнце и тень, – шептал Алехандро, сравнивая матовую бледность ее кожи с его бронзовым загаром. – Они не могут существовать друг без друга… Нам суждено быть вместе.

Но оказалось, они как вода и масло, которые никак не желают смешиваться, думала Джемайма, ощущая тупую головную боль, и наконец заснула, пытаясь не забыть, что утром у нее заказ.

Когда по вазам были расставлены все свежие цветы, в комнате едва ли осталось свободное место. Утро было прохладным, и ее пальцы онемели от холодного воздуха и контакта с влажными стеблями. Джемайма потерла ладони о джинсы, стараясь согреть их. Пора бы привыкнуть, что и зимой и летом в магазине всегда прохладно. Дом был старым, с плохой изоляцией, но она напоминала себе, что слишком много тепла вредно для ее товара. Зайдя в заднюю комнату, она сняла с крючка черный флисовый жакет и надела его. Альфи был во дворе, играя в песочнице со своим трактором и подражая звукам мотора. Она улыбнулась его невинной радости, которая ничуть не уменьшилась оттого, что его в такую рань вытащили из теплой постели.

– Джемайма.

Это был голос, который она надеялась никогда не услышать, – глубокий, чувственный, вызывающий бег мурашек по спине. Она зажмурила глаза, решив, что ее сознание захотело сыграть с ней шутку и все это ей только мерещится…

Кажется, что рано утром она просыпается рядом с Алехандро – черные спутанные волосы, синеватая щетина на подбородке… С Алехандро, который мог разбудить в ней желание одним только взглядом его черных как ночь глаз… Взрыв воображения лишь на мгновение заставил участиться ее дыхание. Потом она вспомнила холодную пустоту своей постели, вспомнила, как забеременела, вновь пережила ранящее безразличие мужа к своему меняющемуся телу. Холод пробежал по ее спине.

Значит, это действительно он – Алехандро Наварро Васкуэз. Ее муж, который научил ее искусству любви, научил ее нуждаться в нем, чтобы потом, без всякого снисхождения к ее положению, продолжать мучить ее.

Она обернулась. Ее темно-голубые глаза расширились, словно она все еще боялась поверить тому, что увидела. Густые черные волосы открывали высокий лоб – превосходная увертюра к высоким патрицианским скулам, разделенным тонким прямым носом и четко очерченным чувственным ртом. Безупречного покроя костюм, начищенные до блеска дорогие туфли. «Он всегда выглядел таким холодным… но только не в постели», – вдруг подумала она, невольно представив, как ее пальцы ерошат его волосы и скользят по спине, оставляя на коже красные полосы…

Ей захотелось прогнать эти воспоминания, угрожавшие нарушить привычное течение ее жизни.

– Что ты здесь делаешь? – выдохнула Джемайма.

Глава 2

Лениво скользнув по ней взглядом, Алехандро медленно проговорил: – У нас есть еще кое-какие нерешенные дела.

Джемайму бросило в жар, словно он направил на нее огнемет. Она понимала, что выглядит далеко не самым лучшим образом – с разлетающимися в разные стороны волосами, без макияжа, не говоря уж о вытертых джинсах, флисовом жакете и старых ботинках на толстой подошве. Странное чувство. Ведь она действительно не хотела того, что между ними когда-то было. Она всем сердцем отвергала этот холодный оценивающий взгляд и деловой тон. Значит, это всего лишь первая неосознанная реакция.

Джемайма прислонилась к дверному косяку и подняла голову. Светлые кудри мягкими волнами рассыпались по ее плечам.

В то же мгновение его черты заострились, глаза сузились. Джемайма знала, что он принял ее вызов, как если бы она прокричала его в мегафон. И вдруг у нее пропал весь кураж. Ее соски напряглись, внизу живота появилась томительная тяжесть. Ее поразило, что мужчина, которого она ненавидела, до сих пор может оказывать на нее такое действие.

– Как всегда, готова к соблазнению, – хрипло проговорил Алехандро. Звук его голоса волной прошел по ее телу. – Я что, действительно выгляжу таким отчаявшимся?

Холод его слов мог бы поразить ее словно острый нож, если бы, опустив взгляд, она не заметила на его брюках необычную выпуклость, нарушавшую их безупречный покрой. Ее щеки вспыхнули – одновременно она была и унижена, и польщена.

– Что ты здесь делаешь? – повторила она.

– Я хочу получить развод. Мне нужен твой адрес, чтобы начать дело. Или тебя это вообще не волнует? Твое исчезновение говорит само за себя. Говорит о твоем эгоизме и незрелости.

Ей захотелось поднять одну из ваз и обрушить ему на голову.

– К этому ты меня вынудил, – бросила она зло.

– Правда? – протянул он, делая шаг вперед и упираясь руками в прилавок.

– Ты все равно не хотел меня слушать. Мы достигли мертвой точки. Я больше ничего не могла сделать.

– Я говорил тебе, что мы могли бы попробовать с этим справиться, – напомнил Алехандро в своем раздражающе поучительном тоне.

– За все время нашего брака ты не сделал для меня ни-че-го. Да и как бы ты смог, если даже не разговаривал со мной? Когда я сказала тебе, что мне плохо, сделал ли ты хоть что-нибудь? – Ее глаза блестели от боли. Она помнила, какой лавиной подарков завалил он ее тогда – вместо того чтобы предложить ей свое время и внимание.